Как, расширяясь,
С вершины Цукухане
Бежит Минано,
Моё к тебе влеченье
Становится всё глубже.
Император Йозей, 869-949
XVI. До пяти утра Икари выматывала себя тренировками в додзё. Морико, присутствовавшая при этом, сидела в позе сэйдза, мрачно взирая на подопечную: — Может, уже остановишься? Бросив яростный взгляд на духа, Абэ продолжила делать махи и выпады, игнорируя ноющие ладони — на них уже наливались мозоли. — Это. Просто. Несправедливо. Почему. Именно. Такой. Парень? — после каждого слова девушка, представляя перед собой предназначенного, разрубала его от правой ключицы до левого бедра. — Я проверила камеры в том караоке — муляж. На других, мимо которых ты бежала, тоже не сохранилось твоё изображение. Маловероятно, что он тебя найдёт… но можно провести обряд на сокрытие от… кхм… зла, — Морико сделала попытку приободрить подопечную. — Да и сомнительно, что он из тех фанатов сверхъестественного, кто поимённо знает шаманов и гадалок. Абэ опустила меч и вытерла со лба пот. Дух-хранитель подала ей стакан воды. — Администратор сказал, что они — Короли Роппонги, Морико-чан, а я часто работала в том районе. У него была такая аура, которая не оставляет сомнений: надо будет — найдёт, — Икари взлохматила волосы на затылке. — Чем я могла его так заинтересовать?.. — Вы же связаны… предназначенный, даже если не понимает почему, будет стараться быть ближе, — шаманке, словно маленькой, напомнила дух-хранитель. — Но, если ты переживаешь, то можешь принять помощника. Господин Такаги будет рад. — Хмм… — всерьёз задумалась Абэ. — Возможно, ты права… Помощниками шаманов становились послушники храма, которые были чувствительны к духовной силе, но, так или иначе, не способные проводить обряды. Таких ещё детьми, вне зависимости от пола, привечали все уважаемые шаманские кланы, воспитывая идеальных охранников в духе самураев прошлого — кендо, карате, кюдо, иайдо; для девушек ещё и чайная церемония с каллиграфией… Нередко шаманки выходили замуж за своих помощников, как это было с родителями Икари, после чего супруг входил в семью жены и принимал её фамилию. Глава семьи давно настаивал, чтобы средняя внучка не ходила одна на ритуалы, старшая отказывалась, так как боялась потерять фанатов, младшая же — была ещё слишком мала; даже подобрал нескольких кандидатов, достойных наследницы клана. — Но он же будет постоянно рядом, — проворчала Абэ. Терпеть постороннего человека на своей территории и в зоне комфорта?.. — Кто тебе будет приятней: помощник или пугающий предназначенный? — Определённо первый! — передёрнулась шаманка и, пока не передумала, поспешила к дедушке. Найдя его в найку молившимся, Абэ дождалась, пока он закончит, поклонилась синтаю и уже приготовилась говорить, как господин Такаги жестом остановил её: — Так и не научилась послушанию, — покачал он головой. — Никому, кроме меня, нельзя сюда входить. Скосив глаза на изображение Ками, девушка быстро улыбнулась, но тут же приняла подобострастный вид: — Сам же знаешь, что они не обиделись. — А насчёт моего мнения поинтересоваться не хочешь? — Абэ встал с пола, поклонился и, заложив руки за спину, направился к выходу из святилища. — Ну, дедуль, не обижайся, — девушка подхватила главу семьи под руку и сделала кошачьи глазки. Священник внимательно всмотрелся в лицо внучки, прищурился и кивнул самому себе. Убирающие территорию храма послушники низко кланялись при виде их. — Так что ты хотела? — Сам знаешь, — буркнула девушка, стараясь смотреть куда угодно, но не на дедушку. Слишком смущалась. — Я хотел услышать от тебя. — Ах, — Икари отпустила Такаги и, зажмурившись, быстро пробормотала: — Я хочу себе помощника… Шаманка скривилась при виде его ликующего лица: — Наконец ты созрела. Что ж, у меня есть подходящий юноша. Приходи ко мне через пятнадцать минут — представлю тебе его. — Я бы сама хотела выбрать… — начала было девушка, но скуксилась под насмешливым взглядом дедушки. — Ладно… — Только перед этим, солнышко, прими душ. Выглядишь неприлично. — Дедушка! Я занималась с мечом, конечно же вспотела! Старик громогласно рассмеялся. Вспыхнув, Икари побежала домой. Подозвав к себе одного из послушников, священник попросил передать, что он ждёт Инугами на серьёзный разговор. Побледневший мальчик мелко закивал, прижимая к себе метлу, после чего убежал в неизвестном направлении. «Не хотел бы я, чтобы он становился помощником Ики, но, если я правильно понял предостережение Ками, — Инугами единственный в нашем клане, кто способен её уберечь… — Такаги, поглаживая бороду, всматривался в хмурое небо. — Слишком многое навалилось на нынешнее поколение. Не к добру это». XVII. Инугами, чьё настоящее имя До Сион, — двадцатитрехлетний хафу, переехавший с матерью в Японию после смерти отца-корейца. Семья женщины была против смеска, поэтому выгнала из дома молодою вдову с двухлетним сыном, после чего жизнь последних была похожа на нескончаемую чёрную полосу. Работая на трёх работах, госпожа До Харухи старалась дать ребёнку всё, чтобы он не чувствовал себя брошенным. Однажды, когда было особенно трудно, она чуть было не отдала мальчика в детский дом, но не смогла, из-за чего долгое время чувствовала себя грязной. Повзрослев, Сион часто ввязывался в драки, занимался мелким воровством. Но было кое-что, отличавшее его от таких же беспризорников, коих было много в годы «Потерянного десятилетия» — До чувствовал, когда надо сделать ноги, кого можно обмануть, а кому лучше не переходить дорогу; какую роль играть, чтобы не попасться полицейским, и с кем дружить, чтобы выжить на улице. Когда ему было двенадцать, внутренний голос приказал обокрасть представительного пожилого мужчину в дорогом кимоно, которого встретил в Сибуе. Недолго думая, мальчик прошмыгнул к японцу, протянул вёрткие пальцы к поясу, зная, где лежит кошелёк, но внезапно на его запястье сомкнулась твёрдая мозолистая ладонь. До, испугавшись, поднял голову: на него, с лёгкой насмешкой, смотрели такие понимающие глаза, из-за чего Сион, неожиданно для себя, горько расплакался, размазывая сопли по одежде незнакомца. Абэ Такаги, а это был он, посадил мальчика на руки и, осторожно приобняв, легонько похлопывал по спине, давая выплакаться и успокоиться. На удивлённые взгляды сопровождающих его послушников он лишь произнёс: «В нашем храме пополнение. Оповестите Сано-сан, чтобы она приготовила спальное место и одежду». Когда мальчик пришёл в себя, то попытался вырваться из чужих объятий: — Ты чего творишь, старик? Мальчики нравятся, что ли?! — М-да, — покачал головой священник. — Перед тем как выпустить в люди, придётся заняться твоим воспитанием. Говори, где живёшь, матери нужна помощь. — Ч-что?.. мама! — До вспомнил, что утром матушка неважно себя чувствовала, обещая сходить в аптеку за лекарством. — Да не спеши ты так, на машине будет быстрее. — А вам-то какое дело? — вызверился мальчик. — То угодно Ками, — Такаги скрыл руки в рукавах кимоно. — Ты сектант? — подозрительно прищурился Сион. — Конечно, нет. Пойдём. Крохотная комната, размером в два с половиной татами в дешёвом общежитии с общим туалетом и кухней на этаже, удивила Абэ, но он попытался скрыть эмоции, чтобы не оскорбить приподнявшуюся с тонкого продырявленного футона женщину, но от неё не скрылась брезгливая гримаса на лице старика, когда он разглядел на полу коридора шприцы и грязные бутылки из-под алкоголя. — Чего припёрся, если не нравится? — съехидничал Сион, приобнимая мать. Внутренний голос молчал. Такаги серьёзно на него посмотрел, но промолчал — мальчик ещё слишком мал, чтобы что-то понимать в божественных делах. Вместо этого он присел на татами и начал говорить: — Добрый день, меня зовут Абэ Такаги. Я — глава шаманского клана Абэ, и пришёл, чтобы забрать вас обоих в свой храм. Предупреждая ваше возражение: вы не замечали за сыном некоторые странности? — Я… — Харухи испуганно взглянула на Сиона. — Я не сумасшедший! — вскочил До, сжимая кулаки, но внутренний голос вынудил его замолчать и слушать. — То, что ты называешь интуицией, на самом деле духовная сила. Тебе не стать шаманом, увы, но для подобных тебе в храме найдётся место. — Я никуда не пойду! — Посмотри на мать: как думаешь, сколько ей осталось? Женщина переводила взгляд с сына на старика и обратно. Сердце болезненно сжалось. Мальчик внимательно осмотрел Харухи, и побледнел: — Что вы от меня хотите? — Пойти вместе с матерью со мной, стать послушником и в будущем, возможно, быть выбранным в помощники одной из моих внучек. — Мама? — Сион ждал ответа от госпожи До. Внутренний голос требовал согласиться со странным стариком. — Если ты того хочешь… но мои подработки… — Не волнуйтесь. В храме полным-полно работы для вас, и оплата более, чем достойная. — Хорошо… тогда я сейчас соберу вещи… — Их лучше оставить, — одновременно произнесли Такаги и Сион, после чего, словно заговорщики, понимающе друг другу кивнули. Так и наступила новая пора в жизни семьи До. Мальчик, чувствуя себя обязанным, полностью отдавался обучению и тренировкам, в короткие сроки становясь одним из самых многообещающих послушников. Загадочные внучки клана Абэ интриговали его, но запрет на общение строго соблюдался. Исключением были лишь глава клана и его супруга. Когда Сиону исполнилось пятнадцать, господин Такаги отправил его в Киото — существовала традиция обмениваться послушниками, чтобы шаман из той или иной ветви выбрал себе помощника, но сложный характер подростка отталкивал от него всех, после чего в храмах ему дали прозвище — Инугами, преданный одному хозяину бог-пёс, готовый загрызть неугодных. XVIII. — Вы меня звали? — постучавшись в кабинет главы и дождавшись разрешения, спросил Сион. Господин Такаги, сняв очки и положив их на документы, внимательно оглядел молодого человека: тёмно-синее самуэ выгодно подчёркивало его крепкую фигуру. Многие прихожанки приходили только ради него — рост под два метра, вылепленное многочисленными тренировками тело, карамельного цвета кожа из-за работы под солнцем, волнистые волосы оттенка горячего шоколада и ярко-синие глаза. В спокойном состоянии До обычно молчал, предпочитая разговаривать только с матерью и священником, да и во время обучения отвечал только тогда, когда обращались непосредственно к нему. Поэтому немногословный, серьёзный юноша был своеобразным храмовым кумиром. — Да. Моей средней внучке необходим помощник, — оповестил Абэ, следя за реакцией Сиона. Многие послушники мечтали помогать Абэ Икари — это было равносильно будущей женитьбе на наследнице. Мужчина непроизвольно вспомнил о ней: хрупкая, словно фарфоровая статуэтка, шаманка, тем не менее поражала воображение, когда полностью отдавалась ритуалам. Он однажды сопровождал её на обряд и был восхищён духовной силой. А как Икари танцует!.. До еле сдерживался, чтобы не возревновать шаманку к богам, которые могут любоваться её движениям в любое время, и как же он ненавидел весь мужской род во время традиционных праздников, когда девушка исполняла священные танцы кагура. Хочет ли он стать её помощником?.. Да. Да! ДА! — Вы предлагаете эту роль мне? — но ни один мускул на лице не дрогнул, мысли также были сокрыты от наставника — Сион был очень старательным учеником. — Последнее слово за внучкой, но да, я буду рекомендовать тебя. — Если то угодно Ками и Икари-сама, — мужчина поклонился. — Дедуль, я зайду? — прозвучал за сёдзи голос шаманки. — Конечно, Ики-чан. Когда девушка зашла внутрь, заинтригованно посмотрела на того, кого глава семьи назначит ей в помощь. — И-инугами?! Дедушка, ты в своём уме? — она невоспитанно указала на мужчину пальцем. — Отрадно знать, что Вы наслышаны обо мне, Икари-сама, — Сион уважительно поклонился. — Ты что-то имеешь против него? — господин Такаги приподнял правую бровь. — «Что-то»?! Да он же неуправляемый и слушает только тебя! Да и вообще, — шаманка негодующе посмотрела на послушника. — Ты ещё не мой помощник, поэтому не имеешь права разговаривать со мной! — Я уже назначил его на эту роль. Да и Ками намекнули, зачем тебе помощник. Так что да — До Сион единственный вариант. Вздрогнув, Икари обречённо кивнула головой: «Не хочется признавать, но дедушка прав. Сион сильнейший во всех храмах… могу представить какая волна поднимется, когда до других ветвей дойдёт эта новость. Наверное решат, что мы вознамерились захватить власть…» — Вверяю себя в Ваши руки, Икари-сама. — Да-да, — скривилась Абэ. — Тогда иди, собирай вещи, с сегодняшнего дня ты живёшь в моём доме. — Слушаюсь, — До в очередной раз поклонился и, перед тем как выйти, бросил взгляд на шаманку, стремясь впитать образ девушки, когда он, наконец, стал на один шаг ближе к ней — нежно-розовая однотонная короткая юката, тонкий плетённый кожаный поясок изумрудного цвета, острые коленки, тонкие щиколотки, обнажённые стопы с аккуратным педикюром — ноготки окрашены нюдовым лаком, влажные волосы, собранные вверх простой деревянной заколкой и… о, Ками, капли воды, стекающие по выступающим позвонкам…