Точка Языджи

Юсуф вышел из душевой, пошатываясь – ноги после оргазма были как ватные, да и глаза, которые он так и не осмелился открыть, пока тренер оставался с ним в одной кабинке, неприятно резало от яркого света. Предбанник был пуст. Что ж, ожидаемо. В чем, в чем, а в предусмотрительности и умении строить стратегические планы Березуцкому – обоим Березуцким – отказать нельзя. Вряд ли один из них проделал бы такое, если бы не был не просто на все сто процентов убежден в успехе, но и не рассчитал момент идеально до миллиметра. Никаких, даже косвенных, свидетелей не должно было быть. В конце концов, тренер буквально играл на своем поле, а Юсуф приехал на этот стадион впервые с восемнадцатого года, да и то это был всего лишь один гостевой матч сборной. Кто б ему тогда сказал, что ВЭБ-арена станет для него домашней... Он сам с трудом верил в то, что случилось – отдавшись в чужие руки, он покорно позволял себя ласкать везде, докуда они у тренера доходили, и торопливо отвечал на жаркие поцелуи, лившиеся бесконечным потоком. Тело трепетало от восторга, от наслаждения, от облегчения: все, что казалось бредом безумца, невозможной фантазией, чем-то несбыточным, стало реальностью, и сопротивляться этой новой реальности Юсуф не имел ни малейшего желания. Как раз наоборот. Принципиальной разницы в том, кто из братьев разгадал его невольные сигналы СОС и сделал первый шаг навстречу таким радикальным способом, для него не было. Он был согласен на любого. В глубине души, пожалуй, даже на обоих разом, но эту двусмысленную ситуацию он принял без колебаний. В ЦСКА он беспрекословно выполнял то, о чем его просили – контролировать зону, подавать угловые, забивать голы, закрыть глаза, открыть рот... Юсуф таял, тек, едва слышно выстанывая в губы тренера «Yes, boss», и вслепую слизывал ответную медовую улыбку. Впрочем, это все отнюдь не означало, что ему не интересно, который из Березуцких такое отмочил. Зацепок, однако, не было. От силы пять слов, и те хриплым шепотом. Что касается одежды, то тоже ничего определенного. На самом матче Алексей, главный тренер, был одет в серо-коричневую пару, но это чисто для телевизионной картинки: и до игры он ходил в точно таком же форменном спортивном костюме, как у Василия. Юсуфа еще фотографировали с наградами, а Алексей сразу после пресс-конференции избавился от пиджака и брюк. Видимо, не по нутру ему деловой стиль, и он стремился как можно скорее выйти из образа. Обувь тоже ничего не могла подсказать. Кроссовки у братьев разные, не перепутаешь, у Алексея однотонные темно-синие, у Василия серые с геометрическим узором, проблема состояла в том, что вошедший в душевую был в белых носках. Часы Юсуфу тоже не удалось рассмотреть, тренер ловко прятал левую кисть, а потом он зажмурился и не мухлевал. Подаренный всей команде серебряный браслет с тремя синими турецкими бусинами, который был у Василия на правой руке с тех пор, как они прилетели в Россию, в душевой тоже не мелькнул, но его нетрудно снять и надеть. По итогу ноль. Тупик. Там, в кабинке, под бесстыжими прикосновениями, было неважно, кто из близнецов пошел ва-банк, но для самого Березуцкого это, судя по маскировке, было очевидно не так, он не мог быть уверен, что Языджи его не оттолкнет, не поднимет панику, не устроит скандал. Никто не был бы уверен. Юсуф потопал в раздевалку, придерживая полотенце на бедрах. Он бросил косой взгляд на открытый нараспашку тренерский кабинет, откуда доносились веселые и похожие голоса. Порыв вломиться туда прямо вот так, еще с капельками воды на плечах, чтобы застать Березуцких врасплох, пришлось задавить в зародыше, потому что у дверей стояли помощники: у левого косяка тыкал пальцем в планшет аналитик Евген, у правого привалился Грегори. Выяснить у братьев все сейчас, по-горячему, не получилось бы. Попробовать распутать клубок издалека? Гбамен задумчиво уничтожал кусок пиццы и пролистывал ленту Твиттера на экране телефона. – Хэй, Джи-Пи, ты не заметил, кто из тренеров выходил из душевой? – Юсуф задвинул в уголок награды «Лучший гол зимы» и «Игрок матча», присаживаясь на свое место. Да, Гбамен был еще большим новичком, чем он сам, и крайне сомнительно, чтоб он мог сходу различить братьев, но нужно же с чего-то начинать расследование. Юсуф понадеялся на удачу. – Ни тот, ни другой, – огорошил его Гбамен. – Я никого из них в душевой не видел. «Ну и хвала Аллаху, что не видел, знаешь ли», – почесал в затылке Юсуф и повернулся к Эджуке. – Sorry, – покачал головой Чидера, натягивая джинсы. – Не обратил внимания. Кажется, напрасно Юсуф рассчитывал на легионеров в этом щекотливом вопросе. Возможно, помог бы Магнуссон, вот кто бы не прохлопал ушами такое неординарное событие, как визит тренера в душевую, но исландец сегодня не играл и к этому времени уже уехал со стадиона. Русские? К сожалению, все они, кроме Набабкина и Акинфеева, сидели спиной к нужной двери и не увидели бы Березуцкого по пути из душевой в кабинет, даже если бы и захотели. Набу спрашивать бесполезно – как начнет прикалываться и хохмить, не отвяжешься, только зря спалишься. Побеспокоить Игоря? Стремно. Если бы в составе был Заба, он бы, наверно, засек, но Антон приходил в себя после сочинского матча. Щенников тоже давно покинул раздевалку, он хоть и значился в протоколе, но на поле не вышел. И Марио Фернандеса нет, его врачи обрабатывают. Юсуф сделал круг около стола с закусками и выхватил бутылку с соком. Надо срочно что-то предпринимать, а то они быстро заметут все следы, а Юсуф хотел – морально имел право! – знать. Рука дрогнула, несколько капель потекли по подбородку и упали на пол. Братья ему нарочно мозги пудрят. Они решились, но не решили, кто из них двоих это сделает. Потому что он сам не определился. А рисковать они по разумным причинам не стали – и без того зашли невероятно далеко. Юсуфа обожгло догадкой: в одиночку провернуть это никто из них не смог бы, второй так или иначе его страховал. Они сговорились, абсолютно точно. И как они выбирали, кто где будет? Жребий тянули? Камень – ножницы – бумага? Или один просто отодвинул брата в сторонку, а тот ничего и поперек не сказал? От одной мысли о таком по коже поползли мурашки. Он обязан выяснить, кто это был. Березуцкие утверждают, что они разделили тренерские функции, и поэтому в каких-то сферах командует один, а в каких-то другой, а что кому досталось, можно было распознать исходя из каждодневной рутины команды. Но и сумасшедшему бы не пришло в голову, что они заранее договаривались, кто дрочит футболистам в душевой. Окей, пусть не заранее, пусть прямо на месте, улучив удобный момент, но все равно один должен был уступить. Старший младшему? В своих детских и юношеских проказах Юсуф следовал за Джиханом, не спорил со старшим братом, полностью полагался на него – его силу, его благоразумие, его любовь... Но тут близнецы, у них все может быть сложнее. Еще б вспомнить, кто из них старший. Алексей мог бы на правах главного тренера приказать, но Василий по темпераменту не подчинился бы просто так, как минимум отпускал бы шуточки, прибауточки и ехидные комментарии. Василий смелее и безбашеннее, и он мог поставить брата перед выбором – или ты, или я, здесь и сейчас, и Алексей, которому обычно требовалось обмозговать и менее глобальное действие, сдался бы. Стоп. Это все, конечно, хорошо, но теория работает только при условии, что кто-то был вынужден капитулировать. А это лишь предположение. Как вариант, один Березуцкий попросил его прикрыть в столь деликатной ситуации, и второй без каких-либо сомнений согласился, ибо ему фиолетово на Юсуфа, а вот на брата он забить не может и будет ему помогать во всех его начинаниях, даже в таких отмороженных, как соблазнить легионера... Юсуф потянулся к подносу с аппетитно пахнущими хот-догами. Такое позволительно есть в первые полтора часа после матча. Если бы оба Березуцких на него посмотрели, он бы им устроил шоковую терапию! Практически голый, с прожаренной сосиской во рту, с густым белым соусом на губах, когда каких-то десять минут назад он извивался в экстазе в крепких руках, и один из них знает, как это, потому что это было у него на глазах – Юсуф сам не видел, а он видел... У него бы нервы не выдержали, в этом Языджи мог поклясться, так как в душевой ощущал своим обнаженным бедром под тканью спортивных штанов каменный стояк, а подрочить себе тренеру было некогда, он почти сразу же ушел. У того из Березуцких, кто был с ним, встало бы мгновенно, если бы он сейчас был в раздевалке, а не в кабинете. Стоило бы подождать с показательными выступлениями до их выхода, но Юсуф жутко голоден, кажется, в обморок упадет, если не набьет желудок сию же минуту хоть чем-то, ведь мало девяноста с гаком минут на поле, ему ж и после секса еще всегда есть хочется. А это был секс. Они с Мерихом Демиралом на Евро, после очередного постыдно проигранного матча, валялись в обнимку на кровати и рассуждали о том, считать ли, что у них был секс, или нет. Мерих, глядя на него как на несмышленого ребенка, настаивал, что если кончил, то можно сказать, секс был. – Ну, так я подрочу, допустим, это что, тоже секс? – озадачился Юсуф. Наверно, его подсознание тогда было не готово смириться с тем, что происходило между ними в последние дни, и смещало констатацию сего аморального факта куда-то подальше от логики. Будь вместо Мериха девушка, вопросов, секс у них или не секс, даже бы и не возникло, Юсуф бы другого слова и не подобрал – однозначно, секс. – Смотря кому подрочить, – Мерих пробежался пальцами ему по ребрам и по-хозяйски сложил ладони у него на животе. – Да даже себе, – возразил Юсуф. – Физиология. Подрочил и сразу хорошо. Все. – Себе – это не то, – мурлыкнул Демирал, ткнувшись носом ему в висок. – Это онанизм называется, а вот если дрочишь и кончаешь с кем-то, то это уже секс. Даже если партнер всего лишь наблюдает, как ты себе дрочишь. Потому что дрочить в присутствии другого человека – это новый уровень отношений. До него надо дорасти. Будешь дрочить при посторонних – сядешь в тюрьму или в лечебницу за антисоциальное поведение. Переключись с физиологии на психологию. – И уголовный кодекс. – Ну и на него тоже. Секс – это про людей. Во множественном числе. И, соответственно, психология. Там, где есть отношения, рулит именно она. Нужны эмоции, нужно доверие. Первому встречному дрочить не станешь и свой член не сунешь. Ну, разумеется, если там не отклонения какие-нибудь. – Психические, – подхватил Юсуф. – Вот, сам допетрил, – Демирал сжал его колено. – То есть мы, оказывается, трахаемся? – уточнил Юсуф. – Ага, трахаемся. Рад, что ты все-таки заметил. А ты против, что ли? Только не говори, что я тебя насилую. – Нет, не насилуешь, я совсем не против, но... – Неужели надумал по-серьезному? – Мерих отстранился и изумленно выгнул бровь. – Чтоб я тебя прям выебал? Или отсосать мне хочешь? Просто трогать меня тебе уже недостаточно? Юсуф на миг замер: – Извини, это гипотетический вопрос. Пока мне достаточно того, как мы проводим время. Но возможно, однажды я захочу попробовать... нечто большее... – Это обещание? – лукаво усмехнулся Мерих. – Это смертный грех. – Ох, как мы теперь заговорили... Найди среди людей безгрешного. Найди среди людей бессмертного. Юсуф опрокинул его в подушки и навис сверху: – А у тебя было с парнем... по-серьезному? – Это предложение? – вопросом на вопрос ответил Мерих. – Мне немного любопытно. Будет больно? Демирал приподнялся и нежно поцеловал его в уголок губ: – Зависит от того, как ты к этому готов. И не ври мне, тебе нихуя не немного любопытно. Еще скажи, не для себя, а для друга спрашиваешь. – Я не готов... – пробормотал Юсуф. – Я не хочу тебя торопить, – Мерих забрался одной рукой ему в трусы, а другой приспустил резинку своих шорт. – Я просто хочу тебя. Он потрясающе дрочил им обоим одновременно, мягко зажимая две головки в одном кулаке. В первый раз они в шутку забились на спор, кто дольше, и Мерих проиграл, потому что Юсуф, не столько осоловевший, сколько офигевший от всего происходящего, никак не мог полностью расслабиться. Зато все их последующие разы Языджи неизменно кончал раньше, правда, в выдержке они больше не соревновались. Да и Демирал как будто забыл этот разговор. Кстати, о Мерихе. У него же сегодня день рождения. Какая там разница по времени с Италией? Телефон утром пикал напоминалкой, но Юсуф задвинул поздравления на вечер, а теперь, в свете последних событий в личной жизни, даже как-то неловко звонить... любовнику. Окей, старому приятелю, другу, коллеге по сборной... Нет, как ни крути, Мерих Демирал – по-своему дорогой ему человек. Юсуф же не трахается с кем попало. Ну, если понимать под сексом активные манипуляции с членом при участии двух и более лиц. Про «и более» – очень существенное уточнение. Дальше взаимной дрочки Юсуф и в мечтах не заходил, пока полгода спустя после злосчастного Евро и тех откровений с Мерихом ему не приснилось, что он, голый и возбужденный, лежит на одном из Березуцких, позволяя себя целовать. Пальцы тренера путались в волосах, он придерживал его, не давая отвернуться, но Юсуф и не намеревался этого делать, впуская в рот напористый язык. Дико смущало то, что он не мог разобрать, кто из близнецов ему снится. Плюс в этом гомоэротическом триллере Юсуф четко ощущал, что второй язык влажным кончиком выписывает завитушки в его межножье, а потом ягодицы раздвигает вторая пара рук, невидимая, но во сне Юсуф знал, что там другой брат. Кто же еще? Не Мерих же, в конце-то концов. Тогда он проснулся со стоном и диким желанием насадиться кому-нибудь на член по самые яйца. А нынче он был как никогда близок к тому, чтобы потерять остатки рассудка и анальную девственность. За это стоило благодарить только здравомыслие тренера. Но сам Березуцкий не получил ничего, кроме доказательства того, что Языджи звать на помощь и поднимать шум не станет. Кто же это был? Юсуф осознал, что тупо смотрит в стену, а Дивей водит рукой перед его лицом туда-сюда: – Are you OK? – Fine, – Юсуф подмигнул ему. – A bit tired, – он запихивает в рот последний кусочек хот-дога, поворачивается к своим шмоткам и вдруг цепляется глазами за переводчика Макса, который что-то обсуждает с Эджуке. Макс! Он же все это время стоял возле легионеров, никуда не отходил, и он, конечно, безошибочно различает братьев, ведь он работает в клубе еще с тех времен, когда они были игроками. – Max, can you help me, please? – Sure. – Макс, как всегда, сама любезность. – Можешь подсказать мне, кто из тренеров вышел из душевой передо мной? Ты видел? Макс нахмурился, его взгляд ушел внутрь, в себя. «Вспоминает», – у Юсуфа от волнения перехватило дыхание. – Алексей, – медленно проговорил Макс. – Да, Алексей. Юсуф не понял, что чувствует. Все тело словно заледенело, щеки горели, а сердце громко-громко стучало в груди: А-лек-сей, А-лек-сей. – Точно? Ты не перепутал? Это очень важно для меня. – Нет, не перепутал, – Макс расцветает улыбкой. – Я их не путаю. Последним вышел Алексей, а Василий до него, он дверь открывал, а Алексей закрывал. Так что прямо до тебя был Алексей. Сердце перестало биться и рухнуло в желудок. – Fuck! – Юсуф спрятал лицо в ладони. Он на грани того, чтобы разрыдаться от отчаяния. – Fuck them all! Из угла раздается голос Алексея, тут же его перебивает Василий, и русские, которые еще остались в раздевалке, разразились конским ржачем. Василий хохмит. А Юсуфу вот не до смеха. Он сжимает кулаки и поднимает глаза. Братья одеты все в те же одинаковые спортивные костюмы, но на Алексее длинный пуховик до колена и черная кепка, а на Василии темно-синяя куртка покороче, к тому же он бурно жестикулирует, и у него на запястье прыгает браслет-подарок Юсуфа. Оба продолжают жевать жвачку. Алексей о чем-то расспрашивает Акинфеева, тот в ответ показывает попеременно то два, то три пальца, Алексей кивает и протягивает ему руку. Березуцкие собираются уходить. – Завтра восстановительная тренировка в одиннадцать, – объявляет Макс на английском, потом то же самое по-португальски и по-испански. – Это всем, кто отработал больше часа. Остальных ждем в девять на базе. Тренеры подходят к скамейке с легионерами, чтобы пожать им руки, доходит очередь и до Юсуфа. На штанах у обоих ни следа от контакта с горячим и мокрым футболистом. Василий потрепал его по плечу, Алексей что-то буркнул по-русски и вопросительно посмотрел на Макса. Юсуф улавливает среди неразборчивых звуков знакомое «Как дела?». – Блять! – все, что он способен из себя выдавить. Дзага бы одобрил. По братьям вообще ничего нельзя определить, Юсуф даже не стал бы ручаться, что по ним сейчас можно сказать, победила команда или проиграла, настолько они нейтрально-обычные и невозмутимые. Это какое-то коллективное издевательство! – Не простудись, пожалуйста, – переводит слова Алексея Макс. – Одевайся, здесь прохладно. Как себя чувствуешь? Ты нам здоровый нужен. – We need you very much, – повторяет за ним Василий. Алексей поддерживает угуканьем. – I am allright, – Юсуф нервно поправляет полотенце. – I will be fine tomorrow. И через минуту они отчаливают вдвоем, помахав всем на прощание. Ни намека. Как будто в душе с ним был кто-то другой, какой-то посторонний человек, а тренеры-близнецы вот совсем и не при чем. Юсуф напяливает штаны и носки и, чтоб отмести самые нелепые версии, подходит к Акинфееву, завязывающему шнурки кроссовок. Игорь ему лапшу на уши вешать не будет. – Igor, sorry, may I ask you? – Йес, оф кос! – соглашается Игорь. – What’s up? Юсуф подсаживается к нему бок о бок и тихо произносит: – Наши тренеры... Они близнецы... Их точно двое, а не трое? – Точно, – Акинфеев ни капли не удивлен. – Двое их, и всегда двое было. Макс! Макс переводит объяснение Игоря, что однажды на первое апреля в ЦСКА сняли видеоролик, в котором якобы фигурировал третий брат-не футболист, но это был розыгрыш. А на самом деле никакого третьего брата нет, в этом плане никому не верь, а особенно Набабкину. Игорь серьезен, Макс тоже. Значит, Березуцкие с ним играют. Эта обидная мысль застревает в подкорке и не дает успокоиться. Но не только ЦСКА умеет устраивать первоапрельские шутки. Юсуф погасил весь свет в квартире и шатался по ней, без опаски натолкнуться на что-нибудь. Несмотря на позднее время в русской столице из-за россыпи фонарей за стеклянными стенами элитной высотки темнота довольно условна. Он давным-давно должен спать, но просто не в состоянии лечь. Кровь кипит. По его коже все еще ползают жадные руки, его губы все еще ловят слегка колючие поцелуи, он все еще в этой проклятой душевой – растворяется и выпадает в осадок. Что ж, если братья-тренеры надумали так с ним позабавиться, то пусть знают, что это игра с огнем. Блять, надо остыть. Юсуф ищет новости про матчи Серии А. «Аталанта» уступила «Роме» в гостях со счетом 1:0, игра закончилась часом позже, чем у ЦСКА в Москве, можно и позвонить. – Привет. Голос у Демирала низкий и бесстрастный, а на заднем фоне у него какие-то тревожные шорохи. – Поздравляю с днем рождения, Мерих, – пропел Юсуф и заговорщицки прибавил: – Я успел? – Впритык. Мерих издает пару глухих смешков. Юсуф не видит его лица, но он отлично помнит, как это выглядит, Мерих суров, даже когда смеется. Истинный защитник. Юсуф никому никогда бы не признался, и самому Демиралу в том числе, что вопреки всему ему спокойнее всего за ворота, если в линии обороны этот строгий молодой мужчина. Не Зеки Челик, не Чаалар Союнджу – Мерих. Может быть, потому что на его первом турнире за сборную до девятнадцати лет они были вместе. Тогда треть футболистов вызвали из системы «Фенербахче», с Юсуфом приехал трабзонский одноклубник, Мухаммет Бешир, и они с Мерихом не то чтобы много общались. Теперь, шесть лет спустя, из той молодежки полноправными звездами, стабильно показывающими высокий уровень, стали только Дженгиз Ундер и Мерих Демирал. Команда не проиграла ни одного из трех матчей в группе, но этого не хватило, чтоб отобраться в финальную стадию. – Тебе удобно? – У нас вылет через двадцать минут. – Юсуф представляет, как Мерих на этой фразе дергает бровью и едва заметно щурит один глаз. – Но ты давай, говори, а я тебя с удовольствием послушаю. – Желаю тебе всего самого лучшего, побед и здоровья. Главное, здоровья. – Спасибо, дорогой. Я очень рад, что ты не забыл. – Я так понимаю, тебе одноклубники подарили галстук? – спрашивает Юсуф. – Ага, – сухо отвечает Демирал и внезапно взрывается: – Ебаная «Рома», ненавижу ее! Если и есть в Италии несчастливая для меня команда, так это именно она, вечно все портит... Да уж... Играя за «Ювентус», в матче против «Ромы» Мерих получил растяжение крестообразных связок левого колена, осложненное повреждением мениска, и выпал на полгода. Это произошло в январе двадцатого, всего лишь три недели спустя после травмы крестов на правой ноге у Юсуфа, и восстановление у игроков сборной Турции проходило практически параллельно, что их очень сблизило. Они переписывались, перезванивались, обменивались медицинской информацией и даже жаловались друг другу на облом с Евро. А потом Евро перенесли из-за коронавируса, и в результате оба на чемпионат попали. Юсуф тогда поймал себя на том, что Демирал сделался ему там роднее, чем одноклубники из «Лилля» или Абдулкадир Омюр из «Трабзонспора», с которым они на протяжении многих лет оставались друзьями. Омюра отцепили от сборной в последнем товарняке в конце мая, а на Демирала в итоге записали автогол в матче с итальянцами. Не таким должен был стать первый мяч Турции на турнире – и по совместительству первый гол долгожданного Евро. Юсуф впервые поцеловал его ночью после той игры – Мерих был таким разбитым, что не посочувствовать ему было бы настоящим преступлением, но жалости к себе он не принимал ни в каком виде. Поцелуй, однако, принял. Естественно, матч проходил в Риме. – Прости, – выдохнул Демирал. – Ты-то тут причем, незачем на тебя орать. Я уже наорался, желтую схлопотал, еще считай, повезло. Да проще сказать, кто не получил желтую, всех отоварили, плюс в концовке два удаления. Было грубо, двоих покалечили... Ладно, никого не убили, и на том спасибо. У тебя как жизнь? – У наших соперников сегодня тоже было удаление в первом тайме, парню из моей команды сломали нос, а я забил победный гол на девяносто шестой минуте. – Молодец! – Посвящаю его тебе. – Ох, Юсуф, ну что ты, – Мерих фыркнул, что в его случае обозначало одобрение. – Это будет нашим маленьким секретом. – Одним из, – продолжил Мерих. – А в целом как там в России? Не опасно? – Не опаснее, чем в штрафной сборной Молдовы. – Зараза ты! – У меня все прекрасно. В трех матчах два гола и два ассиста, клуб мне нравится, Москва мне нравится... – Тренеры? – Мерих задевает самую больную точку, так как хорошо знает о его переживаниях в новом сезоне. – Я им очень нравлюсь. – Юсуф даже вот ничуть и не соврал. – Рад за тебя. Очень рад за тебя. – В интонациях Демирала действительно слышится облегчение, а затем он спрашивает: – В сборной увидимся? – Я надеюсь, что да. – Извини, мне пора, нужно телефон выключать. Еще раз спасибо, Юсуф. Жду встречи. – Пока, Мерих! – Пока! Вызов завершен. Юсуф валится на кровать, шепчет «Пока» в потолок и кусает губы. Весь его идеальный распорядок дня – точнее, вечера и ночи, – пошел по пизде. Ему необходимо побыстрее заснуть, и желательно при этом обойтись без сновидений, а он тут кончает в кулак, представляя, что это опять рука русоволосого голубоглазого русского тренера.

***

День начинается не с кофе. День начинается с делового звонка агенту. – Мой золотой мальчик! Адем Чебеджи всегда находится на таком уровне позитива, что некоторые не верят, что он не закидывается экстази или, как минимум, не курит травку, потому что у всех нормальных людей иногда бывает плохое настроение, но у него легкое раздражение проклевывается едва ли чаще трех раз в год и то, как правило, оно длится минут семь. Адем в любой творящейся вокруг жопе видит продуктивный выход из зоны комфорта, возможности личностного роста, перспективные шансы, бесценный опыт и, конечно, новые впечатления. Зеки Челик утверждает, что не выдержал бы в его обществе дольше получаса, но Языджи полностью доволен их сотрудничеством. – Доброе утро! – говорит Юсуф. – Я смотрю, ты в хорошем расположении духа. – В чудесном, мой мальчик, я в эйфории! И это утро не просто доброе, оно восхитительное! Я еще раз поздравляю тебя и ЦСКА! Шикарный старт в команде! Всем на зависть! Этот поток елея все-таки приходится приостановить: – Адем, дорогой, я без тебя совсем зашиваюсь. Прилетай, ты мне нужен здесь. – У тебя какие-то неприятности? – всполошился Чебеджи. – Что-то пошло не так? Юсуф растерянно поскреб щеку. Ну как бы да, такого развития событий, что его яро начнут совращать тренеры, они перед арендой не планировали. Но если откровенно, то по сравнению с тем, как кардинально мир изменился с тех пор, как он пришел в ЦСКА, это мелочь, детские шалости. Да и – смилуйся над нами всеми Аллах! – у Юсуфа не поворачивался язык охарактеризовать случившееся вчера как неприятность. Это был сюрприз, полный трындец, неземной кайф, тотальный ахтунг, как угодно, но уж только никак не неприятность. Приятность, да еще и какая! – Все отлично, без паники. Много организационных вопросов, мне некогда с этим возиться, и я прошу тебя прилететь в Москву. – Как скажешь, – протянул Адем. – Дай мне пару часов проанализировать расписание, и я скажу конкретнее, когда смогу появиться у тебя. Дела, радость моя, дела. Ты мой любимый, но не единственный клиент. – Я и не требую, чтоб ты прилетел завтра. Но постарайся, пожалуйста, выкроить время на следующей неделе. Очень надо. – Когда у тебя матч? – В субботу. – Та-а-а-к. До связи. Адем на редкость поспешно сам свернул разговор. Обычно они обмениваются традиционно долгими приветами родне и общим друзьям, а тут Юсуф толком ничего сказать не успел. Однако к тому моменту, как он выполз из душа и позавтракал, стало понятно, что Адем времени не терял и взялся за его задание со всем своим неуемным энтузиазмом – на WhatsApp’е висели скриншоты с билетом на десятое марта и бронью в «Ритц Карлтон» на пять дней. Юсуф отправил Адему эмоджи-сердечко. «Что-то привезти?» – осведомился Чебеджи. Юсуф хихикнул, побежал в ванную и сфотографировал полку с шампунями, гелем для душа, дезодорантом и туалетной водой. «Всего по два» – написал он и прикрепил фото к сообщению. «Так точно!» – лаконично ответил агент. И никаких «Зачем? Почему? Охренел?». Высший пилотаж. Чебеджи делает все, чтобы его подопечным было хорошо, предугадывает все желания, выполняет все просьбы, готов расшибиться в лепешку. Кажется, если бы Юсуф попросил притащить ему «Капитал» Карла Маркса в оригинале и живого крокодила, он бы даже и глазом не моргнул. «И приглашение в сборную», – добавил Юсуф. «Вот это мне нравится!» – отписался Адем. Вообще-то он должен будет привезти в Москву кое-что другое, но не сейчас, а попозже, к тому же Юсуф знал, что это Адему очень не понравится. Тяжело было объяснить, но, кажется, Адем ревновал Юсуфа к его девушке. А со сборной еще есть вопросы. Борьба с Португалией за право играть на чемпионате мира, а потом, если пройдут дальше, – с Италией, от которой турки огребли безответную трешку в первом же матче на Евро. Не самое удачное выступление для Турции получилось – в трех встречах забили лишь один гол, Юсуф отыграл два с половиной тайма. Если не пройдут Криштиану Роналду, то будут дома катать товарняк с... Кто там у действующего чемпиона в квалификации? Ах, да, Северная Македония. И все это с новым тренером-иностранцем. Немец Штефан Кунц занял пост главного тренера сборной, заменив на этой должности Шенола Гюнеша, легенду «Трабзонспора», после 6:1 от Нидерландов в сентябре. Юсуф пользовался определенной благосклонностью земляка и был в старте весь год, кроме того самого разгрома – Гюнеш как чуял, чем кончится, уберег его от позора. Юсуф всей душой ненавидел смену тренеров. По сути то, что Кристофа Гальтье убрали из «Лилля» после завоевания чемпионства, стоило ему места в составе. При Гурвеннеке Языджи ни за что не мог сказать, что во французской команде он в своей тарелке. А тут еще и тектонические подвижки в сборной, хотя, если честно, то их нельзя назвать совсем уж беспочвенными. Пока Кунц вел себя продуманно и осмотрительно и серьезных перестановок среди игроков не делал, поэтому зимой Юсуф надеялся, что после трансфера в Россию он получит больше игрового времени и так сможет привлечь его внимание, но вдруг случилась вся эта международная заваруха. Даже громкое начало в ЦСКА не гарантирует, что его вызовут на игры в конце марта. Все усложнилось, теперь надо прям выше головы прыгнуть. А он с тренерами мутит. Правда, Березуцкие его вряд ли на лавку посадят. После вчерашнего-то. В смысле, после победного гола на последней добавленной минуте, конечно. Юсуф цокнул языком. Это он что, выходит, пробивается на поле через постель? Может, и с Гурвеннеком стоило попробовать, глядишь, и аренда бы не потребовалась? Как бы не пришлось ударяться в крайности, если УЕФА примется закручивать гайки относительно иностранных игроков в России. Представив лицо Бурака Йылмаза, если бы тот узнал о таком раскладе, Юсуф расхохотался в голос и принялся собираться на тренировку. Нет, так просто в Лилль он не вернется. Хватит с него унижений. Он хочет играть.