— Чего-чего?
— Могу вам толстовку одолжить, говорю, — более уверено повторяет Антон, — А вашу жилетку дома застираю и завтра принесу.
— Она не высохнет к завтрашнему дню, — Арсений качает головой из стороны в сторону и недоверчиво посматривает на ученика.
— Значит занесу через день, у Вас же есть одежда дома ха-ха.
Парниша воспринимает молчание, возникшее между ними, как согласие, поэтому поспешно снимает огромное голубое худи и остаётся в серой футболке с удлинённым рукавом. Протягивает одежду вперед, не замечая звона колец на руке.
Арсений толстовку принимает, хотя все ещё сомневается в данном действие.
Его, честно говоря, вообще смущает, что они с Антоном стоят посреди улицы и меняются шмотками. Если другие ученики увидят, могут не так подумать, или
сейчас это уже не так важно?
Арсений расстегивает четыре пуговицы на жилетке и также же быстро отдаёт ее Шастуну. Паренёк пихает элемент гардероба подмышку и снимает одну лямку рюкзака с плеча. Осторожно кладёт жилетку куда-то в отделение от учебников или тетрадей.
Что-то из этого школьники ведь все ещё носят? Застегивает молнию, но лямку обратно не накидывает.
Смотрит на Попова испытующим взглядом, руки по карманам пихает.
— Может тогда вместе дойдём ха-ха, раз уж случай подвернулся? — Антон с виду расслабляется и достаёт руку из штанины, указывая ей в сторону школы.
— Да-да, конечно.
Попов делает шаг, не оборачиваясь на ученика. Через секунды две Антон также делает шаг и Арсений смеётся, не прогадал он. Ноги у Шастуна подлиннее, значит и шаги побольше. Они очерчивают Васильевские дороги, задавая друг другу вопросы, которые очень строго относят к школьным. Про личную жизнь никто не спрашивает и Арсений этому втихаря радуется. Только паренёк иногда упоминает незнакомые имена, да более эмоционально рассказывает о ситуациях из прошлого учебного года.
— Поменяла Эда Москва конечно. Уехал на два месяца к тетушке своей, а по приезду весь так расфуфыренный, с глазами подведёнными бегал, смешной конечно, но странный чутка, — Антон улыбается, не испытывая к упомянутому другу никакой неприязни.
— По приезде, — Арсений мысленно даёт себе хороший такой подзатыльник, хотя лицо держит. Боится, что возбужденный запал ученика
этими-своими замечаниями быстро остудит.
— Серьезно? Никогда не слышал, чтоб люди так говорили, — Антон обиженным не выглядит, только брови от непонимания хмурит.
— Правило предложного падежа существительного, могу конечно объяснить, но не думаю, что ты хочешь забивать себе голову этим утром. Можешь спросить у своего учителя по русскому языку, кто у вас его преподаёт? — Арсений и сам становится более дружелюбным в общении. Подростки и дети очень искренние, это не может не располагать к себе.
Хотя Арсений таким не был.
— Павел Алексеич у нас русский ведёт. Мне кажется он просто плечамии пожмёт и скажет, что либо так бог захотел, либо почитай в интернете, — Шастун смеётся минуту с лишнем, а потом поворачивает голову к учителю обратно. — Шучу конечно. Павел Алексеич поможет мне, просто понять не могу, почему это в школе не преподают?
— Да преподают конечно, просто из ваших умов все забывается, без литературы и повторения, — Попов кидает быстрый взгляд на корпус школы, показывающийся из-за дома перед ними. — Если не хочешь ошибиться, просто не используй эту формулировку. Заменяй на «по прибытию» «по истечению», проблем будет меньше, — Арсений дергает уголками губ вверх, надеясь что его недоулыбка не трясётся и выглядит он доброжелательно.
— Спасибо за информацию, Арсений Сергеевич! Холодать начинает кстати, Вы ее, — Шастун указывает на толстовку, все это время спокойно удерживаемую руками мужчины, — не забудьте одеть, а то отопление в школе не включат ближайшее время.
Арсений порывается ответить, но Антон без какого-либо прощения, в два шага, оказывается за углом и исчезает. С минуту Попов стоит в смятение, смотрит на худи в руках и от нервом мнёт его. Сомневается минуту, да надевает, еле найдя в огромной одежке рукава.
— Выгляжу как подросток, — тихо проговаривает Попов, размышляя, как он смотрится со стороны. — Антон ещё и правило с одеть-надеть не знает, как это Павел Алексеевич преподаёт? — Арсений вздыхает, поправляет капюшон, завалившийся набок, и трогается ко входу в ворота.
*****
Проводит уроки у двух девятых классов, чуть не словив нервоз с А-класса. Дети ещё, а покурить электронный сигареты и поматериться на уроке литературы это у них по-взрослому. Арсения это очень оскорбило, он даже нотацию на пять минут прочитал им, правда из всего класса только девочки и слушали. Попов быстро остыл и отпустил детей на перемену, в голове ставя пунктик, что
Павлу Алексеевичу нужно бы рассказать об этом беспределе.
Смотрит на расписание, повешенное над рабочим столом у окон. Как раз окно третьим, а потом урок у 11Б. Мужчина вспоминает вчерашний день с недодетьми этими, как класс они ему понравились. Активные большинство, веселые, дружные вроде как, только Антон из толпы выделяется. Арсений думает об этом все свободные сорок пять минут. Парниша вроде обычный такой, внешность интересная, но не сказать что запоминающаяся, характер тоже. Обычный одиннадцатиклассник.
Но у Арсений почему-то нехорошее предчувствие, словно сегодня опять какая-та сцена напряжённая повторится.
Поток мыслей прерывает трель звонка из коридора, из-за чего учитель дёргается, кидая опасливый взгляд на закрытую дверь. Она немного дрожит, наверняка топот и гам от детей влияет на это. Арсений выдыхает и лезет рукой в самый нижний ящик рабочего места. Достаёт учебник одиннадцатого класса, аккуратно кладёт на стол рядом с его личным, уже подготовленным материалом.
Перемена короткая, сейчас класс придёт.
Проходит не больше пяти минут, как Попов слышит три ритмичных стука и тихий голос одной из девушек.
— Можно войти?
Арсений подрывается с места, открывает дверь и улыбается подросткам, столпившимся у входа.
— Прямо со звонком! Какие вы пунктуальные! — мужчина отворяет дверь в сторону и отходит к доске, наблюдая за учениками.
Выглядят они все потрепанно конечно, но улыбкам раскидываются на ура. Проходят все к своим местам, переговариваются иногда, кидают сумки на стол, а рюкзаки под и садятся за парты. Арсений обращает внимание на отсутсвие вчерашней парочки, но пока не придаёт этому никакое значение.
— Сразу хотел бы сказать, что хочу сегодня обсудить с вами Булгакова, он у вас по программе в этом году не раз встретится, да и для сдающих ЕГЭ будет полезно, — мужчина открывает середину учебника, пробегаясь по тексту глазами. — С чего хотите начат….
— Сорьки за опоздания Арсен Сергеич, на перекуре задержались! — в класс влетают Выграновский с Шастуном, который ногой пинает первого под колено. — Арсений то есть!
Арсений обескуражен и он даже не знает чем больше. Мнение об Антоне устраивает ему хорошие такие эмоциональные качели.
То на уроке захамит, то Добровольский его похвалит, то опять вот это все хамство начинает. На Эдуарда Попов принципиально не обращает внимания, пытая взглядом только паренька повыше.
— Какой такой перекур в школе? — Арсений не думает, что когда-либо был так зол из-за работы. Может только из-за того случая в
Улие, где мужик, заказавший его позвал двое своих дружбанов и работёнка вышла крайне болезненной. От этих всплывающих воспоминаний мужчина отмахивается, этим заслуживая непонимающие взгляды от всего класса.
— Ну какой перекур, взяли пачку морисса арбузного и устроили перекур, чего вы спрашиваете? — Выграновский не выглядит смущенным от слова совсем. В дверях уже не стоит, быстренько так проходит к концу класса и плюхается на своё место.
Шастун поспевает за ним, также убежденный, что объяснения было достаточно.
— Шастун! Если это шутки такие, то не смешно! — Арсений упирает руки в бока и сводит брови к переносице.
— Не шутки это, че пристали, сами поди облюбовать кальянчик по выходным любите, — Антон отодвигает стул рядом с другом поаккуратнее и присаживается, ногой отправляя рюкзак под парту.
Кто-то из класса пускает удивленный вздох, который Попов очень даже замечает.
Арсению кажется, что ещё чуть-чуть и он задохнётся от негодования.
Что за хамство в его классе! Он испытующи пялиться на Шастуна, напрочь забывая о существования остального классе, также как о существовании Выграновского, который на удивление выглядеть равнодушным перестал. Недоверчиво глаза на «амбала» косит, но ничего не говорит.
Арсений уже не может отыскать плюсов в новой работе, что удручает его конкретно так. Он ещё секунду колеблется, а потом просто вздыхает и устало проходит к столу.
— Арсен Сергеич, а что это за шмотка у вас? — Эдик так резко переключается на Попова, что ему даже боязно становится от этого.
— Это не касается учебы, Эдуард.
— Ну откуда она у вас? Можете хоть магазин сказать? — ученик допытывается, упирается сложёнными руками о стол и прищуриваются.
Арсений в панике опять переводит взгляд на Антона. Тот сидит и посматривает в окно, делая четкий вид, что странного разговора не замечает. Мужчина даже теряется, не понимая за каким делом пытается найти в Шастуне поддержку или помощь.
— Просто вещица, нашёл где-то в просторах шкафа. Вас устраивает этот ответ?
— Более чем, сорян что спросил, вы выглядите напряженным. Не хотел вас обидеть Арсень Сергеич! — Выграновский принимает более правильную позу за стулом и замолкает.
Все вокруг будто действует Арсению на нервы. Хочется домой поскорее, просто чтобы отдохнуть.
— Кто-нибудь читал Мастера и Маргариту?
*****
Дальнейший урок проходит без происшествий. Эта
парочка, как в голове Попов прозвал Выграновского и Шастуна сидит спокойно. Переговариваются иногда, но тихо, на этом им спасибо. Читающие в классе пытаются втянуть остальных. Обсуждение романа идет даже без участия Арсения, он честно говоря не очень понимает, хорошо ли это.
Звенит звонок, готовящий Попова к очередному топоту и шуму вокруг. Ученики быстро собирают свои вещи, задвигают стулья и благодарят за урок. Проходят мимо стола, прощаются, кто-то даже махает. Выграновский громко поднимается со своего места, вызывая у Арсения секундную дрожь, хватает свой чёрный рюкзак за лямку и оборачивается к Антону.
— Шаст, да забей ты на этот ластик, купим потом другой. Не умрешь ведь.
Учитель на это уже внимания не обращает, думает, что за день хватило. Сам складывает все по своим местам: убирает мел со стола, пихает личный материал себе в сумку и нагибается, чтобы поднять завалившуюся ручку.
Подняться назад не успевает. Арсения резко дергают за руку и рывком тянут наверх. Стоит бы возмутиться, спросить что с манерами, да только Попов в шоке замирает, наблюдая за
родными разряенными глазами.
— Что ты мне вчера обещал? Поговорить? А утром съебал сюда, опять, — Руслан руку не отпускает, только сильнее сжимает.
Приоделся так нормально, наверное, чтоб в школу пустили, хотя Арсений все ещё не понимает, что он тут забыл.
— Поговорим попозже, я на работе сейчас, — страх быть увиденным пугает больше, чем то, на что потом способен разъярённый мужик.
Попов с небольшой надежной двигает рукой, молниеносно понимая, что хватка стала только сильней.
— Какой попозже? Ты каждый ебанный раз говоришь мне одно и тоже, — у Руслана изо рта брызгает слюна. — Че ещё за шмотка на тебе? Ты взял деньги из моего кошелька чтоль?
Антон, все это время лазающий под партой замирает, хотя, если говорить уж честно, он замер ещё с момента самого появления этого непонятного мужчины. Из-под стола он показываться не собирается,
пока что. Только сквозь железные ножки подглядывает что там происходит у учительского стола. Руку держит у заднего кармана.
— Господи просто утром кофе пролил, другой под рукой не нашлось. Чего ты злишься так? Я говорил поговорим — значит поговорим. Только не в школе, Руслан, тут дети, — голос учителя дрожит и Шастун это прекрасно слышит. Гадать кто этот мужечина ему не хочется.
— Чего я злюсь? Ах чего я злюсь? Да ты блять утром, как целка вскочил со спальни, не удосужился даже меня про меня вспомнить. Да чтож с тобой сделаешь то! — Белый судя по всему хочет дать затрещину, но очень уж неудачно попадает ладонью Попову по лицу.
Вскрика нет, но Антон видит все прекрасно. Мысли в голове бьются между собой самой ожесточенной битвой, что он когда-либо наблюдал.
— Да ладно это! Я уже давно смирился что ты недотрога, которой порой так жалко дать по утру, — Руслан образно плюет куда-то в сторону и переходит на шипение. — У меня десятка из кошеля пропала, за этим по большей части и пришёл!
— Господи, да не брал я их! А вообще дома поговорить об этом надо, — Арсений в панике оглядывается на незапертую дверь. Представления, что в кабинет могут войти в любой момент бьют по рассудку ощутимо.
Они с мужиком вдруг слышат резкий шум из конца класса. Попов пугается этого на секунду, но в следующую видит «амбала», вылезающего из-под парты с тихим окриком: — Нашёл!
Антон на них глаза поднимает, рассматривает так заинтересовано, но хоть какое-то понимание конфликта не выдаёт. Встаёт с пола, отряхивает колени и выпрямляется. В поднятой руке держит стирательную резинку.
— Арсений Сергеевич, простите что отвлекаю от разговора, — Шастун смотрит на Белого, — Здрасте. Я тут вообще возился, потому что резинку уронил, она у меня счастливая, я с ней огэшку по математике на четверку сдал, представляете?
Антон выглядит более чем приветливым и Арсению много что непонятно. Он задвигает свои вопросы о манерах ученика далеко, сейчас заливаясь только одним.
Он что-нибудь расслышал?
— Так вот, че узнать хотел. Если бы не ластик, я все равно вас перехватить планировал, — парниша делает медленные шаги в сторону преподавательского места. Руслан все это время молчит, руку убрав, как только услышал шум. — Эд же литературу сдаёт, а у него сегодня времени к вам подойти не было, меня попросил, —Антон подходит к столу и оборачивает его, вставая рядом с мужиком. — Чета ему там узнать нужно, я помню только про размеры стихов.
Арсений эту актерскую сценку будто улавливает, хотя все ещё не понимает многого.
— Да-да! Помню такое! — Попов оборачивается и отодвигает один из верхних ящиков, доставая первые попавшиеся файлы. — Эдик просил меня собрать и типы, и размеры, и виды рифмовок, сейчас я тебе их выдам.
Мужчина наклоняется, пальцами перебирает бумагу за бумагой. Антон на слова только довольно улыбается, взгляд переводит на Руслана, как бы прося его отойти. Белый выглядит натянутым до струны, до сих пор не произнёс ни слова.
Отходит в сторону и встаёт на место паренька. Руслана и Арсения разделяет один простой школьник, как-то смешно это.
— Антоша, я по-моему нашел! — Попов достаёт листы из файлика и вчитывается в текст.
— О! Это отлично! Спасибо большое вам, Арсений Сергеевич! — Антон чуть наклоняет голову к учителю, слева от себя слыша какое-то кряхтение.
— Слушай… — Руслан порывается подойти ближе, как чувствует что-то, неприятно колющее почти в пах.
Мужик недоуменно опускает глаза вниз и замирает. Во второй руке Шастун зажимает складной ножик, сейчас остриём направленный прямо на ширинку Белого. Нож держит крепко, руки не трясутся. Руслану кажется это чём-то невероятно смешным, он даже хочет вслух хохотнуть, да только взгляд парниши заставляет стоять на месте.
Антон смотрит пусто и холодно, не страшно, не по-сумасшедшему. Он просто держит губы высоко поднятым, заставляя глаза чуть сощуриться. Руслан понимает, что школьник догадался. Не просто догадался, срастил походу все, что они успели тут наплести. Решение принимает быстро, делает шаг назад.
— Позже поговорим.
Разворачивается, за секунды две оказывается у двери и исчезает за ней. Арсений поднимает голову и хлопает глазами. Выпрямляется и опускает бумаги, все это время страдающие у него в руках на стол и пускает тяжёлый вздох. Хотя это скорее выдох был. Потирает тыльной стороной руки красную от удара щеку. Попов не замечает то, как Антон складывает ножик обратно и пихает в карман.
— Ты наверное хочешь объяснений?
Арсений проводит пальцем по листам, на которых написано ровным счетом ничего. Руслан бы стильно разозлился, заметив это. Они с Антони развели какой-то цирковой номер, до жути странный.
— Не то, чтобы хотелось, просто подумал, что
вам нужна помощь, — Шастун вглядывается в лицо напротив, без намёка на улыбку.
— Я взрослый человек,
мне не нужна помощь, Шастун, — никогда в жизни Арсений так не врал, хотя он все ещё не подозревал об этом.
Антону почему-то хочется закатить глаза на это, но он терпеливо держит зрительный контакт. Не видя никакого сомнения в голубых глазах напротив, у него сжимается сердце.
