Scenario

Октябрь в Нью-Йорке выдался холодным. Сначала Арми казалось, что дискомфорт, который приносит подобная погода, тревожит только его, но видя в парке все меньше людей, а других на улицах зябко кутающихся в теплую одежду, он понял, что местные страдают не меньше. Прогулки с Арчи становились все короче, и пес немного приуныл. Арми пытался его хоть немного взбодрить, покупая редкие вкусности и новые игрушки, но спасало это ненадолго. С приходом прохлады он окончательно перебрался в его постель и все время грелся где-то у него в ногах. Дома он не позволял ему таких вольностей, но сейчас это стало естественной потребностью для него самого. В Чарлстоне в это время было ещё тепло, и мысли о более мягком климате и ставших родными стенах заставляли меланхолично возвращаться туда все чаще. Размышления о неспешном распорядке дня, о чашке кофе на веранде в любое время как заблагорассудится, о прогулках по пляжу, об океане, успокаивающем одним своим видом, о самом удобном кресле для работы и абсолютно подходящем ему матрасе для сна — это то, что держало его, пока пронизывающий ветер пробирал до костей. Арми даже пришлось пройтись по магазинам и докупить теплой одежды и зонт. Он забыл, когда в последний раз в своей жизни держал этот предмет в руках. В Чарлстоне в нем просто не было необходимости, и не потому что там не было дождей, а потому что он мог позволить себе не выходить из дома, если тот начинался. Облюбованный Арми бар, тот самый, в котором он выпивал в самый первый день своего приезда, все чаще бывал забит до отказа. Любители летних площадок и свежего воздуха не сговариваясь переместились в его уютные стены и зависали там часами. И если раньше в некоторые дни он бывал там чуть ли ни один, то теперь даже у стойки место не всегда находилось. Осень укрепляла свои позиции с каждым днем. И все-таки было то, что Арми находил положительным моментом: вечерние посиделки с Ником снова вошли в традицию, как когда-то раньше, где-то в далеком прошлом. Они часто встречались ближе к ночи и сидели пару часов. Поначалу они чаще вспоминали свои прошлые истории, приключения, подвиги, чем обсуждали текущее - жизнь на расстоянии не щадит никакие отношения, в том числе дружеские. Но постепенно, день ото дня, доверие начало возвращаться, и они снова могли говорить обо всем, что придет в голову, и обсуждать то, что на самом деле хотелось обсудить. В один из вечеров, когда Арми был особенно не в духе и с размаху опрокинул в себя первый же стакан, Ник спросил: - Что случилось? Но рассказывать другу, что на самом деле его вывело из себя Арми не хотел, по крайней мере пока. Поэтому лишь отмахнулся в ответ и громко сказал: - Повторите, пожалуйста. Бармен тут же подошел и наполнил его бокал. - Ты в курсе, что шестилетний Кавалан так не пьют? - сделал еще одну попытку Ник. - Лучше расскажи, как вчера сходил на свидание, - предложил Арми, проигнорировав замечание друга, и пригубил вторую порцию виски уже более спокойно. - Никак! Она динамит меня третье свидание подряд. Я ей и ресторан с призраком, ну, помнишь, рассказывал тебе? Она любит всякие такие штучки. И лучшие билеты на «Чикаго» - как же я не люблю эти феминистские темы. А вчера я два часа морозил яйца в парке, выгуливая с ней ее собаку. И ничего! - Не отчаивайся и ты получишь свою оливковую ветвь, - Арми обнадеживающе тряхнул Ника за плечо. - Пока я получаю только френдзону, и меня начинает это подбешивать. - Она тебе хоть нравится? - Ты же знаешь – пока не пересплю, не пойму. - Знаю, что у тебя все всегда сводится к сексу. - А как иначе? - возбужденно спросил его друг. - Ну серьезно, секс – это главное. Это только ты любишь долгие разговоры ни о чем и молчание под луной. Я не такой. - Я и секс люблю, не надо. - Да, сначала удивить размером своего интеллекта, а потом – кое-чего другого. Арми хмыкнул. Все-таки они знали друг друга как облупленные. - Не, друг, если мы не окажемся в постели на следующем же свидании, – я пас. Нахуй эти хождения вокруг да около. Они замолчали на некоторое время. На фоне играл классический рок, бармен натирал стаканы на другом конце стойки, как вдруг где-то позади них кто-то с силой отодвинулся от стола, и звук скрежета ножек стула об пол подтолкнул Арми к откровению. - Сегодня снимали первый секс, - произнес он, как чистосердечное. Наверное, ему все-таки нужно было с кем-то поделиться, раз подсознание толкнуло слова раньше, чем он успел всерьез задуматься об их смысле. - И? - не впечатлившись, спросил Ник. - И мне пришлось объяснять Лиаму, как правильно обжиматься с Тимоти, чтобы это было, как сказал Шазелль, «красиво и чувственно», и еще «страстно». А потом смотреть, как все мои советы претворяются в жизнь, - Арми удрученно покачал головой. - Засада, - согласился его друг, но потом возразил, - но ты же должен был быть к этому готов. - И я думал, что готов, но все оказалось сложнее, - он потер переносицу, прикрыв глаза. - Все оказалось настолько сложно, что я еле вывожу. Я все чаще задумываюсь о том, чтобы все бросить и уехать. Пусть снимают как хотят, мне уже по-настоящему все равно, что получится. - Ну нет, - выразил протест Ник, - нет, нет, нет. Ты не сдашься и не бросишь этот проект только потому, что какой-то кудрявый твинк, пусть известный и талантливый, вскружил тебе голову и теперь ведет себя как собака на сене. Арми, это твой фильм, твой сценарий, твоя история. Мир должен о нем узнать и именно так, как ты это задумывал, а не так, как кто-то понял. Зачем лишние фильтры? Зрители сами отфильтруют. Выброси из головы мысли об отъезде. Арми пристально посмотрел на своего друга и где-то в глубине души начал понимать, что он прав, что возразить тут нечего. Решимость Ника и бескомпромиссный тон сделали свое дело, и на удивление от этих слов стало несколько легче. - Я сам все испортил, и теперь мне же расхлебывать. - Да, ты, конечно, повел себя по-мудацки, не рассказав ему обо всем с самого начала, но он тоже хорош. Почему он не хочет тебя хотя бы выслушать? - Я не знаю, - плечи Арми, расправившиеся от предыдущей бравадной речи друга, снова несколько сникли, и он положил предплечья на стойку. - Он просто выстроил стену и, если стойкость этой стены становится хоть чуточку под вопросом, он бежит как оголтелый. В чем проблема? - Даа, любишь же ты такое мозгоебство, - припечатал Ник. - Я? Не люблю, поэтому и хочу все решить. - Нет, ты любишь, поэтому все так и получается. Забей, заведи себе новую подружку или дружка, работай и наслаждайся жизнью. - Я не хочу даже думать о новых отношениях. - О боже, - Ник наигранно закатил глаза, - столько лет прошло, а ты не меняешься. Кто говорит про отношения? Арми недоверчиво покосился на друга, но промолчал. Секс без обязательств никогда его не привлекал, хотя за последние годы он слегка изменил к этому свое отношение и даже периодически выезжал в Саванну в один проверенный бар с радужным флагом над входом. В Чарлстоне он осознанно не хотел следить и светиться. Там же он всегда находил утешение на ночь. Не имея серьезных отношений, он видел выход в подобных вылазках. Тело было ему за это благодарно, но с душой дела обстояли несколько сложнее, и после подобных поездок он чувствовал себя отвратительно, но за неимением других вариантов через какое-то время снова садился за руль и ехал по знакомой дороге. Его там знали, и именно поэтому никто из ночных знакомых не подходил к нему дважды, а сам он всегда выбирал свежие лица. Привязанности совершенно ни к чему – так думал он. Хотя, однажды случилась неприятная ситуация. Он тогда только начинал подобные вылазки и, можно сказать, был неопытен в случайных знакомствах. В первом попавшемся под руку баре он познакомился с молодым человеком, студентом, с милым симпатичным парнем, который быстро на него клюнул. Его звали Том – незамысловатое имя под стать незамысловатой внешности. Он был приятный, но не яркий, невыразительный, просто милый парень. Во второй раз, примерно через месяц, Арми только крепче убедился в своем первом впечатлении, а в третий раз Том признался ему в чувствах. Конечно не в любви, но в сильной симпатии, толкнувшей парня на расспросы о личном. Это неожиданное откровение возымело эффект ледяного душа, и Арми больше не появлялся в том месте, где они пересекались. Ему было стыдно, неловко, слегка досадно, но давать ложные надежды ради редкого секса он не собирался. Со временем эти впечатления поистерлись, притупились, но выводы он сделал – такие повороты ему совершенно ни к чему. С тех пор он не встречался ни с кем даже дважды. Но теперь после того, что с ним случилось весной, после близости с человеком, которого он по-настоящему желал, которого хотел до дрожи в руках, до исступления – тогда и теперь – любая случайная связь не казалась хоть сколько-то привлекательной. Секс без души как чай без заварки, как сигарета без табака – пустой, бесполезный, бессмысленный, не доставляющий нужного эффекта процесс. Он пока даже думать о нем не хотел. Понимал, что рано или поздно придется, но только не прямо сейчас. Поэтому, так ничего и не ответив Нику, он сменил тему разговора. *** Прогуливаясь до своего временного жилища после ставших рутинными посиделок в баре с другом, Арми никак не мог отпустить мысли о сегодняшнем съёмочном дне, о том, чему был творцом и свидетелем. Для него актерская игра всегда была чем-то запредельным, неподдающимся пониманию, сложным, да что там – невозможным. Он никогда не понимал, как можно показать то, что ты не испытываешь в данный момент. Где взять настроение, ресурс, возможности, чтобы мимика была правильной, глаза говорили правду, чтобы чувства не были наиграны. Он всегда преклонялся перед талантливым актерством, возносил эту способность на вершины восхищения. Может быть, потому что сам никогда этого не умел? Все, чего он смог достичь в этой сфере, — это прятать истинные эмоции за маской холодности и равнодушия, но как можно притвориться, что ты сочувствуешь, гневаешься, радуешься, печалишься, если на душе совсем не то? Как можно играть любовь, если ты не любишь? Как разыграть страсть, если внутри ты равнодушен? Как показать влечение, если тебе наплевать? Сегодня он получил отличный мастер-класс по актерской игре, и это так выбило почву из-под его ног, что мало-мальски прийти в себя ему удалось только после первой порции виски. Сейчас же под подошвами ботинок земля ощущалась вполне реальной, но впечатления все равно до конца не улеглись и уже не так активно, но все же вихрились в его голове. Перед глазами так и стояла картинка практически обнаженных парней, предающихся любовным утехам на импровизированной кровати. И Арми бы соврал, если бы сказал, что видел в их действиях фальшь. Тео и Александр хотели друг друга, горели жарким огнем, искрились своей страстью. И Арми бы соврал еще раз, сказав, что это его не проняло, не завело и оставило равнодушным. И глядя, как один дубль сменяет другой, он как мог отвлекался от мысли, что это Тимоти катается по кровати с другим парнем, его Тимоти тяжело дышит и жаждет чужих прикосновений, и когда ему это удалось, он понял, что все получилось, как надо. - Как это делается с парнем? - спросил Лиам перед началом съемок первой откровенной сцены. Он выглядел гораздо спокойнее, чем перед сценой с поцелуем, прежняя уверенность вернулась к нему, но все же оставались моменты, которые ему требовалось прояснить. - В чем секрет? - Нет никакого секрета, - ответил ему Арми. - Ты можешь делать то же самое, что и со своей девушкой в постели. - У мужчин принято, например, целовать шею? - деловито поинтересовался актер. - Да, почему нет? Никакой разницы. Ты можешь целовать не только губы, но и лицо, шею, грудь, - Арми ненавидел себя за эти слова, но как сценарист делал свою работу. - Ты должен показать настоящую страсть. Твой герой очень хотел этой близости, он о ней мечтал, грезил ею, и представь градус его желания, если до этого он себя намеренно сдерживал, но теперь отпустил. Ты должен вести себя уверенно, показать свою инициативу в этой сцене. Ты можешь сжать его волосы, например, или удержать руки в какой-то момент. - То есть, все это будет уместно? - Более чем. Только не переусердствуй, это должно быть в первую очередь чувственно, а не дико. Лиам внял его советам и так успешно их продемонстрировал, что в конце первого дубля обычно сосредоточенный на своем герое Тимоти растерялся. Дэмьен тут же объявил стоп и попросил занять исходные позиции. К одевающимся обратно в одежду актерам подлетели гримерши поправить грим и прически, растрепанные в пылу страсти. Суета на площадке слегка разрядила обстановку, но, когда режиссер объявил готовность, Арми на секунду поймал слегка растерянный взгляд Тимоти. Всего секунда или даже какие-то ее доли, и тот отвернулся, закрыл глаза, вероятно, входя в образ. Теперь у Арми было время подумать над тем, что значил этот взгляд, и он пришел к единственной мысли – Тимоти не ожидал такого напора с первого же дубля и, вероятно, не ожидал, что Арми даст такие четкие советы, что он подскажет Лиаму то, как сделал бы сам. Как делал сам. Второй дубль вышел удачным, но Дэмьен попросил повторить, исключив некоторые на его взгляд суетливые и лишние движения. После третьего он объявил небольшой перерыв. Тимоти пулей улетел в свою гримерку, а Лиам подошел к Арми. - Как тебе? - спросил он коротко. - Все как надо. Не потеряй настрой. После перерыва должны были снимать крупные планы. Настрой Лиам не потерял, а доказал всем, что его не зря взяли на эту роль, доказал так, что сомнений не осталось. Арми же разрывало на части от противоречивых ощущений, и если на площадке он убеждал себя в том, что делает свою работу, то сейчас он мог дать волю своим эмоциям и поддаться самоподрыву, выворачивающему наизнанку. Это было самое простое, что он мог делать, осознавая безысходность своего положения, в котором оказался совершенно добровольно. *** Дорога стелилась под колесами ровной гладью. Арми выжимал скорость, крепко держался за руль и чувствовал чистый, звонкий, струящийся и переливающийся на солнце бликами, как горная речка в период таяния снегов, восторг. Он был в своей стихии. Мощь довольно урчащего автомобиля передавалась вибрациями через места соприкосновения с ним и наполняла Арми живительной энергией. Он чувствовал себя как разряженный телефон, ярко загоревшийся экраном, от подсоединения зарядки к сети. Гитарные рифы, ударившие электронным звучанием по самим нервным окончаниям, заставили кровь побежать быстрее, и Арми прибавил звук. Желтые деревья по краям смешались в единый пестрый поток, подсвечиваемый солнечным светом, впервые за несколько дней озарившем небо и все вокруг. Вырваться из загруженного трафика, бесчисленных светофоров, небоскребов, давящих своей массой бетона и стекла, было по-настоящему приятно. Арми перевел взгляд на довольного Арчи, ерзающего на переднем сидении рядом с ним с открытой собачьей пастью и вывалившимся от удовольствия языком. Солнце играло с его рыжеватой кучерявой шерстью, и он словно светился изнутри. Арми снова порадовался пришедшей ему в голову идее. Шазелль объявил четырехдневные выходные в связи с окончанием съемок в павильонах и технической подготовкой новой площадки – сцены в психиатрической лечебнице было решено снимать в реальном госпитале в Бронксе. Актеры получили время передохнуть и настроиться на сложные в эмоциональном плане события, вместе с ними освободился и Арми. Он сначала приуныл, потому что совершенно не представлял, чем заниматься целых четыре дня наедине с собой в давящей коробке, именуемой его апартаментами, но пришедшая неожиданно мысль заставила его действовать. Ему был жизненно необходим океан, простор и отдых от текущей реальности, поэтому он посреди ночи подорвался с постели и кинулся к ноутбуку. Через час он довольный опустил крышку компьютера – номер в маленькой гостинице на самом побережье был забронирован и оплачен. И сейчас, восемь часов спустя, он двигался по девяносто пятой автомагистрали на север, миновал Нью-Рошелл, Ларчмонт, Харрисон и, доехав до Рая, свернул направо. Его путь лежал на маленький остров Манурсинг, остров, окруженный водами пролива, утопающий в зелени и с единственной гостиницей на всей территории. Минимум людей и максимум простора – это то, что должно было ему помочь: успокоиться, снять хоть немного тревожность и вновь появившиеся признаки поутихшего в результате длительной терапии обсессивно-компульсивного расстройства. Он снова начал возвращаться на пол пути или вскакивать посреди ночи с постели, чтобы проверить не оставил ли он открытой дверцу холодильника, висеть по десять минут на дверной ручке с навязчивой мыслью, что при следующем нажатии входная дверь откроется, хотя он отчетливо помнил, как провернул ключ и слышал звук закрывающегося механизма, повторять одни и те же бессмысленные действия в страхе, что если он не сделает что-то определенное количество раз, то что-то плохое непременно случится. Навязчивые мысли о Тимоти и разговоре с ним тоже были одной из обсессий. Все это вкупе с постоянно окружающей толпой и маленькой квартирой лишало его спокойного сна и в некоторой степени рассудка. Когда Арми впервые обратился к доктору Купер, ему было двадцать девять, и он думал, что сходит с ума. Он всерьез полагал, что у него шизофрения или состояние близкое к этому, но молодая женщина, возрастом чуть старше его самого, в клетчатой рубахе, джинсах и стоптанных конверсах, не производившая на первый взгляд впечатление профессионального психотерапевта, к концу первого же сеанса развеяла его сомнения и о своей профнепригодности, и о тяжелом диагнозе, который он сам себе поставил. У него не было шизофрении, вынесла она вердикт и пустилась в долгие, но весьма понятные описания, из которых он сделал единственный вывод – если бы у него на самом деле был такой страшный недуг, он бы этого не осознавал и не пришел бы добровольно на своих двоих к специалисту. У него обсессивно-компульсивное расстройство, и оставалось только выяснить степень тяжести. Тогда он впервые услышал этот термин, теперь же он знал об этом практически все: и методы лечения, и профилактику, и действия для избегания рецидива. И так же он знал, что степень расстройства, с которой он впервые обратился, была средней, но близящейся к тяжелой. Путем прохождения когнитивно-поведенческой терапии и созданием определенных условий жизни, они общими усилиями сумели довести его до субклинического состояния с редкими нарушениями. Решение поселиться в уединении и по возможности не покидать надолго свой скрупулезно созданный мир было частью его пути к нормальной жизни, к рецессии, к спасению от самого себя. А теперь он переставал справляться, и навязчивые действия и мысли постепенно возвращали его в исходную точку. И он очень надеялся, что этот маленький перерыв, который он себе незапланированно устроил, разорвет этот порочный круг. На острове кроме гостиницы, небольшого поля для гольфа, кортов для сквоша и тенниса и нескольких технических зданий не было больше ничего – только недлинная полоса пляжа и заповедная территория. Арми удовлетворенно выдохнул и кивнул сам себе, не встретив по дороге ни одного человека и обнаружив на гостевой парковке лишь три автомобиля. То, что сейчас был не сезон, играло ему на руку. На стойке регистрации тоже оказалось пусто и, нажав на кнопку настольного звонка, он принялся ждать и осматриваться по сторонам. Холл с большим винтажным зеркалом, кожаным диваном и парой кресел, с держателем для зонтов, со стилизованной люстрой под высоким потолком произвел самое благостное впечатление. - Добрый день, - поприветствовал его мужской голос. Зарегистрировавшись и получив ключи от номера, Арми поднялся по лестнице на второй этаж и, без труда найдя дверь с цифрой двенадцать, вошел внутрь. Просторная комната, оформленная в морском стиле в белом цвете с синими деталями, напомнила ему его собственный дом. Он аккуратно поставил на кресло две сумки: с вещами и с ноутбуком, и подошел к окну. Увидев сквозь широкий оконный проем чуть волнующиеся темные воды, Арми почувствовал наступающее легкими шажками умиротворение. Ему станет лучше, должно стать. Пообедав в ресторане при гостинице, он оделся для длительной прогулки, положил в рюкзак воду, карту и дождевик, выданные на ресепшене, еще пару мелочей, показавшихся ему нужными, и натянул на голову кепку. К ошейнику Арчи он пристегнул поводок и с весело крутящим хвостом псом отправился изучать остров. Свежий воздух пьянил каждым глубоким вдохом, меж деревьев прохлада и влага чувствовалась особенно сильно, а узкие дорожки навевали мысли о том, как редко ими пользуются, особенно в это время года. Арми брел не спеша, разглядывая увядающую природу и наслаждаясь ей. Даже в таком неприглядном состоянии она была прекрасна: с наполовину опавшими листьями, серо-желтыми красками вокруг. В один момент Арчи залился неожиданно громким лаем, и Арми быстро среагировав повернулся в ту сторону, куда был направлен устрашающий звук, и среди полуголых деревьев увидел косулю, спешно уносящую от них ноги через бурелом. Он улыбнулся и успокаивающе потрепал пса по холке. Арчи еще немного поворчал, покрутился на месте, но скоро затих и продолжил свое увлекательное занятие по обнюхиванию неизвестной местности. Пространство вокруг полнилось живыми звуками: хрустом веток, шуршанием листьев, подгоняемых ветром, стуком дятла по дереву, резкими вскриками неизвестных птиц где-то в кронах деревьев, недалеким шумом прибоя. В голове теснились воспоминания из детства про походы с отцом и братом. Тогда они еще были семьей, были единым целым и неплохо проводили время вместе. Даром что сейчас они живут в разных городах и почти не общаются. В его картину идеальной семьи это не укладывалось, и, если бы у него была своя семья, он бы постарался сделать иначе, но это была лишь теория и вряд ли на практике ему удастся её проверить. Это были единственные воспоминания из детства, которые он мог доставать из своей памяти без тревоги, все остальные он давно запечатал и не доставал. Хотя кто-то мог бы сказать, что у него было хорошее детство, но Арми всегда был излишне чувствителен и эмоционален, а в его семье это было не принято. Раскрыл замки и обнажил их он лишь раз на приеме у доктора Купер, но она убедила его в этой необходимости. В другие моменты он не видел в этом нужды. Тропинка перешла в дорогу, выстеленную деревянными дощечками, и вскоре Арми оказался на каменистом пляже с другой стороны острова. Отсюда открывался вид на побережье города Рай, такое же непримечательное, как и большинство в этой полосе. Он побродил по дикому берегу и присел на один из камней передохнуть и дать волю развеселившемуся Арчи – тот бегал вдоль прибрежной линии и гонял жирных чаек, громко кричащих от возмущения. Наблюдение за этим нехитрым действом, разворачивающимся перед ним, вытеснило все остальные мысли на задний план, и он бездумно наблюдал. Его собаке всего этого не хватало: простора, воли, веселья. Чаек ему жалко не было, и он никогда его за это не ругал. Во-первых, он знал, что пес не причинит им никакого вреда, во-вторых, те могли бы улететь, но не улетали, словно нарочно дразня заливающуюся громким лаем собаку – они чинно вышагивали, пока Арчи чуть ли не хватал то одну то другую из них за перья на хвосте, а потом шумно разлетались в разные стороны и продолжали свое дело. Арми так и сидел на одном месте, кутаясь в куртку и дыша полной грудью, пока пес не прибежал к нему и устало не приложился боком к его ноге – он не выиграл это битву, как и все предыдущие раньше – он выбился из сил, а наглые чайки никуда так и не делись. Одна, видимо самая бессовестная особь, приземлилась на расстоянии пары метров и всем своим видом показывала, что не замечает снова залаявшего пса, впрочем, оставшегося сидеть на том же месте рядом со своим хозяином. - Передохни и пойдем обратно, - сказал ему Арми и шуганул назойливую птицу маленьким камушком, рассчитав траекторию так, чтобы не попасть в нее, а лишь напугать. Та коротко крикнула и, расправив крылья, отлетела на более дальнее расстояние. Вернулись в гостиницу они ровно к ужину. Отведя Арчи в номер и, насыпав ему корма и налив воды, Арми спустился в ресторан. На него напал жуткий голод, поэтому, набрав на шведском столе две тарелки аппетитной еды, он накинулся на нее, успев только сесть за столик. Он с надеждой думал, что нагулял не только аппетит, но и вдохновение, и планировал сразу по возвращению в номер сесть за ноутбук и продолжить написание своего романа. У него даже крутились определенные мысли в голове. Но закончив с ужином и поднявшись к себе, он обнаружил, что снова не может выдавить из себя ни слова. Он сидел перед открытым текстовым документом и в сотый раз перечитывал последний написанный абзац, пытаясь уловить гармонию повествования, и не мог этого сделать. А те идеи, что крутились в его голове, падали на бумагу так коряво, что он тут же стирал несуразные предложения. Это было невыносимо. Он встал из-за стола, подошел к окну и замер, глядя на темнеющий горизонт. Он не писал уже почти неделю. У него было время, были мысли, но снова не было вдохновения. Сюжет крутился в его голове, он знал его наизусть, и, казалось бы, что может быть проще, чем описать то, что ты и так уже знаешь, но нужна была форма. Правильная, красивая форма мыслей. А ее не было. Слова сбивались, толкали друг друга, вырывались на волю в неправильном порядке или вставали как вкопанные и не шли, образовывая затор. Арми с досадой закрыл крышку ноутбука и отправился в душ. *** В общем холле гостиницы было немноголюдно: одна большая семья играла в какую-то настольную игру, сидя на диванах у горящего камина, парочка влюбленных шепталась, склонившись друг к другу за одним из столиков – вот и все постояльцы. Хотя, возможно, кто-то отдыхал в своих номерах. Арми взял на стойке бутылку пива и устроился за самым дальним столиком на другом конце зала. По-хорошему ему нужно было завязывать с алкоголем совсем, потому что от него его проблемы только усугублялись, но с другой стороны они на время притуплялись, и это дарило хотя бы короткое облегчение. Единственное, что он пока для себя решил – это удержаться от крепкого. Пиво оказалось холодным и приятно горьковатым. Он делал неспешные глотки, посматривая то в сторону что-то бурно обсуждающего семейства, то на все больше склоняющуюся друг к другу парочку, пока не повернул голову и не заметил в углублении большого зала скучающий без дела бильярдный стол. Арми не брал в руки кий уже несколько лет, хотя раньше очень любил погонять шары. Он вспомнил времена своей молодости и как они с Ником играли на спор, выпендриваясь перед какими-нибудь новыми девчонками, как ловили восхищенные взгляды, а иногда и собирали посторонних зрителей у своего стола. У него кстати неплохо получалось, но он никогда не задумывался заняться этим всерьез. Это увлечение кануло в лету вместе с их разгульным и беззаботным образом жизни. Он так задумался, что вздрогнул от неожиданности, раздавшегося справа голоса: - Хочешь сыграть? Арми обернулся и наткнулся взглядом на откуда ни возьмись появившуюся девушку за соседним столиком – ее же не было здесь и пару минут назад. И она, уловив его недоумение, продолжила: - Ты с таким интересом рассматриваешь стол, что я не могла не предложить, - просто пожала плечами она, - привет, кстати. - Привет, - отозвался Арми, рассматривая ее, не в силах оторваться. Девушка была стройной брюнеткой, с туго вьющимися волосами и невероятного зеленого оттенка глазами, а ее тонкий нос и пухлые губы совершенно не оставляли сомнений – вселенная насмехалась над ним. - Я Тея, - представилась она и протянула руку. Что? Арми не ослышался? И словно в ответ на его изумление она пояснила: - Вообще, меня зовут Теодора, но я ненавижу свое полное имя. Он машинально пожал ее руку и только потом, очнувшись, ответил: - Арми. Вообще, меня зовут Арманд, но я тоже ненавижу свое полное имя. - Очень приятно, Арми. У нас уже есть как минимум два одинаковых пунктика, - улыбнулась она и, заметив, что собеседник никак не реагирует на ее слова, а лишь продолжает молча ее рассматривать, продолжила, - мы оба ненавидим свои полные имена и, кажется, оба любим пул. Арми все смотрел и не мог поверить своим глазам: неужели бывают настолько похожие люди. Нет, не то что похожие, а напоминающие друг друга люди. Даже мимика и чуть склоненная в ожидании ответа вбок голова. Если бы он не знал, как выглядит сестра Тимоти, то точно бы поверил, что это она. - Ты так смотришь, что мне немного не по себе, - сказала Тея и сделала глоток коктейля из стоящего перед ней стакана. Арми отмер, отвернулся, нахмурился. А имя? Почти что Тео из его сценария. - Прости, - он буквально заставил себя это произнести, - просто ты очень напоминаешь мне одного человека. Что это за дикая смесь в женском обличье, зачем она ему и что с ней делать – думал он, гипнотизируя бутылку пива в руках. - Надеюсь, напоминание приятное? - снова улыбнулась Тея. Она заигрывала открыто, нисколько не смущаясь, но при этом не выглядела раздражающе, скорее, наоборот. Не желая говорить правду, он ответил: - Весьма. - Ну, так что, сыграем? - она снова кивнула на бильярдный стол. - Тут такая скукотища, что надо себя хоть немного развлечь. Поняв, что не имеет никаких аргументов против, Арми ответил: - Давай. Только не думаю, что я в форме, я давно этого не делал. - Брось, у нас же не спортивный интерес, - она одним глотком допила свой коктейль и встала из-за стола. - Руки точно все помнят. Руки и правда достаточно быстро вспомнили, стоило провести ладонью по бархатистой обивке стола, взять в руки кий, натереть его кончик мелом и прицелиться. Право первого удара он отдал девушке, отказавшись от стандартного розыгрыша. Она ловко разбила пирамиду и запустила игровой процесс. Попадать Арми начал не сразу, но после нескольких тренировочных ударов шары все-таки повалились в лузы. Они сразу обусловились, что не будут придерживаться стандартных правил, а просто будут вести счет на попадания. Арми немного повеселел. Он с азартом стучал по шарам и продумывал траекторию движения – давно забытые навыки начали возвращаться. За игрой они вели непринужденную беседу, и Арми узнал, что Тея – племянница хозяина этой гостиницы и приехала на выходные повидаться с дядей. Она рассказывала, что проводила в детстве все каникулы здесь и считала это место своим вторым домом. В этот момент Арми понял, почему она в самом начале так по-хозяйски включила свет над столом и достала из крепления кии. Тея владела картинной галереей в Нью-Йорке и, казалось, могла говорить о своей работе без остановки: о художниках, которые у нее выставляются, о картинах, об искусстве в целом, и так как Арми был от этого далек, то слушал с интересом. Но настал момент, когда и она задала закономерный вопрос, чем он занимается. - Я писатель, - не стал врать он, - и здесь я в поисках вдохновения. Никаких подробностей он конечно не стал раскрывать, а она лишь спросила: - Нашел? - Пока нет. Первую игру Арми безбожно слил, но нисколько из-за этого не расстроился. Ему нравился процесс и нравилась ненавязчивая компания красивой умной девушки, не слишком любопытной и достаточно интересной. Она рассказывала о себе и почти не спрашивала о нем, а он молчал, и его это вполне устраивало. Она даже нисколько не смущаясь озвучила свой возраст, а он удивившись ответил, что она выглядит младше своего тридцати одного года. Вторую игру он выиграл. - Может, выпьем за знакомство? - предложила Тея, убирая кии на место. - У меня в номере есть бутылка отличного выдержанного виски, - заговорщически шепнула она и подмигнула ему. Арми не планировал выпивать, но идти в свой номер на волне такого хорошего настроения не хотел. Этот фантом его фантазий в женском образе пленил его мысли, и он уже был готов на все, а ее прямое и простое отношение к ситуации располагало еще больше. Он терпеть не мог женские уловки, ужимки и глупые заигрывания – Тея была не такой. Стоит ли говорить, что виски они так и не открыли? Соприкосновение губ в дверях ее номера было слишком многообещающим, чтобы прерываться и тратить время на что-то другое. Арми и не помнил, когда в последний раз был с женщиной, но, как и в случае с пулом, руки все вспомнили, стоило коснуться груди и тонкой талии. Она пахла цитрусами и бергамотом, и этот запах будоражил и влюблял. Он почти не чувствовал за парфюмом запаха ее тела, но это было к лучшему. В какой-то момент Арми замешкался, вспомнив, что с женщиной нужно быть ласковее, чем с любым из парней, но уловив его настроение, она перехватила инициативу и начала вести. Впрочем, это продлилось недолго, природа взяла свое и он вернулся в свою доминирующую позицию. Тея была не против. Лишь под конец Арми вспомнил, почему отказался от секса с противоположным полом. Ни одно женское тело не могло ему доставить такого удовольствия, как мужское. Достаточного удовольствия. Его финиш растянулся. Но его партнерша, казалось, была от этого в восторге, как она сказала позже, так долго у нее не было уже давно. Эта милая простота успокоила Арми. Она уснула быстрее, чем он успел осмыслить ситуацию. Он только что переспал с девушкой, с которой познакомился всего пару часов назад. О чем он думал еще совсем недавно? Вроде бы о том, что случайный секс ему не нужен и неинтересен. Что на него нашло?.. Вероятно, ее внешняя схожесть с небезразличным ему человеком и случайно увиденные накануне фотографии, как этот самый человек идет по улице за руку со своей девушкой. Эта неожиданная визуализация вызвала в нем отклика больше, чем ему хотелось бы. Он аккуратно выскользнул из постели, тихо оделся и так же тихо прикрыл за собой дверь. Хорошо, что он не встретил никого по дороге в свой номер – наверняка его вид мог и напугать. Он чувствовал себя ударенным чем-то тяжелым по голове. В своем номере он смог только стянуть одежду и сразу рухнул на кровать, почти мгновенно забывшись глубоким сном. *** Утром Арми проснулся от того что выспался (наконец-то!) и, не успев толком открыть глаза, он почувствовал зудящее ощущение на кончиках пальцев и распирающие голову мысли, складывающиеся в предложения помимо его воли. И только он подумал о своем незаконченном романе, как слова чудесным образом выстроились и начали крутиться на его языке в нетерпеливом желании попасть на бумагу. Он встал с постели, включил ноутбук по дороге в туалет и, закончив там свои дела, сел за стол и замер на секунду, сосредоточившись. Вот, это оно! То, что он ждал так долго, и то, что не давалось ему, как он ни старался. Он занес пальцы над клавиатурой и начал быстро печатать, в страхе потерять пойманную за самый кончик нить. Клубок начал раскручиваться с невиданной скоростью, и он еле за ним успевал. Он знал, что делает ошибки и пропускает знаки препинания, но это было так же неважно, как все остальное сейчас. Он просидел за ноутбуком неотрывно почти до обеда, и только скулящий под дверью Арчи привел его в чувства. Арми словно вынырнул из другого мира и сначала непонимающе посмотрел на пса, а когда до него наконец дошло, что от него требуется, вскочил и начал одеваться. После быстрой прогулки он зашел в ресторан пообедать. Осмотревшись вокруг, Арми не нашел ту, что искал глазами. Теи здесь не было. Быстро и бездумно проглотив еду, он поспешил к ее номеру. Только сейчас до него дошло, что он молча ушел ночью и до сих пор никак не дал о себе знать. Возможно, это было неловко. А еще нестерпимо хотелось поделиться тем, что он, наконец, нашел то, что искал. Еще в начале коридора он заметил, что дверь в ее комнату была открыта, и рядом стояла тележка горничной, а дойдя до номера, Арми понял, что и там Теи нет. Слегка опешив, он замер на месте – такой поворот был слишком неожиданным. Она съехала? Сегодня? Вчера она ничего об этом не говорила. Озадаченный Арми вернулся в свой номер. Вроде бы это было хорошо, что все закончилось так быстро: без лишней неловкости, ненужных обещаний, вынужденного прощания, но с другой… Он даже не мог понять, почему испытал разочарование, стоя у открытой двери ее пустой комнаты. Ему не нужны были никакие отношения, сложности, привязанности, а последнего возможно не удалось бы избежать, если бы их общение продолжилось. Ему не нужны были новые проблемы, пока он не разобрался со старыми, но все же ему было досадно и слегка грустно. Радовало лишь то, что текст продолжал все так же гладко стелиться на бумагу, как и ранее утром. В этом он нашел утешение всему.