Кто ты, одиночество? Ответа ждать не хочется. Моё одиночество, кто ты? Я, это я сама.
IOWA — «Одиночество»
Эггси старался не сетовать на жизнь особенно много. Порой и на него накатывала жесткая апатия и ненависть к тому положению, в котором он оказался, но подобные эмоции изматывали и мешали думать. Поэтому он старался больше работать, пытаясь вытащить свою мать и Дейзи из этой помойки. Драконы (перевёртыши, конечно) и прочие магические твари ещё не перевелись, даже в их неспокойное технологичное время. Только… они оказались ближе людям, чем веками думала канувшая в лету Инквизиция. Эггси драконом не был. Ему не повезло больше: он был полукровкой. Недодракон, недочеловек. Как будто ему было мало бед, отец решил подкинуть ещё сверху своим решением жениться на матери. Обычно эти «высшие создания» не снисходили до «челяди» (на этом слове Чарли взвыл от того, как Джей Би впился его в ногу. Джей Би — лучший мальчик.). И предпочитали заключать союзы с себе подобными или хотя бы другими магиками. Но отец Гэри был влюблен до беспамятства и не сомневался ни секунды, когда делал предложение Мишель. И Эггси бы восхищаться родительской любовью, вот только полукровок и так было не то чтобы много, да ещё и полноценные способности своих предков они получить не могли. Таких, как он, бы было правильно называть неприкаянными. Они застыли на границе двух миров, и ни в один из них им шагу не было. Эггси любил отца, но это не значило, что иногда он не ругал его за всё сразу, срывая банальную злость на весь мир и его несправедливость. Всё стало хуже, когда появился Дин, который просто не мог пройти мимо «уродской» половины Эггси. Он буквально слюной исходился стоило ему увидеть чешуйки (Эггси линял, как и все рептилии), игры с огнём на ладони или наткнуться на длинный хвост (который тоже периодически приходилось сбрасывать, так себе процесс). Дин ему до зубного скрежета завидовал: силе, ловкости, скорости, магическим способностям (весьма слабым) и долголетию (в сравнение с людьми, но не магиками). Это не делало Эггси счастливым, не решало его проблемы, наоборот добавляло новую головную боль. Зависть в таком районе была мощной движущей силой. Будучи ребенком Эггси приходилось отхватывать постоянно. Потом, конечно, огребали уже другие, потому что тяжелый удар или быстрый хвост таили в себе опасность. Но «потом» — растяжимое понятие. Оно приходит не сразу и точно не стирает память. «Полукровность» продолжала наносить удары. Первой жертвой пала гимнастика. Эггси с самого начала знал, что так будет, но какая-то его часть хотела, мечтала (даже если это слово вызывало зубную боль), что к тому моменту, как он станет достаточно взрослым для соревнований, появится лига для полукровок. Воздушные замки рушились, пробирая до костей и придавливая к земле высоким давлением. Для людей Эггси был слишком гибким и сильным, для драконов и подобных магиков — недостаточно. Не там, не там. Эггси не был нужен нигде с его половинчатой кровью. А потом случился Гарри. Гарри Харт. Демон. Демон-аристократ. Магик высшей категории. Пришёл и предложил Эггси вступить в элитный шпионский клуб, который ни разу полукровок, а уж тем более полукровок-плебеев, на своём веку не видел. Соглашаясь, Эггси уже примерно знал, с чем столкнётся. Чарли был предсказуем, но от этого не было легче. Чужие издевки никогда не оставались с ним долго, но где-то да оседали между чешуек, напоминали в особо тяжелые моменты, зудели глубоко внутри. Эггси чувствовал, что ему здесь не место, и всё равно рвал все жилы, чтобы доказать обратное. Он был способен на большее, он знал это и всеми силами хотел заслужить. И внимательный голос демона, шептавшего ему про возможность обеспечивать семью и избавиться от Дина, был тут совсем не при чём. Он чувствовал себя крысой, покорно идущей за дудочником. Правда, сравнение с Евой и Змеем было более иронично. А потом Артур попросил его убить Джей Би. Нет. Фейри просил (полу)дракона убить члена семьи. Интересно, для Гарри его провал был очевиден с самого начала? Он знал? Думал об этом? О том, что из Эггси не получится ничего толкового, потому что даже тут его вторая ипостась мешала. Гарри просто хотел сбросить со своих плеч долг, чтобы больше не мучиться и выбрал самый простой способ? Дал шанс, но провести дальше не обещал. Эггси чувствовал едкую обиду, а ещё злость на самого себя. Он разочаровывался каждый год по-новому, но этот провал определенно имел все шансы выйти в топ. Драконы хранили свою семью пуще любого сокровища и не были способны поставить что-то выше этого. Эггси знал это, видел в воспоминаниях об отце и понимал почему тот закрыл своего друга от гранаты. Быть семьёй дракона иногда — проклятье. Мерлин провожал его к капсуле, ведущей в Лондон. Эггси было тошно садиться в неё, ещё хуже ему было от холодного, пробирающего до костей взгляда волшебника. Мерлин ничего не сказал, но всем свои существом Эггси чувствовал исходящее от него разочарование. От этого было не скрыться, не сбежать. Желчь подступала к горлу. А разговор с Гарри казался ещё более сложным заданием, чем штурм Пентагона в одном хвосте. Эггси понимал Валентайна, в чём-то действительно понимал. Ему тоже иногда хотелось уничтожить всех эти высокородных магиков, которые смотрели на него презрительно и норовили ткнуть носом в его грязную кровь. Неприятно находить у себя что-то общее с чокнутым гением. Ещё пару веков назад Святая Инквизиция бы возвела его в ранг наместника Божьего. За идею о симках, которые поджаривают головы чистокровным. Эггси понимал его, как полукровка — полукровку, но не мог с ним согласиться. Эггси никогда не был сторонником геноцида, как бы больно и плохо не было. Все — это не люди, все — это тупая толпа, с личностью дела не имеющая. Все — это не Рокси-келпи, с её акрофобией, медалями за конные выездки и любовью к хот-догам. Валентайна пришлось убить вместе с инсектой-Газель. И всё равно Эггси не мог избавиться от отравляющей его душу горечи. Он тоже был разочарован в мире вокруг и в себе. Даже сейчас мало что изменилось, скорее напомнило о том, что ему здесь не место. И даже целое спасение мира не могло этого исправить. Эггси всю жизнь чувствовал себя чужим в собственной шкуре. Чешуя скорее сковывала его, нежели дарила ещё один слой защиты. Он был заперт. Но рядом с Гарри Хартом впервые ощущал себя нужным. Целиком нужным. Вот так просто. Но теперь… Одни боги знали сколько у Харта потребуется времени, чтобы вернуться из Преисподней на землю грешную. Возможно, уйдут годы, десятилетия, а Эггси не обладал такой же продолжительностью жизни, как полноценные драконы. И тут промашка, ха. Месяц. Гарри Харту потребовался всего лишь месяц. И теперь он сидел во главе круглого стола, явно этим фактом недовольный. Сбежать оттуда ему не давали демоническая ловушка на полу от Мерлина, сидящий теперь на его месте Эггси и убийственная улыбка Персиваля, который действительно поверил, что потерял ещё одного друга. А когда породистый баргест так улыбается (читай: скалится) лучше не играть с судьбой в драконьи кости. Гарри Харт был лучшим другом Ли Анвина, дракона в энном поколении, он знал, чем такое грозит и каковы риски. Мир продолжал вращаться: Эггси теперь звали Галахад, мама с Дейзи жили в приличном доме и им больше ничего не угрожало. Эггси всё ещё не мог отделаться от чувства, что занимал чужое место.