***
Сообщение с датой, временем и местом проведения фотосессии пришло этим же вечером. Фотосессия была назначена на эту субботу после обеда, соответственно на подготовку у Шастуна было всего три дня. Хотя какая там подготовка, как к такому вообще можно подготовиться? Все уроки к счастью были сделаны, поэтому Антон открыл инстаграмм и зашёл на страницу к учителю. Нужно же посмотреть как работают профессиональные фотографы и с какого ракурса лучше смотрится тело Попова. Честно говоря, ни на первом ни на втором Шастун внимание не зацикливал, а просто залипал на Арсения Сергеевича, придумывая отговорки по типу "Это все ради работы". Волнение накрывало парня, когда он вспоминал тёплые объятия и аромат парфюма историка. Антон не понимал, почему он так влияет на него и не хотел ударить носом в грязь. Чтобы как-то выкинуть назойливые мысли из головы, Шастун оделся и, схватив с собой фотоаппарат, вышел на улицу. На улице дул свежий ветерок, солнце садилось за горизонт, а люди размерено передвигались по тротуарам. Многие люди уже были дома, поэтому оживлённого движения не было. Выйдя на любимую набережную, парень увидел девушку, в большой бежевой шляпе и красном плаще. Она была красиво повернута в сторону садящегося солнца, которое своими лучами создавало вокруг нее оранжевое свечение. Не выдержав, Антон достал фотоаппарат и сделал несколько снимков. На звук щёлкающей камеры девушка обернулась и уставилась своими голубыми глазами на "фотографа". — Прошу прощения, Вы просто так красиво стояли, что я не удержался, —принялся оправдываться Шастун и неловко посмотрел на девушку. Но никаких негативных эмоций на её лице он не заметил, наоборот, она светила ему яркой улыбкой и заинтересованно сверкала глазами. — Покажешь? — спросила она и подошла поближе. Антон быстро достал камеру и нажав на кнопку, протянул его незнакомке. Та взяла фотоаппарат и уже через секунду чуть не кричала от восторга. — Это просто великолепно! Мне очень нравится! Можешь скинуть мне в телеграмме или Инстаграмме? — А, да, конечно, какой у тебя ник?–немного смущённо ответил Антон. Девушка быстро продиктовала и счастливая обернулась к парню. — Я Лиза, — она протянула руку и Шастун быстро её пожал. — Я Антон, — ответил парень и улыбнулся, — я редко фотографирую, только когда есть вдохновение, но тут не удержался. К тому же у меня скоро одно важное мероприятие, где я буду фотографировать и я не хочу опозориться. — Давай тогда ещё пофотографируешь меня, потренируешься, — предложила Лиза. — А давай! Остальные полтора часа девушка старательно позировала и выполняла просьбы Антона, который в свою очередь освоил много нового. Домой Антон пришёл ближе к ночи и сразу же зашёл в соц.сеть, чтобы отправить все фотографии девушке. Она ещё раз поблагодарила и уже через минуту выложила пост с фотографиями, отметив Шастуна в описании. Что сразу удивило парня, так это то, что на фотографии появился лайк от Арсения Сергеевича. Почему он подписан и лайкает эту девушку? Ответа Антон скорее всего и не добьется из-за скрытности учителя, но одиннадцатиклассник решил, что спросит при встрече. Выключив телефон, Шастун направился в ванную комнату, а после этого ушёл пить чай с родителями, которые с нетерпением ждали пока сын расскажет про школьные деньки.***
Арсений Сергеевич как обычно проводил свой вечер. В компании чашки кофе, тетрадей учеников и редких звонков от коллег. От долгого сидения на одном месте почти не двигаясь, спина затекла и отдавала неприятной болью. Отложив все свои вещи, историк потянулся и взял телефон. В телеграмме светилось несколько сообщений от коллег с различными просьбами. Печатание ответов много времени не заняло, но отвелекло от головной боли, появившейся при проверке тетрадей. Мужчина на автомате перешёл на вкладку Инстаграмма и пролистнул ленту. За глаз цеплялись разные мотивационные надписи, фотографии зданий, цветов, еды, селфи, фотка племянницы на фоне заката с отметкой Шастуна, опять цветы. Стоп. Фотка племянницы с отметкой Шастуна?! — Какого хуя? — вдруг неожиданно для самого себя ругнулся Попов. Страсти к разговору с самим собой мужчина не испытывал, но тут что-то его не удержало. Было любопытно, почему Шастун фотографировал Лизу и как они вообще познакомились. Быстро поставив лайк на фотографию Арсений зашёл в контакты и найдя номер племянницы позвонил. Пошли гудки. Историк уже и сам не понимал, зачем он это делает и что хочет узнать. Рука потянулась, чтобы завершить вызов, как вдруг трубку подняли. — О, дядя Арсений, привет! Какими судьбами? — послышался радостный голос из телефона. Девушка была рада, что родственник вспомнил про её скромную особу и позвонил. — Добрый вечер, Елизавета! — поприветствовал девушку Попов, — Да так, спросить как дела твои? Как учёба? — Всё нормально, вроде. Только история эта меня задрала, не люблю я её, — начала сетовать на жизнь Лиза. — Ты же помнишь, что я историк? — решил напомнить Арсений Сергеевич, чтобы не допустить грубых высказываний в сторону его предмета. — Как такое забыть, — закатила глаза девушка. — Видимо любовь к истории через родственников не передается, — улыбнулся Попов. — Видимо так. А ты просто звонишь, или по делу какому-то? — с наигранно-скучающим тоном произнесла девушка. — Есть тут у меня дельце одно. Видел, что у тебя была фотосессия с Шастуном, он мой ученик, как ты с ним познакомилась? — Да я стояла просто на набережной, думала о том, какой Леша козёл, что бросил меня, потом слышу щелчок сзади, — начала повествование Елизавета, — Оборачиваюсь, а там он стоит. Я на него смотрю, а он начал оправдываться, мол: "Ты так красиво стояла, что я не удержался". Я его ругать не собиралась, только попросила фотографии показать. Он показал, а они такие красивые оказались! Он сказал, что тренеруется фотографировать для какого-то важного мероприятия, ну я и предложила, чтобы он меня пофоткал, потренировался. Как-то так. Попов улыбнулся тому, что Антон не забил на фотосессию и начал даже стал подготавливаться, чтобы не опозориться перед учителем. Внутри разом потеплело, будто бы наступила весна. — А ты что, на него запал? — вдруг спросила Лиза. — Что? Нет! С чего ты взяла? — начал оправдываться историк, который вообще не ожидал такого вопроса. — Ты обычно своими учениками не очень интересуешься, а тут даже разговор со мной завёл, — хитрым тоном проговорила девушка. — Ну я его классный руководитель, вдруг мне его навыки фотографа понадобятся, — начал сочинять историк. — Ну ладно-ладно, поверю. Только ты его сильно не используй, а то вдруг мне фотографии понадобятся, а у него уже никакого желания не будет, —усмехнулась Королёва. — Хорошо, — улыбнулся Арсений, — не буду его сильно гонять. Ну ладно, давай, удачи тебе! Пока! — Пока-пока! — прощебетала девушка и положила трубку. В душе было тепло, после разговора с девушкой и рассказанной ей историей. Но снаружи было прохладно, поэтому зябко поведя плечами мужчина пошёл на кухню, чтобы сделать горячий кофе.***
В день фотосессии выдался несвойственно жаркий для осени день. Именно поэтому проснувшись утром Антон сразу почувствовал струи пота, которые лились по телу из-за духоты в комнате. Быстро вскочив с кровати и распахнув окно, парень побежал в ванную комнату и сразу же сунулся в душ, вывернув воду на минимальную температуру. Вылив на себя не меньше десяти литров воды и достаточно освежившись, Шастун закрутил вокруг бедер полотенце и вышел в коридор. Родители одиннадцатиклассника ещё вчера вечером уехали на дачу, поэтому при большом желании парень мог даже голышом щеголять по квартире, но какое-то предчувствие на затворках сознания не давало ему этого сделать. Вдруг по квартире раздался неожиданный стук в дверь. Он получился таким резким, что Антон подпрыгнул и, еле как задержав полотенце на своих бёдрах, пошёл к двери. Какая дурость руководила им в тот момент неизвестно, но уже через секунду полуголый Шастун распахивал дверь, давая возможность всей лестничной клетке рассматривать свой торс. К счастью на пороге стоял только Попов, с шоком оглядывающий своего ученика, который не в совсем подобающем виде предстал перед своим учителем. — Эм, доброе утро, Арс, — с еле скрываемым смущением проговорил Антон. — Блять, — ругнулся себе под нос Арсений Сергеевич, — Извини. В эту же секунду на первом этаже раздался скрип открывающейся подъездной двери и чтобы предотвратить косые взгляды входящего человека, Шастун взял за локоть историка и затянул к себе в квартиру. Из-за того, что одна рука была занята локтем преподавателя, а вторая закрывала дверь, полотенце осталось без поддержки и разумеется начало стремительно соскальзывать на пол. Дабы избежать этого Попов решил, что лучше всего поддержать его. В последний момент историк неловко схватил полотенце и отвернувшись протянул его Антону. Тот перехватил его и поспешил скрыться в комнате, оставив Арсения Сергеевича стоять в коридоре. Спустя пять минут в проходе появился Шастун в серых спортивных штанах и белой оверсайз футболке. Он посмотрел на стоящего учителя и кивнул в сторону кухни, приглашая его на чай. Учитель неловко кивнул и прошёл вслед за одиннадцатиклассником. Зайдя на кухню, обставленную в бежевых тонах Антон подошёл к плите и, поставив чайник, сел за стол, напротив учителя. — Как так получилось, Арсений Сергеевич, что Вы появились на пороге моей квартиры в такую рань и стали свидетелем моих неуклюжих действий? — уверенно проговорил Шастун, глядя прямо в глаза учителю. — Мы же договорились, что вне школы будем на ты. А насчёт того, что я рано пришёл, — Попов сделал вид, что задумался, — Ты время видел? Парень повернул голову к часам, на циферблате показывало 14:06. Глаза Антон сразу же округлились, а уверенность пропала. — Насколько я понимаю, ты только что проснулся? — спросил историк, складывая руки на груди и откидываясь на спинку стула. Только дома у Антона табуретки. Поэтому Арсений Сергеевич чуть не полетел со стула. От неудачного падения его спасло лишь то, что он в последнюю секунду смог удержаться за край стола. Шастун сразу же вскочил со своего места и подлетел к учителю. — Всё в порядке? Не ударился? Ничего не болит? — начал тараторить Антон, осматривая мужчину. — Антош, всё хорошо, — ответил учитель и дотронулся до руки парня, — А вот фотосессия наша может прогореть, если ты сейчас не начнёшь собираться.***
К трём часам дня Антон и Арсений всё же смогли добраться до места проведения фотосессии. На удивление это было обычное поле в какой-то деревне под Питером. — Серьёзно? Фотосессия в поле? — спросил Антон, выходя из машины и вытаскивая свой фотоаппарат. — Ну да, мне кажется так даже лучше и атмосфернее, нежели в тех серых и скучных студиях, — спокойно ответил Попов. — Но сегодня же безумно жарко, — вдруг захныкал Шастун. — Малыш, ну потом мороженого поедим, — ответил Арсений. — Я не малыш, — быстро ответил, покрываясь краской парень, и побежал к месту, где нужно будет фотографировать. — Ещё какой малыш, — улыбнулся мужчина и полез в машину чтобы переодеться.***
Увидев почти голого Арсения Сергеевича, Шастун толком приофигел, но старался не показывать вид, что невольно засматривается на изящное строение тела своего учителя. Сказать честно, Попов позировал очень профессионально и даже находил время, чтобы подсказать что-то Антону, который частенько притормаживал. — Так, Антош, давай две последних позы и заканчиваем, — спустя полтора часа проговорил историк и начал позировать. Арсений Сергеевич подошёл к стогу сена и оперевшись об него спиной положил руку на свой торс, переодически передвигая руку и поглаживая пресс. В миг Шастуну показалось, что внутри разгорелось пламя. Температура тела как будто бы увеличилась в два раза, а сердце начало биться в десять раз быстрее. Пульс ускорился, в глазах потемнело, в штанах стало тесно. Быстро положив фотоаппарат на землю и бормоча извинения, одиннадцатиклассник бросился к машине, чтобы разом осушить целую бутылку воды. Что именно вызвало такую реакцию на организм сказать было сложно. Возможно солнце напекло голову. Но бывает ли стояк от небесного светила? Вряд ли. Это точно была реакция на тело Арсения Сергеевича. Мысли путались в голове, сменяя друг друга. Казалось, что ничего не может быть хуже, чем эта истерика, а мир схлопывается до пространства этой машины. Вдруг в глазах полностью потемнело и Шастун принялся погружаться в бессознательное состояние. Где-то в дали раздался звук открывающейся двери, а уже через секунду чьи-то сильные руки обвились вокруг тела парня, прижимая его к себе. Но Антону уже было всё равно.***
Непонятно сколько времени прошло после обморока. Может час, может два, может неделя, а может месяц. Но тело уже никто не обнимал, а в голове не было никаких мыслей. Приоткрыв один глаз, Антон понял, что находится всё в той же машине, но рядом с ним никто не сидит. Вокруг тишина. Приподнявшись на локтях и выглянув в окно, парень увидел Арсения Сергеевича, стоящего уже в джинсах и футболке, который разговаривал с кем-то по телефону, подковыривая землю носком кроссовка. В тот самый момент, как Шастун выглянул из машины, Попов повернулся в её сторону и столкнулся взглядом с обеспокоенными зелёными глазами. Быстро договорив по телефону и закончив вызов, историк подбежал к машине и открыл дверь. — Боже, Антон, как ты меня напугал! — воскликнул Арсений, прижимая парня к себе, — Поедем в город? — Нет, пожалуйста, — проговорил Антон, сцепляя руки на талии историка, — Давай тут побудем? — Хорошо, малыш, — ответил Попов куда-то в макушку одиннадцатиклассника. — Я не малыш. — Ладно, ладно. Пойдем посмотрим на закат? — вдруг предложил историк и посмотрел на Шастуна. — Пошли, — не раздумывая ответил тот и вылез из машины, и потянул за собой учителя. Уже через десять минут они сидели на покрывале на поле и всматривались в небо, окрашенное в ярко-малиновый цвет и подсвечиваемое жёлтыми лучами заходящего солнца. — Это очень красиво, спасибо тебе, — вдруг проговорил Антон, смотря на задумчивый профиль Попова. — Тебе спасибо, уверен, фотографии получились великолепными, — улыбнулся он и повернулся в сторону парня, заглядывая в его зелёные глаза. — Можно тебя обнять? — спросил Шастун и, поняв какую глупость сотворил, опустил взгляд. В эту же секунду тело обвили сильные мужские руки и прижали к себе. — Конечно можно, малыш, — пробормотал Арсений, прижимая к себе парня и глядя на закат. Кажется, что в этих объятиях зациклилась вся благодарность, доверие и любовь, которая только может быть на свете. Любовь дружеская, но крепкая и непробиваемая настолько, насколько может быть непробиваемой человеческая любовь. По небу плывут белые пушистые облака, из леса доносятся голоса птиц, где-то вдали раздается голос кукушки, на ферме мычат коровы, а голубые и зелёные глаза устремлены прямо к небу, у розовому закату, который так красиво сияет в уходящих лучах солнца.