Шесть недель

Был вечер. На улице было холодно, но у нас с Фрэнком не было теплой одежды. Я продрог до костей. Это было ужасно. Негде скрыться. Мы замерзли, устали, мы не ели почти шесть часов. Я видел, что Фрэнку было уже совсем тяжело. Я взял его за руку. Мы не могли останавливаться, потому что на улице было опасно. Здесь было слишком пусто, и если нас найдут зараженные, то нас уже никто не спасет. А у нас нет никакого оружия. Совершенно ничего. Это было действительно страшно. Как будто вы в клетке с разъяренными хищниками, и у вас нет совершенно ничего для защиты. Верная гибель. Я не хотел думать об этом, но моя голова была забита только этими мыслями. - Мы остановимся, - сказал я Фрэнку, еще сильнее сжимая его руку. Я знал, что это очень сильный риск, но мучить парня я тоже не мог. Я и сам едва собирал в себе силы для каждого шага. Мне казалось, что через пару метров я точно потеряю сознание. Нам некуда было идти. Некуда. Какого черта я решил сбежать из супермаркета? Что если их отвезли уже в другой штат, где они рады и счастливы? Но я так же думал, что возможно, они все уже либо заразились, либо убили друг друга. Сначала Фрэнк не хотел соглашаться. Но он так же понимал, что не протянет даже десяти минут пути. Я оглянулся. Пара запертых зданий, проезжая дорога и пустые тротуары. Кажется, мы будем ночевать прямо на земле. Ночевка в супермаркете или автозаправке была гораздо лучше. Каким же я был идиотом, когда не довольствовался этим. Я сел прямо на тротуар. Все равно кроме нас тут никого нет, а большого выбора мест отдыха нам не предлагалось. Холодный, отвратительный асфальт. Но Фрэнку было уже все равно, что это: асфальт, лед или грязь. Он просто свалился с ног рядом со мной. Мы просто сидели молча, смотря куда-то вдаль. Не знаю, о чем думал Фрэнк, но я перебирал варианты побега из Милфорда. Мы еще не дошли до границ. Нам нужно было узнать, охраняются ли они? Должно быть, охраняются. Иначе зараженные могли бы выехать и заразить все штаты. Сильный порыв ветра. Начался дождь. Великолепно! Это именно то, чего нам не хватало. У нас же нет крыши над головой, самое время для дождя! Сначала он был почти незаметным, но через пару минут он перерос в ливень. Фрэнк подвинулся ко мне и обнял меня, положив голову на плечо. Представьте только эту картину: совершенно пустой город, поздний вечер, дождь, и мы вдвоем сидим на земле. Отрезанные от мира, совершенно одни. Одни, запертые в клетке с хищниками. Беспомощные, изнуренные, напуганные. Я смотрел в небо и к глазам подступили слезы. Это было очень тяжело, и я больше не мог держать все в себе. Я хочу нормальную жизнь. Я хочу уехать отсюда подальше, жить вместе с Фрэнком, спокойно и счастливо, как все. Я хочу, чтобы это происшествие стерлось у меня из памяти. Я не хочу умирать. Я уже не обращал внимания на дождь. Самое главное для меня было то, что мы живы. И главная цель для меня – выбраться отсюда. Виброзвонок. Кто-то позвонил Фрэнку по мобильному. Он носил его в кармане, а я додумался оставить телефон в рюкзаке. Фрэнк полез за телефоном, посмотрев на меня с непонятной эмоцией. Это было что-то между радостью и испугом. Ведь он не мог дозвониться своей матери с момента, как нас заперли в супермаркете. Неужели она дозвонились до него? Мое сердце замерло от волнения. Как же я хотел, чтобы Фрэнк был хоть немного счастлив. Может быть, он сможет уехать отсюда со своей мамой? А может ее уже эвакуировали и теперь спасут нас? На экране написано: «Звонок от: мама». Дыхание перехватило. Мы еще раз переглянулись с Фрэнком, и он ответил. - Д-да, это Фрэнк. Я… вас с-слушаю, - голос парня дрожал. Его глаза стали огромными от страха. Ему звонила не его мать. Кто же? Откуда у них его телефон? Телефон упал из рук Фрэнка и упал на землю. Я испугался не на шутку. Что, черт возьми, случилось? Я посмотрел на Фрэнка, и меня передернуло. Слезы рекой лились из его глаз, он закрыл лицо руками и плакал. Я не знаю, что нужно делать в таких ситуациях. Я не умею успокаивать. Я все испорчу. Но не могу же я бездействовать! Я не знал, что сказать. Даже не представлял, что говорят в таких ситуациях. Я прекрасно понял, что сказали Фрэнку. Мое сердце забилось так сильно, что мне показалось, будто оно сейчас выпрыгнет из груди. Я очень сильно переживал. Но все равно не так сильно, как он. Я просто обнял его так сильно, как мог. Это вместо любых слов. Лучше любых утешений. Потому что когда тебя обнимает любимый человек, ты чувствуешь его поддержку. Это лучше тысячи слов. Легко быть рядом, ощущать близость, содействовать партнёру в минуты успеха, славы, мнимого счастья. Однако истинная любовь проверяется в тёмные, тягостные периоды, в моменты страха или неясности, переживаемые партнёром или возникающие во взаимоотношениях, когда нам кажется, что всё потеряно. Я хотел верить, что хоть немного помогу парню. Но он плакал все сильнее, всхлипывал, вытирал слезы рукавом своей рубашки и опять плакал. Помню, когда в первый день нашего знакомства он рассказывал, что в этой жизни у него нет никого, кроме мамы… Он потерял самого близкого человека. И никто никогда не сможет ее заменить. Фрэнк уткнулся в мою футболку и рыдал. Неужели он еще не многого натерпелся? Неужели судьба никак не сжалится над ним и надо мной? Почему это все не может просто прекратиться? Что нам теперь делать? Мы убиты физически и морально. Не осталось никаких сил. И, наверное, если помощь сама не придет к нам, мы до нее уже не доберемся… Сегодня нам придется ночевать под дождем с мыслью о том, что нас могут убить, пока мы спим. Фрэнк успокоился спустя где-то час. Мне было безумно больно смотреть на его переживания. Я остался единственным близким ему человеком. А он мне. И теперь мы могли выжить только поддерживая друг друга. Как говорил Мартин Лютер Кинг: «Любовь - самая стойкая сила в мире. Это творящая сила - самый могущественный инструмент, доступный человечеству в его стремлении к миру и безопасности».