Scenario

Утро ворвалось в сознание Тимоти настойчивыми прикосновениями к спине: по плечам, лопаткам, потом ниже к пояснице. - Эй, соня, просыпайся, - ласковый шепот опалил ухо, и Тимоти сладко потянулся. - А то проспим все достопримечательности. - Доброе утро. Вчера они еще какое-то время сидели на веранде, а потом долго целовались уже лежа в кровати. Поэтому он даже представления не имел, во сколько они уснули, как и не мог предположить, сколько времени сейчас. Но, прислушавшись к организму, он понял, что в общем-то выспался. - Доброе, - отозвался Арми. Прикосновения рук сменились на губы, посылающие волны удовольствия по еще максимально расслабленному телу. Тимоти нежился в этих приятных ощущениях, пока Арми не добрался до самого низа спины. Тогда он все-таки сказал: - Если мы сделаем это еще раз, я не смогу сесть на твой мотоцикл, а мне очень хочется. Арми усмехнулся: - У меня есть идея получше. То, что его идея будет заключаться в том, что Тимоти окажется на нем сверху, только уже не в районе паха, как вчера вечером, а на лице, предположить было сложно, но Тим не возражал. Он плавно двигал бедрами, входя в податливо открытый рот лежащего на спине мужчины, и не мог оторвать от этого зрелища глаз. Арми сам предложил трахнуть его в рот, и только от одной формулировки у Тимоти потемнело в глазах. Это был чертов аттракцион, не меньше. Он еле сдерживал себя, чтобы не начать двигаться быстрее и глубже, буквально терял последние крохи самообладания, не зная, каковы возможности Арми и как он отнесется к его срыву. Но возможности были велики, а точнее глубоки. Мужчина сам надавил на его бедра, заставив протиснуться в самое горло, и от того, как сжало головку, Тимоти не смог сдержать стона. На этом моменте самоконтроль практически покинул его. Он бы вообще не вытаскивал член, но Арми нужно было дышать, поэтому несколько глубоких толчков он перемежал с более поверхностными. Удовольствие яркими вспышками прошивало насквозь его тело, а сознание окончательно сделало ему ручкой, когда он сквозь мутную пелену наслаждения увидел, как Арми сам доводит себя до оргазма, яростно двигая напряженным кулаком. От мысли, что он так возбудился и готов кончить от того, как Тимоти двигается в его горле, его собственное возбуждение буквально кинуло к краю. - Арми, я… - не успел он закончить фразу, на которой хотел выйти и закончить с помощью руки, как почувствовал ладонь на своих ягодицах, которая вернула его обратно. Это стало последней каплей. Он кончил глубоко в горло Арми под свой собственный оглушающий стон. От пережитого оргазма его ноги задрожали, и он упал на кровать рядом. Такого еще никто для него не делал, такого никто не позволял. Это было за гранью добра и зла, и всех плотских утех, что он имел удовольствие пробовать. От этого его грудь затопило таким щемящим чувством благодарности и восторга, что он, не зная, как выразить свои эмоции иначе, приподнялся и впился в покрасневшие, влажные губы мужчины. В эту секунду ему было плевать на все: что они не чистили зубы после сна, что он только что кончил в этот самый рот. Имело значение только то, что только что произошло и что он от этого чувствовал. Арми ответил ему с энтузиазмом и буквально через несколько секунд простонал в поцелуе. Тимоти поцеловал его в щеку, освободив губы и давая отдышаться, ближе к уху и уткнулся лицом в матрас рядом с его головой. - Я готов признать главной достопримечательностью этого города твою постель, - сказал он некоторое время спустя. Арми засмеялся, чмокнул его в плечо и встал. - И все же я хочу показать тебе и другие. *** После завтрака Арми ушел в кабинет со словами, что ему нужно ответить на несколько важных писем и что это не займет много времени, оставив при этом дверь в свою рабочую комнату открытой. Помаявшись некоторое время без дела, Тимоти поставил пустую кружку из-под кофе в раковину и, присев возле лежащего на своем месте Арчи, потрепал его между ушей и спросил: - Как думаешь, он не будет против, если я загляну к нему? В ответ пес флегматично посмотрел на него, приподняв свои пушистые собачьи брови, и вяло махнул хвостом пару раз. Тимоти встал, отряхнул руки и решительно направился следом. Он не планировал мешать, лишь рассмотреть его рабочую комнату получше. Другого момента удобнее, чем этот, он пока не видел. Стараясь не шуметь, он аккуратно прошел по коридору, заглянул, увидел Арми за столом перед ноутбуком и вошел внутрь. Здесь, как и в гостиной, были панорамные окна, и яркий дневной свет освещал пространство лучше любой подсветки, а белые стены отражали его, визуально увеличивая площадь. Темно коричневая мебель контрастно выделялась на светлом фоне и уравновешивала визуальный эффект. Помимо рабочего стола, стоящего боком к окну, здесь был небольшой диван и журнальный стол, полностью покрытый распечатанными листами с плотным полотном текста. Подойдя ближе, Тимоти заметил, что почти все листы имеют рукописные правки. Чувство такта не позволило ему задержаться у этой выкладки дольше, и он отвернулся. Его внимание предсказуемо привлек огромный стеллаж, тянущийся от окна вплоть до другой стены, доверху забитый книгами. Он, все также стараясь не издавать лишних звуков, подошел ближе и принялся рассматривать разнообразные корешки на полках. На самом деле его единственной целью было увидеть знакомую фамилию на нескольких из них, поэтому его сознание слабо цеплялось за все прочитанные имена, не имеющие ничего общество с фамилией Хаммер. Он упрямо просматривал полку за полкой, быстро скользя взглядом по аккуратно расставленным книгам. Для просмотра самых верхних пришлось отойти чуть дальше, благо на остроту зрения он никогда не жаловался, для просмотра нижних он присел на корточки. Увлекшись поисками, он вздрогнул от голоса рядом: - Я закончил. Тимоти перевел взгляд на возвышающегося сбоку от него мужчину и резко встал. Он почувствовал себя застигнутым врасплох, хотя ничего предосудительного не делал. Окинув стеллаж взглядом еще раз, он все-таки спросил: - Почему я не вижу твоего имени ни на одной из них? - Потому что я публикуюсь под псевдонимом. - Ты не говорил, - несколько удивленно произнес Тимоти и подошёл к мужчине ближе, когда тот поманил его и указал рукой на одну из полок. - Да, мой отец был против, чтобы славная фамилия Хаммеров стояла в авторстве «бульварного чтива», - последние слова он произнес не своим голосом, явно подражая чужому тембру, - я не стал спорить и скандалить, мне в общем-то было все равно, я просто выбрал псевдоним и под ним печатаюсь. Тимоти прочитал Эдвард Эвери на корешках книг, на которые указывал Арми. Он не знал, как реагировать на услышанное. В его понимание мира это не укладывалось, и он явственно представил, как должно быть неприятно слышать подобное от родного отца. Он тут же подумал, как бы ему разбило сердце, если бы его собственный сказал: «Снимайся, если хочешь, но чтобы Шаламе в титрах не значилось». Тимоти поморщился и решил не развивать - вряд ли его сочувствия и охи нужны Арми. - Подаришь одну с автографом? - спросил он, постаравшись придать голосу больше беззаботности, хотя на душе скребли кошки. - Без проблем. Выбирай любую, - поддержал его Арми. Видимо ему тоже не хотелось муссировать эту тему. - Давай на твой вкус, я же не знаком с твоим творчеством. Арми задумался ненадолго, потом вытащил одну из стройного ряда и отошел к письменному столу. Тимоти услышал, как затрещал переплет новой книги и как ручка начала скользить по бумаге. Арми написал несколько слов и поставил размашистую подпись. Вернулся к Тимоти он со словами: - Пообещай, что прочтешь дома. Не сейчас. Тим кивнул, протянул руку, чтобы взять книгу, но Арми не спешил отдавать. У него был вид словно он хочет что-то сказать, но отчего-то медлит. Его губы были приоткрыты, а глаза смотрели прямо, не моргая. Тимоти вопросительно поднял брови, держа книгу с другого конца. Мужчина еще какое-то время смотрел ему прямо в глаза, и Тимоти видел в его взгляде сомнение, смешанное с озабоченностью и приправленное ноткой горечи, хотя насчет последнего он не был на сто процентов уверен, но потом Арми резко отвернулся и отпустил наконец книгу. - Поехали, а то времени уже много. Тимоти не стал настаивать и что-то спрашивать, решив, что раз Арми промолчал, значит так оно и должно быть. Через пару минут он уже об этом забыл, а вот история про псевдоним еще долго не выходила из его мыслей. Она оставила дурное послевкусие, словно он вдохнул что-то настолько неприятное, что мерзкий запах въелся в слизистую и осел на языке мнимым вкусом. *** Скорость на двух колёсах ощущалась совсем по-другому. И хоть на Тимоти был надет шлем, а его торс был надежно скрыт широкими плечами Арми, за которого он держался, он все равно чувствовал все в мельчайших деталях: ветер, обдувающий бока и приклеивающий к ним лёгкую куртку намертво, мощь двигателя мотоцикла, несущего их вперед по магистрали, шум дороги, как лучший саундтрек к происходящему. Поначалу лишь слабо щекочущее чувство в животе переросло в эйфорию каких-то просто чудовищных масштабов, и от полноты ощущений хотелось то ли кричать, то ли умереть на месте. Тимоти катался на мопеде по Парижу, сидя позади приятеля Полин, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. Тогда дух захватывало скорее от видов города, сейчас же от скорости и от человека, который уверенно ей управлял. Он покрепче вцепился в Арми, чуть сместив захват и снова ощутив под пальцами прохладу его кожаной куртки. Сам Тимоти никогда не садился за руль мотоциклов или чего-то подобного, по крайней мере на суше. Его никогда не тянуло, но побыть пассажиром он был не против. Они ехали в центр после экскурсии по плантации Бун-холл, которую Арми ему устроил лично. - Останови меня, если тебе станет скучно, - сказал он, как только они прошли на территорию. Они неспешно брели по дубовой аллее, возраст которой перевалил за четверть века. С причудливых по форме веток, сплетённых наверху аркой, свисал испанский мох, придавая этому месту поистине мистический и старинный вид. В воздухе осязаемо чувствовалась прохлада и влага, и сама атмосфера заставляла задумываться об истории множества судеб людей, так же прогуливающихся по аллее в разные времена. Арми рассказывал про первых хозяев-основателей, чьей фамилией и была названа плантация, про вереницу следующих владельцев, то продающих, то проигрывающих в карты плодородные земли. Про особняк, отстроенный только в начале двадцатого века на месте деревянного дома. Про кирпичный завод, располагающийся на территории и обеспечивавший материалом для строительства почти всю историческую часть города. Про жилища рабов и условия их содержания, про то, что несмотря на исход войны многие из них так и не двинулись с места, оставшись здесь жить. - Если твои книги перестанут продаваться или наступит творческий кризис, ты можешь устроиться сюда экскурсоводом, - пошутил Тимоти, воспользовавшись паузой. - Я писал для них брошюры и краткую выжимку истории для сайта, - ответил Арми, - это очень популярное туристическое место. - Тогда тебя точно возьмут. На самом деле все это было интересно, но Тимоти не представлял себе другой ситуации, в которой он мог бы здесь оказаться, как и не представлял, что будет слушать что-то подобное. Вероятно, дело в рассказчике. - Здесь часто празднуют свадьбы, - улыбнулся Арми, – даже знаменитости. Правда всегда есть риск, что общественность может обвинить молодоженов в выборе места исторически связанного с расизмом. - Я бы никогда не выбрал для такого торжества подобное место. Хотя здесь и красиво, - ответил Тимоти. Но красота здесь была гнетущая. Несмотря на ярко светящее солнце, на высаженные цветы перед нарядным выкрашенным в белый особняком, на зеленую траву, покрывающую ровным ковром все видимое пространство, отсюда хотелось побыстрее уйти. Или красочные рассказы Арми так на него повлияли. *** Для обеда, имеющего все шансы перерасти в ужин, Арми выбрал небольшой семейный ресторан в центре города, нарочно проигнорировав все популярные заведения. - Здесь бывают только местные, - пояснил он. И правда помимо них в помещении было лишь несколько пожилых пар и шумное семейство с большим количеством детей в другом конце зала. Никому из вышеперечисленных до них явно не было дела. В ресторане подавались традиционные блюда юга, был огромный выбор морепродуктов и курица во всех мыслимых исполнениях. - Пробовал когда-нибудь «Скачущего Джона»? - спросил Арми, когда они рассматривали меню. - Заказывай на свое усмотрение, - Тимоти отложил увесистый буклет и жадно выпил стакан воды. От духоты пить хотелось все время. А еще отличительным свойством местного воздуха было то, что, выкурив сигарету, ты забывал об этом буквально через пару минут. Рука сама тянулась к пачке. Тимоти давно так много не курил. После сытного обеда, они прогулялись до Собора Святого Иоанна Крестителя, главной церкви Чарлстона, и, наверное, самого высокого здания в городе, построенного из красного кирпича и окруженного пальмами. Потом прошли по Митинг стрит, двигаясь в сторону океана к самой известной достопримечательности города – Рейнбоу-Роу. Улица, состоящая из особняков, построенных в колониальном стиле и покрашенных в разные цвета, конечно, выглядела удивительно, но больше Тимоти понравились тихие, абсолютно безлюдные улочки, по которым они прошли ранее. Казалось каждый дом, утопающий в зелени и цветущих садах непременно с большим балконом на втором этаже и французскими окнами на первом, таил в себе часть истории. Здесь была своя особая атмосфера и странно было думать, что в этих особняках живут обычные современные люди. Воображение ярко рисовало ситуацию, в которой снизу улицы появляется карета, а из одного из домов выходят дамы разных возрастов в пышных платьях с веерами и замысловатыми прическами. Тимоти сложно было оставаться равнодушным даже несмотря на то, что он никогда не стремился сюда попасть, никогда не интересовался и даже не думал о таком времяпрепровождении. - Часто здесь гуляешь? - спросил он, нарушив затянувшееся молчание. Чем ниже опускалось солнце, тем меньше они говорили. Словно с заходом дня они все больше осознавали конечность происходящего, и слов, чтобы описать или выразить эмоции, не находилось, а о чем-то праздном говорить больше не хотелось. По крайней мере Тимоти ощущал это именно так. Еще во время завтрака он заказал себе обратный билет на завтрашнее утро. - Раз в неделю точно, бывает и чаще. Пройдясь по Рейнбоу-Роу, сделав несколько памятных фото на фоне сине-желто-зелено-фиолетовых домов, они присели отдохнуть на одну из лавочек, расположенную на мощеной набережной. Они молча выкурили по сигарете и направились обратно, к припаркованному мотоциклу. - Ноги гудят, - сказал Тимоти, приняв из рук Арми шлем. Кажется, тяжесть в ногах от пройденных миль была единственным, о чем он мог в данный момент думать. - Можешь полежать в джакузи, как приедем, - ответил Арми и надел на голову шлем. - Составишь компанию? - улыбнулся Тимоти. Арми поднял ветрозащитное стекло и посмотрел на него так, что Тимоти смущенно растянул губы в еще более широкой улыбке. Хотя, казалось бы, что его могло смутить после всего, что между ними было. *** - Теперь я понимаю, почему люди вступают в серьезные отношения, - сказал Тимоти. Он лежал спиной на груди у Арми, а их тела скрывала плотная густая пена. - И почему же? - мужчина легко скользил кончиками пальцев по его груди, плечам, и Тимоти, прикрыв глаза, наслаждался ненавязчивой лаской. - Здорово проснуться с утра не одному и заняться сексом, лежать вот так в ванне вместе и кайфовать. - И потом снова пойти и заняться сексом? - усмехнулся Арми. - Ну да, - согласился Тимоти. - Я знаю, что это лишь одна сторона отношений, но мне она нравится. Арми промолчал. Вместо ответа он начал кружить пальцами вокруг сосков Тима, иногда проводя непосредственно по ним, а тот лежал и в очередной раз думал о том, зачем они нужны мужчинам. Он не чувствовал ничего особенного ни сейчас, никогда бы то ни было раньше – просто прикосновения к коже, как и в любом другом месте на теле. Он никогда не понимал, почему, например, некоторые порно актеры стонут от этого или как-то в принципе реагируют на подобную ласку, ему всегда это казалось наигранным. Но тем не менее останавливать Арми он не спешил – пусть делает, что хочет, рассудил он. А мужчина и не думал останавливаться, наоборот он все активнее двигал своими пальцами, иногда слабо защипывая и оттягивая, иногда потирая частыми и быстрыми движениями, а иногда едва касаясь. Кожа Тимоти покрылась мурашками на груди, а сам он впал в некий транс от повторяемых движений, все также не понимая, зачем Арми тратит на это время. Хотя в один момент он приоткрыл глаза и нашел это зрелище весьма соблазнительным, но не более. Мужчина переместил руки и принялся оглаживать его бока, тазобедренные косточки, от прикосновения чуть выше которых живот Тимоти непроизвольно напрягался и вздрагивал от приятной щекотки. Арми открыл для себя это чувствительное место на его теле и задержался на нем чуть дольше, лишь через какое-то время опустив руки ниже, прошелся ладонями по его бедрам с внутренней стороны, снова вернулся к животу, при этом не коснувшись члена. Арми был нежен, внимателен и сосредоточен, пока Тимоти млел от его прикосновений и растворялся в воде, теряя границы своего тела, а потом снова их находил, когда уверенные руки проходились по его коже снова и снова. Он чувствовал все нарастающее возбуждение и каждый раз, когда руки Арми были в непосредственной близости от его паха, пытался потереться о них, намекая куда нужно переместить внимание. Но мужчина не велся на эти провокации, доводя его до исступления касаниями по всему остальному телу. Когда он обеими руками неожиданно сжал оба его соска, Тимоти прошило такой мощной волной удовольствия от груди к паху, что он невольно застонал и выгнулся. Откуда, черт возьми, взялась такая чувствительность? Арми тер горошины сосков между пальцами, а Тимоти метался бы в его объятиях, если бы места было хоть чуточку больше – удовольствие не давало ему сохранять спокойствие. Он то выпрямлял свои ноги, кладя их на бортик ванной, то снова сгибал, разводя их шире, цеплялся руками за бедра Арми, проводя ладонями до колен. - Арми, - зашептал он, как в бреду, - Арми, Арми, Арми… - Что? - Я хочу тебя. Мужчина на мгновение прекратил мучительную ласку и скользнул одной рукой между их телами, он прошелся ладонью сначала по ягодицам Тимоти, а потом скользнул пальцами в ложбинку между ними. Тим чуть приподнял бедра, давая больше пространства для действий, и шумно выдохнул от неожиданного проникновения. В мыльной воде палец внутри скользил свободно, и когда мышцы чуть расслабились, Арми сразу добавил второй, другой рукой продолжая по очереди теребить его соски. Тимоти постанывал, не сдерживая себя. Его тело требовало все больше и больше: контакта, трения, удовольствия. Он откинулся в бок и впился в губы Арми жадным, жарким, провокационным поцелуем, устроив из него борьбу. Он глубоко скользил языком в его рот, прикусывал губы, вылизывал их, всасывал в себя его язык, показывая насколько он возбужден. - Я хочу тебя, - снова повторил он прямо в губы Арми, и получил в ответ единственно верную реакцию: - Вылезай из воды. Ноги слушались плохо, но Тимоти смог подняться и, придерживаясь за стену, перекинул одну негнущуюся ногу через бортик, потом вторую. Он потянулся за полотенцем, но Арми выхватил его и подтолкнул на выход. Он вел его за плечи, пока Тимоти не уперся в кровать, и тогда, надавив между лопаток, заставил встать коленями на мягкую поверхность. Тим приглашающе выгнулся и охнул, когда почувствовал горячее прикосновение языка между своих ягодиц. Арми вылизывал его то широкими мазками, то дразня самый вход кончиком языка, заставляя изнемогать от желания, водя его по краю, но не давая сорваться. Тимоти упал на локти и уткнулся пылающим лицом в свои руки, когда услышал характерное шуршание. Арми вошел в него одним плавным, но уверенным движением, заставив Тима снова подняться на руках и зашипеть. Получилось резковато. Они оба замерли, переживая первый момент максимальной близости. Арми начал двигаться только, дождавшись сигнала от Тимоти, до этого он лишь слегка сминал ладонями его бедра. Делая первые плавные движения, он провел раскрытыми ладонями вверх по его спине, от ягодиц до шеи, и, сжав плечи, начал притягивать его к себе на каждом все более резком точке. Тимоти безвольно подавался навстречу. Все, что он сейчас мог – это удерживать себя на коленях и вытянутых руках и хоть немного в сознании. И единственная мысль, которая билась в его абсолютно пустой голове, точно подстроившись под такт толчков, та, которую он смог не забыть, соскользнув за грань, была озвучена им позже: - Почему нельзя натрахаться впрок? - спросил он. Они лежали каждый на своей подушке, глядя друг другу в глаза. Абсолютно мокрое и испачканное покрывало было откинуто куда-то на пол. Они даже не вытерлись, выйдя из ванной. И говорить о сексе Тимоти показалось самым безобидным. Стоило ему хоть на секунду приподнять мысленную завесу, и понимание конца их романтического уикэнда уже вгоняло его в бесконечную тоску, хотя он все еще был здесь. - Наверное по той же причине, что нельзя наесться впрок или напиться, - отозвался Арми, слегка улыбнувшись, - или надышаться. Тимоти протянул руку и потрогал эту улыбку кончиками пальцев. - Очень жаль, - сказал он, с благоговением следя за своим же движением. Арми легко поцеловал его пальцы, и Тимоти тут же коснулся ими собственных губ. Этот непроизвольный жест вызвал странный блеск в глазах мужчины, и он нахмурившись сказал: - Не хочу тебя отпускать. Не хочу, чтобы ты уезжал. - Я не могу остаться, как бы ни хотел, - с сожалением отозвался Тимоти и откинулся на спину, - у меня обязательства. - Я знаю, - Арми перекатился, оказавшись сверху, и навис над ним, - хочу украсть тебя у этих обязательств, у всего остального мира. Украсть и оставить себе. - Как трофей? - попытался пошутить Тимоти, когда на деле его грудная клетка готова была затрещать от прорывающихся наружу эмоций. - Как главную драгоценность. Чтобы никому больше…, - начал Арми, но осекся и прижался к его губам отчаянным поцелуем. Тимоти никогда не классифицировал поцелуи и слабо задумывался об их видах, предпочитая практику рассуждениям, но то, как поцеловал его Арми, никак по-другому он бы не назвал.