can't you see me?

  — На самом деле, в фигурном катании все выглядит интересным и заслуживает изучения. – Нил стоит на расстоянии вытянутой руки от пластикового борта, сверкающими глазами начиная свою предысторию, которая непосредственно должна подготовить его напарника к прямым действиям. Эндрю мертвой хваткой держится за бортик, безразличным взглядом скользя по идеально ровному и чистому ледяному полю. Миньярд с самого начала брошенной для размышления идеи не мог уловить нить между их договором и видом этого спорта, учитывая, что он сам совсем не пластичен и сказать, что он умеет кататься на роликах – значит нагло соврать. Когда Аарон рассказывал о их одной из совместных прогулок, он совсем забыл или не захотел упомянуть, что синяки после падения у его брата не сходили ещё целую половину месяца. Нил продолжает говорить лишь после того, как мимо них проезжает специальная техника, снова оставляя их почти наедине, когда помимо них на площадке оставалось ещё несколько человек, так же интересующихся новыми трюками: — мы могли заниматься с тобой индивидуальным катанием, но это не слишком подходит под наше обещание. Самый лучший вариант – парная форма. – С боку через половину поля слышатся невнятные звуки, после них же сразу разносит не громко музыка, слегка создавая эхо. Оба парня переводят разной степени заинтересованный взгляд и в это время худая утончённая девушка начинает тренировать свои элементы. Нил наблюдает с непредвзятым восхищением, Эндрю же подобные детали оставляют сравнительно спокойным. Внешне это выглядело очень красиво, но лично его больше зажигал вид самого «учителя»: Джостен, в отличии от Миньярда, приготовился слишком ответственно: костюм на нём был профессиональным – где Нил его откопал Эндрю знать не мог, но догадался, что большую часть дня достижения результата сыграли давние связи с этим видом спорта – ведь лёгкая и эластичная ткань сексуально и изящно сидели на элегантном теле – и Миньярд впервые замечает такую деталь, что не может не вызывать восторг. Парень ловит себя на ненавистной мысли, что испытание катанием станет для него невыносимым и далеко не из-за прикосновений. — Всё потому что там будет поддержка – то, что не сделать в одиночку. — Я и сам могу о себе позаботиться. — Страшно за тебя горд. – Нил, наконец, теряет интерес к незнакомке и возвращает внимание на отчего-то покрасневшего Эндрю, причину чего он не уверен, что хочет знать. И тут мысленно всех сбивает с ног, открывая старшему новый необычный мир, о котором он даже не подозревал. — Ты попробуй хотя бы десять секунд постоять на льду без посторонней помощи, умник. – Будто в подтверждение своих слов, Джостен слегка отталкивается от бортика в сторону и пару раз грациозно вращается вокруг своей оси, невгласно призывая и напарника начать движение. Самодовольная ухмылка украшала мимику голубоглазого ещё с самого первого шага в ледяном дворце. Эндрю продолжает стоять на месте, недовольно, с явно выраженными дольками подступающей опасности, и Нил не находит ничего разумнее, чтобы не отвлечь того разговорами. Правда – лучший способ побуждения: — Приход в секцию был для меня вынужденным решением – я долго и много болел. А фигурное катание это не только искусство – это, в первую очередь, спорт, и далеко не лёгкий. – Нил продолжает медленно, будто растягивая и пробуя на вкус момент необходимого воссоединения, от того ещё больше изысканно кружляет вокруг одновременно как расслабленного, так и задубевшего Эндрю. Его собственные глаза испускают свет при чутком рассматривании грудной клетки Джостена, что так легко вздымалась при каждом вдохе и выдохе, со рта парня вызывая еле заметный пар, а ткань-хамелеон равномерно переливалась из-за характерного шелковистого блеска. Более прекрасного зрелища парень не видел в своей никчёмной жизни ещё никогда и он уже боится элементарно выудить из закалустья воображения возможное развитие того, как всё будет протекать дальше. — Ты наверняка не знал, что красивыми и стройными становятся фигуристы потому, что большинство тренировок проходят на свежем морозном воздухе. Потому что ребята дышат во всю грудь. Потому что во время тренировок мышцы вытягиваются и растут удивительно быстро. – Голос Нила такой же гордый и равномерный и сейчас он совсем не звучит как предъявление или с ненужной гордыней, скорее даже с нескрываемым сожалением и обидой, что это дело из понятных только ему причин пришлось покинуть. Было понятно, что о более личном он ещё не готов говорить. После чужих слов Миньярд буквально впивается взглядом в фигуру спортсмена, совсем не замечая, что руки одна за другой отрываются от бортика, подсознательно пытаясь дотянуться до восьмого чуда света. Он пристально осмотривает фигуриста и в край недоумевает: у него не было обычно никаких особых признаков спортсмена – плечи нормальные, не видно тех могучих мышц, по которым сразу можно узнать, скажем, штангиста или борца. И только уверенная, даже гордая, осанка, особая пластичность движений выдают в нем бывшего спортсмена. — Эта естественность движений, кстати, остаётся потом на всю жизнь. — Ты слишком много чешешь языком. – Эндрю невыносимо пытается отрезать чужую речь, ведь: — захотелось тебя выебать. Это какая-то болезнь? — При твоём создании прямолинейности явно не зажлобили. – Нил почти давится холодным воздухом от слишком громко сказаного заявления и еле успевает перехватить быстро падающего Миньярда от резких передвижений. Джостен чувствует, как крупной волной передёргивает старшего и от грубо кинутых угроз он бы раньше точно не думая кинул его, но сейчас блондин понимает: это часть их плана и почему-то хочется верить, что больно тот ему не посмеет сделать. Перехватив и крепко сжав тонкие запястья Эндрю, Нил невесомо, словно боясь оставить лишние неровности на льду, скользит по поверхности, аккуратно потащив за собой напарника. У Миньярда путаются ноги, горит нос и немеет спина от не слишком удачного положения, однако из-за нехитрых и нежных поглаживаний по горящей коже у него помаленьку неощутимо оттаивает сердце, пуская туда настырные попытки Нила, позволяя себе держаться за столь крепкую хватку, надеясь в тот час на совсем другую опору, а не на одного себя. У Джостена на коньках лезвие вогнуто, отчего ребра становятся ещё острее, как результат – старший еле успевает за быстрым незабываемым мастерством, даже не смотря на то, что уже и сам пытается мало-помалу передвигать ногами, а не просто неспокойно тянуться с помощью сильного импульса. Спустя вечно тянущиеся то пол часа, то все три – отчёт времени ускользнул с их пальцев, Нил наконец с опаской отпускает Эндрю в «свободное плаванье», когда безукоризненно начинает замечать, что чужие движения стали более уверенными и тот уже, по крайней, не валится с ног при каждом скольжении и повороте. Это не могло не радовать. В это же время Джостен пытается вспомнить десятки специальных сложных чертежей, сделанных с геометрической точностью и правильностью, которые только могли существовать. Он не спешит их выполнять, но сам не замечает, как с потоком воспоминаний в голове просыпается и мышечная память, и спортсмен коньком, как рейсфедером, переносит эти чертежи на лёд, делая это по возможности одним ребром конька. Это удается лишь пару неуклюжих раз, в остальное же время парень передвигается с переходом с ребра на ребро, что свидетельствовало о его приобретенной «неуравновешенности». Нил чертил узоры, чувствовал каждую шероховатость, каждый выступ или впадину на поверхности льда, ощущал собственную точность, проезд по линиям, которые он сделал перед этим, приносили ему несказанную радость и удовлетворение. Вдоволь насладившись полем, Джостен призывает к себе Эндрю и тот тянется к нему, словно мотылек на свет. В конечном итоге он может обжечься досмерти, но с каждым разом всё равно летит к источнику, ведь мы чудесным образом исцеляемся в присутствии того, кто верит в наш свет, даже когда мы блуждаем в своей тьме. — Ты такой красивый, когда молчишь. — Попробуй сам начертить коньком обыкновенный круг, и ты узнаешь, какое это ощущение! – Нил с хрупким опозданием осмысливает значение швырнутых слов и неуверенную благодарность пытается передать с помощью прикосновений. Крошечных, ни к чему не обязывающих, но поддерживающих прикосновений его пальцев к расслабленному плечу, их бедер, когда их стиснет на плавном повороте. Им обоим это было необходимо, отчего вдруг захотелось все эти прикосновения сшить в одно сплошное. И вообще, сколько раз сотни тысяч пальцев должны прикоснуться друг к другу, чтобы получилась любовь? — Прыжки и вращения могут быть самыми сложными. Узоры — запутанными. А вот шаги и перебежки могут быть различными, поэтому с них мы и начали. – На самом деле, учитель из Джостена был никчёмный, он привык быть самостоятельным и во всем надеяться только на себя, когда упереться попросту не на кого, как и, в принципе, самому ученику. Однако в ход вступало воображение и фигурное катание обещало же сменить их положение в самом корне. — После, как и обещал, мы займёмся поддержкой. — Я всё ещё тебе не доверяю, как и во всю эту затею. – Хотелось признаться, что Эндрю сейчас нагло врёт и делает это, в первую очередь, самому себе. Но как всегда продолжает об этом молчать. — Это мы и исправим. — Твои руки слишком ненадёжны, а язык длинный. Ты серьезно думаешь, что я дам себя поднять? — Ты боишься? – Нил берёт на слабо и Эндрю слишком отчётливо это чувствует, отчего попросту не может позволить себе сдать назад. — Мне просто это неинтересно. – Миньярд забирает свои руки обратно, уже не пытаясь подражать мелкие детали за младшим, лишь повторяет с разной интенсивностью ранее продемонстрированный базовый элемент, при этом молча, напрочь скрыто от чужого взора, восхищаясь сегодняшней ролью Нила. Он никак не мог разобрать что не сходится в его мыслях. Почему не только не хочется оттолкнуть эту навязчивую занозу, а при этом желание растаять в сильной хватке, нежных прикосновениях, редких объятиях, которые так хотелось сделать неотъемлимой частью его тусклой жизню, сделать их её смыслом, только росло в геометрической прогрессии. — Рекомендую пересмотреть свои методы убеждения – эти херово работают. – Миньярд невгласно в глубоких подсознания ликует, что Нил не ведётся на его уловки, хотя и не понимает с какого периода вдруг пошла трещина, что постепенно разрасталось всё больше. А, может, попросту не хотел знать. — Если верить психологии, музыка способна снизить уровень стресса на шестьдесят пять процентов. Я бы хотел с помощью катания стать поэтом, передать оттенки музыки, ее богатство. Хочу лирическим стилем завоевывает множество поклонников во всех концах земли. В том числе и тебя. – И Нил умалчивает о том, что надеется, что то, что творится между ними всё таки чем-то станет, и Эндрю наконец перестанет тратить время на отрицание, что это что-то значит. — Останови меня. – Миньярд сдается под влиянием податливого вида напротив и парочкой собственных движений притягивает к себе переполненного неподдельным упоением Джостена, который совсем не был против оказаться в заручниках отдающих человеческим теплом и согревающих все вокруг объятий. — И не подумаю. ★★★

two friends and nicky

nicholassno [4:17 PM] зоофил пошел лечиться, но все его старания пошли коту под хвост Кевин, не игнорируй, я вижу, что ты прочитал. the_son_of_exy [4:20 PM] ты умом повредился или с рождения идиот? nicholassno [4:21 PM] доброе утро, солнышко the_son_of_exy [4:22 PM] иди на хуй Нил, спасай, иначе между исключить его и выкинуть в окно, я выберу случайно второе nicholassno [4:23 PM] почему нельзя есть людей и зачем они тогда из мяса the_son_of_exy [4:23 PM] НИЛ

im_fine [4:25 PM]

меня Эндрю позвал в бар «Sunset», надеюсь вам лень тащить сюда свою тушу

the_son_of_exy [4:26 PM] вызываю межгалактическое такси Ники, туда только натуралов пускают, увы, не приезжай nicholassno [4:27 PM] тогда што ты там забыл the_son_of_exy [4:27 PM] сгинь Потушив экран телефона и спрятав его подальше от своих глаз, Нил начинает подумывать не зря ли он сообщил свое новое местоположение, куда его пригласил Миньярд, чтобы «сблизиться уже моим лучшим методом» – Нил догадывается, что его принципом выступает самая обыкновенная пьянка, но решает не отказывать в таком удовольствии. Он все ещё боялся потерять контроль, не смочь совладать со своими словами и действиями под воздействием алкоголя, следствием чего может стать нежеланное раскрытие всего потайного, однако Эндрю слишком настаивал на этом, что априори уже не походило на его стандартное незаинтересованное апатическое состояние. А Нил должен научиться при нём расслабляться прежде, чем секреты успеют взорвать его сущность, так и не позволив нормально пожить студенческую жизнь. Джостен не знаю более наглой лжи, чем максима, которую с детства вбивали ему в голову: «в здоровом теле — здоровый дух». Однако для него это не тот идеал, к которому стоит стремиться, ведь «здоровый» в данном случае означает пустой, посредственный, лишённый воображения, набитый глупыми стереотипами, порождёнными общепринятой моралью и официальной религией. Для него это явная патология. А ведь уникальный и богатый внутренний мир неимоверно «грязен», в нём есть место дурным мыслям, запретным плодам, изощрённым фантазиям, безумным мечтам, любопытству и сомнению в тривиальных истинах. Нил не стремился стать здоровым, он лишь хотел быть самим собой и не отказывать кричащим изнутри желаниями, нагло закрывая глаза на до корочки отработанные инстинкты. Он надеялся не только сблизиться с Эндрю, а и самостоятельно перестать быть загнанным зайцем. И эта надежда была тревожным, всеобщим беспокойство чувством, но это ему, кажется, нравилось. Почему-то мысль, что в этом мире не на что надеяться, подействовала на Нила освежающим образом. Целыми годами, да в сущности всю свою жизнь, он ждал, что случится какое-то событие, которое в корне изменит всю его жизнь. Однако, неожиданно вдохновленный пониманием всей безнадежности человеческого существования, Джостен почувствовал облегчение, словно с него свалилось одно огромное бремя. Нил вдруг решает отдаться течению жизни и не делать ни малейшей попытки бороться с судьбой, в каком бы обличье она ни явилась. Завтра может быть революция, чума, землетрясение и не от кого будет ждать помощи, тепла или веры. Ему кажется, что все это уже случилось и что он никогда не был более одинок, чем сейчас. И это одиночество ни в коем случае не походит на то, которое было раньше, лишённое будущего и понимания, – сейчас оно откровенное и готовое к новому, позволяя старому если не забыться, то хотя бы перестать отравлять нынешнюю жизнь. — Мне как и тебе. – Поэтому, рассчитав все «за» и «против», Нил ставит приоритет на первое и уже не выбирает привычную газировку. Эндрю положительно кивает и устраивается у барной стойки слишком уверенно и непринужденно, словно здесь он был одним из главных посетителей когда-либо. Джостен подмечает как в старшем меняется буквально всё, начиная с ровной осанки и заканчивая непринужденно блестящими глазами. Он обрёл мужество и это незаметно вызывало у Нила лёгкую дрожь и желание упиться одним лишь видом светловолосого. — Итак, играем в правду. – Дождавшись заказа, парни остаются сидеть за барной стойкой – лучшее место, где вскоре их смогут найти прибывшие друзья. Эндрю долго изучает попытки Нила побороть внутренний протест и оскалом ухмыляется, когда младший всё таки стает на заданный близнецом путь. — Доволен ли ты своей жизнью в конечном итоге? — Нет, – Нил честно достаёт правду из потайных глубин сердца, хотя и не оценивает то, что Миньярд скорее утвердил, чем спросил о его возможности «поиграть». — Но, знаешь, я как-то прочел очень мудрые и пронзающие душу слова: твоя сложная работа – мечта каждого безработного. Твой непослушный ребенок – мечта каждого бездетного. Твой маленький дом – мечта каждого бездомного. Твой небольшой капитал – мечта каждого должника. Твое неважное здоровье – места каждого больного неизлечимой болезнью. Твоя улыбка на лице – мечта каждого озабоченного проблемами. То, что бог скрывает твои грехи от глаз людей – мечта каждого опозоренного своими грехами. Твое спокойствие в сердце, твой спокойный сон, твоя доступная еда – мечта каждого, у кого в стране война. – Нил, в протест собственному ускоренному сердцебиению, говорит монотонно и недоверчиво к чужой реакции, однако продолжает делиться своим маленьким открытием. На самом деле, он и сам часто совсем не вовремя забывал смысл этих слов, стоило кидаться в бега, оставлять за спиной целые годы жизни, прощаться с матерью и бояться каждой тени, не имея уже никаких человеческих сил после очередной бессонной ночи, но сейчас он сам себе боится признаться, что звучит увереннее каких-либо других попыткой убеждения. — Там говорилось, что нужно ценить все, что у тебя есть, ведь никто не знает, что произойдет с тобой завтра. Эндрю молча кивает, а Нил и не спешит спрашивать в ответ. Он боится своей прямолинейностью спугнуть только-только заживающую открытость старшего, поэтому просто в не давящей тишине позволяет Миньярду ещё сделать заказ. Как только бармен наливает им очередную стопку, места у бара становится безобразно мало, а новоприбывший развесёлый люд вынуждает Джостена чересчур близко прижаться к спокойному Эндрю, недовольство ситуацией у которого проявлялось лишь в напряжённых плечах. Нил думает, что прижимался бы к Миньярду сейчас кто-либо другой, эта бедняга в миг уже истекала б кровью. Однако сам он сейчас цел и невредим, даже наоборот: это позволяет парню изучить пробирающийся блеск из темного омута, оценить такую нечеловеческую красоту Эндрю, которая становилась ещё более нереальной в разноцветном свете прожекторов, даже успевает заметить как мраморное лицо украшали мелкие веснушки, и почувствовать неожиданно учащенное дыхание в области своей переносицы, заставляя волосы у самого Нила колоситься на затылке. — Давай подбросим монетку. Орёл – я тебя целую, решка – ты меня. – Эндрю обжигает своим низким голосом, отчего до Джостена не сразу доходит смысл предложенного. У него сосёт под ложечкой, когда Миньярд не достаёт серебро, а придвигается ещё ближе, сокращая между ними расстояние до опасного. Нил боится это желание старшего его! поцеловать перепутать с самой настоящей иллюзией. — Да или нет? Прорычать положительный ответ Нил не успевает: у него под боком кто-то начинается более активно суетиться и метаться, заставляя отвлекаться на неприятные ощущения в той области, и в следующую же секунду неуклюже, спотыкаясь будто о собственную тень, падает на спину Джостена, произведя давление на его равновесие. Результат деяния не заставляет себя долго ожидать: Нил подаётся под влиянием массы от чужого тела вперёд и против всякого чаяния накрывает своими пересохшими губами губы Эндрю. Неравнодушие впервые так отчётливо читается в действиях старшего, когда он более настойчиво отвечает на спонтанный поцелуй. На языке смешивается терпкий вкус виски с решимостью, вызывая новую порцию жажды. Жажду страсти. — Радуйся, что забрал у меня первый поцелуй. – На самом деле, радовался сам Нил, ведь сказать, что ему понравилось терзать губы хулигана – значит ничего не сказать. Он не может понять, что вообще происходит, как от желания приручить Эндрю, у него самого вдруг в противовес взрываются галактики и он сам валится с ног лишь при одном взгляде на Миньярда. — Забери у меня ещё и секс. – Грубо придирается слишком низкий голос рядом с ними, и Нил словно втряхивается в землю, стоит глазами споткнуться об стоящую напротив них фигуру взрослого мужчину. Джостену не становится стыдно за то, что тот, наверняка, увидел процесс их уединения, его лишь поглощает всецело злость за нарушение личных границ. Нил ощущает, как близко стоящий Эндрю так же напрягается, учитывая, что кинутое предложение было направлено именно ему. Чуть позже он замечает, что это не напряжение, это самая настоящая нарастающая тревога и отрицание. Мужчина смотрит на наручные часы и с ужасным оскалом продолжает: — время минетика, пошли отлучимся, красавчик. – Незнакомец уже тянется нагло рукой к запястью Миньярда и прежде, чем в другой руке успевает блеснуть лезвие, Нил становится вперёд, перекрывая собой необыкновенно хрупкое тело старшего. В бездне души это вызывает настоящий шок, ведь таким потерянным Эндрю Нил ещё не видел, отчего огромное множество вопросов возрастают сами собой, желая незамедлительно получить все ответы, однако не в это время и не в этом месте. — Похорони свой рот. Он занят, так что свали в закат, если не хочешь прокатиться бесплатно на скорой. – Нил не уверен, что произвел желаемый устрашающий эффект, однако точно знал, что звучал уверенно и порывисто угрожающе. Он нескрываемо боится, что мужчина не отступит и придется действительно лезть в драку – что ещё более невероятно: ради Эндрю он готов на такой шаг – однако незнакомец одаривает его таким мертвецким взглядом, словно пытаясь уничтожить уже только ним одним, и в конечном итоге всё же попросту царапает острым оскалом, делая шаг назад в знак сдачи позиций. Он проиграл этот бой, но не войну. — Хорошо, я понял. Встаю в очередь. До встречи. — Я сам могу за себя постоять. – Дождавшись, пока нежеланный гость растворится в толпе, напряжение покидает плечи Нила и он резко лицом поворачивается к Эндрю. Нож уже скрылся за чёрной тканью, хотя выражение лица старшего безобразно изменилось, оставляя напоказ отвратительное и ничего хорошего не предвещающее безразличие. — Может, сменишь уже пластинку? – фыркает Джостен и больше никак не реагирует, не желая из мухи делать слона – все же обошлось, хотя липкое чувство затишья перед бурей лишь усилилось. — Иди отлей, а то только одним своим видом кровь сворачиваешь. — В ответ была лишь тишина, взятая за основу. Эндрю опустошает одним рывком весь стакан и скрывается за углом, громко и отчётливо покрывая каждого матом, с кем доводились соприкоснуться из-за слишком плотного битка в здании. С этого момента начинается обратный отчёт и время вдруг тянется без старшего под боком слишком долго и невыносимо. Рассматривая золотую жидкость в своей посудине, Джостен задумывается о том, что Миньярд оказывается единственным, которому Нил выпаливает правду, и это ещё никогда не сыграло против него самого. Его друзья не знают и половины из той рассказанной мизерной кучи про его собственную жизнь, однако они, к счастью, и не требовали, ведь прошлое, как им казалось, никак не влияло на их общее настоящее и будущее. Сам Нил так, к сожалению, не думал, ведь знал, что следующим объектом его отца станет он сам и тогда этот мужчина точно закончит начатое, механизм чего запустился ещё со смертью матери. Подвергать друзей опасности совсем не хотелось, но и тут он опаздывает на добрые несколько лет. — Просто спрашиваю. — Хотел сказать, что сгораешь от любопытства. Ники и Кевин оказываются лёгкими на помине, и Нилу вдруг кажется, что уже избавиться от них будет около невозможного. Друзья легко отыскивают его у барной стойки как только успевают доехать до места назначения, при этом, на его удивление, притащив за собой вечно недовольного Аарона. — О чём спорите? — О тебе. Ты уверен, что хочешь знать? — Теперь нет. — Славно, а то мы спорили о том, что ты.. — Ники, заглохни уже. – Отрезает Кевин, пропуская вперёд себя низкорослого близнеца. Тот молчит и лишь удобряет любопытство Нила бессовестным взглядом, ведь его, так-то, никто не приглашал. — Мы успели к веселью, да? – Дэй уже обращается к самому Нилу, предварительно пожав подставленную руку. — Где мелкий маньяк? — Отлучился в туалет. – Коротко отвечает Джостен, сочувствуя своему ангелу, который уже так давно просился у него взять выходной. — Кхм-кхм, до свидания. Давай-давай, и даже не спорь. – Прямо намекает опьяненный одной лишь атмосферой Ники, широким плечом подталкивая Нила к нужному моменту. — Мы тут и без тебя отлично справимся. Помоги мне победить, дружище. – Хэммик стает более настойчивым и уже буквально пресекает все попытки протеста, и совсем игнорирует слова младшего, что это не его дело вовсе. — Отмотаем на тот момент, когда я говорил не спорить. У меня тут ещё двое стесняшек, надо взяться за их перевоспитание. Ты мешаешь. – Ники наступает с тяжёлой артиллерии и Нил все таки сдаётся под чужим напором, под звуки собственного рычания испаряясь со своего места. Он перестает отказываться как минимум из-за того, что бабочки в его животе с появлением Эндрю, наконец, немного оживают. В следующее мгновение Нил начинает яро верить в судьбу и знаки свыше, ведь как можно по другому объяснить такое вовремя нужное его появление в туалете, когда навязчивый мужчина, что раньше нарушил их идиллию, сейчас нависал над Миньярдом, он не представлял. Джостен всего за несколько секунд изучает ситуацию: нож откинут в сторону и обе руки зажаты над головой, что объясняет причину отсутствия сопротивления как такового. Единственное, что выбивает его из колеи больше всего – улыбка. Нил никогда не понимал его и то, как Миньярд может улыбаться сквозь слезы. Но это его и завораживало. В осознание его возвращает все тот же Эндрю, а точнее оставшееся от него просто мутная тень, превратившая его в затвердевший сгусток безразличия, его бессмысленный взгляд, что так отчаянно вырывал жизнь из глаз напавшего, и безмолвные губы, искаженные в оскале. Слезы уже не стекали с лица, оставляя после себя одни мокрые дорожки, которые так больно сейчас поблескивали от искусственно света. Разбившись об реакцию светловолосого, Нил звёздно понимает: он не всегда был злым, просто его сердце устало получать шрамы. И решило стать каменным. И то, что он не реагирует на боль, вовсе не означает, что он её не испытывает. — Спать иди нахуй блядь. – Воспользовавшись вовремя подоспевшей неожиданностью, Джостен, как и его самого раньше, добросовестно прикладывает мужчину об плитку на стене и выдирает Миньярд с в миг ослабленной хватки. Силы не хватает, чтобы полностью отключить насильника, однако выигрышного времени хватает, чтобы потерянного в панической атаке Эндрю вывести наружу, подальше от всех ублюдков. — Руки прочь. – Миньярд повышает голос, но не на столько, чтобы переходить на крик. На улицу осенняя прохлада усиливается с наступлением вечера и сейчас этот мороз обещает помочь в отрезвлении страшного, хотя пока что получается слабо. Парень отталкивает Нила, когда тот пытается всеми известными способами утихомирить его, однако процесс уже был запущен, а картинки прошлого в голове так четко сплелись с настоящим, что просто выбивали весь дух с хрупкого тела. Эндрю не поддается тревоги – слишком долго был безэмоционален – однако все демоны, которые он отпустил после смертоносного раскрытия секретов, снова его поглощают. Постоянная перемотка событий вызывает трагедию, он себя царапает, пытается сдереть с себя все противные участки кожи, куда сейчас успели касаться омерзительные руки. Он к этому привык – поэтому сейчас так громко смеётся, но календарь, который делает шаг назад, сводит его с ума. Эндрю утопает в истерическом смехе, но тут же ощущает поступающее чувство отступления этой вступительной последовательности. Чувствует, как бесчисленные ощущения исчезают и растворяются вместе с порывами ветра, стоит Нилу своими руками обхватить его собственную слабость: — Я дал себе обещание, чᴛᴏ ты будешь продолжать идти вперёд и сделаю все от меня зависящее, чтобы не соглашаться на компромиссы. Я никому не позволю покушаться на твою неприкосновенность и распускать руки. – Джостен будто пытается уговорить сам себя, ведь слова, вопреки кричащим мыслям в голове, исходят из самого сердца, что сейчас казалось куда важнее. Возможно, он вскоре пожалеет о совсем обещании, однако видеть ещё раз такого сломленного Эндрю он просто не сможет, кажется, попросту физически не вывезет. Миньярд тяжело дышит, но уже не смеётся, не улыбается и не пытается разнести все вокруг. Он тонет в бездонном океане собственного мира. Боль – это очень неприятно, но это ещё и стимул. — Сделай так, чтобы я был счастлив. Я устал от кошмаров, что творятся в моей голове. – Эндрю снова безвольно и без совершенного применения сил отталкивает обнимающие руки Нила, но когда тот снова возвращает уже мёртвую хватку вокруг него, окончательно сдается. ★★★ — Я такой милый, когда выпью. – Ники пытается изобразить милое кокетство, сидя на полу в позе лотоса, и после этого допивает последние капли предоставленного виски. — Нет, пожалуйста, просто замолчи, хватит, прекрати! – почти срывал голос Кевин, стоило Хэммику снова зажить в своем репертуаре. После того, как их времяпровождение в баре осквернили, парни решили всем табуном завалиться в маленькую квартиру Нила, совсем не беспокоясь о вынужденной тесноте. Это не первый раз, когда они вот так втроём зависают у Джостена, а две миниатюрные новые персоны совсем не усложняли своим присутствием общее положение. А после быстро выпитого не малого количества разного алкоголя действия и вовсе переставали быть скованными ранними условиями. — Если я попаду крышкой в стакан, то перестану травить гейские шутки. – Все в комнате успевают с облегчением вздохнуть, ведь посуда как раз стояла очень близко к Хэммику, позволяя тому без препятствий попасть прямо в цель, однако у брюнета были свои планы: парень делает, что внимательно целится и спустя пару секунд делает непринужденный бросок. Вот только не по мишени, а в противоположной от нее бок, отрезая возможности на победу. — Вот же невезение.. ну ничего. Кстати, Нил, срочно покажи свою жопу, это нужно для спасения планеты. — Ники, ещё одно слово в его адрес, и я тебе какошник на какашник натяну, усёк? – Эндрю, что до этого был погрязен в полное безразличие, прямолинейно вмешивается в неинтересующий его разговор, вплоть до той части, пока это не касается Джостена. Он тоже уже успел обезвредить незаметно несколько бутылок – это не делало его раскрепощенней, однако и позволяло оставаться в пучине безмятежности. — Воу-воу, полегче, это всего лишь шутки. – Ники протестующе выставляет вперёд руки и боится Эндрю даже в алкогольном опьянении. — Никто твоего Нила не тронет. – Миньярд ничего не отвечает, но и сам Джостен не находит нужных слов. Он хочет возразить, что он не нуждается в такой защите, хочет доказать, что они, так то, не встречаются вообще, хочет напомнить Ники, что у него, вообще-то, есть Эрик и это к нему он должен обращаться с такими просьбами, но когда тонкое колено Эндрю, что невесомо соприкасалось с его собственным, вдруг слегка покачнулось и специально задело коленную чашечку Нила, он пытается понять, почему это вообще его волнует, заставляя слова так и застрять комом в горле, растворяясь в неодобрительном хрипе. Произвольное прикосновение Миньярда возвращает его к всецелому вниманию, направленное только на него. — Давайте поиграем в «конечно». Если не можешь так ответить, значит ты проиграл. Играем на желание. – Все, кроме Аарона, почти охотно соглашаются, стоило побольше разузнать про правила игры. — Отлично, значит я начинаю. Кевин, как капитан команды, ты считаешь Аарона хорошим игроком? – Ники знает, что Дэй никого никогда не хвалит и всех считает бездарностью на своем фоне. Больше Миньярда его привлекало лишь экси, и признать чьё-то мастерство – это буквально предать самого себя. И Аарон тоже об этом был прекрасно осведомлен. — Конечно. – Больше удивляет не ответ, а выражение лица: он не кривится в ужасе, как все ожидали, а остаётся неподвластным эмоциям, будто всё, что он сейчас подтвердил, и есть чистая правда. Изогнув вопросительно бровь, Кевин удостоверяется в окружном молчании и продолжает спрашивать. — Аарон, ты считаешь себя лучше брата. — Конечно. – Его голос звучит уже более натянуто и восторг старшим, что до этого на подсознательном уровне успел возрасти до неузнаваемых высот, кажется, снова со скрипом падает. Они совершенно разные люди и он не собирался сравнивать себя со своим близнецом, но игра есть игра, отдавать желание совсем не хотелось. Перестав сверлить дыру в ухмыленом отображении, Миньярд обращается к Нилу: — Тебе нравится Эндрю? — Конечно. — А ты мне нет. – Вмешивается сам Эндрю. — Вот видишь, у нас у обоих ужасный вкус. – Нил пропускает продолжительные вопросы и не может сдержать улыбку из-за скрытого недоумения старшего. Аарон снова обещает блевануть, но никого в этой комнате не интересовали пустые угрозы. Оставалось гадать, был ответ Нила частью правил игры или посылом из глубин души. — Эндрю, на самом деле ты любишь Ники и больше никогда не будешь его обижать. — Конечно буду. Это считается? – Получив отрицательные кивки и обиженный вид Ники, Миньярд наигранно вздыхает и обещает себе потом обязательно отомстить. Эндрю продолжает вестись на уловки игры и не без скрываемого презрения соглашается на слова Джостена. Хэммик в тот час расцветает и намеревается зажать брата в объятиях, как сразу остолбевает на месте, стоит близнецу показательно заиграть снова резко появившемся ножом, который Ники же ему по просьбе Нила вернул пару часов назад. — Ники, на самом деле, ты не пидор. — Конечно, – Хэммик улыбается, совсем не задеваясь чужим предложение, и Эндрю невзначай начинает задумываться о том, где же он успел совершить ошибку. — Я натурал, только наоборот. Кстати, я тут купаю сову, приходи, посовокупляемся. — Когда ты перестанешь нести хуйню? — Когда ты перестанешь дрочить на Нила. Упомянутый Джостен еле успевает перехватить олютевшего Эндрю, который загорелся будто от того, что раскрыли его секрет, чем от того, что застали за таким сравнением. Миньярд по инерции дарит Нилу удар в области рёбер, но от фантомов объятий избавляться не спешит – слишком охотно тепло осталось в том моменте. — Кевин, ты бы хотел затащить Аарона в постель и сотворить с ним все, что воображаешь каждую ночь.