— Каково это? Знать, что ты — перерождение души девушки, которая навечно поселилась в его сердце?
Лайя пожала плечами, бросив свой взгляд в окно:
— Но ведь она давно мертва.
***
Девушка, несмотря на быстро сменяющиеся события в её жизни, помнила свою первую встречу в баре при отеле с Владом. Статный мужчина, пронзивший её пристальным взглядом, буквально заставлял смотреть на него в ответ, не отрываясь. Бёрнелл помнила, что в его глазах, помимо холода по отношению к бывшему владельцу галереи, плескалась необъятная тоска, обращенная на неё. Но тогда Лайя ещё не понимала значения этого взгляда. Прошло немного времени, прежде чем девушка узнала всю правду. О том, кем был Влад — мужчина, что так сильно закрепился в девичьих сердце и душе. Узнала о том, какой тяжкий груз на плечах он носил. И не один год. И даже не один век. Но главное, что Лайя узнала то, кем являлась она сама, благодаря этим ненавистным картинам, но в то же время слишком дорогим сердцу. Перерождение души, второй шанс, близнец. Копия. Впервые увидев через портреты девушку, чьей копией она являлась — Лайя испугалась и хотела сбежать подальше из этого замка, из Румынии. Вернуться обратно в родной город и больше не сталкиваться ни с кем: ни с Владом, который просто за один день перевернул её жизнь с ног на голову, ни с Лео, который стал очень активно оказывать знаки внимания. Но она не уехала. Продолжила дальше активно очищать полотна, узнавать всю историю Османской империи… Свою историю. Лайя ощущала непонятные ей чувства в груди, когда глазами Лале видела всё, что происходило. Видела лучащегося радостью лучшего друга Аслана, часто пропадающего на конюшне. Видела и ненавистного Мехмеда. Видела Влада. Влада, который безумно был схож с тем, кого знала Лайя. Она видела, как часто проводили время наедине молодой парень из Валахии и племянница султана. И Лайя, пока наблюдала за их уединениями, ощущала тот же трепет, который испытывала Лале. Бёрнелл стала ловить всё более долгие и задумчивые взгляды Влада на себе, но всячески старалась игнорировать. Её безумно тянуло к нему, но зная, что мужчине становилось больно от прикосновений с её голой кожей, Лайя держала себя на расстоянии. Она не знала, что это была за связь — сильное чувство между Лале и Владом, пронесшееся сквозь века, или её собственные симпатии к мужчине — но девушка не хотела покидать его замок. Не хотела покидать или быть вдали от Влада. И сейчас, после всего рассказа Владу о видениях через картины, Лайя внимательно смотрела за эмоциями на его лице, как он улыбался и радовался любому воспоминанию, связанному с ним и Лале. А потом он невесомо, в паре миллиметров от кожи, провел по её лицу и прошептал: — Я так рад, что снова встретил тебя. И, глядя в его глаза, наполненные любовью и нежностью по отношению к ней, Лайе, девушка отмахнулась от въевшихся в голову мыслей о том, что она и правда копия. Что все чувства Дракулы направлены лишь к одной девушке, которая полюбилась ему тогда, почти шесть веков назад, когда он был сослан в Османскую империю. — Но я — не Лале, Влад, — тихо прошептала Бёрнелл, стараясь не разрушить этот хрупкий момент, почти ощущая его пальцы на своей щеке. — Я — не она, но я ощущаю сильную связь с ней… Я всё вижу так, будто я была там сама. До нашей встречи у меня была своя жизнь, свои цели. Я не хочу, чтобы ты видел во мне лишь отголоски прошлого или замену, схожую внешне с Лале-хатун. Но я совсем не похожа на неё. — Я знаю, Лайя, — Дракула не удержался и коснулся её щеки рукой на пару секунд, чуть нахмурившись от поразившей боли. — Твой характер, моя прекрасная девочка, нельзя назвать ангельским, — мужчина тепло усмехнулся и склонил голову набок, рассматривая сидящую перед ним реставратора. — Лале была хрупким нежным тюльпаном — так её и называли во дворце, — он на мгновение отвел взгляд. — Её хотелось защищать, с ней всегда хотелось улыбаться. Она была невинна и прекрасна. Бёрнелл слушала мужчину и мрачнела с каждым словом всё больше, ощущая, каким было восхищение в его речи. Девушка старалась никак не показывать своей опечаленности, удерживая невозмутимую маску на лице. Но Влад остановился, вновь посмотрев на неё. И, будто прочтя мысли, положил ладони на её скрытые под джинсами ноги и погладил около колен, опускаясь перед ней на пол: — Ты как бомба замедленного действия, Лайя. Ты можешь быть милой и прекрасной девушкой, а через минуту твое настроение может поменяться на противоположное. Ты настоящая, у тебя нет никаких ограничений или рамок в поведении. Ты такая, какая есть. То, как ты похожа на Лале, — Влад аккуратно коснулся её грудной клетки, скрытой блузкой, — скрыто здесь. Твоя душа и её — одна, Лайя. Именно поэтому ты можешь видеть картины, именно поэтому я не могу спокойно касаться тебя. Свет души, что перешел от Лале к тебе — для меня, к сожалению, как отрава. — Я не хочу, чтобы тебе было больно, — прошептала девушка и отодвинулась назад, чуть дальше от мужчины. — Я столько раз отталкивал тебя от себя, любовь моя, — Дракула грустно улыбнулся. — А теперь я не хочу, чтобы ты была так далеко от меня. Пусть нас и продолжают всё еще разделять несчастные сантиметры, не позволяющие мне касаться тебя. Но я рад хотя бы и им. Я рад тому, что могу видеть тебя, Лайя, любоваться тобой, обнимать, пусть и через ткань пледа. — Ты правда считаешь меня — мной? А не копией… — Забудь это слово, Лайя, — Влад вновь нахмурился, подавшись телом вперед. — Ты — это ты. И я люблю тебя, мисс Бёрнелл. Да, когда-то давно, когда я был человеком, я любил Лале. И я знаю, что и она любила меня. Но это было очень давно, Лайя. Я не хранил все эти века верность моей несбывшейся мечте, я отпустил её. А теперь я встретил тебя, и я сделаю всё, чтобы ты, мой свет, была счастлива, а главное — рядом со мной. Лайя выдохнула, отпуская все скопившееся напряжение в теле, и мягко улыбнулась, смотря на мужчину поблескивающими от слёз глазами. Влад вернул ей ответную улыбку и взял плед, укрывая девушку с плеч им и увлекая в свои объятия. Позволив ей прижаться головой к своей груди, скрытой водолазкой, Дракула бросил взгляд на картины, нарисованные рукой Лале-хатун. Пробежавшись взглядом по последнему полотну, которое только начала очищать Лайя, Влад улыбнулся и мысленно поблагодарил Лале, зная, что седьмой картиной был его портрет. Он был ей благодарен за то, что сейчас, спустя столько веков, он вновь ощущал небывалое счастье, позабытое за годы.