Как выжить в море, если ты - цветок?

- …Таким образом флотом было потеряно двадцать кораблей. За предателем направился Засуха, он оставил записку с обещанием принести его голову до послезавтрашнего обеда… Кайдо слушал Кинга вполуха, больше обращая внимание на корреспонденцию, которую Ньюс-Ку принесли меньше получаса назад. Сегодня вообще мало что хотелось делать - солнце пекло, и на корабле было едва ли прохладнее, чем в аду. Жара доставала всех и везде, и Кайдо не был исключением, поэтому-то он и оставался в своей каюте с парой бочек охлаждённого саке. Но от Кинга, заявившегося к нему со “срочным” докладом, отделаться было не так просто. Чёрт побери, Кайдо и сам знал, что они - лохи распоследние, а Кинг только тыкал его в это носом. И главное: его жара вообще не беспокоила, так что найти и прицепиться с очередным докладом он мог запросто. Началось всё с того, что их попытка взять Вано оказалась неудачной - корабли не смогли даже подойти к водопадам. Остров был окружён невидимой и неразрушимой стеной, поэтому флот Кайдо решил выждать: авось барьер исчезнет. Не исчез. Спустя месяц, два, три - он всё ещё был на том же месте, не сдвинувшись ни на сантиметр. В начале четвёртого месяца произошло неожиданное: откуда-то сверху флот начали забрасывать огромными каменными глыбами. Причём прицельно и наверняка: одна глыба - минус один корабль. Пока они успели сориентироваться, от всех кораблей осталась где-то треть, а то и того меньше. Кайдо пришлось отбросить свою упрямость в сторону и увести скудные остатки флота куда подальше от Вано. Вот тогда-то и стали происходить неприятности: люди и прочие твари на его кораблях стали шептаться, что он, мол, и капитан херовый, и труслив настолько, что даже тени своей боится, и много чего ещё. Для Кайдо это не было большой проблемой - все, кому что-то не нравилось, могли либо лично познакомиться с его канабо, либо отправиться за борт без прелюдий, но настроения становились всё более и более бунтарскими, и постоянные восстания (особенно с угоном кораблей) начинали надоедать. Благо, по жаре все притихли, даже особо ярые бунтари. Если не считать недавнего предателя, который совершил финт ушами и угнал аж двадцать кораблей. Но раз за это взялся Засуха, - славный новичок, готовый пойти на всё ради одобрения Кайдо, - то волноваться было не о чем. Или он победит и вернётся, как и обещал, с головой ублюдка, или проиграет, - а такие Кайдо не нужны. Кинг продолжал и продолжал бубнить что-то о недостатках, дебетах и кредитах, сломанных мачтах и штурвалах, вероятнее всего просто позабыв о Кайдо, поэтому тот без зазрений совести потянулся за газетой. Заголовок его, очень мягко говоря, поверг в шок - “Король Пиратов Голд Роджер будет казнён в Ист Блю через неделю!”. Фотография Роджера в кандалах дополняла впечатление. Кайдо присвистнул и развернул газету. Вдруг, раздался звук взрыва. Корабль ощутимо тряхнуло. Кайдо подскочил. Кинг тоже. - Нападение? - настороженно спросил лунариан. - В душе не ебу, - честно ответил Кайдо, выбираясь на палубу. Там его уже ждали. Переполошенные пираты суетились туда-сюда, что-то передавали из рук в руки, но при его появлении замерли. - Капитан! - запыханно воскликнул один, подбегая к Кайдо. - Взорван корабль! Причина - неизвестна! Запулюмкала Дэн-Дэн Муши, стоящая на бочке неподалёку. Кинг поднял трубку. - Заберите её!!! - тут же завизжала улитка голосом Куина. - Её не берёт ни крысиная отрава, ни мой новейший яд!!! Она всё жрёт!!! - Кто? - спросил Кинг. - ЯМАТО!!! - улитка покраснела от ярости. - А ну положи на место, скотина…! - послышались глухие удары и рычание. - За мной, - скомандовал Кайдо, превращаясь в драконью форму. Кинг с готовностью расправил крылья. Корабль Куина плыл чуть позади ведущего корабля, на котором и находился Кайдо. Обычно ни Кинг, ни сам Кайдо не посещали вотчину Куина - он утверждал, что они обязательно нарушат ему какой-нибудь эксперимент, - но в этот раз учёный просил сам. Кайдо спрыгнул с огненных облаков на палубу, случайно снеся бизань-мачту хвостом. Кинг приземлился почти сразу после него, больше ничего, к счастью Куина, не разрушив. - Заберите эту тварь! - моментально подскочил к ним встревоженный Куин. - Она жрёт и жрёт! Кайдо вернулся в человеческую форму и осмотрел палубу. То тут, то там, на всех возможных поверхностях виднелись следы острых зубов. - Я пытался её поймать, но она проворнее крысы! - запричитал учёный, поймав взгляд Кайдо. Кайдо прошёл дальше. У носа корабля столпились помощники Куина - часть в белых халатах, часть в одежде, напоминающей прикид Кинга. Они стояли на уважительном расстоянии от чего-то и шептались между собой. При приближении Кайдо они расступились, позволяя ему рассмотреть нечто, так напугавшее Куина. “Нечтом” была Ямато, которую Кайдо лично зашвырнул в тюрьму одного из кораблей месяц назад. Девчонка исхудала, её серебристые волосы были тёмно-серыми от грязи, а мешок, надетый на ней, был покрыт кровью и тлел на подоле. Но на всё это Ямато было глубоко плевать - она жадно вгрызалась в что-то, что держала в руках, и яростно рычала на учёных, которые пытались сделать к ней лишний шаг. У неё недоставало половины левого рога и куда-то делись взрывные наручники. Она подняла глаза на Кайдо и зарычала ещё злее, чем на учёных. Девчонка подобралась, запихнула остаток еды в рот и крепко сжала кулаки. - А-а-а-а!!! - она зажмурилась и бросилась на Кайдо, беспорядочно размахивая руками. Кайдо даже не двинулся. Зря. За шаг до него, девчонка с силой оттолкнулась от палубы и буквально взлетела в прыжке - она была выше него, - а потом (Кайдо успел заметить, как её босая нога почернела, заряжаясь Волей Вооружения) со всей дури вмазала по его собственному левому рогу, откалывая внушительный кусок. Даже ударить в ответ Кайдо не смог - девчонка упала в обморок ещё в воздухе, и звучно грохнулась о палубу. Бить бессознательного толку не было, рассудил Кайдо, и повернулся к Куину. - А ебани-ка мне клея… - приказал он, подбирая осколок собственного рога. *** - Мам, мама, смотри! - запыхавшиеся близняшки вбежали в дом и бросили на стол свежий выпуск “Гранд Лайн Таймс”. - Ну что там? - женщина улыбнулась и вытерла руки. - Действительно, что? - Фло выглянула из-за спины матери. Чайный бизнес процветал, и теперь уже Фло, а не Агнес, возилась с целой сетью заведений по всему Норт-Блю. - Ух ты, какие хорошенькие! - женщина чуть подслеповато прищурилась, рассматривая фотографию Небесных пиратов, которые позировали фотографу в обнимку. - Какой он всё-таки симпатичненький, - мечтательно вздохнула Мило. - Кто? - живо поинтересовалась Фло. - Росинант… - снова вздохнула девушка. - Он такой… Такой…! - Да тьфу на тебя, - фыркнула Нило, - я бы лучше к этому Верго присмотрелась. Он как-то ответственнее выглядит. Близняшки тоже не сидели без дела - обзаведясь собственной яхтой, они путешествовали, редко возвращаясь домой. Агнес покачала головой. - Лучше отца позовите, ужин стынет! Девочки синхронно хмыкнули и вышли из комнаты. Фло взяла газету в руки. - Они выглядят счастливыми, - заметила девушка. И правда: Магнолия, дети, незнакомые Фло люди - все смеялись, даже мрачно выглядящий мужчина, которого Магнолия приобнимала одной рукой, и тот улыбался. - А что сегодня на ужин? - вошёл отец, а за ним и близняшки. - Ничего особенного, - махнула рукой Агнес, - пюре, котлеты, салат... - Хозяюшка ты моя, - мужчина обнял жену и поцеловал в щёку. - Давайте есть, тогда, лично я голоден, как волк! Фло бросила последний взгляд на газету и отложила её на подоконник. Она обязательно прочитает её потом. После письма от Магнолии. *** - Ты сегодня какая-то странная. Брюле дёрнулась, почувствовав прикосновение к плечу. - Старший братец прав! Сестрица совсем не ела моё печенье! - надула щёки Галетт. Мамочка только покинула Чаепитие, и дети не успели разойтись. Это было самое обычное празднование по случаю третьего брака Кабалетты, поэтому поначалу Брюле хотела сказаться больной, но сначала к ней заглянула Брое, попросив помочь с выбором платья, потом прибежали малышки Смузи, Цитрон и Синнамон, которым захотелось поиграть со старшей сестрой, а очнулась она только тогда, когда Компот, ведя с ней светскую беседу и крепко вцепившись в её локоть, привела её на поляну, где и должно было состояться торжество. - Что-то случилос-сь? - наклонилась к ней Аманд. - Ты нервничаешь из-за предстоящего брака? - поинтересовалась Компот, покачивая стакан с вином. - Если что-то пойдёт не так, обращайся, - подмигнул Овен, - сожгу его, и делов-то. Брюле недавно обручили - Мама заключила договор с каким-то королевством, и скоро оно должно было стать частью Тотлэнда на правах острова Суфле, где Брюле заняла бы пост министра Суфле. - Нет-нет, - замотала головой Брюле, - мне просто нехорошо! - Ох, малышка! - прижала её к себе Кастард. - Что же ты раньше не сказала! - с другой стороны прижалась Эйнджел. - Эй-эй, да она ж дышать не может, разойдитесь! - осадил их Крекер. - Так что случилось? - спросил Дайфуку. - Просто… - Брюле вздохнула и опустила глаза. - Сегодня… - Я отведу её к себе, - вдруг поднялся Катакури. - Было бы славно, - Перосперо прищурился, смотря прямо на Брюле, - пока сестрица не сказала лишнего… - С-спасибо, старший братец, - Катакури подал ей руку, и Брюле поднялась с места, опёршись на неё, - н-но я бы лучше зеркалом… - Не стоит, ты выпила, к тому же, тебе плохо, - тоном, не предполагающим возражений, сказал Перосперо. Хищный взгляд Перосперо преследовал её до тех пор, пока они не покинули поляну. Не то, чтобы она так уж боялась брата, но было бы очень неприятно, если бы Мамочка узнала, о чём она действительно думает. - Ты всё ещё нервничаешь, - как бы вскользь отметил Катакури. - Да, - вздохнув, признала Брюле. - Это связано с Шардоне? - спросил брат, и Брюле застыла. Мамины душки вроде бы не подали виду, продолжая распевать песни, но Брюле заметила, как одно из ближних деревьев прислушалось. - Ты упомянула сегодня, это день, когда… - Не-е-ет, нет, что ты, - Брюле рассмеялась, но смех вышел фальшивым, - как ты мог такое подумать! Дереву оказалось достаточно: оно довольно кивнуло и продолжило создавать праздничную атмосферу. - Не здесь, - прошептала Брюле, подтянув брата ближе. Дальше шли молча. Огромная дверь-душка пропустила их в замок, проскользнули мётлы и метёлки для пыли, отсалютовали шоколадные солдаты. Оказавшись в своей комнате, Брюле наконец смогла спокойно вздохнуть - за ними больше никто не наблюдал и не подслушивал. Корсет платья, которое подобрала для неё Компот, был слишком тугим, и Брюле стала распускать шнуровку с чувством выполненного долга. - У тебя есть его листовка, - задумчиво произнёс Катакури, смотря на стену, где Брюле вешала листовки всей семьи. - А! Нет! Нет, не смотри! - Брюле прошмыгнула в промежуток между братом и своим коллажем и закрыла его собой. - Ты ничего не видел! Ты выпил, тебе показалось! - затараторила она. - Отойди, - вздохнул Катакури, и отодвинул её сам. Он сорвал листовку Шардоне со стены, скомкал кусок бумаги в руке, и сел за стол. - Ты ведь понимаешь, что он предатель? - изучающе, словно в первый раз её видел, он уставился на Брюле. - Как тут не понять, - хмыкнула Брюле, зайдя в одно из зеркал. Спустя пару минут она вернулась в пижаме. Шардоне всегда был какой-то не такой. Боялся Мамочку - это нормально, все они через это проходили (когда Брюле впервые стала свидетельницей её голодного припадка, рыдала часа три без остановки), каждый ребёнок семьи в своё время боялся родительницы, но не до такой же степени! Вместо того, чтобы проводить время с братьями и сёстрами, Шардоне всегда возился на корабле у своего отца, которого Мамочка оставила в живых за просто неземную красоту. Да даже сама Брюле, когда была малышкой, увидев отца Шардоне, тут же устроила истерику, что кроме него больше ни за кого замуж не выйдет. Хорошо, что Мамочка в ответ на такое только посмеялась… А на Чаепитиях, куда позволено было являться только Мамочке и детям, Шардоне всегда плакал, не переставая! Стоило же Мамочке к нему только обратиться, как тот либо уползал и прятался за стулом (это если настроение у Мамы было хорошим), либо и вовсе убегал. У Брюле как-то получилось его отловить - ей тогда казалось, что старший брат на то и старший, чтобы заниматься очень важными взрослыми делами (хоть он и был старше неё всего на несколько лет). В личном общении Шардоне оказался очень милым и дружелюбным, и неважно, что слегка стеснительным. Он послушно играл с Брюле во всё, что бы она не попросила, даже позволил ей потрогать свои рога (клыки, жаль, не дал - боялся навредить). А потом команда отца Шардоне решила выйти из Пиратов Большой Мамочки, не платя дань. Они подняли восстание, кровавое и страшное, сожгли половину Острова Хол Кейк, но, к счастью, им не повезло закончить своё дело. Их казнили, всех до единого: Брюле смотрела, как Мамочка пытала предателей на главной площади чудом уцелевшего острова, а Шардоне пришлось держать втроём - Овен, Дайфуку и Катакури еле справились с вырывающимся полурыбочеловеком. О, Шардоне на той казни проявил себя во всей красе - он брыкался, пинался, кусался (тройняшки потом несколько месяцев щеголяли с глубокими укусами), но когда его отцу размозжили голову дубиной, он затих. Затих настолько, что братья расслабились, тогда он вырвался и убежал куда-то. Брюле хотела побежать за ним, но Мамочка настойчиво попросила всех сочуствующих помочь с уборкой площади, сказав, что Шардоне просто нужно дать немного времени. А на следующий день Шардоне исчез. Брюле честно искала его, но он будто провалился сквозь землю. Она хотела рассказать об этом Мамочке, но Штрейзен, охранявший её покои, дал девочке от ворот поворот. Он сказал, что это неважно и ребёнок вернётся сам, а Брюле решила, что взрослые знают лучше. Шардоне не вернулся ни на следующий день, ни на следующий после следующего. Мама обнаружила пропажу через неделю, когда Шардоне не явился на Чаепитие. Но она махнула на это рукой, мол, захочет - вернётся. Первую листовку за его голову Брюле нашла случайно - в МЭГ написали о какой-то амбициозной команде новичков, совершивших государственный переворот, и Брюле, внезапно для самой себя, заинтересовалась. А после статьи увидела и листовки за эту команду, и с ужасом увидела знакомое-незнакомое лицо - Шардоне. Фамилии указано не было, и Брюле запоздало подумала, что с ним сделает Мамочка. И с ней, если узнает, что она такое читает, поэтому газета была скомкана и выброшена. Потом, конечно, Брюле достала её, разровняла как могла, вырезала листовку и приклеила на стену, в надежде, что та потеряется среди множества других, но суровый взгляд Шардоне всё равно настигал её в любой точке комнаты, поэтому когда появилась новая листовка, - теперь брат стоил шестьдесят миллионов белли, - та, где он хотя бы выглядел не так мрачно, Брюле повесила её. А из сегодняшнего выпуска газеты вырезала счастливое лицо Шардоне и прилепила на краешек листовки. - Не стоит думать о нём, - покачал головой Катакури, строго смотря на сестру. - Да, я понимаю, но… - Никаких но. - Катакури поднялся во весь рост, угрожающе нависая над ней. - Я пойду. Поздно. - Спокойной ночи, - выдохнула Брюле ему в спину. Она подошла к окну. Спустя несколько минут Катакури покинул замок и пошёл куда-то. Вдруг, он остановился рядом с мусорным ведром, и Брюле запоздало вспомнила, что кулака, в котором была листовка Шардоне, мужчина так и не разжимал. Старший брат занёс руку над мусоркой, но остановился, - он обернулся к Брюле, и, убедившись, что она видит, - швырнул комок бумаги с такой силой, что несчастная душка-ведро аж завизжала. Брюле отвернулась от окна. *** Багги вытер пот со лба. В хижине было ужасно жарко, но это помогало выздоровлению. Каким-то непонятным для него образом вся деревня (находившаяся в Раю Гранд Лайна, между прочим) заболела редкой хворью из Вест Блю и стремительно вымирала. Багги дураком не был. Филантропом тем более. Будь у него возможность, он бы обошёл это место десятой дорогой, но так сложились обстоятельства, что нужный ему цветок рос только на этом острове, считаясь полностью исчезнувшим видом во всём остальном мире (на самом деле был ещё один остров, но лезть к динозаврам Багги не очень хотелось). А дело было так: кукла-Багги, оставшись без присмотра буквально на пару минут (Багги-реального уж слишком заинтересовали древние манускрипты, найденные в одном из сундуков с добычей), успел съесть Дьявольский Фрукт. Багги даже не запомнил, какую именно способность давал Фрукт. Вернувшись к телу, настоящий Багги увидел, как фальшивка с удивлением рассматривает широкую рану, похожую на трещину, начинающуюся над бровью и идущую куда-то за ухо. Ох, как же ему хотелось на них наорать… Но пользы бы это не принесло, да и к тому же, в этой ситуации виноват был только сам Багги. Он запрограммировал фальшивую личность вести себя как последнего дурачка, вот и получил теперь. В лучшем случае, у его тела был год, не больше (и это если он постоянно будет варить различные зелья, продлевающие жизнь). А дальше - два варианта. Первый: его бессмертный дух шляется по миру, пока не находит подходящее вместилище. Желательно, уже без души. Ростовую куклу, например, ну или труп. Второй: тело можно было вырастить самостоятельно, но, во-первых, это трудозатратно, а во-вторых, новое тело будет не способнее новорождённого, и ему придётся заново учиться ходить, стоять, держать что-то и тому подобное. И если первый вариант был противным (мало приятного в чужом теле, которое ещё и ощущается, как обувь не по размеру), то второй - заморочным до жути. Но Багги не был бы собой, если бы не решил перестраховаться и таки выполнить оба. Чтобы душа не ушла на перерождение сразу, нужно было провести кучу ритуалов, которые Багги смог скрыть от команды, разве что, только с божьей помощью. А чтобы создать тело, приходилось полгода варить зелье с просто тонной редких (половина из которых уже считалась исчезнувшей) ингредиентов. Всё стало легче, и одновременно сложнее, когда капитан объявил о своей скорой смерти. Багги-настоящий не был привязан к нему так же, как и его фальшивая личность, но он без всяких сомнений испытывал к мужчине уважение и некую признательность, поэтому вопрос о раскрытии его личности даже не стоял - в один из вечеров он просто заявился в капитанскую каюту и рассказал ему абсолютно всю правду о себе, даже превратившись в свою взрослую форму для наглядности. Естественно, прозвучало и предложение помочь с лечением (на крайний случай - Багги собирал ингредиенты для своего нового тела, и ему не составило бы труда набрать на ещё одно), но стоило разговору свернуть на эту тему, как Роджер только рассмеялся и сказал, что его время всё равно уже на исходе, и смысла оттягивать неизбежное он не видит. Этого Багги не понимал - сам вон, оттягивал же как-то уже который десяток лет. Но решение капитана уважал, как бы горько от этого на душе не становилось, поэтому настаивать не стал. Потом Роджер покинул их, а команда какое-то время ещё продолжала плавать по Гранд Лайну, но эти путешествия были бесконечно пустыми. Долго Багги не вытерпел: оставил Шэнкса одного, очень надеясь, что за время его отсутствия с рыжим ничего не случится, угнал с “Оро Джексона” лодку, и отправился в сольное плавание. Сначала он пожаловал в гости к пиратам Белоуса - ему нужно было перо феникса. Столкнувшись с ними на одном острове, Багги прицепился к Марко, доставая его, пока тот не сдался. - Они отдельно от меня не работают, - насмешливо сказал он, думая, что Багги просил перо для своего капитана. Но Багги проигнорировал его, больше заботясь о том, как упаковать перо. Следующим в списке был рог óни. Óни обитали в Вано, но попасть туда Багги не смог - страну окружал барьер. Благо, отловить óни-одиночку ему удалось в Тотлэнде. Как и большинство редких существ, части которых были ему нужны. К тому же, к насилию он не прибегал - всё было добровольно, так что поводов обращать на него внимание у Биг Мам и её семейки не было. Но старая карга всё равно как-то прознала о ведьме-чудотворце и решила пригласить его к себе. Багги приглашаться не хотел, а потому как можно скорее из Тотлэнда смылся. А то с Биг Мам сталось бы посадить его в клетку как существующую в единственном экземпляре тварь. Шэнкс, кстати, решил, что без Багги ему жизнь не мила (или что-то наподобие этого), и упорно гонялся за ним по островам. Ему свой секрет Багги раскрывать был пока не намерен, собираясь ждать до того момента, когда он либо переселится в другое тело, либо создаст себе новое, но Шэнкс был настойчив, и находил Багги всегда и везде, будто собака-ищейка. Теперь ведьме оставалось собрать только растительные ингредиенты. Вдоволь наохотившись за различными корешками, листьями, корой, плодами и прочим, Багги остановился на околодоисторическом острове. Чудная травка под названием солнечная кровь росла где-то на острове, и Багги, прочесав его вдоль и поперёк, найти её не смог, а племя, жившее у берега, чужаку место показывать отказывалась. Пришлось лечить их болячку, но с этим Багги переборщил, и теперь выздоровевшие считали его богом. Последний пациент - сын вождя, - приближался к выздоровлению. Багги отдал ему зелье, которое использовал для поддержания жизни в своём теле, и принялся крошить золотые стебли солнечной крови, принесённые благодарными жителями, в котёл. Это был предпоследний штрих - нужно было дождаться, пока варево закипит. Шэнкса он оставил на два острова позади, поэтому надеялся, что у него есть как минимум пара недель. Прошло восемь дней. Багги поднялся с низкой табуретки и прошёлся по хижине, чтобы размяться. Взял газету с подоконника - Ньюс-Ку доставляли их специально для него. МЭГ не порадовала, он вряд ли успел бы восстановиться до казни Роджера, но не присутствовать не мог, а вот “Гранд Лайн Таймс” было интереснее. “Небесные Пираты: вся правда” - таким был заголовок. Хм, неужели за время, которое он провёл, сконцентрировавшись на поисках редких растений, они опять успели натворить что-то, что привело к очередному всплеску внимания в их сторону? Их популярность была неравномерной, новости об этой команде то исчезали начисто, то появлялись снова - и всегда с чем-то неожиданным. Багги взмахнул рукой, и газета зависла рядом с ним так, чтобы её было удобно читать. Ещё несколько движений, и бумажный краб поволок на себе котёл с бурлящей прозрачной жидкостью вслед за Багги. - Какие же они на самом деле… - бурчал себе под нос Багги. Газеты он читал вслух, хотя бы потому, что поговорить ему было не с кем - аборигены не знали общего, и объясняться с ними приходилось на пальцах, - наш корреспондент пообщался… Радушно приняли… Необычные условия на корабле… Провёл неделю… Статья была в меру интересной и по сути, не раскрывала никаких важных секретов команды. Просто несколько больше приоткрывала завесу будней довольно-таки известных пиратов, при этом сохраняя строгий деловой стиль. Такие статьи больше подходили глянцевым журналам, но, бывало, и газеты таким не гнушались. - Старший сын… Дружеские подколки… - продолжил бормотать Багги, остановившись на подходящей поляне и начиная чертить нужный рисунок на земле. - Капитан… Говорящий цветок… Восхитительная снайпер заглядывается на… Кок отрицает причастность к… Дочитав, Багги хлопнул в ладоши, и газета отлетела на край поляны, аккуратно приземлившись на землю. Сам он тоже лёг - прямо в нарисованную формулу. Обычно, ритуал не выполнялся в одиночестве, но у него не было выбора. Багги закрыл глаза и бумажный краб принялся выливать на него содержимое котла. Было больно, но нужно было перетерпеть. В крайнем случае, если что-то пойдёт не так, он максимально облегчил поиски нового тела, чтобы применить первый вариант. Душу Багги выбило из тела, и теперь за происходящим он наблюдал со стороны. Мда, его обваренное в кипятке тело смотрелось отвратительно. Не будь он бестелесным духом, может быть его бы даже стошнило. Кусок мяса продолжал разлагаться, словно его облили кислотой, пока не остался только скелет, но и тот стал осыпаться пеплом. Пепел закружился вихрем и исчез. Багги больше не существовало. Земля, пропитавшаяся зельем, стала слипаться в очертания скелета. На скелет нарастали мышцы, появлялись внутренние органы, нервная система, кожа… Тело формировалось так, как нужно. Внешность Багги себе тоже слегка подправил, чтобы выглядеть не совсем одинаковым с предыдущим воплощением. И-и-и, наконец, тело было закончено. Душу стало втягивать в подготовленное вместилище. Процесс был медленным, и не сказать, что приятным. - Эй, Багги! - услышал он задорный голос Шэнкса, практически полностью втянувшись в новое тело. Чёрт. *** - Сестрица Уайти! Бодрый юношеский голос разбудил её. Она встрепенулась, но чужая ладонь опустила её голову обратно, мягко поглаживая по волосам. - Тише, - спокойно сказал девичий голос. - А! Вы тут… - Тише, - повторила девушка, но в этот раз с более явной угрозой. - Да понял я, чего так злиться… - парень передал девушке что-то шуршащее и вышел. - Сестрица, доброе утро! - хрипло поприветствовала её Бонни, открыв глаза. - И тебе, красотка, - Уайти Бэй, её названная сестра, приложила холодную ладонь к её лбу, - температура спала, это хорошо. - Мне можно будет пойти с тобой во дворец? - поинтересовалась Бонни, закашлявшись. - Тебе ещё нельзя перенапрягаться, - нахмурилась Уайти. - А если я буду хорошо себя вести? - То я принесу тебе что-нибудь вкусненькое, - девушка не изменилась в лице. Бонни надула щёки. Уайти отгородилась от неё принесённой газетой. Когда Бонни вынесло волнами на берег шесть лет назад, она не помнила даже своего имени. Бедность острова напугала её, и она несколько дней моталась туда-сюда, в лёгком летнем платьице, без обуви, денег, еды и воды. Люди были неприветливы к ней, а выживать в одиночку было сложно. Потом её заприметила Уайти и забрала к себе. Она собирала под своё крыло всех беспризорников и сирот, даже несмотря на то, что сама была только подростком. Уже позже Бонни узнала, что девушка была наследной принцессой острова Шербет, но из-за несогласия с политикой отца, сбежала из дворца и сколотила свою банду. Бонни любила Уайти - пусть и не помнила ничего о своём прошлом, но ей казалось, что у неё никогда не было кого-то настолько близкого. Уайти даже дала ей имя - увидела, как девочка засматривалась на витрину единственного на весь остров ювелирного магазина под названием “Красотка”, и полушутливо предложила девочке имя Бонни, что на старом языке острова как раз и значило “красавица”. Бонни, конечно же, согласилась, а кто-то из банды, узнав о её новом имени, предложил добавить и подходящую фамилию - Джуэлри. Бонни очень хотелось быть Бэй, как и старшая сестрица, но та сказала, что быть Джуэлри намного интереснее, поэтому Бонни согласилась. А ещё она как-то смогла встретиться с королём. Тот вовсе не выглядел таким жестоким, каким его представляли люди - напротив, он даже подарил Бонни музыкальную шкатулочку и целый день угощал вкусными пирожными. А Уайти, наоборот, была очень хмурой, словно её во дворец притащили силком - хотя они всего-то воспользовались приглашением, которое принёс дворецкий. - Так ты, значит, младшая сестра Уайти? - спросил тогда король. - Да! - воскликнула Бонни, позабыв об этикетах, которые Уайти пыталась ей втолочь. - Какая замечательная малышка! - рассмеялся мужчина. - Я был бы не прочь, чтобы ты стала и моей дочерью! Но прежде чем Бонни успела ответить, вмешалась Уайти и принялась кричать на отца. Бонни очень-очень хотелось жить во дворце, есть пирожные и целый день играть в игры с королём, но она не хотела расстраивать Уайти. Дочитав газету, Уайти отложила её в сторону, поцеловала Бонни в лоб и поднялась с места. - Уже уходишь? - спросила Бонни. - Я и так заставила короля ждать. Сидела с тобой, пока не проснёшься, - ответила Уайти, поправляя причёску. - У тебя всю ночь был жар, только недавно стало легче. - Я буду по тебе скучать, - девочка перегнулась через быльце старого дивана. - Постараюсь вернуться побыстрее. - Уайти грустно ей улыбнулась и вышла. Теперь у Бонни была куча свободного времени до возвращения сестрицы. Она села и решила посмотреть, что читала сестра. Сама Бонни читать умела, но не очень-то и любила, предпочитая смотреть картинки. Когда она только-только попала к Уайти, чайки приносили ещё и газету МЭГ, но где-то через полгода перестали (сестрица сказала, что эта газета у них на острове не окупалась), поэтому теперь чайки приносили более дешёвые. Зато в них было больше картинок! Бонни взяла газету в руки с важным видом. На обложке были улыбающиеся люди. Долго смотреть на них было неинтересно, поэтому Бонни перевернула страницу. Там были портреты каждого из людей по отдельности, и девочка особенно засмотрелась на два: молодые светловолосые люди, изображённые на картинках, показались ей похожими на неё - у неё тоже были светлые волосы. До того, как она стала красить их в розовый, чтобы выделяться так же, как и сестрица Уайти с её шикарными фиолетово-голубоватыми локонами. Бонни пожала плечами. Наверное, схожесть ей показалась. В конце-концов, она ведь даже ни разу не виделась с этими светловолосыми. *** Ямато очнулась в клетке. Это было обидно, но ожидаемо. Зато её усилия прошли не даром - она поела вкусного хлеба и странных сладковатых шариков, которыми в неё швырялся огромный толстяк. У неё неимоверно болела голова - и немного тошнило. Ямато перевернулась на бок, чтобы не захлебнуться рвотой, случись что. Эх, в предыдущей клетке на полу хотя бы была солома, а здесь - только твёрдый пол. Ничего, она и отсюда сможет выбраться. Тошнота отступила, и девочка села. Осторожно покрутила головой, осматривая помещение - оно было совершенно незнакомым, и на тюрьму походило меньше всего. В углу стояла широкая кровать, неподалёку от неё - стол, с забытой на нём ароматной едой. Еда пахла чертовски вкусно. Там точно было мясо, но дотянуться до стола при всём желании Ямато бы не смогла. Зато до лавки смогла - там лежала забытая газета. Ямато знала только некоторые иероглифы, поэтому из всего написанного смогла различить только “Гранд Лайн”, выведенное сверху страницы причудливым шрифтом, и “пираты” под большой фотографией, занимавшей половину всего места. Поразглядывав газету ещё немного, Ямато свернула её в трубочку, дважды сложила пополам, и заткнула за пояс. В её прошлой тюрьме развлечений было мало, поэтому каждая газета была на вес золота. К ней они попадали только пройдя через руки предыдущих пленников, и получить газету целой было настоящей удачей. Кого-то бесили фотографии пейзажей, кто-то не любил статьи про Дозор, ещё кому-то не нравились какие-то неизвестные Ямато акции на биржах, поэтому она обычно получала бумажные огрызки. Заняться было чем. Теперь кандалы были не только у неё на руках, но и на ногах тоже. Когда она сняла их в прошлый раз, они взорвали целый корабль. Это было очень круто, но если она будет неосторожна, то взорваться может и сама, что будет грустно. Но разорвать цепи, связывающие кандалы, было проще простого, что она и сделала. Скрипнула дверь. Ямато забилась в дальний угол клетки, обнажив клыки и приготовившись напасть на кого-бы то ни было. Охранники на прошлом корабле любили иногда поколотить пленников, но она так просто не давалась - кто-то из них обязательно уходил с глубоким, кровоточащим укусом или дырой от удара рогами. Но с рогами, наверное, так больше не получится - Ямато точно помнила, как жирный мужик швырнул в неё что-то тяжёлое, отбив ей кусок рога. Хотя второй ещё вроде был на месте, поэтому совсем беззащитной она не осталась. Когда дверь открылась полностью, вошёл отец. Ямато напряглась ещё сильнее, ожидая, что он пришёл не один, но нет, он захлопнул за собой дверь. Поначалу Ямато подумала, что её даже не заметили - отец прошёл к кровати, не глянув на неё. Отец взял что-то с кровати и направился прямо к ней. - Очнулась-таки, - с непонятной гордостью сказал он. - Куин рассказал, сколько всего он тебе скормил, я думал не вычухаешься. Тяжёлым ключом он открыл её клетку, и Ямато зарычала на него, абсолютно не понимая, что он сделает следующим. Отец ухмыльнулся, открыл дверцу клетки нараспашку и отошёл в сторону. Это был очевидный жест, и Ямато, потратив несколько мгновений на раздумья, выскочила из клетки, тут же отскакивая от отца. - Садись, - он махнул рукой на стол. - Ешь. - Мясо? - Ямато склонила голову к плечу. В предыдущей тюрьме ей давали только жирную и практически безвкусную похлёбку. Хлеб был редко. Ещё реже попадали овощи, почти всегда гнилые. Отец кивнул. Ямато, не спуская с него глаз, взгромоздилась на слишком большую для неё лавку, схватила сочный стейк с тарелки, и принялась быстро, огромными кусками, пожирать его - вдруг захотят отобрать. За первым последовал второй, а за ними третий и четвёртый. Ямато никогда не ела так много, но остановиться не могла. Скорее всего, сейчас её снова посадят в клетку, а следующая кормёжка будет неизвестно когда. Схватив ещё два куска мяса, Ямато враждебно уставилась на Кайдо, сидевшего напротив неё. - Зачем ты взорвала корабль? - поинтересовался он. - Плохо. Били. Есть хочу, - рвано ответила Ямато. Она не умела хорошо разговаривать - научить её было некому. - Мда-а-а, - отец покачал головой и рассмеялся. Оба его рога были на месте, значит Ямато только потратила силы впустую. Это тоже было грустно. Интересно, а как выглядел её рог? Одной рукой всё ещё прижимая мясо к груди, она подняла другую, чтобы ощупать свои рога. Но оба её рога тоже были на месте. Только на одном она смогла нащупать неровность. Отец смотрел на неё, как на развлечение. - Есть что-то, чего ты хочешь? - спросил он. - Ямато хочешь? - переспросила девочка. - Маму! Отец уже рассказывал ей: он встретил её мать когда был в какой-то крутой команде, а потом встретился снова, и у матери уже была Ямато. Он говорил, что мама приглянулась ему, потому что была похожа на шарлотку лили, или как-то так. У мамы были красивые белые волосы, - это Ямато помнила. И ласковые руки. А отец говорил, что мама была не мамой, а шарлоткой лили. Только меньше. Потом он её убил, потому что она работала на какой-то цифропол, или сафропол - название Ямато не запомнила. И забрал Ямато к себе. Ямато сначала нравилось, но отцу что-то не понравилось, и он закрыл её в тюрьме. - Маму? - повторил отец. - Твоя мать мертва. - Новую маму, - замотала головой Ямато. Она многого не знала, но знала, что мёртвый человек не говорит, не шевелится и не дышит. И разлагается. Это было что-то непонятное, но вонючее. Вспомнив, Ямато достала газету и развернула её. - Эту! - она ткнула пальцем в смеющуюся женщину. - Хм… - отец задумался и снова расхохотался. Перед глазами у Ямато поплыло, и она крепче вцепилась в свои сокровища - мясо и газету. *** Тюрьма в Логтауне была тихой. Тихо переговаривались дозорные, тихо бряцали ключи на их поясах, тихо капала вода в камерах. Этаж, где содержался Король Пиратов, был тише всех. Остальных заключённых перевели в другие камеры, оставив его наедине с собой. Но заскучать ему не давали посетители. - Выпьешь со мной, брат?