Хранить и защищать

      Гермиона была всеми лапами «за», едва вникнув в смысл ритуала. Жить без Гарри она была не согласна даже теоретически, поэтому единовременная смерть в случае чего, ее не испугала. А вот Гарри подумал о земном, ведь если у них будет семья, то что станется с сейфами? И мальчик написал письмо в банк с этим простым вопросом, не сильно надеясь на ответ, не очень его гоблины впечатлили. Однако дядя Саша сказал, что нужно выполнять все пункты плана, даже когда не нравится.       «В вашем случае, мистер Поттер, сейфы будут закрыты, а все их содержимое станет сейфом нового рода», — ответил ему гоблин Крюкохват. То есть эта проблема тоже не стояла — жить на что будет, а тот факт, что дома старых семей отныне будут для них закрыты, Гарри не расстроил, он на те дома и не надеялся. Ритуал требовал подготовки, обнажения, что смутило Гермиону, но при этом проведен мог быть, где угодно. «На время ритуала помещение блокируется, дабы никто не мог помешать самой магии», — так было написано в книжке. Подумав, Гарри понял, что никто не узнает, и это было хорошей новостью.       — Значит, проведем в субботу, когда все старшие уйдут в Хогсмид, — решил мальчик, а вот Гермиона была согласна хоть сейчас, хотя ее смущало не то, что Гарри увидит ее совсем без ничего, а то, как с ней обходились, потому что всюду мазью девочка просто не достала. От этого было немного… Как он отреагирует?       — Хорошо, — улыбнулась ему девочка. На улице выпал снег, приближался декабрь, мальчик понимал, что с решением они затянули, но он хотел точно знать, что ничем плохим Гермионе ритуал не грозит. Как ни странно, девочка не только поняла, но и приняла это. Приняла его заботу, потому что… ну… Это же Гарри!       — Я все выяснил, — продолжил он. — Наши сейфы, не только детские, объединятся, будет один на двоих, ты не против?       — Глупый, как я могу быть против? — девочка обнимала мальчика, без которого была не согласна жить. Один раз она представила, что его нет, отчего ноги похолодели и случилась неприятность, пришлось переодеваться. Гарри тогда никак не прокомментировал случившееся… Он вообще никогда не комментировал, не издевался, не шутил на такие темы, мальчик просто дарил тепло и был для нее. Был всегда.       Минерва МакГонагалл все никак не могла найти повод, чтобы пригласить «избранную» к себе в кабинет. Ей до зубовного скрежета хотелось увидеть еще раз почти животный страх девочки, а не вот эту улыбку, которую хотелось стереть с лица этой абсолютно точно избалованной девчонки. В том, что Избранная избалована, Минерва была уверена, потому что Альбус на что-то такое намекал, а профессор МакГонагалл считала, что прекрасно понимает намеки шефа. Однако девчонка одна не встречалась, с ней постоянно был Поттер, вполне способный устроить ненужные проблемы, потому нужно было терпеть и ждать, когда девчонка оступится.       Спрятавшись от всех в заброшенном классе, Гарри усадил Гермиону на стул, а сам принялся накладывать все вычитанные чары на окна и двери. Как говорил дядя Саша: доверие хорошо, но контроль лучше. Закончив, мальчик обернулся к девочке, взглядом спрашивая ее о готовности. Гермиона вздохнула и кивнула, наступал тот момент, которого она боялась, но дядя Саша рассказал Гарри, чего может бояться девочка, поэтому мальчик просто подошел к ней, присел рядом и обнял слегка дрожащее тело.       — Ты мне дорога в любом виде, — тихо произнес Гарри. — Ничто не заставит меня посмотреть на тебя как-то иначе, что бы ни скрывала одежда.       — Даже… ну… — девочка всхлипывала, напридумывав себе брезгливость во взгляде мальчика, на что тот просто гладил ее и мягко улыбался.       — Давай я разденусь, и ты увидишь, что стыдиться тут нечего, — улыбнулся ей мальчик.       — Ну ты мальчик, а я некрасивая из-за… этого… — прошептала Гермиона. Девочка не хотела покидать объятий мальчика, вот совсем не хотела.       — Ты красивая, самая красивая на свете, — Гарри сейчас благодарил дядю Сашу за науку, ведь не будь ее, он бы растерялся, не зная, что предпринять. — Если тебе трудно, можем отложить на другой день, или…       — Нет! — воскликнула Гермиона, стаскивая мантию. — Я смогу, давай сейчас, а?       — Давай я тебе помогу, — прижав девочку к себе спиной, Гарри начал помогать ей расстегнуть блузку, потому что руки девочки уже сильно дрожали. С пуловером она справилась сама, а вот блузка все не давалась, поэтому мальчик мягкими движениями помогал девочке.       — Спасибо, — произнесла девочка, замерев, когда ее спина обнажилась. Гарри очень хотел в этот миг Грейнджеров просто расстрелять, все «воспитание» девочки легко читалось по тонким шрамам на ее спине.       — Ну что ты, все же хорошо, — мальчик тщательно контролировал свой голос, как его учил дядя Саша, нельзя было даже намеком выдать своих чувств, ибо девочка все интерпретировала неправильно.       Раздевшись до трусов и помогая Гермионе сделать то же самое, мальчик столкнулся с проблемой — девочка не могла стянуть белье, ее руки дрожали очень сильно, а в глазах была паника. Погладив ее, Гарри начал медленно стягивать белье, давая себя остановить. «Впервые в жизни с девочки трусы снимаю», — некстати подумалось мальчику. — «А дядя Саша говорил, что это произойдет намного позже».       Обнаженные девочка и мальчик обнимали друг друга, стоя посреди заброшенного класса. Мальчик заговорил, проговорив сначала слова ритуала, ему вторил дрожащий голос девочки. А потом Гарри, как по какому-то наитию начал говорить о том, как ему дорога эта девочка, как он хочет ее защитить и согласен на все. Эти слова шли из сердца, даже, казалось, из самой души. Прижавшаяся к нему в поисках защиты девочка тоже заговорила, рассказывая, что он для нее значит. Во время этого Гарри чувствовал взгляд, пронизывающий такой взгляд, от которого становилось немного страшно, но он все равно хотел защитить Гермиону любой ценой.       Яркая вспышка заставила обоих зажмуриться, а когда заслезившиеся глаза снова открылись, то Гарри увидел, что все старые шрамы на теле девочки исчезли. Появившиеся на их руках невзрачные колечки дети сначала даже не заметили. Гермиона плакала в руках своего, теперь она это очень хорошо чувствовала — именно своего Гарри. И Гарри чувствовал, что изменилось многое, теперь он больше чувствовал, наверное, девочку. Уже совсем не смущаясь, дети быстро оделись, и только тут мальчик увидел пергамент с одним-единственным словом на нем. «Да, дядя Саша точно по шее даст», — вздохнул про себя Гарри, пряча в карман пергамент со своей новой фамилией.

***

      Что именно в них изменилось, Гарри и Гермиона поначалу даже не почувствовали, точнее, почувствовали, но как-то странно. Возникало ощущение, что в них как будто прорастают новые эмоции, чувства, ощущения. Остаток субботы дети просидели в объятиях друг друга. Просто наслаждаясь этим процессом. Так как сидели они в дальнем уголке, их никто не замечал. Кто-то просто не замечал, а кто-то не замечал старательно. Впрочем, обоих это вовсе не заботило. На ужин они шли за руку, и было это так правильно и гармонично, что им улыбались и видевшие все портреты. «Истинная» помолвка была редкостью, но дети сами не знали, что сделали, заключив, по сути, брак, и доказав этим свое право называться взрослыми и принимать взрослые решения. Магический мир не знал многих формальностей мира людей… Хочешь быть взрослым — докажи свое право. Эти двое доказали, а их детство было уничтожено задолго до этого ритуала.       С трудом расставшись в гостиной, Гермиона и Гарри засыпали в своих кроватях с улыбкой на лице. Мальчик уже предвкушал рассказ дяде Саше, а девочка просто ждала завтрашнего дня, но не подумав о сути ритуала, дети не ожидали и некоторых его последствий. Впрочем, майор Березкин что-то такое и предполагал, поэтому совсем не удивился, увидев и Гарри, и его, видимо, девочку.       — Решились-таки, молодцы, — улыбнулся офицер. — Не бойся девочка, это всего лишь сон.       — Миона, это дядя Саша, — произнес мальчик, подводя испугавшуюся девочку поближе. — Он… он… наш папа, — выпалил ребенок, крепко зажмурившись от своей смелости.       — Ну-ка, откуда такие выводы? — рассмеялся офицер, но вот потом мальчик ему показал пергамент с одним-единственным словом на нем. — Это новая фамилия?       — Ага, — прошептал со счастливой улыбкой Гарри. — Правда, здорово?       — Насколько я знаю, это от тебя не зависело, — улыбнулся товарищ майор. — Ибо вашей магией ты не командуешь, поэтому получаем, что так правильно. Сын и дочь из сна, кому рассказать…       — Главное, не психиатру, — заметил милый ребенок. — Дикари-с, не поймут-с.       — Ладно, веселый ребенок, рассказывай, — Березкин обнял детей. — Как все прошло?       — Ох, непросто, дядя Саша, — вздохнул Гарри. — Гермионе очень сложно было, но мы справились. Теперь надо подумать, как ее защитить на каникулах, ну и после…       — Понятно, — вздохнул товарищ майор. — Давай поговорим о проблемах и сомнениях. Родителей ты, конечно, пристрелить сможешь, если игрушки найдешь, но это не метод.       — Мы сначала диагностику наложим, — сообщил мальчик, — а потом будем уже смотреть.       — Они ведь вас будут встречать на вокзале? — поинтересовался офицер. — Попробуй наложить прямо от барьера и сразу шмыг обратно. По идее, барьер должен иметь поле отвода глаз.       Они еще долго разговаривали, медленно оттаивала Гермиона, начиная понимать, что этот дядя из сна и сделал Гарри таким, какой он есть. Волшебный же мир, почему и не быть папе-из-сна, раз уж живых нет, а опекунов таких в проруби топить надо. С этим определением Гермиона, кстати, была полностью согласна. Именно топить и именно в проруби, да!       Теперь они встречались уже втроем, зато каждую ночь, при этом, насколько офицер понял, было совершенно неважно, вместе дети или порознь. И это было очень хорошо, потому что означало возможность поговорить друг с другом вне зависимости от воли взрослых. А майор еще раз объяснил, как найти характерные признаки склада игрушек народных мстителей, ибо Гермиона вспомнила, что таковые в Британии таки есть.       Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор был удивлен, получив справку из банка. Точнее, это была даже не справка, а требование погасить задолженность в двадцать тысяч галеонов. Привычно распорядившись погасить задолженность из сейфа Дагворт-Грейнджер, великий светлый получил счет на содержание пустого сейфа, то же самое случилось и с сейфом Поттер. По какой-то причине оба оказались пусты, хотя еще недавно в них было достаточно денег. Это было серьезной проблемой, потому что тратить свои деньги Альбус не хотел, а наемники требовали средств каждый день.       Именно поэтому, отставив в сторону все текущие дела, включая зудевшую о чем-то над ухом Минерву, Дамблдор отправился в банк, чтобы услышать причину опустошения сейфов. Причина была страшной с точки зрения Великого Светлого. Такой страшной, что его руки задрожали и он едва сумел сесть на стул. С другой стороны…       — Проверка установила, что Гарри Поттер является бастардом рода Поттер и не может пользоваться сейфом, из его детского сейфа удержаны все полученные средства. Гермиона Дагворт-Грейнджер не оплатила содержание сейфа за десять лет и была оштрафована на полмиллиона галеонов, — меланхолично объяснил Великому Светлому гоблин. — В ее сейфе осталось три кната, желаете получить? — эта «операция прикрытия», как ее назвал дядя Саша, обошлась новой семье в целую тысячу галеонов, но дело того стоило. Как формальный опекун, Дамблдор теперь должен был из своего кармана оплачивать мантии и принадлежности обоих детей. Кроме того, возникала проблема вместилища — нищим Дамблдор быть не хотел, а передать свои средства бастарду другого рода могло и не получиться. Это было серьезной проблемой, даже слишком серьезной на взгляд Дамблдора. Оставался еще, правда, сейф пожертвований…       — Мисс Дагворт-Грейнджер, — Минерва подошла к Гермионе, когда Гарри отлучился, пардон, в туалет. — Вы плохо работали у меня на уроках, я обязательно напишу об этом вашим родителям!       Гермиона почувствовала, как у нее из-под ног ушла земля, девочка пошатнулась, страшно побледнев, и упала в обморок, успев увидеть довольное выражение лица декана. Когда Гарри выскакивал из комнаты размышлений, Гермиона еще падала, она падала как-то очень медленно, сопротивляясь этому состоянию и цепляясь за стену, но все-таки сознание оставило ее. Сразу же привести девочку в сознание не удалось, поэтому Гарри вспомнил, чему его учил дядя Саша, произведя необходимые манипуляции, отчего девочка очнулась. Глаза Гермионы были полны ужаса, она даже думать не могла, так ей было страшно.       — Тише, родная, мы что-то придумаем, — девочка понимала мальчика с большим трудом, а он пытался сообразить, что же ей сказала декан. — Мы обязательно все решим, — уверенно произнес Гарри, и Гермиона поверила, прижавшись к нему, она тихо-тихо заплакала. Гарри понимал, что МакГонагалл надо «решить», как говорил дядя Саша, радикально.