***
Небо заволокло тучами. Там, где-то на другом конце города, еще виднеется солнце, но точно не здесь. В этом районе, районе убийц и потерянных душ уже давно нет солнца. Куда не упадет взгляд — всюду разрушенные постройки, валяются старые, уже вышарканные покрышки. И так в радиусе трех миль — полная ничтожность и разруха. Но жители района Кьюрио так не считают. Слишком долго они живут (выживают) здесь — привыкли. Среди этой внешней грязи и черноты только истинный «отшельник» видит свой дом. Все, куда не посмотри, довольны своим существованием: каждодневные стычки мелких банд, постоянный запах гари, неутихающие звуки моторов и пьяные наркоши. Юнги уже привык к такому образу жизни. Привык каждый день искать приключения на свою очаровательную задницу, которую любит шлепать Хосок. И никто никогда не догадается что он сегодня придумает: удивит всех и не станет устраивать разбой или притащит ванну. Второе случилось сегодня. — Юнги… Не говори, что это ты притащил это, — говорит Хосок, подозрительно смотря на старую ванну. — Ну, я! И что?За час до этих событий…
Солнце светит слишком ярко, в теплой кофте становится жарко, а по спине уже бежит пот, отчего одежда неприятно липнет к телу. Но ничего уже не изменить, Юнги слушается своего парня, поэтому и сейчас в гребаные плюс двадцать он в теплой кофте. Но даже это все перестает быть значимым, когда Мин представляет как будет обнимать своего Хосока-капризника-любимого в раритетной ванне. Уже месяц назад Юнги нашел на одной барахолке ванну какого-то там короля или принца, имя которого он помнил секунд пять. Жемчужно-бежевая с резными ножками и гравировкой кракена на всю переднюю часть она бы идеально вписалась в их с Чоном совместных дом. Да, дом, которого еще нет. Зато есть гараж с душевой, в которой первое время и будет стоять это произведение искусства. Сделав заказ о доставке и порадовшись, что не нужно тащить эту махину на себе, Юнги отправляется по магазинам в поисках свечей, масел и прочей брехни, которую любит Хосок. Сегодня годовщина со дня отношений этих безумцев. Уже пять лет они живет в одном гараже, делят одну бутылку пива на двоих и строят планы как бы переехать в собственный дом и нарожать детишек… О Последнем думает только Хосок. Юнги знает точно, что Хосок любит запах лаванды и кучу мягкого хлопка. Поэтому сразу берет несколько бутыльков с маслом этих «сиреневых цветочков» и направляется к пестрящему разнообразием форм и цветов баночек стеллажу. — Это займет больше времени, чем я думал, — шепчет себе под нос, оглядывая не меньше сотни различных свечей с запахом хлопка, который любит Хо. — Юнги… Ты шутишь? Куда мы поставим эту махину! Ты!.. Да ты!.. — в поиске ответа бегает глазами от Мина до ванны и обратно. — Юнги, ты невыносим, — сдается Хосок, шумно вдыхая. — В душевую поставим, а там уже перевезем в наш дом… Помнишь как мы хотели купить дом, развести сад, — обнимает со спины, нежно целуя в шею, — посадить эти… Ках там их… Цветочки всякие, — шепчет в самое ухо. И Хосока ведет от такого голоса. От этих нежных губ и теплых рук ведет. Хочется остаться так навечно, чтобы забыться от постороннего мира, быть только вдвоем, а нет вот это все. Не вот эта чертова ванна, которая уже не вызывает негодование, а просто улыбку. — Дурак… Какой же ты дурак, — тепло улыбается, прикрывая глаза. Чон в мгновение поворачивается лицом к Юнги, долгожданные поцелуем впиваясь в любимые губы. И пусть он снова придумал какую-то откровенную ерунду, Хосок любит этого засранца. Любит каждую его несмешную шутку, каждую вот такую выходку. По телу мурашки от нежных прикосновений к талии, пальцев на спине и одном на двоих дыхании. Влечет и манит, словно наркотик, с которого не слезть, попробовав один раз. И не хочется слезать, не хочется избавляться от зависимости в этих губах, руках… Совсем не хочется. — Хо… Подожди, — отстраняется от любимых губ, — ванна… Ее нужно как-то перетащить… — Что? Ты! Ты хочешь сказать, что мы вдвоем будем ее тащить в душевую?***
Теплый свет свечей освещает только половину комнаты, а запах витает в воздухе по всему помещению. Когда Юнги достал пакет с маслом и свечами, то Хосок чуть не расплакался от счастья. Мин купил именно те самые свечи, которые всем сердцем любил Хо. Запах был нежным, не надоедливым. Хлопок заволок всю комнату и проникал даже в сам гараж. Масло лаванды пока не использовали, иначе мягкость хлопка исчезнет совсем. Тихий плеск воды, негромкие разговоры обо всем на свете и ни о чем одновременно. Легкие прикосновения, ласки и нежность, нежность. Ещё недавно Хосок кричал на Юнги, когда тот задел своей великолепной задницей любимую вазу. Еще недавно Хосок почти плакал, потому что любит этого чертенка Юнги. И еще совсем недавно Хосок откровенно пребывал в шоке от того, что совсем забыл про их совместную с Юнги годовщину… Из-за чего получил нежный поцелуй в лоб и шутку от любимого. Из-за того, что ванна ставится на ножки, то и устанавливать ее нужно как-то иначе, чем думал Юнги. А если честно признаться, он вообще не думал, что ванну надо как-то устанавливать. Как раз и поэтому на него еще минут десять кричал Хосок. Сошлись на мнении, что закроют спусковое отверстие, а потом разберутся. Но Чон жопой чует, что снова все пойдет не как у людей и они зальют всю комнату. Но сейчас как-то плевать на все. Сзади сидит Юнги, гладит талию и плечи, что-то шепчет о любви. Больше ничего не нужно. Хосок готов так вечность лежать, даже когда вода совсем остынет, а свечи закончатся любовь будет согревать и наполнять воздух ароматом тел и страсти. — Юнги, я так люблю тебя, — кладет затылок на плечо Мина, поднимая взгляд на глаза, в которых готов утонуть. Этот шоколад манит и поглощает целиком и полностью. — Ты хоть и засранец и говнюк редкостный, но я так тебя люблю… Так люблю, — последние слова уже на грани слышимости. — Моя нежность… Я тоже люблю тебя, малыш. Все твои крики и смех люблю, каждый твой взгляд люблю, — убирает мешающие бордовые пряди с любимого лица, целуя в лоб. — Помнишь, Хо, бесконечно? — Бесконечно, — на автомате, без промедления отвечает, утягивая в полный любви поцелуй. Пальцами зарывается в мятную копну волос, притягивая ближе. Невыносима каждая минута без манящих губ и спасающих поцелуев. Каждая секунда без Юнги автоматически превращается в пытку — не хуже ада. Но сейчас, в этой королевской ванне (которая уже нравится Хосоку) он чувствует себя в раю. Именно таким ему описывали рай в древних преданиях и книгах: там тепло, мягко пахнет и хочется остаться навсегда. И плевать, что рай все понимали под другим значением. Чонов рай всегда рядом с Юнги.Однажды у меня спросили
А что, если все это закончится?
Что будет тогда?
Как долго это ваше навсегда?
Наше навсегда бесконечно.
У нас не будет конца
Бесконечно?