Хранить и защищать

      Миссис Грейнджер пришла в себя к вечеру, ей все еще было нехорошо, но больше всего женщину удручало то, что она узнала и поняла. Пытаясь поставить себя на место доченьки, женщина поняла, что не смогла бы простить. Но ведь это же были зелья… Зелья. Магический мир заставил ее так относиться к дочери, являвшейся частью этого самого мира, значит…       — Синдром разбитого сердца, — вещал пришедший доктор после осмотра женщины. — Это очень сложный и неприятный синдром. Вам теперь предстоит долгое время принимать таблетки и беречь себя. То же касается вашего мужа, отлично перенесшего операцию.       — Я смогу дальше работать? — поинтересовалась женщина у врача, на что тот заверил, что ограничений никаких не видит, отчего миссис Грейнджер облегченно вздохнула.       Доктор ушел, а женщина размышляла: «Если бы это была не Миона, а кто-то другой, то ничего бы не случилось. Значит, в произошедшем виновата, в том числе и Гермиона». Ошибкой доктора стало отсутствие психиатрической консультации, а женщина почувствовала ненависть к девочке, из-за которой муж получил инфаркт, а она сама оказалась в больнице. Миссис Грейнджер больше не считала себя виноватой в том, что сама же творила с девочкой, найдя для себя объяснение и поверив в него. Во всем виновата Гермиона.       Девочка же в этот момент выбирала между двух зол. Понимая, что нужно проведать родителей, она все никак не могла заставить себя сделать это. Ей было просто очень страшно, даже несмотря на то, что в больнице вряд ли бы кто-то позволил сделать ей плохо. Но страх был иррациональным, поэтому ее мальчик прекратил терзания Гермионы, просто уложив ту в кровать. Отдыхая после обеда, рассматривая убранство комнат, объясняя гоблинскому мастеру, какая нужна защита, дети не заметили, как пролетел весь день.       Мистер Грейнджер, приходивший в себя после операции, с выводами жены согласен не был, но доведя ту до истерики, понял, что ему предстоит выбирать между по-прежнему, несмотря ни на что, любимой женой и неродной девочкой. Выбор был непрост, но… Гермиона вряд ли сможет их простить, это-то мистер Грейнджер понимал, с другой стороны, они могут уехать, обзавестись нормальными детьми… Попросив лист бумаги и ручку, мужчина начал писать.       Майор Березкин понимал, что происходит с Гермионой. Легко сказать «дай шанс», но вот дать его — безумно тяжело для девочки, которую доводили до обмороков болью, издевались и унижали. Поэтому он не говорил об этом с Мионой. Сегодня они обсуждали сказанное гоблином, при этом майор был с сыном согласен — информация, сообщенная ему, казалась не вполне достоверной, но вот как ее проверить, мужчина не представлял.       — Попробуйте написать анонимку в… департамент магического правопорядка, так он, кажется, называется? — предложил офицер. — По идее, доносы в таком обществе должны быть нормой. Только почерк…       — Есть самопишущие перья, — вспомнил об увиденном в магазине Гарри. — У них почерк стандартный должен быть по идее. А что такое анонимка?       — Письмо без подписи, — объяснил ему Березкин-старший. — Только руками не касайся, чтобы отпечатков, по которым тебя можно вычислить, не оставить.       — То есть, в перчатках, — поняла читавшая детективы девочка. — Сделаем… Папа Саша…       — Что, моя хорошая? — офицер понял, о чем хочет спросить Гермиона. — О родителях хочешь спросить?       — Да, — кивнула кудрявая девочка, доверчиво глядя на папу Сашу. — Я их боюсь, очень-очень, что мне делать?       — Попробуй побывать дома еще раз, — посоветовал товарищ майор. — Посмотреть фотографии, привыкнуть, ну а не сможешь — напиши письмо.       — Ты самый лучший папа! — воскликнула опять расплакавшаяся девочка.       — Плачет часто? — тихо спросил сына офицер.       — Очень, папа, — вздохнул Гарри. — Просто не знаю, что делать.       — Ничего не делать пока, только согревать, — ответил ребенку Березкин. — Пока психика не стабилизируется, можно только хуже сделать. Так что завтра смотайтесь за игрушками, а потом заскочи к ней домой, договорились?       — Договорились, папа, — твердо ответил мальчик, искренне желавший оказаться там, где папа, и согласный за это почти на все.

***

      В Лондон добирались сначала порт-ключом, а потом уже и через вокзальный камин. Интересно было то, что порт-ключи были и в Хогсмид, что позволяло не трястись целый день в поезде, что Гарри считал очень хорошей мыслью, потому что мало ли. Опасаясь пользоваться таксомотором, двое детей отправились на автобусе на самую окраину города, чтобы потом очень осторожно искать признаки, о которых говорил папа Саша.       Район был не самым благополучным, поэтому за девочкой и мальчиком в приличной одежде внимательно следили, явно, чтобы улучшить момент, отчего рука Гарри на парном порт-ключе вспотела. Гермиона тоже чувствовала давление чужого взгляда, но, глядя на мальчика, старалась быть спокойной. Наконец Гарри обнаружил характерный признак, явно обрадовавшись. Местная шпана, обнаружив, что прилично одетые дети сами загнали себя в ловушку, окружили заброшенный дом. То, что детям всего ничего, никого бы не остановило.       С трудом отодвинув какую-то железку, Гарри попал в пещеру Али-бабы. По крайней мере, мальчик воспринял это именно так. Узнаваемые ящики с винтовками, автоматами, цинки патронов, они полностью совпадали с тем, что он видел во сне. Заулыбавшись, он рванулся к ящикам с автоматами, выбрав Гермионе и себе, потом настал черед пистолетов.       — И гранаты надо не забыть, — Гермиона была ошарашена, она и представить себе не могла, что имеют в виду мужчины под словом «игрушки». Девочка подозревала, конечно, но вот что все прямо так…       — Не забудем, — заметил Гарри, когда куча оружия и патронов стала выше него. Мальчик грустно посмотрел на оставленное, а потом что-то вспомнил и улыбнулся. — Даки!       — Даки тут! — «эльф» появился с негромким хлопком. — Чем может помочь Даки?       — Скажи, пожалуйста, что из этой комнаты тебе по силам забрать? — осторожно спросил мальчик, ожидая услышать неприятные новости.       — Даки может забрать все! — ответил волшебный слуга. — Забирать?       — Забирай, — улыбнулся Гарри. — Только куда-нибудь в подвал сложи.       — Даки сделать! — счастливый домовик исчез, оставив после себя только голые стены, а Гарри задействовал порт-ключ, ведущий на вокзал. По какой-то нелепой случайности народные мстители, пришедшие обновить арсенал, увидели на своем складе местный криминалитет, уставший ждать развлечений. Обидевшиеся мстители сократили поголовье лондонского отребья. Впрочем, дети об этом так и не узнали.       — Предлагаю покушать, — мягко произнес Гарри. — А потом съездить к тебе домой, родители твои наверняка еще в больнице, поэтому дома никого не будет, давай?       — Хорошо, Гарри, как скажешь, — произнесла Гермиона и сразу же сделала щенячьи глазки. — А давай нездоровой еды поедим?       — Это какой? — удивился мальчик.       — Макдональдс, — шепотом ответила ему испугавшаяся своей смелости девочка.       — Что за звери твои родители, — Гарри обнял Гермиону, отправляясь в сторону ресторанчика быстрой еды. — Тебе чего хочется?       Мистер и миссис Грейнджер были довольны, несмотря даже на то, что ответ чиновники пришлют на домашний адрес, но оба очень надеялись поскорей избавиться от этой принесшей им обоим столько горя обузы. Встающие в памяти картины того, что мужчина делал с девочкой, теперь были скорее приятны, потому что «эта мерзость заслужила». Сейчас мистер Грейнджер жалел только о том, что не успел «попробовать» девчонку. Обоим Грейнджерам срочно требовался психиатр, но вызвать его было некому, ибо врачам кардиологии никто не платил за душевное состояние пациентов.

***

      Гермиона очень осторожно подходила к дому, с которым у нее было связано столько боли и страданий. Но Грейнджеры действительно были еще в больнице, поэтому открыв дверь своим ключом, девочка вошла в сопровождении Гарри. В доме все оставалось именно так, как было оставлено, поэтому Гермиона выдохнула. В гостиной лежало на боку страшное кресло, открывая темные потеки на стене, лежала на полу клеенка, стыдливо прикрывая орудия истязания. Будто бы какая-то сила повлекла девочку к этой клеенке. Гарри не успел остановить девочку, когда увидел наконец «полный набор» — короткий кнут, паддлы, ремни и… Некоторые орудия мальчику были незнакомы, а девочка смотрела на них, расширив глаза, из которых непрерывным потоком текли слезы.       Гарри уверенным движением собрал все орудия в клеенку и двинулся на выход. Гермиона без слов следовала за ним, как привязанная. Ей было интересно, что хочет сделать мальчик, хотя она понимала, что именно. Действительно, все орудия упокоились в мусорном контейнере, что подарило ощущение какого-то внутреннего освобождения.       Возвращаясь, дети были остановлены почтальоном. Мужчина был Гермионе знаком, по-видимому, он тоже вспомнил девочку, отчего улыбнулся и протянул Гермионе длинный конверт официального вида с эмблемой суда графства.       — Передай родителям, пожалуйста, — попросил почтальон. Девочка чувствовала, что в конверте такого официального вида содержится что-то очень страшное, поэтому вскрыть его сразу не рискнула.       — Пойдем, — предложил Гарри, заводя девочку обратно в дом. Конверт устроился на журнальном столике, а слегка подрагивавшая девочка отправилась в родительскую спальню. Она смотрела на фотографии этих людей и понимала, что принять их обратно в свое сердце будет очень сложно, хоть они и не виноваты. Погуляв по дому, девочка спустилась обратно в самое страшное место — гостиную. Гарри что-то готовил на кухне, а страшный конверт притягивал взгляд девочки.       Услышав даже не рыдание, а какой-то вой, донесшийся из гостиной, Гарри чуть не уронил сковороду, одновременно с этим пришло ощущение такой душевной боли, что мальчик в первый момент задохнулся. Он отставил посуду в сторону, рванувшись к Гермионе. Девочка сидела на полу, рыдая. На лице ее были такие эмоции, что мальчик испугался, он кинулся к Гермионе, обнимая ее, прижимая к себе, целуя лицо девочки, когда взгляд мальчика упал на лист бумаги, лежавший на полу. Подняв его, Гарри понял, что случилось — «родители» предали девочку. Видимо, она еще во что-то верила, раз это стало таким ударом.       — Даки! — воскликнул державший в руках доказательство предательства мальчик. — Домой нас обоих, немедленно!       «…рассмотрев ваше заявление, суд графства постановил назначить слушание по делу о разудочерении несовершеннолетней Гермионы Грейнджер на…»

***

      Гермиона все не могла успокоиться. Прочитанное рвало душу во что-то еще верившей девочки, но сухие строки официального письма ставили точку на всех надеждах, да и на маггловском мире. Отныне девочке туда хода не было. Гарри тоже не горел желанием возвращаться к Петунье и Вернону. Получалось, что у них отныне и навсегда есть только папа Саша…       С трудом, но зелья все-таки подействовали, отчего Гермиона начала рассказывать. Она рассказывала о том, что именно с ней делали и для чего были нужны те орудия, которые не узнал мальчик. Гарри чувствовал, как его волосы поднимаются дыбом, несмотря ни на какую лохматость. Это было действительно очень страшно, Гарри себе даже представить не мог, что с ребенком можно делать такое, Дурсли действительно оказались милыми зайчиками.       — Зато теперь не надо мучиться и пытаться принять их, — Гарри во всем находил положительные стороны. — А они, они да будут прокляты!       — Пусть будут прокляты! — тихо, но от души произнесла Гермиона, и проклятье озаренной магией юной семьи легло на предателей доверенного им ребенка.       — А теперь мы с тобой покушаем, — сообщил Гермионе Гарри. — Потом почитаем и пойдем спать, потому что…       — Потому что там папа, — откликнулась девочка, понимая и принимая произошедшее.       Проходившая общее обследование миссис Грейнджер почувствовала себя плохо. У нее внезапно началось довольно сильное кровотечение, поэтому, не сумев с ним справиться, гинекология отправила женщину на стол. Через два дня миссис Грейнджер рыдала, услышав приговор, гласивший, что своих детей у нее не будет.