Мы еще увидимся, Майор.

      Он любил наблюдать за ней, находя каждый раз что-то новое. И с каждой новой чертой Джаспер все больше и больше думал о прошлом. Поездка до ресторана, куда они так и не сходили, проходила молчаливо. Гарриет уперлась лбом о стекло и о чем-то думала. В такие моменты девушка всегда неосознанно покусывала нижнюю губу.       Так делают тысячи людей. Такую привычку Джаспер видел не единожды, но именно в исполнении Гарриет он думал о прошлом. Хотя так не хотел этого делать.       Он ненавидел ее шрамы на теле. Раньше Джаспер избегал их, старался смотреть только на идеальные участки тела. Возможно, потому что сам был не идеален. Его тело, искусанное тысячами зубов, напоминало о жестокости, которую майор проявлял. Каждый укус ассоциировался с кровью невинного и тем самым прошлым, которое он не хотел вспоминать. Шрамы на теле Гарриет говорили о том, что и у нее есть скелеты в шкафу. Говорило о том, что их объединяет похожее по сути прошлое.       Джаспер видел в ней свое отражение. И это пугало. Это раздражало. Его прошлое могла разделить лишь другая Гарри.       Он наблюдал за тем, как капли дождя падают на ее волосы, разбиваясь и теряясь в густой шевелюре. Как вода скатывается по нежной светлой коже лица. Он и сам не решался скрыться в машине или сразу идти к входу в заведение, позволяя ливню намочить одежду. Не волновало это и девушку. Гарриет нравилось стоять под проливным дождем, широко улыбаясь и устремляя взгляд в небеса.       Зонтик, оставленный на сиденье, был полностью позабыт. Джаспер улыбнулся, наблюдая за беззаботностью человеческой девушки. Гарри так часто напоминала ему о прошлом.       Он страдал рядом с ней.       Но он был счастливее себя прошлого. Рядом с ней вампир ощущал себя живым.       Иногда он чувствовал себя мазохистом. Испытывая противоречивые чувства, Джаспер все равно продолжал находиться рядом с эпицентром своих метаний. — Ты заболеешь, — Хейлу не холодно, но он видит, как покрывается человеческая кожа мурашками, и подходит сзади, накидывая на хрупкие плечи свое пальто. — Маги куда крепче людей, — парирует девушка, проявляя свой бунтарский характер.       Конечно. Он забыл.       Гарриет может быть милой и спокойной, но где-то внутри нее живет маленький подросток-бунтарь. Иногда он забывает то, что девушка совсем ребенок. И слишком часто он видит в ней Гарри из прошлого. Грусть поселяется в янтарных глазах на долгое время, совсем не желает уходить.       Вот он наблюдает за тем, как Гарриет листает меню, неспешно озвучивает официантке заказ, взяв смелость выбрать блюдо и для него. Он не слушает ее, пребывая в каких-то своих мыслях. Но Джаспер не может пропустить яркую улыбку, которую Гарриет дарит ему.       Все вокруг превращается в серую массу. Есть лишь она. Но Джаспер не знает, приносит ли улыбка радость или печалит еще сильнее. Столь живую улыбку он мог видеть лишь на устах своей Гарри, не этой.       Омерзение приходит к себе быстрее. Джаспер может сколько угодно надеяться на то, что станет живым, но правда будет продолжать мучить не только его, но и Гарриет.       Вампиры любят лишь раз. И второй раз полюбить не смогут…

***

      Ближе к вечеру в субботу он везет ее к себе домой. Карлайл пригласил Гарриет быстрее, чем Джаспер хотел это сделать сам. Но Уитлок не в обиде, может это и к лучшему.       Он наблюдает за тем, как Гарриет с любопытством поглядывает на дом, что с таким трепетом проектировала Эсми. Уголки губ слегка приподнимаются от того восторга, что исходит от девушки. — Здесь красиво, — замечает Гарри. Джаспер знает, давно понял это по эмоциям. Ее взгляд задерживается на люпинах, растущих в клумбе прямо под его окном. Этим цветам что жаркий климат Техаса, что дождливый Форкса — все не по чем. И Джаспер был рад, что те прижились в этой клумбе, напоминая о теплых солнечных деньках его хорошего прошлого.       И каково же было удивление, когда Хейл понял, что его чувства разделяют. Гарри испытывала ностальгию и какую-то легкую грусть, прикасаясь к синим цветкам растения. — Они тебе о чем-то напоминают? — В моем прошлом было много этих цветов, — искренне отвечает Гарри, поглядывая на него необычайно красивыми зелеными глазами. Одна из причин, что удерживала Джаспера рядом с девушкой.       Гарриет неуверенно улыбается, наблюдая за тем, как глаза Джаспера стекленеют. Она видит, что порой становится противна ему. И дело лишь в том, что они не могут понять друг друга. Их разделяет стена тайн, недоверия и прошлое. — Знаешь, я хотела тебе кое-что сказать. Есть то, что меня…нас мучает давно, — говорит Гарриет. — Да, нам есть, что обсудить. Я останусь сегодня у тебя, — тон Джаспера, не предполагающий отказа, вызывает вопросы. Гарри осознает, что он уже что-то решил.       В эту самую секунду они оба что-то для себя решили…       Первым их встречает Карлайл, как полагается это делать старшему в семье. — Здравствуйте, Карлайл, — первая говорит Гарри, пытаясь выдавить из себя улыбку. Незаконченный разговор у входа дает какое-то неприятное ощущение того, что все выходит из-под контроля. Как-будто жизнь свернула куда-то не туда, а Гарриет даже не заметила этого, лишь почувствовала. — Здравствуй, Гарри, — друг кивает, немедля добавляя, прежде чем провести внутрь дома, — Когда-нибудь мы окончательно перейдем на «ты». — Я постараюсь, однако могу лишь предполагать, насколько ты старше меня, чтобы позволить себе перейти на «ты», — Гарриет улыбается, сердце постепенно замедляет свой ритм. Она успокаивается, втягиваясь в семейную обстановку. — Это Эсми, любовь моей жизни, — представляет Карлайл подошедшую молодую девушку, не отводя от нее влюбленного взгляда. Гарриет воочию видит то, как может быть сильна любовь. — Мне очень приятно познакомиться с в…тобой, — Гарриет приобнимает хрупкую девушку, язык не повернется назвать ту женщиной. Янтарные глаза на сердцевидном лице в обрамлении волнистых волос цвета темной карамели встретились с зелеными. Эсми улыбнулась так, как мать улыбается ребенку. И Гарри поняла — ее приняли. — Вы рано, Эдвард только поехал за Беллой, — со стороны гостиной послышался басистый голос. Через секунду в проходе показался крупный парень с вьющимися темными волосами и бледной кожей, как и у всех вампиров. Он цепко оглядел Гарриет с ног до головы, а потом пустил смешок. — Ты слишком хрупка на вид, — заметил здоровяк. — Все познается в сравнении, — Гарриет застенчиво улыбнулась, но Эмметт уловил огонек в ее глазах. Это забавляло. — Ты мне нравишься, — заявляет он, протягивая руку девушке, — Я Эмметт. — Гарриет, — он видит, как ее губы что-то шепчут на непонятном мало разборчивом языке, а затем руку крепко сжимают. Бровь удивленно ползет вверх. Губы растягиваются в предвкушении. — Хватка что надо, — теперь он смотрит на нее оценивающе. На кухне тарелка слишком сильно ударяется о столешницу. Эмметт хмыкает: Роуз негодует. Ради нее он собирался быть отстраненным хотя бы первое время. Но Гарриет умеет привлечь внимание и расположить к себе. Как не заинтересоваться человеком, запах которого не вызывает жажду? — Ничего страшного, ужин почти готов, — замечает Эсми. Она в какой-то степени рада, что гости приехали быстрее ожидаемого. — А пока я хочу познакомиться ближе с Гарриет, — еще одна девушка, очень знакомая Гарри, выпорхнула, в буквальном смысле, со второго этажа. Легкой походкой брюнетка подошла ближе. Гарриет видела ее рядом с Уитлоком в тот самый день в больнице, но так и не смогла поинтересоваться тем, какие отношения объединяли Элис и Джаспера. — Я Элис, но, мне кажется, ты это и так знаешь, — представляется брюнетка, — И твое имя я тоже знаю. Но я бы с радостью послушала о волшебном мире. Это ведь не выдумка? — Он не так радужен, как ты себе представила, — Гарриет снисходительно улыбается. Эта юная, как и все присутствующие, девушка единственная, кто не имеет взгляд взрослой женщины. В ней Гарри видит ту, кто не столкнулся с реалиями и продолжает видеть мир слишком прекрасным и непорочным. — Разве волшебство это не прекрасно? — удивляется брюнетка. Гарриет не понимает этой наивности. Элис кажется слишком далекой противоположностью самой Гарри.       Уже пройдя в гостиную, Гарриет отвечает: — Магия — это лишь оружие. Такое же, как пистолет в руке обычного человека. Ей можно убить. С помощью нее ведутся войны так же, как в человеческом мире с помощью оружия. Но магией можно и спасти, излечить так же, как в мире людей с помощью лекарств поставить человека на ноги. Магия может облегчить жизнь. Но она тормозит наш мир. Мир для магов застрял в средневековье, потому что магия волшебнику дает чувство преимущества. Это и губит, не дает развиваться в таком же темпе, как развивается часть мира, что лишена магии. — Именно поэтому ты сбежала из своего мира и поселилась в Форксе? — спрашивает вошедшая в гостиную Розали. Та не представляется, но ее имя Гарриет и так известно. — В маленький городок, почти лишенный всех благ, присущих большим развитым городам? — Здесь тихо и спокойно, — отвечает Гарри, нечитаемым взглядом смотря на Розали. Очень красивая девушка, чьи золотистые волосы ниспадали до лопаток, была слишком категорично настроена против Гарриет. Возможно, поэтому за пеленой своей неприязни не могла заметить, что невольно задела не самую приятную тему для Поттер? — В твоем мире не так? — спрашивает Розали. — Там душно, — просто отвечает Гарриет, вызывая непонимание у почти всех присутствующих, — Совсем недавно там закончилась гражданская война, вторая для Британии за последние пол века. Война отобрала моих родителей. Я росла сиротой под опекой родственников, которые ненавидели меня.       Гарриет видела, как ухмылка спала с лица Розали. Она чувствовала, как тягостно сейчас самой, но все равно продолжила, вороша прошлое: — На моих глазах умер самый близкий мне человек — крестный. Его убила собственная сестра, которая позже пытала мою лучшую подругу. На моих глазах хотели сжечь заживо лучшего друга. И сейчас я наблюдаю картину того, как мой названный брат затухает на глазах, потому что убили его брата. Мой крестник остался сиротой, его родители умерли на этой войне. Многие, кого я знала, лишились жизни. Мой мир душил меня тяжелыми воспоминаниями, поэтому я начала путешествовать, пока не оказалась здесь. — Мне жаль, — Гарри видит вину в глазах Розали, принимая ее. — Ты не знала, — девушка пытается улыбаться и выглядеть счастливой. Прошлое не хочется вспоминать. И лишь Джаспер становится чернее тучи. Он чувствует всю ту боль, что скрывает душа этой хрупкой девушки.       Он страдает рядом с ней. Ненавидит себя и ее за это. Но сейчас Джаспер не знает, что им движет. Тело само поддается вперед, руки обнимают Гарриет, прижимают к груди. — Все хорошо, — губы сами шепчут успокаивающие слова. Почему он это делает? Джаспер не знает. Возможно, потому что сейчас страдает она, а не он.       И сейчас их тактично оставляют одних. Джаспер слышит каждый шаг, каждое действие — ничто не остается без его внимания. Но он сосредотачивает свое внимание только на Гарриет. Рука сама тянется к лицу, отодвигая пряди волос, заставляя девушку взглянуть на него.       Он тонул в зеленых глазах, но не ее. Он думал о Гарри. Касаясь Гарриет, он чувствовал Гарри. Джаспер не испытывал никаких чувств к Гарриет, потому что любил он только Гарри.       И он проклинал небеса за такую злую шутку. За то, что дали встретить такую прекрасную девушку, полюбить которую не сможет никогда.       Гарриет слишком прекрасна, чтобы стать чьим-то напоминанием. Джаспер слишком добр, чтобы так поступать с ней.       В ту самую секунду он решил для себя многое…