disease

Из соседней комнаты слышалась ритмичная музыка, которой пыталась подпевать сестра под стать вокалистке, но у Евон был тонюсенький голос, в отличии от исполнительницы, поэтому было забавно слушать её завывания. Ёнджун, уже собранный в путешествие за город, валялся на кровати и писал сообщение Субину, что он сейчас уже выедет. Он лениво поднялся с кровати, поправил волосы глядя в зеркало и, довольный своим отражением, вышел из комнаты, захватив рюкзак с необходимыми вещами и ключи от машины с компьютерного стола. В коридоре он увидел сестру, выходившую из своей комнаты и заметившую его тоже, скептически оглядел её внешний вид: короткий оранжевый сарафан в клетку на тонких бретелях и слишком откровенный вырез в его понимании. Хоть он был и не глубокий. Она тоже оценивала внешний вид брата и отмечала про себя, что его ничем не испортить, даже спортивными брюками и обычной серой майкой.   – Ты куда-то собралась?   – Ты куда-то собрался?   Одновременно спросили они.   – Иду гулять с мальчиком, – девушка проследила, как меняется в лице Ёнджун и закатила глаза.   – В таком виде? – у девушки глаз задёргался от морализаторского тона брата. – Так только на пляж ходить, а до купального сезона, вроде, ещё рановато.   – Ну не начинай, пожалуйста, Джун. Мне, по твоему, в мешке из под картошки ходить?   – Ходи!   – Ты невыносим!   – Ты себя видела?   – Да прекрати!   Они синхронно оборачиваются на вышедшую из гостиной взъерошенную маму, которая смотрела на своих детей, будто сейчас будет извергать пламя изо рта.   – Так, прекратили орать, – она устало оглядывает детей и качает головой, мол "вы не можете хоть день прожить без этих ссор?" – Дайте матери поспать. У меня была ночная смена.   Они извиняются, виновато улыбаясь, а женщина скрывается за дверью, пригрозив им кулаком, но затем вновь поворачиваются друг к другу и улыбка тут же стирается с лица обоих.   – Я не шучу, – шёпотом произносит Ёнджун, указывая указательным пальцем на сарафан девушки.   – Я тоже не шучу, – так же шепчет девушка, поджимает губы, не собираясь уступать брату. – На улице жара вообще-то.   – Я вас слышу!   Ёнджуну приходится прикусить себя за язык, чтобы не начать снова спорить, а Евон победоносно улыбается и скрещивает руки на груди. У неё всё равно найдутся ответы на любые доводы брата. Телефон юноши оповещает о сообщении, и Ёнджуну приходится на него отвлечься. Евон пользуется моментом, отходит к выходу, нацепляет белые кроссовки, не завязывая шнурки, и берёт чёрную небольшую сумку с длинным ремешком, висящую на крючке. Она хотела быстро ускользнуть, пока брат отвлекается на милые сообщения от Субина, но Ёнджун просит её остановиться, хмуро поглядывая на стремительно собравшуюся девушку.   – Хочешь поехать с нами за город? Субин сам предложил, – девушка удивилась предложению, но сразу же оживилась. Она быстро закивала, глядя на брата сияющими глазами. – Только прошу, надень что-нибудь нормальное.   Брат снова вынуждает закатывать глаза. Теперь она не спорит, хоть и приходится давить этими же белыми кроссовками на горло собственной гордости, иначе Ёнджун точно не захочет взять с собой. Ёнджун спустился вниз, пока сестра переодевалась и собирала необходимые вещи для поездки. На улице становилось действительно жарко, а солнце слепило глаза. Юноша с некой тоской оглядел сакуру с их двора, лепестки которой осыпались на асфальт и газон. Выглядело завораживающе, но юноше больше нравилось, когда цветы распускались на деревьях. В такие моменты он становился слишком сентиментальным. Он вытащил из кармана пачку, в которой оказалась только одна сигарета, поморщился, выкидывая пустую пачку в урну. Он чиркнул зажигалкой и сделал затяжку. Эта дурная привычка осталась ещё с подросткового возраста. Как бы он не пытался бросить, рука всё равно тянулась к пачке, особенно в тяжёлые моменты, когда кажется, что справиться с проблемой или переживаниями никак невозможно. Эффект всегда временный, но если бы не сигареты, нервов бы уже точно не осталось. Не успел он докурить, как услышал, как кто-то выходит из подъезда. Сигарета сразу отправилась в урну. И не зря, потому что выходила Евон. Ёнджун рот открыл в удивлении при виде девушки и стал раздражаться, потому что девушка его не послушала и осталась в сарафане, но надела под него белую однотонную футболку. Он решил взять себя в руки, ведь он обещал себе, что перестанет контролировать сестру и будет стараться не опекать её, как это делал раньше.   – Под ними шорты, не волнуйся, – прошла мимо парня Евон и надела тёмные очки на голову. – И я позвала кое-кого. Вы же не будете против?   – Кого? – протянул Ёнджун, идя сзади сестры. – У нас нет места в машине ещё для одного человека. Нужно было спросить об этом.   – Правда? – они спустились на парковку. – Я об этом не подумала, – виновато произносит девушка, – но мы же что-нибудь придумаем? Ведь так?   Ёнджун произносит «Угу» совсем как-то не весело и погружается в свои мысли. В такие моменты Евон понимает, что он сейчас раздражён до предела, потому что всё пошло не по его плану. Как правило, такие люди не могут мириться с изменениями. Это тяжёлая черта характера брата и девушка обычно в такие моменты не трогает его, иначе он выскажет всё, что думает, а потом будет общаться как ни в чём не бывало. Это расстраивает, поэтому девушка обычно просто оставляет его одного.   Евон села сзади, за Ёнджуном, сложив на коленях свой небольшой чёрный рюкзак, и откинулась на сиденье, вставляя в уши наушники-капельки. Ей не хотелось слушать брата, который может испортить ей настроение. Они с Каем собирались идти на прогулку к реке Хан, но девушка не хотела его расстраивать тем, что не сможет пойти, и позвала с собой. Она не ожидала, что юноша согласится, но он написал столько восклицательных знаков в одном сообщении, что сомнений не осталось.   Кай был чудесным! Несмотря на его проблемы с деньгами, с ментальным здоровьем и обществом, он был слишком добрым и мягким. Если бы можно было его сравнить с цветком, то он бы был ярко-жёлтым одуванчиком, похожим на солнышко, если с месяцем, то обязательно это был бы цветущий апрель, а время суток – раннее утро с нежно-розовым рассветом и играющими разноцветными бликами на сочно-зелёной траве росой. Таким казался Кай девушке. Они общаются не так давно, но проводят много времени у юноши, делящимся с ней своей музыкой и рисунками, которые он пишет порой, находясь в состоянии изменённого сознания. Девушка старается об этом не думать, но, лишь взглянув на его яркие и кричащие рисунки, становится всё понятно. Они были действительно хороши, но девушка волновалась за него. Самому юноше не говорила об этом.   При ней он не курил.   Они заехали за Субином, который прощался с родителями. Те уехали первыми. Он сел на переднее сиденье, поздоровался с подругой и слегка смутился, когда Ёнджун поприветствовал его поцелуем в щёку. Девушка только опустила взгляд в пол, чтобы не смущать парней. Затем крикнула брату, когда машина тронулась, чтобы он остановился и подождал ещё немного.   – Чего ждать? – не понял Ёнджун, посмотрев на сестру через зеркало заднего вида. – Айщ, точно же, – вспомнил он про то, что девушка пригласила ещё кого-то.   Она не услышала его из-за музыки, играющей в наушниках, но она кротко улыбнулась, глядя в окно на быстро шагающую высокую фигуру. Затем посмотрела на Субина, повернувшегося к ней и смотревшего большими глазами, в которых читалось: «У тебя кто-то появился и ты мне не сказала???».   – Всем привет, – поздоровался Кай с улыбкой, залезая с противоположной от Евон стороны в машину. – Меня зовут Хюнин Кай.   – Я Субин, – дружелюбно произносит Субин. – Твоё лицо мне кажется знакомым.   – Я учусь в том же университете, что и вы, – указывает юноша на него с Евон.   Субин протягивает «а» и надевает солнечные очки, готовясь к поездке.   – Ёнджун, – сверлит взглядом юношу, который как сел, так и не шевелился. «И правильно, – думает Ёнджун. – Только попробуй подышать в сторону сестры».   Он отвлекается на Субина, поглаживающего его колено и смотрящего на Ёнджуна из-под тёмных очков. Он губами произносит: «Прекрати», имея ввиду, чтобы перестал досаждать сестре с Каем. Ёнджуну очень нравятся такие прикосновения, и он кивает. Но только ради Субина. Не ради этого парня. Пусть спасибо скажет, что Субин здесь. Он чувствует, как рука Субина сильнее сжимает колено. Видимо, лицо Ёнджуна выглядело всё ещё недружелюбно. Он поджимает губы и снова кивает Субину, который, чёрт возьми, слишком внимательный. Его бы поцеловать сейчас и отправиться только вдвоём, чтобы никто не напрягал, но раз уж согласился ехать с целой толпой  –  придётся потерпеть.   – Бомгю помирился с Тэхёном? – спрашивает Ёнджун, когда они выехали на дорогу. Субин кивает, улыбаясь. – Я же говорил, что они помирятся. Кстати, это был Тэхён.   – Что Тэхён? – не понимает Субин. Ёнджун подмигивает ему и как-то странно улыбается, заталкивая язык за щеку. До Субина медленно доходит, и он закрывает рот рукой, пытаясь переварить эту (ненужную!) информацию. – Ёнджун, не думаю, что это наше дело.   – Что? Мне было интересно. Разве тебе нет?   – Нет! – качает головой из стороны в сторону и закрывает краснеющее лицо полностью ладонями, то ли истерично, то ли нервно смеясь.   Евон заинтересованно подслушивает их разговор, вынимая наушник из уха, а Кай сидит так же неподвижно, прежде ощущая давление со стороны Ёнджуна. Сейчас стало менее напряжённо, но он не делает лишних телодвижений, чтобы не провоцировать брата Евон. Он не любит конфликты.   Машина подъехала к подъезду Чхве и Кана, которые стояли и уже ждали машину, ворковали друг с другом, стоя неприлично близко.   – У кого-то вчера был перепихон, – смотрит на молодых людей Ёнджун с задорным прищуром.   – У кого, что болит... – стебётся Евон, еле сдерживая вырывающийся наружу смех, из-за недовольно скорчившегося лица брата.   Субин тактично молчит, думая, что у его парня похоже недотрах, раз все его мысли лезут наружу. Тэхён открывает дверь со стороны Евон, здоровается со всеми, удивляясь такому количеству людей. Заметив Кая, он удивляется ещё больше. У того тоже брови взметнулись вверх, а потом он ярко улыбнулся ему – ведь Тэхёна он мог уже назвать другом и с ним должно быть комфортнее. Евон придвигается на середину, оказываясь рядом с Каем. Их колени случайно соприкасаются, и их уши моментально вспыхивают: юноша отворачивается к окну, разглядывает двор, а Евон лезет в телефон, опуская голову. Тэхён садится рядом с девушкой.   – Мне что, в багажнике ехать? – возмущается Бомгю – места для него не осталось, но Тэхён хлопает по своим коленкам, призывая его сесть. – Евон, может ты сядешь на колени к этому парню, прости, не помню как тебя зовут. Ты всё-таки легче, чем я.   – Никуда она не сядет! – вмешивается Ёнджун, испепеляя взглядом юношу, предложившему такую неслыханную глупость. Бомгю обречённо вздыхает и еле как залезает в машину, ударяясь головой об потолок и пару раз наступая на чужую обувь. Он извиняется и наклоняет вбок голову, чтобы не соприкасаться с потолком. Ёнджун заводит машину. Она трогается с места и плавно выезжает со двора.   – Откинься на меня, чтобы было удобно, – произносит Тэхён, обнимая юношу за живот и притягивая к себе ближе.   – Я тебя раздавлю.   – Сегодня ночью не раздавил же, – шепчет на ухо Тэхён, чтобы никто не смог услышать, но в машине было слишком тихо, поэтому, услышав свист со стороны водителя и нервный смех с сиденья спереди, его шея покрылась пятнами, и он закрыл глаза, мысленно пробивая ладонью лоб.   – Поздравляю с примирением.   – Джун!   – Ой, ну что стесняться, все взрослые люди собрались.   Бомгю всё же откинулся на Тэхёна, довольный, как слон, тем, что его обнимают. Тэхён положил подбородок на плечо юноши, иногда оставлял бесшумные поцелуи на его шее. С каждым прикосновением губ Бомгю расслаблялся и в итоге быстро уснул. Блондин последовал его примеру и вскоре тоже отключился. Из-за них в салоне образовалась сонная атмосфера. Следом за ними уснула девушка, откинув голову назад. После того, как машина свернула, её голова упала на плечо засыпающего Кая. Субин зевал, прикрывая рот рукой, но держался, чтобы проследить за тем, чтобы Ёнджун не уснул по дороге, но Ёнджун выглядел весьма бодрым, включил радио совсем не громко и мурлыкал себе под нос песню.   Заметив, как часто зевает Субин, Ёнджун попросил его тоже поспать, но Субин отказался. Он чувствовал, что должен провести эти минуты с Ёнджуном, ощутить дух небольшой поездки, будто они уже давно вместе и едут на отдых к морю. Они, конечно же, и так едут к морю, но в этот раз у него немного другие внутренние ощущения, нежели, когда он ездит с родителями. Ёнджун ехал не торопясь, чувствовал ответственность за пассажиров, в особенности, за Субина, пытающегося не уснуть, что сильно умиляло. Юноша то прижимался лбом к стеклу, то откидывался на сиденье, то облокачивался о свои колени, утыкаясь в телефон, то он снова откидывался на сиденье. Ёнджун посчитал про себя до трёх, посмотрел на парня, который начал сопеть. Он ухмыльнулся про себя, ведь это было ожидаемо.  

🏀🏀🏀

  – Ребята, просыпайтесь! Мы приехали!   Субин открыл глаза. Позади себя он услышал нытьё Бомгю о том, как у него затекло всё тело, его кряхтение, пока выходил из машины, как закопошились остальные и тоже стали выходить на жаркую, но свежую улицу. Он ещё не до конца проснулся, поэтому плохо соображал, что вообще происходит.   – Бини, мы приехали, – услышал ласковый голос Ёнджуна Субин и повернул голову к нему. – Хорошо отдохнул?   – Как я мог уснуть, – лениво произнёс Субин, потирая глаза, затем зевнул, прикрыв рот ладонью. – Прости, Джун, я не собирался спать.   Ёнджун лишь отмахнулся, заверил младшего, что всё в порядке. Субин был рад. Он вышел из машины, увидел, как бабушка выходит из дома с распростёртыми объятиями и идёт прямо к нему с широченной улыбкой. Субин уже собрался обнять бабулю, но та прошла мимо него и воскликнула, остановившись напротив лучшего друга Субина:   – Бомгю! – обняла его и поцеловала в щёку. – Как я рада тебя видеть!   Звонкий смех остальных пронзил мирную улицу при виде озадаченного лица Субина и слегка растерянного Бомгю, но последний оценил шутку женщины и тоже начал заливисто смеяться.   – Серьёзно, бабуль?   – Я тоже скучал по Вам, – радостно воскликнул Бомгю, – и по Вашему супер-мега-вкусному кимчи.   Женщина обрадовалась. Затем она наконец крепко обняла внука и чмокнула в обе щеки. У неё были такие же ямочки, как у Субина. Он познакомил бабушку с остальными ребятами. Она поздоровалась с ними, представилась и пригласила войти в дом. Несмотря на то, что снаружи дом выглядел немного старомодно, внутри было довольно уютно и с большим количеством пространства. Дом был двухэтажным: на первом этаже была огромная гостиная, столовая, кухня и одна комната для гостей, на втором этаже были три спальни и кабинет, в котором раньше работал дедушка Субина, а сейчас там стояла кровать для гостей. Во дворе у них был ещё небольшой летний домик с двумя компактными комнатами, у каждого из которых была своя душевая, туалет и кондиционеры. Субин обычно спал с кузенами на втором этаже, а если они его доставали, то уходил в летний домик, где всегда было спокойно. Там всегда пахло деревом, свежим воздухом, а мелодия ночной природы быстро убаюкивала.   Хозяева дома позаботились о Евон, как о единственной девушке, среди оравы парней и решили разместить её одну на первом этаже в свободной комнате. Парней было решено отправить в летний домик. Кай, Тэхён и Бомгю разместились в одной комнате, а Субин с Ёнджуном в другой. Бабушка думала, что Субин будет делить комнату с лучшим другом, но тактично промолчала, решила, что должно быть его внук подружился ещё с другим мальчиком. Если бы она знала всю правду, то побледнела бы и... Пусть останется так, как есть. Субин и сам думал насчёт Бомгю, но тот сразу сказал, что будет делить комнату с Тэхёном и был недоволен, когда к ним ещё присоединился Хюнин. Тот же это сделал, потому что с Тэхёном ему было комфортнее, чем было бы с Субином и Ёнджуном. Остальные комнаты были заняты самими хозяевами, родителями Субина, его дядями с тётями и их детьми.   К четырём часам дня все работы были выполнены, несмотря на адскую жару. Кожу от ожогов спасли только средства от солнца с высоким содержанием SPF, но всё равно, кожа будто плавилась. Несмотря на середину весны солнце пекло беспощадно. Евон помогала с приготовлением ужина для работяг вместе с бабушкой Субина и его беременной мамой. Мама Субина знала о некоторых трудностях девушки и последствий после пережитого стресса для организма, поэтому запретила ей выходить на улицу и заниматься тяжёлым физическим трудом. Ей было неловко от такого особого отношения, но перечить не стала и с радостью помогала на кухне, изредка выходя в гостиную, чтобы проверить играющих младших детей большого семейства. Ей не терпелось дождаться вечера и пойти прогуляться по берегу моря с Каем, с которым договорилась до того, как он вышел на улицу.   Непривыкший к такому физическому труду под палящим солнцем, Тэхён быстро вымотался и ближе к окончанию работ готов был уже побыстрее прийти в комнату, лечь под кондиционер и уснуть до завтрашнего обеда. Бомгю тоже быстро выдохся, проклинал свою шевелюру и клялся, что отрежет к лету её к чёрту, иначе слишком жарко и чёлка то и дело неприятно прилипает ко лбу. Тэхён лишь грустно выдохнул, когда парень поделился таким заявлением – он будет скучать по милому хвостику и длинным волосам парня, но это его дело и пусть делает то, что захочет. Он сам был готов к изменениям в своей жизни, хоть и не хотел этого всем сердцем. Во-первых, ему тоже хотелось поменять имидж и отпустить своё прошлое, во-вторых, найти нормальную работу. Это было сложнее всего, ведь заработная плата у него будет намного ниже, чем до этого, что пугало и заставляло всё нутро сжиматься. Появилась куча вопросов: как он сможет оплачивать счета на стационар матери, ведь если не сможет, то у неё будут условия намного хуже, чем сейчас, придётся также отказаться от ежедневного кофе, брендовых вещей и жизни на широкую ногу. К хорошему быстро привыкаешь и отвыкаешь от этого слишком долго.   Из всей четвёрки ни разу не пожаловался лишь Ёнджун. Ещё пару лет назад ему приходилось часто подрабатывать, где нужно много работать руками, поэтому молча выполнял работу и иногда подстёбывал парней, которые устали слишком быстро. За Субином он старался подсматривать, ведь парень выглядел не красным, как остальные, а, наоборот, был бледным из-за чего возникало чувство, будто он сейчас упадёт в обморок. Тот отмахивался, что всё в порядке, но Ёнджуна настораживало здоровье молодого человека. Когда они вернулись в свою комнату, Субин рухнул на заправленную кровать прямо в грязной одежде и закрыл глаза. Ёнджун решил, что у него случился тепловой удар, поэтому намочил найденное полотенце в их душевой, намочил в холодной воде и, сложив его несколько раз, положил парню на лоб, сев на корточки и глядя на бледного парня. Субин открыл глаза от неожиданности, посмотрел на обеспокоенное лицо парня и сказал: «Спасибо».   У него был не тепловой удар.   – Хочешь пить? – поинтересовался Ёнджун.   Он зарылся пальцами в мокрые волосы парня и стал массировать голову, чтобы тому стало легче. Субин отрицательно помотал головой и чуть ли не стал мурлыкать от приятных ощущений.   – Сейчас схожу в душ и станет лучше, – тихо произнёс парень.   Он присел на край кровати, встал на ноги, но покачнулся от головокружения. Ёнджун подскочил на ноги, придержал юношу и бережно усадил его обратно на кровать.   – У тебя точно тепловой удар, – затараторил Ёнджун, нависая над юношей и всматриваясь в его обескровленное лицо, будто курица-наседка. – Или... – он выпрямился, глядя на подрагивающие длинные ресницы. – Ты голоден? Когда ты в последний раз ел?   Ёнджун вспомнил, как Субин ел лишь зелёное яблоко и пил кофе после их приезда, не притронувшись к рису с мясом.   – Немного.   Ёнджуну не понравился такой ответ, ведь нельзя наесться одним яблоком. Если он и завтракал, то с того момента прошло уже много времени. Он глубоко вздохнул, думая, что Субин ведёт себя как маленький. Вот он никогда не забывает о еде и ест тогда, когда хочется. Разве такое бывает? Ёнджун повёл Субина в душевую кабинку, хоть он и сам мог прекрасно справиться. Раздел его до гола, не терпя возражений. Юноша прикрывал наготу, его щёки вспыхнули бледным румянцем. Он стеснялся своего худого и не слишком подтянутого тела. Ёнджун старался не думать о том, насколько его кожа светлая, будто блестящий снег на зимнем солнце, как торчат его тазобедренные косточки и выпирают рёбра и нужно было признать, что у него есть неярко выраженный пресс и грудные мышцы.   – Если станет плохо – позови, – произнёс он, отвернувшись и закидывая грязную одежду Субина в корзину для белья.   Ёнджун вышел из санузла, чувствуя, как во рту пересохло, а внизу живота потянуло. Ему хотелось бы остаться там, самому залезть в месте с ним в душевую кабинку, почувствовать кожей обнажённое и горячее тело юноши, но это было бы слишком неуважительно по отношению к нему – он слаб и выглядит нездоровым. Парня это на самом деле немного пугает и заполняющие роем пошлые фантазии быстро покидают его, заставляя задуматься над его нездоровой худобой. Недавно у Субина была язва, и Ёнджун решил, что это из-за того крепкого алкоголя, но что, если это не так? Субин никогда не ел в присутствии Ёнджуна нормальную еду, всегда отказывался от предложений купить что-нибудь вкусное. Он говорил, что это диета и после шести не ест... Может, и вправду диета. Ёнджун не эксперт, но даже он понимает, что она не должна быть во вред организму, иначе это издевательство над собой.   Парень попросил какую-нибудь чистую одежду для себя и Субина у мамы парня. Она ему тепло улыбнулась и поднялась на второй этаж в поисках одежды. Спустя несколько минут Ёнджун увидел её в пролёте и поспешил помочь ей спуститься.   – Спасибо. Ёнджун, верно? – Ёнджун кивнул. Женщина протянула аккуратно сложенные вещи. – Нам ещё не довелось познакомиться как следует. Я рада, что ты появился в жизни моего сына. Никогда не видела его таким счастливым.   – Так Вы... – замялся Ёнджун, прижимая одежду к груди. – Не против?   Она прекрасно понимала о чём спрашивает парень. Женщина только кивнула, мягко улыбаясь, и коснулась ладонью щеки Ёнджуна. Ёнджун не почувствовал смущение или стыд за этот жест, он почувствовал лишь согревающее тепло внутри, даже несмотря на жаркую погоду. Оно было уютным. Теперь он понимает в кого Субин такой же. От неё исходила такая же энергетика. А ещё у неё тоже ямочки. Он был безумно счастлив, что его приняли в семью. Он будет делать всё возможное, чтобы и дальше его Субин оставался таким же счастливым.   – Только нашей бабушке говорить не обязательно, – смеётся она, убирая руку. – Пусть думает, что вы просто хорошие друзья.   – Понял Вас, –  тише говорит Ёнджун и тоже не сдерживает улыбки.   – Ну ступай, а то Субин там наверно уже заждался тебя, – она похлопала парня по плечу. – Приходите на ужин, как приведёте себя в порядок, – Ёнджун кивнул, а женщина вернулась на кухню.   Субин действительно уже ополоснулся под прохладной водой. Ему стало немного лучше, но головокружение не проходило, перед глазами то появлялись, то исчезали тёмные мушки. Ёнджун нашёл его лежащим на кровати, прикрывшегося одеялом.   – Это тебе, – парень сложил вещи для Субина на краю кровати, а свои держал всё ещё в руках. – Там вроде как собираются на ужин. Иди, иначе упадёшь в обморок.   – Я тебя дождусь.   Это было сказано тихо, так что Ёнджун еле услышал. Можно было подумать, что Субин болеет чем-то серьёзным, потому что вид у него не из самых лучших. Ёнджун кивнул и быстро направился в душ, чтобы скорее помыться и они смогли побыстрее приступить к ужину. Чтобы у Субина снова появился лёгкий румянец на щеках. Состояние младшего заставляет Ёнджуна не на шутку волноваться. Он помылся и уже через три минуты стоял в комнате, придерживая парня за локоть, чтобы тот не упал.   – Серьёзно, Субин, когда ты в последний раз ел?   Юноша лишь пожал плечами. Ёнджун был в недоумении. Они пришли на кухню не самыми последними. Им сразу же наложили большие порции. Ёнджун следил за тем, чтобы Субин хорошо поел и постоянно спрашивал его, как он себя чувствует. Субин с набитым ртом говорил, что всё хорошо и уминал пасту с морепродуктами с большим аппетитом. Ёнджуну стало спокойнее. Он заметно расслабился, тоже уплетая ужин, – после физических нагрузок еда всегда кажется вкуснее и возрастает аппетит.   Остальные члены семьи тоже стали подтягиваться и за столом стало шумно. Кто-то просил передать еду с одного конца стола к другому, младшие дети ползали по полу и не желали садиться за стол, женщины ухаживали за сидящими за столом и бегали за добавкой. Ёнджун отказался даже от добавки, чтобы женщины тоже уже наконец присели и перестали носиться от одного к другому. Он этого не понимал, ведь он и сам мог подойти и наложить. Ну либо он просто слишком молодой и более прогрессивный. Ёнджун гладил под столом бедро Субина, чтобы никто не мог этого заметить и иногда сжимал его. Парень пытался не обращать внимания на это и невозмутимо пил горячий чай, смешно дуя губами-бантиками. В этом не было никакого сексуального намёка, просто хотелось касаться к нему постоянно и показывать свою привязанность.   Сестра сидела рядом с этим странным Каем и шептала ему что-то на ухо, затем хихикала в ладошку. Кажется, она в данный момент счастлива и чувствует себя расслабленно. Ёнджуну приятно видеть снова жизнерадостную сестру. Если это влияние того парня, то Ёнджун скрепя зубами, но не против их общения. Главное, чтобы не обижал. У парня сердце сжимается, когда он вспоминает разбитую и постоянно плачущую сестру, из которой будто высосали все жизненные соки. Ему до ужаса страшно отпускать её, но она действительно уже не маленькая и не нуждается в опеке, а Ёнджун не отец. Ему нужно научиться быть братом, который всегда поддержит и будет на её стороне. Чувство вины гложило его всё это время до раздирающего болью комка в горле из-за того, что не был рядом после смерти отца. Из-за этого он постоянно опекал её и решал за неё почти всё, думая, что так ей будет лучше, но всё это время был не прав. Он действительно в последнее время часто задумывается об этом и старается измениться. Даётся пока трудно, но он работает над этим и много рефлексирует.   Громкий хохот заставил Ёнджуна выбраться из пучин собственных раздумий и поднять голову на источник шума. Дедушка Субина травил шутки-каламбуры Бомгю, который хохотал, держась за живот, а сидящий рядом Тэхён сидел с каменным лицом, потому что ему казались эти шутки не смешными (тупыми). Мама Субина попросила его не обращать внимание на глупые шутки своего отца и занимала его своими историями. Они ему нравились больше, и юноша с интересом начал слушать женщину. Бомгю с дедушкой Субина пили соджу и закусывали любимым Бомгю кимчи.   – Кажется, твой друг нигде не пропадёт, – усмехается Ёнджун, обращаясь к Субину.   Тот только кивает и издаёт смешок – это правда. Затем он извиняется перед ним и говорит, что ему нужно выйти на улицу.   – Хочешь подышать? Может, прогуляемся по пляжу? – предлагает Ёнджун, гладя парня по бедру. – Я сто лет не видел море.   – Хорошо, – как-то странно отреагировал парень. У него глаза забегали. – Только я сначала схожу в туалет.   Ёнджун кивнул и вышел из-за стола сразу же за парнем, поблагодарив за вкусный ужин.   – Вы далеко? – спрашивает мама Субина у сына. – Позже будет барбекю.   – Не волнуйся, ма, мы недолго, – заверил её Субин, и они вышли из столовой.   Ёнджун подумал, что Субин зайдёт в уборную на первом этаже, но тот косо поглядел на Ёнджуна, вышел из дома, направившись к домику и тем самым озадачив старшего.   – Жди меня здесь. Я сейчас, – бросил парень.   – Ты можешь меня не стесняться, Бини.   Тот ничего не ответил и зашёл во внутрь. «Вот ведь глупость, – подумал Ёнджун. – Я думал, только девушки на счёт этого парятся. Придётся, привыкать. Ему». Он злорадно усмехнулся и зашёл в домик; им когда-нибудь придётся жить вместе и не всегда будет так, что Субин будет стесняться ходить в туалет при нём. Да, когда-нибудь заканчиваются конфетно-букетные периоды и приходит бытовуха и все прелести совместной жизни... Ёнджун лёг на кровать боком, подперев голову рукой, и ждал когда Субин выйдет и смутится в своей манере. Наверно, разозлится, но Ёнджун его успокоит своими методами. Кхм.   Он готов был услышать что-угодно, но звуки опорожняющегося желудка заставили его соскочить с кровати и прикусить нижнюю губу. Судя по всему, Субину там совсем плохо. Ёнджун подумал, что тот возможно отравился и побежал в основной дом за питьевой водой. На кухне он нашёл бутылочку. Субин всё ещё был в уборной. Ёнджун тихо постучался к нему.   – Бини, с тобой всё хорошо? – за дверью стало слишком тихо. – Я принёс тебе воды. Малыш, я зайду?   – Нет! Стой!   Ёнджун прислонился головой к прохладной стене, ожидая, когда выйдет Субин. Он услышал, как включился кран, как ополаскивает рот юноша, что становилось не по себе с каждой секундой, а из-за волнения за парня у него у самого, будто желудок сжимался, но Чхве не спешил выходить. Не выдержав, Ёнджун открыл дверь санузла.   – Бини?   Субин стоял лицом к зеркалу, подпирая одной рукой раковину, а второй держась за живот. Он посмотрел на вошедшего жалобными и влажнеющими глазами, а губы начали неконтролируемо дрожать.   – Прости меня, Джун, – он не выдержал и расплакался, пряча лицо в ладонях.   – За что ты извиняешься? – ласково спрашивает Ёнджун, скрывая накатившую панику. Он поставил бутылочку с водой на пол, подошёл к парню и обнял его, гладя по голове и успокаивая.   – За мою слабость. Ты не должен был становиться свидетелем этого, – всхлипывает парень.   – Ты не виноват, – Ёнджун всё ещё думал, что юноша просто отравился. – Видимо что-то попалось испорченное. В этом нет твоей вины. Ну что ты? – он отстранился и начал стирать слёзы большими пальцами с раскрасневшихся щёк младшего. Его сердце не выдерживало видеть такого ранимого парня, ведь он всегда оставался позитивным и тем человеком, который поддерживает других. Видимо, скрывая все свои переживания. Субин, до этого смотревший в пол, поднял извиняющийся взгляд на Ёнджуна и немного успокаивался. Он хотел сказать правду, но боялся выглядеть слабым, неконтролируемым человеком, который даже не может придерживаться своей новой диеты и снова взрывается приступом истерики. – Бини...   Ёнджун снова обнимает парня, гладит по спине и оставляет поцелуй на влажном виске.   – С едой всё было в порядке, – юноша содрогается в объятиях Ёнджуна, от чего старшему самому становится не по себе, а в горле ком образовывается. – Я просто слишком много съел.   – В смысле? – не понимает Ёнджун; он ведь тоже много съел.   – Из-за этого я чувствую вину, – тихо произносит он и крепче прижимается к парню.   До Ёнджуна начинает медленно доходить и кусочки пазла собираются сами собой в голове, выстраивая целостную картину всего происходящего пиздеца с Субином. Он держит парня всё так же в объятиях и не знает, что сказать – он никогда не сталкивался с такой ситуацией и боится, наоборот, ранить или заставить закрыться юношу в себе необдуманной фразой. Субин будто перестал дышать. Он ждал, что скажет парень и боялся, что тот будет его ругать или ещё хуже – высмеет.   – Тебе... – неуверенно начал говорить Ёнджун, аккуратно подбирая нужные слова, – ...не нужно испытывать вину из-за этого, Бини, – он обхватил руками горячее после слёз лицо юноши и смотрел на него так, что у Субина напряжённость и чувство вины отходили на последние планы. Он видел каплю обеспокоенности на ёнджуновом лице, но в основном, это была забота и ни намёка на высмеивание. – Нужно любить себя любого и заботится о своём здоровье так, как ты заботишься о других людях. Представь, что ты – это твой самый лучший друг. Ты же поддерживаешь и любишь своих друзей. Так почему же не поддерживать себя? М?   – Это сложно, – судорожно выдыхает Субин и шмыгает носом.   – Я знаю, – Ёнджун как никто другой знает, каково это – ненавидеть себя и своё отражение в зеркале, но он быстро понял, что лучше всего принять себя, свои недостатки и свои необдуманные поступки. Прошлое не вернуть и не изменить. Он тянет за собой сгорбившегося юношу в комнату, и они присаживаются на кровать. – Я помогу тебе в этом. Я каждый день буду говорить, какой ты прекрасный, как внутри, так и снаружи. Не дам сомневаться в себе.   – Пока это сидит у меня в голове, я не смогу от этого избавиться. Мы с ним слишком привязаны друг к другу и слишком долго сосуществуем, – под «ним» Субин имел ввиду проблемы с питанием и принятием своего тела, которые сидят паразитом, но Ёнджун понял и без объяснений. – В школе я был толстым и... – в его голове промелькнули все ужасы школьной жизни кинолентой. Ему хотелось, чтобы эти кошмары больше никогда не повторились. – Школа отстой, в общем-то.   – Согласен, – издаёт смешок парень, затем сразу же становится серьёзным, берёт руку Субина и подносит её к губам. – Мы избавимся от этой заразы настолько, насколько это возможно, – прикасается губами нежной кожи и оставляет лёгкие поцелуи. – Ты мне очень дорог, Бини.   Субин после этих слов опускает уголки губ и льнёт к парню, утыкаясь в грудь и чувствуя как ему становится спокойно и уютно, будто он зарылся головой и руками в огромный связанный и мягкий свитер. Слова Ёнджуна казались приятным сиропом от кашля, который мама давала в детстве, когда он простужался. Они были такими же сладкими, исцеляющими и согревающими.