«Наша нынешняя жизнь — всего лишь краткий миг. Мы жили прежде. И проживем еще множество жизней.»
Шань Са. «Четыре жизни ивы»
Наши жизни такие разные — одни не знают горя и плачут лишь от счастья, пока сердца других бьются на осколки из-за несправедливости этого мира. И пока первые живут и радуются жизни, то что делать другим, тем, чьими вечными спутниками стали невезение, боль и отчаяние? Надо исправить ошибку, совершённую в прошлой жизни, и просто вырваться из порочного круга. Сделать это трудно, придётся сломать себя, пойти против принципов и убеждений, разорвать душу в клочья, чтобы она смогла вновь переродиться. Уже в более благоприятной среде. Ёриичи понимал, что упускает в этой жизни нечто важное. Он, как ищейка, следовал по едва различимым следам, но стоило подойти слишком близко, как простая истина растворялась в воздухе, оставляя горькое послевкусие на языке. Вот и сейчас, всматриваясь в ярко-оранжевые языки пламени в камине, он ощущал, что упускает нечто важное. Подсознание пыталось дать подсказку в виде сновидений, где два брата раз за разом кружили в смертоносном танце смерти, где только один должен быть выйти победителем. Брат со странным шрамом на лице каждый раз одерживал вверх, но никогда не доводил дело до конца. Останавливаясь всего на секунду, он позволял ускользнуть своему врагу, хоть и понимал, что медлить нельзя. Но связь родной крови не так просто перерубить, как казалось бы. Эти сны сводили с ума, выворачивали всё нутро наизнанку, путали мысли, заставляя теряться в реальности; Ёриичи будто находился за гранью. Там был совершенно другой мир — опасный, населённый демонами и какой-то совсем неправильный; там были другая эпоха и другие люди. Но почему в этих незнакомцах, в их сопротивлении он видел себя и своего близнеца Мичикацу. Они были так похоже внешне, но имели совершенно разный характер; не было ничего общего и между их мечтами, стремлениями, желаниями. Будто совершенно чужие люди, которых судьба, будто в насмешку, связала кровными узами. Но было кое-что, что пугало больше всего — образ девушки с тёмными короткими волосами и невероятными фиалковыми глаза, в которых будто бы таилась многовековая грусть, преследовала его в каждом сне. Когда два мужчины остервенело сражались, она была рядом; стояла неподалёку и наблюдала, держа руки у груди. Сменялись эпохи, пространство вокруг, внешность братьев — не менялась только она, будто печальный призрак, вынужденный скитаться по грешной земле в поиске покоя или отмщения. И вот совсем недавно Ёриичи будто бы увидел её неподалёку полицейского участка, в котором работал. Он увидел её в отражении зеркала заднего вида, когда пытался припарковаться. Эта девушка выделалась из толпы: лица прохожих были хмурые и сосредоточенные, был уже поздний летний вечер, и все они спешили по домам, а на лице незнакомки была улыбка, такая радостная и искренняя, что у Ёриичи перехватило дыхание. Оставив машину не припаркованной, он выскочил на дорогу и едва успел отскочить от несущейся мимо машины. Его охватила дрожь и страх, неужели люди из его снов существуют? Но эту мысль быстро вытеснила другая: «Ты просто сумасшедший». Никакой девушки по близости не было. С той встречи прошло два месяца, но Ёриичи продолжал искать её в толпе, выискивая такие красивые фиалковые глаза, наполняющие его сердце горечью потери и ещё чем-то светлым, так давно им позабытым. Поэтому ему так отчаянно хотелось встретить её, дотронуться, чтобы разбить вдребезги все тревоги. Отчего-то он точно был уверен — девушка приведёт его к разгадке той самой тайны, мешающей спать по ночам и наполняющее нутро тревогой. И вот в середине зимы он вновь встретил прекрасную незнакомку. Было холодно, в этот месяц мороз неистово свирепствовал, кусая за нос и щёки и заставляя кутаться в одежду в попытке сохранить тепло. С серого неба падали белоснежные снежинки, кружа в вихре и вновь уносясь ввысь. В такую погоду надо было сидеть дома, пить горячий чай и смотреть любимый фильм, а не быть на улице без шапки. Девушка бесцельно брела по дороге, заметённой снегом, и смотрела вниз. Плечи её поникли, глаза были полны неотвратимой беды, будто бы она знала, что вот-вот случится что-то плохое, уготовленное самими богами. Теперь она была похожа на девушку из его снов — такую печальную, что сердце начинало сжиматься. Неожиданно она подняла на него свой взор. Глаза её широко открылись в удивлении, а затем девушка осторожно подошла к Ёриичи, застывшему на месте и переставшему ощущать холод. Она коснулась его груди, будто бы проверяя стоит ли перед ней настоящий человек или плод её воображения? На щеках появился румянец, и она тут же отпрянула, понимая, что сделала. — Простите, — быстро проговорила и слегка склонила голову, — сама не знаю, что на меня нашло… Я… я просто… Девушка пыталась что-то сказать, но Ёриичи лишь смотрел на неё, не понимая, почему эта незнакомка снится ему сколько он себя помнит. Смотрит в немой мольбе и ждёт от него каких-то действий. — Мы не знакомы с вами? Лицо знакомое. — Он лукавил, лицо её было ему знакомо очень хорошо, ведь именно эта девушка, сама того не зная, вскружила ему голову. Он бредил ею, искал в лицах других людей и ждал… будто бы зная, что их встреча неотвратима, как во снах. «А вдруг они служат предупреждением?» — Позвольте вас проводить. Уже довольно поздно, — предложил он, совершенно не боясь быть неправильно понятым, ведь на нём красовалась полицейская форма. — Хорошо, — смущённо кивнула девушка, — я тут совсем рядом живу, вон мой дом. — Она указала рукой на высотное здание, которое находилось совсем рядом, надо лишь пройти через дорогу и войти во дворы. — Меня зовут Ёриичи, — представился он. — Очень приятно, я — Тамаё. — Девушка протянула руку без перчатки, чем очень удивила. Ёриичи пожал её, отмечая, какая теплая и мягкая у неё ладонь. Так они и отправились через парк, беседуя на отвлечённые темы. Девушка рассказывала, как ей нравится снежная зима, расспрашивала его о работе, о необычных случаях. И ему было, что ей поведать, он всё говорил, и говорил, сам не ведая, что в его душе, несмотря на студёную пору, распускались лепестки сакуры. Он ощущал лёгкость, кажется, впервые с тех пор, как перестал общаться с родным братом. Тамаё лишь смеялась, иногда удивлялась и громко охала, не представляя, что некоторые преступники могли быть такими глупыми. Она — лекарство, сразу понял Ёриичи; её смех удивительным образом заживлял все душевные раны, оставленные самыми близкими людьми. Всё было так хорошо, но внезапно раздался выстрел, разбивая ближайшую витрину. Тамаё громко закричала и тут же присела, прикрывая голову руками, пытаясь таким образом то ли отгородиться от внезапного шума, то ли от осколков. К ним резко подъехала чёрная иномарка с тонированными стёклами, и тут Ёриичи всё понял. Эти ребята терроризировали страну не один год: появлялись словно призраки, грабили антикварные и ювелирные магазины дочиста и так же быстро скрывались. На всё у них уходило не больше трёх минут; самые настоящие профессионалы. Никогда не оставляли ни свидетелей, ни улик, и уезжали, обходя полицию и охранную фирму, спешившую на вызов. И тут выдался шанс поймать хоть одного из них, поэтому, когда дверь открылась, и из ювелирного магазина выбежал мужчина весь в черном и балаклаве на голове, Ёриичи был готов. Он нанёс ему прямой удар в челюсть, вынуждая упасть. Грабитель грязно выругался, не ожидавший нападения, но сумку, вероятно набитую украшениями, не выронил, прижимая к груди. Ёриичи замер, он узнал голос этого грабителя… ведь им был его брат близнец — Мичикацу. Правда он отказался от своего имени в пятнадцать лет, когда ушёл из дома, и выбрал новое — Кокушибо. Он хотел отречься от семьи, оборвать все связи, а всё потому, что отец его не поддержал. Тогда он решил отомстить ему, нанести удар по репутации семьи, которой отец дорожил больше всего. Показать всему миру, какой у него отвратительный сын. Но добился обратной реакции — жалости. И это злило его ещё больше. Кокушибо, по-видимому, тоже узнал брата, а потому одновременно с тем, как тот наставлял на него пистолет, схватил за волосы Тамаё и рывком поднял вверх, прижимая к горлу острый нож. — Дай мне уйти, или я убью её, — с пренебрежением сказал Кокушибо, наслаждаясь страхом своей жертвы, трясущейся в его крепкой хватке. Ёриичи замер; его сон неожиданно стал реальностью, импульсом тока ударяя по оголённым нервам. Он не знал как поступить. Не сможет ведь он убить брата? Но и уйти ему тоже нельзя позволить. Его руки по локоть в крови, ведь всех продавцов он убивал на месте, пока те ещё не успели поднять шум и вызвать охрану. И убивал самым ужасным способом — безжалостно перерезал им глотку, наблюдая, как те захлёбывались собственной кровью, хватаясь за рану, чтобы отсрочить неизбежное. Кокушибо всегда питал особую любовь к холодному оружию. У него даже была своя коллекция и он умел обращаться с катаной. Время будто замедлилось. Ёриичи видел, как Тамаё резко перестала бояться, с полным доверием смотря ему прямо в глаза; видел безумный взгляд брата. И тогда в нём что-то сломалось. Ему показалось, что он снова попал в один из своих сновидений, финал которых был всегда одинаковым, оставляя неприятный осадок и понимание, что он поступил неправильно. Есть только один выход, до одури неприятный и противоречащий всему человеческому. «Закончи начатое, замкни круг!» — раздался громкий голос будто бы с небес, и грянул гром. Он был таким громким, что заставил сердце биться неистово испуганной птицей в грудной клетке. И только когда нож, что держал его близнец, упал на асфальт, Ёриичи понял — это был не гром, а выстрел. Он спустил курок. Понимая, что натворил, он бросился к Кокушибо, одной рукой снимая с него балаклаву, а другой прижимая рану в груди. Смертельную рану — его брат уже не жилец. — Прости меня, — шептал Ёриичи. — Прости, что не попытался понять тебя, что не вернул тебя домой… Я так виноват… Боги… — Замолчи уже, — прошептал Кокушибо и тут же зашёлся в приступе кровавого кашля. — Круг замкнулся, брат, — мужчина улыбнулся и осторожно коснулся лица брата, — мы свободны. Проживи эту жизнь за нас двоих… И найди меня в следующей ж-жизни, я х-хочу, чтобы м-мы н-начали всё… всё с-сналача… После этих слов Мичикацу замер, а глаза его безжизненно смотрели в серое небо, с которого продолжал хлопьями падать снег. Вдалеке раздалась сирена полицейской машины, спешащей на очередной вызов и не представляя, что их ждёт. Мужчина, всё ещё прижимая к себе тело брата, посмотрел по сторонам — машина с тонированными стёклами уже уехала — это произошло сразу после удара в челюсть. Рядом начали собираться люди, в шоке наблюдая за происходящим и громко рассуждая над причинами произошедшего. Лишь Тамаё сидела рядом с ним на корточках и печально улыбалась. «Спасибо», — прошептала она одними губами, и Ёриичи понял, что это было предрешено свыше — противостояние так похожих внешне, но таких разных внутренне близнецов. Сны лишь подготавливали к этому. «Круг замкнулся», — подумал Ёричи, вспоминая странный голос, раздавшийся будто бы с небес. — «Неужели те сны — это наше с тобой прошлое? Ты страдал в каждом своём перерождении, а я мог положить этому конец… Прости, что так долго. Надеюсь, в следующей жизни ты тоже станешь моим братом — другого мне не надо, на эту роль подходишь только ты.» Сны — это подсказка нашего подсознания. Они показывают наши страхи, раскрывают детали будущего и прошлого. Далёкого прошлого. Чтобы дать подсказку, и мы хоть в этой жизни смогли сомкнуть круг событий и начать новую, счастливую жизнь.