***
«Вы хотите знать, в чем секрет Мондо!! Он убил собственного брата!! Монокума хихикнул, насмехаясь, унижая и без того удрученного байкера, поскольку его преступление стало ясно всем. Без предупреждения обезумевший медведь рассказал об инциденте с братом Мондо, не жалея подробностей. И когда правда о тайне Мондо стала известна, все ученики начали понимать, почему Мондо вышел из себя и совершил такое злодеяние. …Чтобы сохранить свою тайну в безопасности. По крайней мере, так их заставили поверить. И, как бы она ни пыталась это понять, на самом деле Мукуро не могла уложить в голове происходящее. Конечно, она знала, что Мондо иногда может выйти из-под контроля, но он никогда раньше не заходил так далеко. Честно говоря, было трудно поверить, что это он действительно напал на Чихиро. И хотя она могла быть уверена, что видео, которое они видели, было подлинным, причина, по которой оно было показано, явно заключалась в том, чтобы разжечь гнев по отношению к Мондо за то, что он сделал. Её сестра не показала бы его, если бы не думала, что это вызовет ещё большее отчаяние. Но даже так, Мукуро всё ещё было трудно принять это. За два года знакомства с Мондо она ни разу не слышала этой истории. Для неё это было таким же шоком, как и для всех остальных. Возможно, Джунко знала об этом, но забыла сообщить об этом своей сестре. А даже если бы и знала, Мукуро не была уверена, что в то время ей было бы всё равно, чтобы вспомнить. И что ещё хуже, Монокума, а точнее, её сестра, которая управляла медведем сверху, словесно избивала своего одноклассника. Как сказал медведь, Мондо был монстром, который нагло лгал и даже нажился на смерти своего брата, захватив их банду одним махом. Мало того, он был презренным предателем, обманувшим собственных друзей и одноклассников, по крайней мере, таким его описывал Монокума. И хотя Мукуро не понимала мотивов Мондо… ни в малейшей степени, она знала лучше, чем слепо доверять тому, что её сестра говорила им всем. И будь она проклята, если бы позволила своей сестре добиться своего! — …и вы действительно собираетесь оставить столь недоверчивого человека безнаказанным за его преступления? — упрекнул Монокума, явно побуждая их начать голосование. — Если бы я был тобой, я бы… «Кто голосует? Ты или мы? Просто держись подальше от этого!» — резко закричала Мукуро, прерывая медведя на полуслове. Не дав обескураженному роботу времени ответить, она повернулась к Мондо и спросила: «Просто скажи нам правду… ты сделал это нарочно? Или это был несчастный случай?» Она видела, как Мондо вздрогнул и опустил голову, схватившись руками за деревянные перила перед собой. — Неважно… я всё равно сделал это… я… я… я напал на Чихиро! — крикнул байкер, словно ругая себя. «Я сделал что-то совершенно непростительное! Я позволил своему гневу… моей собственной слабости овладеть мной! Чихиро… Я завидовал её силе ! Она была достаточно сильна, чтобы столкнуться со своей тайной… достаточно сильна, чтобы попросить о помощи, когда она в ней нуждалась! И она пришла ко мне за помощью! Но вместо того, чтобы… помочь… ей… я… я… На мгновение в комнате повисла оглушительная тишина, прежде чем ужасающие звуки рыданий Мондо разорвали зал суда. Слезы катились из его глаз, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы остановить их, вместо этого он поднял свое заплаканное лицо так, чтобы все могли видеть. «Я не заслуживаю прощения! Я чуть не убил её! Она доверяла мне! Она доверяла мне, и я чуть не убил её! Я не заслуживаю называть себя мужчиной! Я всего лишь жалкий кусок дерьма!» — закричал он, его голос сорвался, когда он ругал себя. Быстро и неглубоко вздохнув, он снова опустил голову, прежде чем закончил: «Я не буду просить прощения… просто начинайте голосовать и покончите с этим! Казните меня уже!! Мукуро не знала точно, что она должна чувствовать, когда слышит это, но это было похоже на смесь гнева и печали. Ей хотелось накричать на него за то, что он такой глупый, отругать его за то, что он отказался от жизни… но она понимала, насколько это было бы лицемерием. В конце концов, когда Джунко бросила её, она сделала практически то же самое. Чувство вины сокрушало его, и Мукуро знала, что если кто-то чего-то не сделает, она ничего не сможет сделать, чтобы спасти его от казни. К сожалению, в этот момент она мало что могла сделать. Всё, что она могла сделать, это задаться вопросом, как это повлияло на её одноклассников… особенно на дежурного, который вскоре мог потерять своего единственного настоящего друга в этом месте. Переведя взгляд на Таку, она обнаружила, что его глаза опущены, но от него исходит безошибочный гнев. Дежурный явно чувствовал себя преданным, и неудивительно, почему. Насколько Така знал, первый человек, которому он по-настоящему открылся, совершил такое гнусное преступление и пытался обмануть их всех, лишь бы избежать наказания. Честно говоря, Мукуро не могла вспомнить, были ли Така и Мондо когда-либо так близки, как за последние 24 часа. Когда они вместе учились в школе, Мукуро особо не обращала внимания на то, кто с кем дружит; она была слишком сосредоточена на попытках доставить удовольствие своей сестре, чтобы обращать внимание на социальное положение своих одноклассников. Кроме того, она видела, как Така общался почти со всеми в той или иной момент, но она не знала, действительно ли он подружился с кем-нибудь за первый год их пребывания на Пике Надежды. Но это не имело особого значения в данный момент. По крайней мере, она знала Таку достаточно, чтобы понять, что, даже если они решат не казнить Мондо, их отношения уже никогда не будут прежними. Как бы ни было грустно об этом думать, к концу дня Така, вероятно, снова останется без друзей.***
«Почему… Почему… Зачем ты это сделал?… Бро…» Образы с видеозаписи продолжали воспроизводиться в голове Таки, как бы он ни старался избавиться от них. На протяжении всего фильма Така хранил молчание. Он недоверчиво смотрел на то, что видел, но не мог набраться смелости, чтобы вообще что-то сказать. Его глаза следили за Мондо на протяжении всего пути, и он, честно говоря, не мог поверить, что его друг был способен на такой ужасный поступок. И хотя он пытался этого не делать, Така увидел своего «Бро» в совершенно ином свете. Он думал, что, несмотря на свой внешний вид, в душе Мондо был хорошим человеком. До этого инцидента Така не сомневался, что его Бро просто неправильно поняли, и в конечном итоге он станет неотъемлемой частью общества после того, как они сбегут из школы. Однако, услышав о лжи членам его банды о смерти его брата, в сочетании с тем фактом, что он откровенно солгал им всем о Чихиро… вера Така в своего Бро пошатнулась. Было больно… и это была боль, которую он слишком хорошо знал. « Почему… почему это всегда происходит?! Почему люди, которых я уважаю больше всего… предают меня?! ” Хотя он и не хотел этого, Така не мог перестать сравнивать предательство Мондо с предательством своего деда. Несмотря на то, что обстоятельства были совершенно другими, они оба предали ожидания, которые возлагал на них Така. С тех пор, как они были в сауне, Мондо был для него источником силы, придавая ему мужества, чтобы выжить в этой адской ситуации. Дежурный даже стал боготворить то, как чисто и честно прожил свою жизнь байкер, и сам хотел найти в себе силы сделать это. И он знал, что если бы Мондо понадобилась его помощь, он сделал бы всё, что в его силах, чтобы помочь ему. « Так почему же тогда… зачем ты сделал это Мондо?! Была ли наша дружба односторонней?! Разве я был недостаточно хорошим другом, чтобы ты почувствовал, что можешь мне доверять?! Почему ты не обратился ко мне за помощью?! ” В жилах Таки текла не только печаль, но и гнев, пока он пытался понять, как всё дошло до такого. Была ли это его вина? Если бы он настоял на тренировках с Мондо, мог ли бы он вмешаться и предотвратить всё это? Должен ли он был настаивать на том, чтобы все раскрыли свои секреты? Мог ли он вообще что-то сделать? В конце концов, он просто не знал. Всё, что он знал, это то, что Мондо предал не только его лично… но и всех их. Он поставил свою безопасность превыше их и попытался выпуститься. Это было непростительно… и всё же это было вполне понятно теперь, когда он узнал секрет Мондо. Трагедия, вот что это была за ситуация… и для таких вещей всегда нужно делать исключения! Таким образом, у Таки возникла внутренняя дилемма. Часть его чувствовала, что Мондо должен понести наказание за свои действия… но в то же время он не хотел казнить единственного друга, который у него когда-либо был! До сих пор Така всегда гордился тем, что поступает правильно, но… как правильно было поступить в этой ситуации?! Предал ли он правила справедливости и порядка… чтобы уберечь своего единственного друга от казни? Или… он должен поступить так, как того требует общество… и наказать Мондо за его преступления? — Что… что мне делать?! ”***
«Хорошо, теперь, когда всё раскрыто, пора начинать голосование!» Объявление Монокумы потрясло комнату, поскольку они, честно говоря, не ожидали, что выбор будет навязан им так быстро. Разум Макото уже метался от всей информации о прошлом Мондо, которую им навязывали. И он знал, что голосование сейчас, после того, как он только что это услышал, повлияет на то, как они могут проголосовать за байкера. Вероятно, это было намерением медведя, и Макото чувствовал необходимость рассказать об этом. — Э-Эй, подожди! — запротестовал счастливчик, пытаясь урезонить медведя. — Мы не готовы к…! «Просто сделай это уже!!" - Все ахнули, когда Мондо закричал на них всех, его голова опустилась так низко, что его помпадур почти касался перил перед ним. «Я знаю, чем это кончится… так что не затягивай больше! Просто проголосуй и покончим с этим!» Слова Мондо эхом разнеслись по всему залу суда, вызывая волну беспокойства абсолютно у всех. Макото мог только смотреть, как руки байкера сжимают перила перед ним так сильно, что костяшки пальцев побелели. Увидев своего одноклассника таким сломленным, таким безнадежным, таким откровенно побежденным, Макото расстроился до глубины души. Счастливчик хотел заверить его, что всё будет хорошо… но он, честно говоря, не знал. Он не мог сказать, о чем думало большинство его одноклассников, особенно после просмотра этого видео. Ему хотелось верить, что, услышав о трагическом прошлом Мондо, все поймут бедственное положение байкера и проголосуют за то, чтобы оставить его в живых. Однако, учитывая то, что произошло во время первого судебного разбирательства, он обнаружил, что его оптимизм иссяк. Несмотря на это, Макото поймал себя на том, что цепляется за эту тонкую ниточку надежды… он уже простил Мондо за его ошибку. Он просто надеялся, что другие смогут найти в себе силы сделать то же самое… «Вы его слышали! Приступим к голосованию!» — воскликнул Монокума, радостно вращаясь по кругу. — И я думаю, что хочу начать с… Саяки! Медведь указал прямо на поп-звезду, которая в страхе отшатнулась, прежде чем ответить: «Ч-что ты имеешь в виду… начнём с…». — О, разве я не упоминал об этом раньше?" - Сказал Монокума дерзким тоном. «На классном испытании без запятнанного мы будем голосовать по одному, вместо того, чтобы использовать рычаги. Таким образом, каждый получает возможность сказать, почему он проголосовал за или против преступника! Что напоминает мне…!” Щелчком лапы Монокума вызвал меловую доску из-за своего сиденья. На нем было два изображения, разделенных разделительной линией. С одной стороны было изображение головы Мондо. А с другой… была фотография пакета с маслом. «Я буду подсчитывать каждый голос! Если ты проголосуешь за то, чтобы Мондо жил… скучно… Я подсчитываю это здесь, — продемонстрировал Монокума, ударив когтем по боку головы Мондо. «И если вы проголосуете за его казнь… гораздо интереснее… тогда я отмечу с другой стороны». Медведь снова поднял когти и сделал вид, что обмазывает масло на боку. Прежде чем Монокума успел продолжить, растерянный Леон крикнул: «Хорошо, я понял картинку с Мондо, но что, черт возьми, должно означать масло?» Леон почти сразу пожалел, что спросил, когда ухмылка Монокумы стала шире, когда он ответил: «Ну… тебе просто нужно проголосовать за казнь Мондо, чтобы узнать, не так ли?» Чувствуя, как растет его гнев, Макото яростно возразил: «Зачем нам всем голосовать индивидуально?! Разве такие вещи не должны быть частными?! Повернувшись и глядя на него, Монокума усмехнулся: «Это единственный способ быть честным. Если мы потеряем счет голосов, нам придется начинать ВСЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁ с начала! Ты же не хочешь этого, не так ли? Таким образом, не будет путаницы в том, кто голосовал за Мондо или за масло — эээ, я имею в виду казнь! Ещё до объяснения Макото знал, что это нечто большее. Монокума, или, скорее, вдохновитель их заточения, пытался сломить их. Вдохновитель прямо сказал, чего он хочет от них всех… он хотел их отчаяния . И что может быть лучше, чем заставить их всех сказать Мондо, почему именно они проголосовали за его казнь. Это была жестокая система, но избежать её они не могли. И вот, как ни крути, началось голосование.***
— Хорошо, как я уже сказал, давайте начнем с Саяки. После этого мы продолжим по комнате против часовой стрелки, пока не услышим всех. Звучат хорошо, дети? — ложно спросил Монокума, прежде чем многозначительно указать на поп-айдола. «Хорошо, тогда твоя очередь, куколка!» Саяка глубоко нахмурилась из-за прозвища, которое ей дали, и не сразу ответила. На самом деле, у неё, казалось, было что-то, что тяготило её разум, что она хотела сказать. Студентам не пришлось долго удивляться, потому что она повернулась прямо к Мондо, глядя на его поникшее лицо. «Эй, Мондо… это правда? У тебя действительно есть мой электронный справочник?» — уважительно спросила она, ко всеобщему удивлению. Сам немного потрясенный, Мондо поднял голову настолько, чтобы хорошенько её разглядеть. Она смотрела на него с серьезным выражением лица, и он чувствовал себя обязанным ответить: «…Да… Я…» — Могу я получить его обратно, пожалуйста? — сказала она четко, не оставляя места для неверного истолкования. Почти рефлекторно Мондо сунул руку в карман и вытащил свой электронный справочник. Не говоря ни слова, он протянул его, и Кёко забрала его у него, передавая вниз, пока он благополучно не оказался в руках Саяки. Получив его, она нажала кнопку, и он пикнул, когда загрузился. Убедившись, что это её, Саяка выключила его и сунула в карман. Оказавшись там, она вздохнула с облегчением, прежде чем широко улыбнуться. «Хорошо, тогда я прощаю тебя», сказала она, ко всеобщему шоку. Повернувшись к Монокуме и нахмурившись, она закончила: «Я голосую за то, чтобы Мондо жил». Монокума выглядел ошарашенным в течение всех двух секунд, прежде чем пожал плечами, выхватил кусок мела и поставил счет на стороне с головой Мондо. «Хорошо, тогда давайте перейдем к… на самом деле неважно, Макото, мы тебя пропускаем», — быстро сказал медведь, прежде чем положить ещё один счёт рядом с головой Мондо. Ошеломленный таким обращением, Макото сердито закричал: «Эй! Ты не можешь пропустить меня!» — Да, могу, — настаивал медведь, прежде чем посмотреть на него через плечо. «Я уже отметил твой голос за то, чтобы он остался в живых, точно так же, как мы все знаем, что ты будешь голосовать, так что всё в порядке! Или ты хотел проголосовать иначе?» — Н-ну нет, но… — попытался возразить Макото, но его прервали. «Тогда можно пропустить тебя! Далее, Хифуми! Как ты голосуешь?!» — сказал Монокума, отмахиваясь от счастливчика и обращая внимание на создателя фанфиков. Хифуми, немного испуганный тем, что его вызвали, пошевелил пальцами, опустив голову. На его лице отразилось противоречивое выражение, когда он медленно поднял голову, чтобы взглянуть на Мондо. «Простите меня, мистер Овада… но я голосую за казнь». На этот раз почти все были удивлены голосованием. Даже Селеста казалась весьма озадаченной тем, что создатель фанфиков на самом деле проголосовал за казнь. И только один из них казался довольным этим решением. "Потрясающе! Один готов! Окончательно!" — радостно закричал Монокума, счастливо подсчитывая отметку под изображением масла. Вопреки самому себе, Макото не мог удержаться от того, чтобы повернуться к Хифуми с недоумением и спросить: — …Хифуми, зачем ты?.. «Мне очень жаль… правда… но я больше боюсь, чем сожалею», — ответил создатель фанфиков слишком серьезным голосом. «Я знаю, что… иногда я говорю нестандартные вещи. И… я не могу не волноваться, что скажу мистеру Оваде что-то такое, что может разозлить его настолько, что он… нападет и на меня. Так что... пожалуйста, простите меня! Резко склонив голову, Хифуми закончил объяснение. Словно им на голову вылили холодную воду, весь класс содрогнулся, когда понял, что создатель фанфиков не так наивен или глуп, как они изначально думали. Безусловно, он был уникальной личностью, но под этой пухлой внешностью скрывался испуганный молодой человек, опасавшийся за свою жизнь. И абсолютно никто из них не мог отказать ему в подобных чувствах. "Ладно! Давайте прокатимся на этих эмоциональных американских горках прямо на землю!» — внезапно закричал Монокума, не обращая внимания на резкие взгляды учеников. «Далее у нас есть…». "Я! Я! Я! Я следующая!» — восторженно воскликнула Джилл. «Я голосую за масло!» Парад потрясенных лиц повернулся к серийному убийце, среди которых, как ни странно, оказался Монокума. «Я не жалуюсь, просто хочу, чтобы это было открыто», — сказал медведь, подсчитывая вторую отметку на стороне масла. «Но да, немного удивлен, что серийный убийца проголосовал за казнь. Немного лицемерно, нет? «Ну, это не моя задница на кону, так почему я должна волноваться?» Геноцид Джилл защищалась, прежде чем широко улыбнуться и уставиться на счетную доску. «Кроме того… я действительно хочу узнать, что означает масло!» Студенты снова были удивлены тем, насколько честным и прямолинейным была их одноклассница-серийная убийца. И хотя некоторые из них хотели сделать ей выговор, ни у кого из них не хватило смелости сделать это. — Ну ладно… одно очко за любопытство, — прокомментировал Монокума, прежде чем перевести взгляд на следующего человека. «Ладно, Леон, пора заняться твоим…». "Наконец-то! Я ждал этого целую вечность!» — закричал звезда бейсбола, к большому разочарованию медведя. «Нечестно казнить Мондо, когда он на самом деле никого не убивал! Меня казнили не за… то, что я сделал… — Он сделал паузу лишь на мгновение, прежде чем продолжить, — …Значит, Мондо тоже не должна постичь та же участь! Он облажался, но это не значит, что он заслуживает!.. «Шиш, мы уже поняли. Ещё один голос за его жизнь. Идем дальше!» Сказал Монокума, делая подсчет на стороне «пусть Мондо живет». "Эй! Я ещё не закончил!" - Леон пытался возразить, пока его не прервал следующий избиратель. «Я голосую за его казнь». Никто не удивился, услышав такой ответ от Селесты, которая сплела пальцы вместе и улыбнулась. «Мондо, я действительно не держу на тебя зла. Но то, что ты рядом, — это игра, на которую даже я не готова пойти. Мондо даже не вздрогнул от её слов, опустив голову и просто принимая её словесные оскорбления. Прежде чем кто-либо из студентов-противников смог отчитать игрока за её решение, следующий голосующий вмешался без вмешательства Монокумы. «Я тоже голосую за казнь». Опять же, ни один ученик не удивился, услышав, как Бьякуя проголосовал за то, чтобы подавить байкера. Однако чего они не ожидали, так это того, что он промолчит послесловие. "Хм? Никаких мудрых слов для того, кто скоро будет наказан?» Монокума пытался подбодрить наследника Тогами. Ко всеобщему удивлению, Бьякуя медленно покачал головой. — Я сказал всё, что мне нужно. Богатый наследник сложил руки за спиной и выпрямился. Это выглядело почти нехарактерным знаком уважения, но никто не осмелился окликнуть его в этом. Всё ещё немного удивленный тем, почему обычно враждебный Бьякуя был таким пассивным, Монокума каким-то образом щелкнул зубами, прежде чем пожать плечами и добавить ещё один бал к маслу. «Как вы все видите, это делает текущий счет четыре к трем в пользу масла!» медведь, относящийся ко всем, явно доволен рейтингом до сих пор. «Итак, теперь мы переходим к Чихиро — о, подождите! Мы не можем! Потому что она в коме! Мондо снова вздрогнул, и все сочувствующие ученики пронзительно посмотрели на Монокуму, который просто проигнорировал их и решил двигаться дальше. «Двигаемся дальше, рядом с нами Хиро! Скажи нам истину, человек будущего! Услышав своё имя, Хиро вздрогнул. Он оглядел комнату и обнаружил два разных вида выжидательных взглядов; одни желают, чтобы он проявил милосердие, другие молча требуют, чтобы он окровавил руки. Под тяжестью их взглядов Хиро быстро нервно рассмеялся, прежде чем закрыть рот, понимая, что сейчас не время шутить. Вспотев от давления, Хиро решил попытаться вразумить всех. — Ну, это не так уж и просто… "Ты о чем?" — вмешался Монокума, заставив ясновидящего дернуться и испуганно посмотреть на медведя. «Голосуй за то, чтобы он остался в живых, или голосуй за ультра-суперсекретное масло… АКА казнь!» «Гах!» Хиро вскрикнул от удивления, прежде чем нервно заикнуться: «Ну, я, э-э, я имею в виду, что, ну… я голосую за то, что Мондо сделал что-то плохое?» Мучительная тишина повисла в зале суда, когда нерешительный ответ Хиро вторгся во все уши. Однако, прежде чем это разочарование уступило место гневу, Монокума громко вздохнул и сказал: «Хорошо, тогда еще один голос за казнь». "Чего?! Подожди! Нет! Я не!.." - Хиро попытался дать задний ход, но угрожающий взгляд Монокумы заставил его замолчать. «Ты проголосовал за то, что он сделал что-то не так. Насколько я понимаю, когда кто-то делает что-то не так, его наказывают . Значит, ты проголосовал за наказание!» "Нет! Я не… не так ли? — спрашивал себя нерешительный Хиро, не зная, что попал в медвежий капкан. «Действительно, ты так проголосовал! Это был твой выбор, теперь тебе с ним жить!» — усмехнулся медведь, когда на масле был отмечен ещё один бал. На лице Хиро появилось выражение чистого стыда, когда все его одноклассники, независимо от того, как они проголосовали, уставились на ясновидящего из-за его глупости. Он потерял свой единственный шанс забрать свой голос и принять правильное решение, чего не мог упустить ни один из его одноклассников. Опустив голову, Хиро поднял взгляд ровно настолько, чтобы бросить на Мондо извиняющийся взгляд, но кроме этого он ничего не сказал. Не давая им времени на передых, Монокума крикнул: «Двигаемся вперед, дальше у нас…». "Я. И я голосую за то, чтобы Мондо жил, — прервала Хина, её черты затвердели от решимости. «Я не стану наказывать Мондо вот так! Может быть, ему нужно наказание или что-то в этом роде, но он не заслуживает смерти!» Все, кроме Сакуры, были немного удивлены непоколебимой решимостью Хины. Обычно веселая девушка, очевидно, думала об этом и пришла к разумному выводу. Опять же, учитывая её миролюбивый характер, никто из учеников не был шокирован её решением. «Блухк! Слишком много соплей в этом голосовании, если вы спросите меня!» Монокума усмехнулся, но добавил ещё один голос за то, чтобы Мондо остался в живых. «И я надеюсь, ты не возражаешь, но мы пропустим тебя , Мондо. Ты же можешь испортить голосование, не так ли? Вцепившись в перила перед собой так крепко, что было слышно, как они скрипят, Мондо стиснул зубы и ответил: «…Плевать. Просто поторопитесь и покончите с этим…» "Как хочешь!" — радостно согласился медведь, отсалютовав байкеру, прежде чем указать на доску для подсчета голосов. «В настоящее время у нас есть пять голосов против четырех, снова за казнь! Теперь следующие несколько голосов будут решающими, поэтому я призываю всех оставшихся избирателей…». — Я голосую за то, чтобы Мондо жил, — прервал его строгий голос Кёко, совершенно без страха глядя на медведя. «Я полагаю, что это уравнивает голоса, не так ли?» Даже с её бесстрастным выражением лица казалось, что она ждала идеального момента, чтобы испортить веселье медведя. К сожалению, Монокума, похоже, не очень хорошо воспринял это прерывание. Вместо того, чтобы использовать мел, медведь решил перечеркнуть счет на стороне «пусть Мондо жив» своим собственным когтем, скрипучий звук отразился и заставил студентов вздрогнуть. — Хорошо… тогда… кто… следующий?! — яростно спросил медведь сквозь стиснутые зубы, не понимая, к кому именно обращаются дальше. — Это я, — прямо ответила Сакура, к большому огорчению медведя. «Я также отдаю свой голос за то, чтобы Мондо жил. Его действия, хотя и достойны сожаления, не совсем беспочвенны. В частности, действия, которые он предпринял, чтобы сохранить тайну Чихиро. Бесшумный вздох вырвался у Мондо, и он поднял голову, чтобы в полном замешательстве посмотреть на Сакуру. Либо он понял, что теперь шансы на его выживание были в его пользу, из-за этого голосования, либо он честно не ожидал, что кто-то вроде Сакуры проголосует за то, чтобы он остался в живых. В любом случае, байкер, похоже, не позволил этому откровению ободрить себя, отводя взгляд от мастера боевых искусств и просто ожидая следующих двух голосов… тех, которые действительно решат его судьбу. Тем временем Монокума был занят практикой медитативного дыхания, возможно, чтобы не впасть в ярость, когда решил, что пришло время закончить последнее голосование. «Итак… с этим голосованием у нас теперь шесть голосов против пяти… в пользу выживания Мондо» . Сумасшедший медведь выдавил последнее слово, прежде чем откашляться и продолжить: «С учетом сказанного, следующие голоса будут самыми важными. Если оба голоса за казнь, то самое время...! Хотя студенты, проголосовавшие за выживание Мондо, всё ещё не понимали, что это может быть, они посмотрели на следующее голосование и не могли не улыбнуться. В то же время Монокума медленно перевел своё внимание и сказал: — Ну что ж, Джунко . Тебе пора бросить свой…». Монокума замер, оглянувшись и увидев Джунко с дерзкой ухмылкой на лице, обеими руками сбрасывающую медведя. Если бы у механического медведя были вены, некоторые из них наверняка лопнули бы при виде этого. «Паренёк байкер будет жить! Масло попробуем в следующий раз» – насмехалась Джунко, её ухмылка стала шире. — …Грубо, — только и сказал Монокума, прежде чем опрокинуть счетную доску и позволить звуку её стука об пол привлечь всеобщее внимание. "Ну хорошо! Время голосования истекло! По решению большинства… Мондо будет жить…»***
Не обращая внимания на «голосование» Джунко, Мондо резко вскинул голову от неожиданности. — П-подожди… что за черт?! — крикнул он всем, всё ещё в шоке. — Я думал… я думал, вы все проголосуете за то, чтобы меня казнили! Я… я это заслужил! Я… я лгал всем! Я чуть не убил вас всех! Мне нельзя позволять!.. — Достаточно, — суровый голос остановил самоуничижение Мондо. Хотя он не должен был удивляться, он все же был немного потрясен, когда увидел, что Джунко пристально смотрит на него. И что было ещё более удивительным, так это то, что у неё был страшный взгляд в глазах… как будто она собиралась на войну или что-то такое. Каким бы ни был этот взгляд, он не был похож на тот, что Мондо когда-либо видел раньше, и этого было достаточно, чтобы заставить его замолчать, пока она прочищала горло. «Мы проголосовали за то, чтобы ты жил. И ты должен смириться с этим, — настойчиво сказала ему модница. Всё ещё ошеломленный её мощным голосом, байкер молчал, когда она продолжила: «Вместо того, чтобы ныть о том, что тебя не наказали, почему бы тебе не попытаться придумать, как ты собираешься извиниться перед Чихиро за то, что ты сделал? Разве это не должно быть твоей главной заботой прямо сейчас?» Каждое слово Джунко было резким и суровым, но попадало точно в цель. Ещё более ужасным было то, что она не повысила на него голос. Всё её существо практически излучало силу и решимость… такие, за которые Мондо боролся всю свою жизнь. « Джунко… она… совсем как Чихиро… она тоже сильная… намного сильнее, чем я был… чем я… » Байкер ревниво сокрушался о своем смехотворном состоянии, чувствуя, как его гнев снова начинает расти. Однако по мере того, как он чувствовал, как растет его ревность, образы его преступлений вспыхивали в его голове, напоминая ему о собственной слабости. Его зрение начало расплываться, когда он почувствовал, что снова теряет контроль над своим гневом… чувствуя себя самым слабым из всех, что он когда-либо чувствовал в своей жизни. И как только он почувствовал, что его поглотит эта слабость, он вспомнил улыбающееся лицо Чихиро, когда она сказала ему, что хочет стать сильнее… с его помощью. « Правильно… Чихиро! У меня всё ещё… у меня всё ещё… есть обещание, которое я должен сдержать! ” Почти мгновенно он подавил чувства гнева и ревности, понимая, что именно они и поставили его в такое положение. Опустив взгляд, Мондо почувствовал, как взгляд Джунко сфокусирован на нем. Точнее, он мог чувствовать силу, которую она излучала над ним. Но на этот раз он не позволил этому расстроить себя. « Ну и что, если она… сильнее меня… я просто… должен стать сильнее… как Чихиро! ” Медленно сделав глубокий вдох, Мондо разжал кулаки и поднял голову, чтобы встретиться с ожесточенным взглядом Джунко. Недооценивая, насколько сложно поддерживать зрительный контакт с модницей, байкер на мгновение заколебался, но быстро нашел свою решимость. — Ты права… но я не просто должен извиниться перед Чихиро… я должен извиниться перед всеми вами." - Словно услышав волшебные слова, суровый взгляд Джунко смягчился, и она позволила теплой улыбке украсить свои губы, твердо кивнув ему. Кивнув в ответ, Мондо повернулся и низко поклонился всем, крича: «Извините, за то что я такой тупица!» На группу навалилась тишина, казалось, никто не хотел устно принять его извинения. Словно подтверждая это предположение, секунду спустя раздался раздраженный смешок. — Ты действительно считаешь, что простого извинения достаточно? — сказала ему Селеста, грубо нарушая молчание. Слегка фыркнув, она отвела взгляд и сказала: «Помни, что не все мы проголосовали за твое выживание». Её слова эхом отдавались в ушах Мондо, и хотя он изо всех сил старался не дать им повлиять на себя, он обнаружил, что снова погружается в ненависть к себе. Однако он ожидал этого и решил промолчать, когда этот классный суд подходил к концу.***
Наблюдая глазами Монокумы, настоящая Джунко нахмурилась, когда её бывшие одноклассники приняли решение пощадить Мондо. «Эээ… так скучно! Я хотела немного мелодрамы!» — пожаловалась она себе, прежде чем прижаться головой к стоявшему перед ней монитору. В этот момент, прежде чем она поняла, что делает, Джунко откинулась назад, расстегнула заколки для волос Монокумы и быстро собрала волосы в конский хвост над головой. Полезла в карман, достала пару фальшивых очков и надела их на глаза. Наконец, она схватила ближайший блокнот и держала его так, будто делала заметки. — Что ж, учитывая все обстоятельства, этого следовало ожидать. Её голос стал знойным и шелковистым, а новый наряд делал её похожей на педагога. «Статистически, на этот раз шансы были против отчаяния, учитывая, что Чихиро выжила и все такое. Поэтому, когда произойдет первое настоящее убийство, шок для их систем будет настолько сильным, что вызванное им отчаяние будет больше, чем я рассчитывала вначале. Я полагаю, что этого должно быть достаточно на данный момент. Быстро, как молния, Джунко выбросила свои очки и блокнот и снова закрепила заколки для волос Монокумы на место, чтобы снова собрать волосы в свиные хвосты. "Ой! Я думаю, это правильно! Хорошая придумано, я!» — сказала она себе вслух, прежде чем сделать мысленную пометку добавить образ «Сексуальной школьной учительницы» в свой новый список личностей, которые она будет изображать, пока ей скучно. «А пока давайте закончим скучное испытание и перейдем к следующему этапу…» Радостно вернув себе контроль над Монокумой, Джунко на мгновение посмотрела на большую сумку, стоящую рядом с её креслом, которая была до краев наполнена пачками денег.***
«Хорошо, маленькие отродья! На этом заканчивается первый судебный процесс над хулиганами!" - Монокума объявил всем, вздохнув с облегчением. «Кроме того, я считаю важным отметить, что, поскольку это в любом случае ни на что не повлияет, не было необходимости в последнем голосовании! Так что да, я хотел лично извиниться перед вами за этого мистера Почетного студента! "…Не может быть." Этот нехарактерный ответ исходил непосредственно от Таки, который сердито смотрел вперед. Вид его явной ярости обеспокоил всех, включая Монокуму. Даже Бьякуя и Селеста, которых он никогда прежде не пугал, почувствовали, как по их спине пробежала дрожь от крайней ярости, пылавшей в глазах дежурного. В частности, Мондо было трудно смотреть в сторону Таки, зная точный источник гнева своего друга. Прежде чем что-то еще можно было сказать, Макото позвал его: — Тогда нам, вероятно, следует вернуться наверх. Нам нужно проверить Чихиро. «…Действительно, так и поступим». Така снова заговорил быстро и решительно, не теряя ни единого слога. Как только все собрались покинуть свои места и направиться к лифту, их остановил голос директора. "Ой! Я совершенно забыл упомянуть кое-что важное о Чихиро! — внезапно воскликнул Монокума, немедленно привлекая всеобщее внимание. «Из-за её «особого» состояния сейчас она будет единственной, кому разрешено оставаться в кабинете медсестры на данный момент». Огромная волна облегчения захлестнула всех, ожидая чего-то более зловещего. "Это всё? Какое облегчение!» Хиро высказался за всех, не понимая, что, возможно, было бы разумнее промолчать. Однако мгновение спустя голова Монокумы медленно повернулась, чтобы посмотреть на ясновидящего, и сказал: «Облегчение? Почему же это? Я имею в виду, что вы просто оставляете беззащитного ребенка в покое, пока он не проснется. Что-то в том, как сказал медведь, вызвало у всех мурашки по спине. Прищурившись, Джунко спросила: «К чему именно ты клонишь?» Глядя в её сторону с притворным недоумением, Монокума наклонил голову и ответил: — Разве ты не слышала, что я только что сказал? Пока Чихиро не проснется, если только вам не необходима неотложная медицинская помощь, абсолютно никому , кроме Чихиро , не разрешается находиться в кабинете медсестры! У студентов вырвался вздох, за которым быстро последовало множество жалоб. «Э-это безумие! Как мы можем так о ней заботиться?!" - Макото был первым, кто выразил беспокойство. "Ага! Ей нужно, чтобы кто-то был рядом, когда она проснется!» Леон согласился, ударив руками по перилам. «Ты не можешь ожидать, что она как следует поправится, если останется без присмотра», — согласилась Сакура, её аура становилась устрашающей, пока она говорила. Среди жалоб Кёко решила озвучить важный вопрос. «А что произойдет, если Чихиро пострадает, пока она выздоравливает?» — О, я никогда не думал об этом, — с ложным удивлением ответил Монокума. «Ну, так как это Мондо поставил её в такую ситуацию, то любой вред, который постигнет её, будет исключительно его ошибкой, и он должен будет понести соответствующее наказание!» "Что?! Но это полная чушь!» — закричал удивленный и разъяренный Мондо, явно не радуясь напоминанию о своем преступлении. «Как я должен извиняться перед ней, если я даже не могу войти, чтобы увидеть её?!» — Звучит как личная проблема… — усмехнулся Монокума, наслаждаясь бурными взглядами всех учеников. — По крайней мере, позволь одному человеку остаться рядом с Чихиро, пока она не проснется, — предложила Кёко, надеясь, что её просьба будет услышана. «Таким образом, мы можем быть уверены, что ты не сыграл никакой роли во вред, который мог бы причинить Чихиро». При этом обвинении лицо Монокумы вспыхнуло красным от гнева, когда он возразил: «Как ты смеешь предполагать, что я сделаю такое! Я здесь беспристрастный судья и никогда бы лично не вмешивался в игру! Это нарушило бы правила, согласно которым в убийстве может участвовать только студент ». — Боюсь, на этот раз я должна согласиться с Кёко, — заговорила Селеста, взглянув на Монокуму расчетливым взглядом. «Без надлежащего способа отслеживать, вовлечен ли ты в потенциальное дело, это нарушило бы ваши драгоценные правила. Разве не так?» Отшатнувшись в явном шоке, Монокума заикался: — Э-э… н-ну, я полагаю, это хорошая мысль… один и только один ученик может оставаться в комнате с Чихиро. Никаких подмен и прочей херни! Так что вам лучше выбрать кого-то, кому вы можете доверять…». "Я сделаю это. Я позабочусь о Чихиро. Хотя этого не должно было быть, большинство студентов были удивлены тем, что Мондо добровольно вызвался на эту должность. Когда ученики повернулись и посмотрели на байкера, большинство из них с пристальным вниманием в глазах, они не могли не задаться вопросом, правильно ли было позволить тому самому человеку, который напал на Чихиро, позаботиться о ней. — Я не против, но… Мондо, ты уверен? — осторожно спросил Макото, стараясь не показаться бесчувственным. Хотя Мондо, очевидно, был немного оскорблен отсутствием уверенности в самом себе со стороны счастливчика, он знал, что он… что каждый имеет право сомневаться в нем прямо сейчас. Но именно поэтому он не мог позволить никому другому сделать это! «Пожалуйста, ребята… позвольте мне сделать это!» — взмолился байкер, склонив голову. «Я должен загладить свою вину! Так что, пожалуйста, позвольте мне сделать что-то правильное! Позвольте мне позаботиться о Чихиро! Наступила короткая пауза, когда слова Мондо эхом разнеслись по залу суда, но она была разрушена, когда Леон провозгласил: «Я говорю, что мы позволим ему сделать это!» Теперь настала очередь бейсболиста ловить на себе испытующие взгляды, от которых он пожал плечами и продолжил: «Эй, мне поручили помогать Саяке, пока она выздоравливает. Поэтому я думаю, что мы можем доверить Мондо помощь Чихиро, пока она выздоравливает». "Я согласен. Мы должны дать ему шанс проявить себя, — согласилась Саяка, широко улыбаясь Леону. — Вы двое в этом уверены? — спросил скептический голос Селесты, заставив парочку уставиться на неё. Игнорируя их, азартный игрок продолжила: «Не должны ли мы беспокоиться о том, что кто-то с таким буйным характером, не говоря уже о том, кто пытался нас обмануть, будет отвечать за судьбу Чихиро?» Невольно, Саяка и Леон начали внутренне сомневаться в себе, зная, что в словах Селесты есть некоторый смысл, хотя они скорее прикусят язык, чем признают это. — Лично я думаю, что это была бы хорошая идея. Все были в шоке, когда Бьякуя бросил свою шляпу на ринг. Мондо особенно поднял бровь из-за очевидной уверенности богатого наследника в нем. "Ой? Я удивлена, что ты так говоришь, — призналась Селеста, не в силах понять доводы наследника Тогами. «Интересно… это твой собственный способ искупления за то, что ты сделал с Чихиро?» Посмеявшись над её предложением, Бьякуя скрестил руки на груди и ответил: — Вряд ли. Я на самом деле поддерживаю эту идею, потому что, если на этот раз с Чихиро случится что-то ужасное, у нас будет явный подозреваемый, которого нужно осудить. И не было бы никакого голосования, которое помогло бы ему выбраться из этого…» Дьявольская ухмылка украсила губы Бьякуи, когда его намерения стали ясны. Прежде чем кто-либо успел назвать его бездушным ублюдком, Монокума обрадовался и сказал: «Хорошо! Решено! Судьба Мондо будет напрямую связана с Чихиро! И если Чихиро умрет под его присмотром… то он пострадает от масла! Озадаченный взгляд был разделен большей частью класса, прежде чем Монокума понял, что они до сих пор не знают значения масла. С глубоким вздохом медведь закончил: «Казнь… в общем». — Значит, ты хочешь сказать, что если Чихиро умрет либо от осложнений со здоровьем, либо от нападения другого ученика, то Мондо будет наказан? — спросила Кёко, больше для того, чтобы обрисовать условия соглашения медведя о том, чтобы кто-то присматривал за Чихиро. «Грррр, да! Вот как это будет! Чихиро умирает, Мондо тоже! Насколько яснее я могу это объяснить?!” — закричал Монокума странно усталым голосом. Опять же, было уже поздно, и тот, кто управлял медведем, должен был когда-нибудь спать. Было высказано несколько «ах», поскольку класс полностью понял значение того, чтобы Мондо был охранником Чихиро. Когда всё было решено, Монокума встал, словно собираясь уйти, и сказал: «Если это всё, я думаю, я пойду посплю…». — Эй, Монокума… ты сказал, что только ученик может участвовать в убийстве, верно? — громко спросила Джунко, её взгляд опустился в раздумьях, когда она повторила слова медведя, произнесенные ранее. — Значит, ты предполагаешь, что если студент проберется в кабинет медсестры, он сможет напасть на Чихиро? "Да! В яблочко!" Монокума ухватился за этот комментарий, пытаясь вырваться из разговора, чтобы он мог уйти. «Поэтому можете быть уверены, что я никогда лично не буду в этом участвовать, потому что я ваш директор, а не ученик!» — И как именно мы можем быть в этом уверены? — спросил подозрительный голос Джунко, заставив всех повернуться к ней. «Насколько нам известно, прямо сейчас этим глупым медведем управляет студент !» Глаза абсолютно всех учеников расширились от обвинений, включая Бьякую и Кёко, которые никогда не рассматривали такую возможность. И хотя откровение пронеслось над головами некоторых учеников, в частности Хиро, поскольку Монокума сказал, что только ученик может напасть на Чихиро, это заставило даже Мондо задуматься, действительно ли тот, кто поймал их здесь, был учеником академии. Когда этот вопрос повис в воздухе, вокруг них начал медленно эхом разноситься низкий смешок. Всем не потребовалось много времени, чтобы понять, что это Монокума хихикает, его смех нарастает с каждым мгновением. Всего через несколько мгновений медведь громко расхохотался, к всеобщему разочарованию. "Эй! Чего тебя блядь так весело?! — закричал Леон, раздраженный кудахтаньем медведя. «Права ли Джунко? Ты на самом деле студент… как и мы?!" - Саяка смело заговорила, следуя импульсу Леона. Медленно гогочущий медведь спустился с высокого смеха и сказал: «О… о… мои бока! Я так не смеялся уже много лет! О, я единственный, кто считает этот вопрос забавным?! Посмеиваясь ещё раз про себя, казалось, что медведь не собирался отвечать, что побудило богатого наследника сказать: «Просто ответь на вопрос. В настоящее время." Авторитетный голос Бьякуи не возымел должного эффекта, к его большому огорчению, так как смех медведя начал полностью стихать. Только когда он умолк, Монокума откашлялся и ответил им. — Я всё это время говорил, но, кажется, никто из вас не обратил внимания. И я даже добавил для этого столько каламбуров…». «Хватит этих игр. Прекрати вилять. Ты студент или нет?» - Кёко настаивала, казалось, почти отчаянно нуждаясь в ответе впервые с тех пор, как они были запечатаны в школе. Дёрнув головой в её сторону, Монокума широко ухмыльнулся и ответил: «Конечно… нет! Я продолжаю говорить вам всем, что я не человек! Я медведь ! И медведи не могут быть учениками! Это просто глупо, если вы спросите меня… «Мы не спрашиваем тебя , мы спрашиваем того, кто тебя контролирует», — продолжила Кёко совершенно безжалостно. — Извините… номер, который вы набрали, был отключен или больше не обслуживается… — монотонно сказал Монокума. «Пожалуйста, повесьте трубку и попробуйте позвонить позже…» Глаза Кёко расширились, когда она предсказала, что собирается сделать медведь, и крикнула: «Стой!» Но было слишком поздно, подушка судейского кресла Монокумы внезапно поддалась, и медведь провалился, оставив учеников в зале суда одних. Внезапно раздался хлопок, и все обернулись, чтобы увидеть Кёко с кулаками в перчатках, прижатыми к перилам. Все были потрясены, увидев обычно спокойную девушку, стиснувшую зубы и тихо бурчащую, но, по крайней мере, они точно поняли, почему. «Наша лучшая зацепка… а теперь её нет». Ей потребовалось время, чтобы собраться, прежде чем вернуться к своему обычному виду. «По крайней мере, теперь нам есть чем заняться. И мы должны благодарить тебя за это, Джунко. Когда все внимание было сосредоточено на ней, модница покраснела, когда она ответила: «Э-э… что я сделала сейчас?» Кёко какое-то время молча смотрела на неё, прежде чем ответить: — Тебе удалось увидеть то, что большинство из нас не заметило. И мы явно были на правильном пути. Учитывая, насколько взволнованным стал Монокума, когда мы настаивали на этом. — На самом деле это было более проницательно, чем я думал, на что ты способна, — присоединился Бьякуя, почти намеренно насмехаясь над ней… из-за чего он получил взгляд модницы. «Хотя, я должен задаться вопросом… что побудило тебя сказать такое, хм?» Несмотря на то, что она явно не одобряла его эгоистичный комментарий, Джунко ответила: «Не знаю. Я просто подумала, что, возможно, какой-то сумасшедший ученик из школы решил заманить нас сюда. Я имею в виду, что мы все здесь Абсолютные, кто сказал, что это не Абсолютный Похититель или ещё кто?» — Очень может быть, — согласилась Сакура, опустив взгляд в глубокой задумчивости. «Мы ничего не знаем о том, кто наш похититель на самом деле. Любая информация, которую мы можем получить от него, дает нам преимущество. Прими мою благодарность за это. — Да, мы все тебе должны, Джунко! — вмешался Макото с яркой улыбкой на лице. Услышав свое имя от Макото, модница чуть не вздрогнула, как будто услышав его, она как-то расстроилась. Однако через мгновение она просияла для всех и сказала: «Ну, наверное, это просто удача. Но всё равно спасибо!» Хотя этот ответ успокоил большую часть класса, и Кёко, и Бьякуя не могли не задуматься. Однако, прежде чем кто-либо из них успел что-то предпринять, остальной класс начал беспокоиться. — Итак, мы можем выбраться отсюда прямо сейчас? Это место меня немного нервирует, — призналась Хина, давая всем понять, что на самом деле они могут уйти, когда захотят. "Верно! Давай вернемся в школу». — с энтузиазмом закричала Макото, прежде чем повернуться к лифту. Всей группой они направились к лифту, а Мондо шел последним. Именно тогда он заметил, что Така не сдвинулся со своего места. Глаза дежурного были опущены, а выражение его лица было пугающе непроницаемым. И хотя его здравый смысл подсказывал ему не делать этого, Мондо не мог удержаться от того, чтобы не подойти к своему другу.***
Пока все шли мимо Таки к лифту, никто не произнес ни слова. Дежурный сказал себе, что это из уважения, но в глубине души он вообразил, что это потому, что им просто было наплевать на его чувства по поводу происходящего. « Почему… почему у меня болит грудь?! — спросил себя Така, схватившись одной рукой за грудь. « Мондо пощадили… но он не понес наказания за свои преступления! Эта порочная система… это потому, что у нас нет людей, способных выносить праведный суд, когда мы больше всего в этом нуждаемся! ” Пока Така продолжал мысленно обсуждать недостатки судебной системы Монокумы, голос, который Така не хотел слышать, вторгся в его уши. — Э… привет, Бро. Лифт скоро поедет… Это, несомненно, был голос Мондо… Дежурный никак не мог забыть голос человека, предавшего его! Предал всех! И даже не получил за это достаточного наказания! « Прямо как… дедушка… » Несмотря на его желание, отвратительный голос его деда вернулся, чтобы преследовать его. … «Рано или поздно все дураки увидят, что я прав». "Ответственность? Почему я должен брать на себя ответственность за то, что массы неправильно понимают мое видение Японии?» «Конечно, моя семья понимает мой выбор! И они поддерживают меня несмотря ни на что!» «Киётака… мой внук… никогда не лезь в политику… в любом случае быть премьер-министром бессмысленно…» … Его дедушка… человек, которого он глубоко уважал… сказал ему, что его мечты и стремления стать политиком совершенно бессмысленны. И это ранило почти так же сильно, как само предательство деда. Така был ещё ребенком во время скандала с дедом, и это во многом исказило его жизнь. Люди ненавидели его и его семью только за то, что они были родственниками его деда, и из-за этого Таке было трудно заводить друзей. Предательство деда лишило его возможности стать нормальным гражданином. Из-за эгоистичных поступков деда Така был вынужден посвятить свою жизнь восстановлению доброго имени своей семьи. Почти незаметно для него руки Таки сжались в кулаки, когда он мысленно закипел. « Почему все должны быть такими эгоистичными?! Сначала дедушка…теперь Мондо! Разве они не видят, как их действия влияют на других?! Почему они не могли просто-?! ” — Эээ… Бро, нам, наверное, пора идти до…. Мондо протянул руку, но прежде, чем она успела приблизиться, Така резко оттолкнул её. «Никогда больше не называй меня так. Я больше не твой «Бро»… — закипел Така, глядя на Мондо огненно-красными глазами. «С этого момента даже не утруждай себя разговором со мной… предатель!» Явно обиженный словами своего друга, Мондо вздрогнул и отвел взгляд. Однако ему потребовалось всего мгновение, чтобы перевернуть его обратно и сказать: «Бро, Така! Я… прости, чувак! Я не хотел!.. Чистый гнев струился по венам Таки, когда он прервал его: «Не оправдывайся! Оправдания - для трусов! Я думал, что ты выше этого, но, как и все остальные, ты показал своё истинное, лживое лицо! Я доверял тебе! Но ты явно не доверял мне! Иначе… ты бы пришел ко мне за помощью, а не солгал мне в лицо о нападении на Чихиро! Пока они кричали между собой, остальные ученики могли только мрачно наблюдать из лифта. Леон, в частности, хотел вскочить и вмешаться, но он знал, что ничто из того, что он скажет, не исправит то, что Така чувствует прямо сейчас. К сожалению, в этот момент никто не мог помочь ни одному из них. Пораженный унизительными словами Таки, Мондо заикался: «НН-но… но я… я… я… я не хотел, чтобы это произошло! Ты должен поверить!.. "Достаточно!" Така практически закричал, повернувшись спиной к своему… бывшему другу. «С этого момента тебе лучше держаться от меня подальше! Потому что, если ты снова проделаешь этот предательский трюк… Я прослежу, чтобы ты был за это наказан! Не дав Мондо вставить ни слова, Така направился к лифту, проталкивая всех, кто попадался ему на пути, и зарабатывал обеспокоенные и удивленные взгляды одноклассников. Размышляя о своих словах в адрес Мондо, Така понял, что это был первый раз, когда он активно кому-то угрожал… это было отвратительное чувство, и ему это не нравилось. Однако, если он собирался обеспечивать соблюдение правил и справедливости общества, находясь в ловушке в этом месте, тогда что-то в нем нужно было изменить. Он не мог допустить, чтобы что-то подобное повторилось! Если бы он просто простил Мондо так же легко, как простил Леона… тогда кто-то ещё мог подвергнуться нападению в его присутствии! И это было то, чего он не мог допустить… никогда больше! « Больше никаких розыгрышей… больше никаких надписей… с этого момента я буду обеспечивать порядок любыми средствами! ” Когда они все втиснулись в лифт, металлические двери закрылись, и машина начала поднимать их обратно. В полумраке лифта красные глаза Таки горели… как белое горячее пламя.