В непосредственной близости

      Джим вернулся к себе в каюту в пятнадцать минут девятого и тут же начал раздеваться, ещё не дойдя до спальни. Ему нужно было поторопиться, если он хотел заняться мастурбацией в душе, прежде чем…       Чёрт, он снова забыл о своём новом соседе. Хан сидел на своей раскладушке со скрещенными ногами, прислонившись спиной к стене. В его руках была старая бумажная книга. Он оторвал от неё взгляд, когда вошёл Джим, но не произнёс ни слова.       Недолго думая, Джим сказал:       — Привет, а я думал, что у тебя сегодня медосмотр?       — Он завтра утром, — сузил глаза Хан.       — Правда? А что, Боунс тебе не говорил, что внёс изменения в расписание? Он ждёт тебя к восьми.       — К восьми, — повторил Хан, растягивая слова. Было очевидно, что он видел Кирка насквозь с его враньём.       Но Джиму было всё равно.       — Ты опаздываешь.       Наверное, он вёл себя по-мудацки, но это Хан нарушал его личное пространство, так что у Джима было полное право вышвырнуть его отсюда, когда бы он ни пожелал. Ну и вообще, не мог же он и вправду вести личный разговор с мозгоправом аугмента о нём самом в его же присутствии. Неудивительно, что Эбби так смутилась сегодня днём, когда Кирк пообещал ей, что никто их не побеспокоит.       Не говоря ни слова, Хан обулся и вышел. Как только дверь за ним закрылась, Джим тут же метнулся к переговорной панели.       — Боунс! Боунс, ты на связи?       Из динамика донёсся тяжёлый вздох.       — Да, Джим, я здесь.       — То есть ещё в медотсеке, слава Богу.       — Да я уже собирался уходить. Тебе что-то нужно?       — Да. Хан сейчас идёт к тебе. Я сказал ему, что ты изменил время его медосмотра на сегодняшний вечер.       — Что? Зачем ты это сделал?       — Мне очень нужно, чтобы он не путался у меня здесь до… Не знаю, до одиннадцати?       — До одиннадцати?!       — Да, у меня ужин с Эбби. Эбби Джонсон. Ну, с психотерапевтом Хана.       — Чёрт возьми, Джим, ещё и двух дней не прошло, а ты уже…       — Нет, Боунс… Боунс, это деловая встреча!       — Деловая встреча, ну конечно!       — Да ладно тебе, Боунс, ты же знаешь, что мне нужно обсудить с ней работу Хана.       Доктор снова вздохнул.       — Я знал, что это случится. По крайней мере, она меньшее из двух зол.       — А это, чёрт возьми, что значит?       — Да ничего. Завтра поговорим. А теперь иди давай в душ, а то у тебя не останется времени на то, чтобы позаниматься рукоблудством.       Джим отключился, задаваясь вопросом, когда это его друг научился читать мысли в отношении привычек Джима, касающихся мастурбации. Маккою нужно будет снова пройти тест на псионические способности.       Мастурбировать в звуковом душе было по меньшей мере некомфортно, по мнению Джима. Его зубы заныли от звуковых волн, не говоря уже о том, что вибрация вызывала почти болезненные ощущения в области его члена. Но в этот раз ему в принципе было сложнее сосредоточиться. Он попытался представить длиннющие ноги Эбби, её растянутые в улыбке полные губы, но его мысли всё время возвращались к Хану. Если бы Джим его не выгнал сегодня вот так, аугмент сейчас находился бы прямо за перегородкой в ванную. Джим не собирался испытывать по этому поводу неловкость: в конце концов, это ведь было нормальным занятием, которому предавались почти все люди. Интересно, а Хан уже занимался этим именно здесь, в душевой? Ему тоже нравилось ласкать себя быстро и твёрдой рукой, как Джиму? Он опирался при этом на стену? Он вздыхал, стонал и кусал себя за кулак, чтобы его не услышали? Джим кончил, издав слабый звук разочарования и ненавидя при этом себя.

--

      Приборная панель возвестила о приходе Эбби как раз в тот момент, когда Джим наносил гель на волосы.       — Входите.       — Капитан Кирк, — поприветствовала его Эбби, входя в комнату и тут же оглядываясь, по-видимому, в поисках своего пациента.       Она была одета в короткое чёрное платье, которое заканчивалось как раз так, чтобы дать разгуляться воображению, её волосы ниспадали волнами, а взгляд Джима тут же остановился на красной помаде на её губах. Ему пришлось напомнить себе о том, что это деловая встреча, а не свидание.       — Пожалуйста, зовите меня Джим. Садитесь. Я как раз собирался реплицировать ужин. Как вам денобуланские сосиски?       — Отлично.       Джим уловил боковым зрением, как она скрестила ноги под столом, пока он нёс к столу горячие блюда. Их бокалы уже были наполнены прохладным вином.       — Ну и как тебе жизнь на борту моего корабля, Эбби?       — Мне вполне комфортно, спасибо.       — Тебе, наверное, скучновато?       — Как раз наоборот. Я продвигаюсь вперёд со своей книгой. Я надеюсь, что смогу опубликовать её прежде, чем моя работа здесь будет окончена.       — О, ты пишешь книгу?       — Да, работа посвящена пользе социальной интеграции в рамках реабилитационных программ. Она также включает в себя руководство о её корректной организации.       — Я смотрю, ты действительно знаешь, о чём говоришь.       — Даже не сомневайтесь в этом, капитан.       — Джим.       — Джим, — уступила она, поднимая вилку ко рту.       Джим наблюдал за её движениями, после чего сделал вид, будто был пойман за этим занятием и притворился, что смущён.       — Да. Что же до вахт Хана… Я подумал, что он мог бы начать свою работу в медотсеке, оказывая помощь в проведении текущей научно-исследовательской работы. Его улучшенный разум точно даст заряд энергии исследовательским группам.       — Улучшенный разум, — едва слышно пробормотала Эбби. Затем, уже более громким голосом, она сказала: — Я думаю, это вполне приемлемо. Я обсужу это с ним и дам тебе знать о принятом решении.       Услышав это, Джим испытал укол раздражения. В конце концов, Хан отбывал у него режим условно-досрочного освобождения под честное слово и не имел права принимать никаких решений.       — Кстати, нам ещё нужно обсудить исследовательские миссии, — продолжила Эбби. — Я бы хотела, чтобы они начались как можно скорее. Они будут крайне полезны в…       — Исследовательские миссии?       — Да, миссии с высадками. Адмирал Боулз согласился, что участие Хана…       — Это невозможно, доктор, — никогда, подумал он про себя. — Миссии с высадками — это ответственные операции. Я не могу поставить под угрозу безопасность моего экипажа, позволив не прошедшему проверку лицу присоединиться к группе высадки. Вы же понимаете, что наши жизни зависят от этого.       Лицо Эбби тут же посерьёзнело.       — Ясно.       — Мои руки связаны кучей правил, — решил немного смягчить картину Джим. Всё-таки она была тем человеком, которого он хотел бы видеть на своей стороне — по ряду причин. — У меня могут быть проблемы, если я сделаю то, о чём ты меня просишь. Я знаю, ты говорила об этом с адмиралом Боулзом, но я не получал никаких официальных разрешений.       Эбби закивала и немного расслабилась.       — Я полностью тебя понимаю, Джим. Хотя и жаль, что так получается. Участие в миссиях с высадками является тем самым недостающим звеном в занятиях, что очень бы поспособствовали интеграции Хана в общество. Пока что он делает большие успехи, и я верю, что если рядом с ним будут люди, которые зависят от него и доверяют ему, и если он сумеет оправдать возложенные на него ожидания, то это очень поможет поднять его самооценку.       Поднять самооценку?       — Хан выглядит довольно уверенным в себе.       — Джим, — Эбби грустно улыбнулась. — Представь себе, что ты ложишься сегодня вечером спать, а назавтра просыпаешься и обнаруживаешь, что прошло триста лет. Мир изменился настолько, что ты вообще его не узнаешь. Ты больше не капитан «Энтерпрайза», у тебя нет экипажа, готового за тобой последовать. Ты абсолютно один.       Она сделала глоток вина, как будто о чём-то раздумывая.       — Хан был правителем целой империи. Но однажды он проснулся и обнаружил, что является… лакеем Маркуса, — закончила она, очевидно, решив использовать не то слово, о котором подумала, в самый последний момент.       — Это не оправдывает убийства.       — Нет, Джим, конечно, нет. Правда в том, что Хан — очень страстный человек. Эту страсть использовали ещё в его детстве, чтобы утолить прихоти его создателей. И ещё Хан верен до самого конца. Ты же сам это видел: то, что он был готов пойти на что угодно, лишь бы спасти свой экипаж, защитить последних людей из его времени, тех, кто у него остался.       — Ты всё равно не убедишь меня в том, что он был прав, угробив столько народу.       — Убийство — это всегда плохо, хотя я уверена, что ты и не согласишься со мной… Ведь ты сам убивал людей. Мне понадобился год, чтобы помочь Хану обуздать его темперамент и научиться контролировать себя в наше цивилизованное время. Мы уже почти достигли цели.       — «Почти» — значит, не достигли.       Эта мысль несколько пугала.       — Эта битва ведётся и днём, и ночью, Джим. Но не волнуйся, Хан больше не видит в тебе угрозу своим людям.       — А я никогда и не угрожал им.       — В его временной период Хан научился одной вещи: он не может доверять никому. Проснувшись же в нашем времени, он укрепился в этой мысли ещё сильнее, — она глубоко вздохнула. — Я прошу тебя, Джим, дать Хану второй шанс. Ему нужны друзья, нужны значимые для него отношения, для того чтобы научиться вновь доверять людям без страха.       — Он убил семьдесят четыре человека из моего экипажа. Ты не можешь просить меня стать ему другом.       — А я и не прошу. Я прошу тебя лишь дать ему возможность сделать такую попытку, даже если его другом будешь не ты.       — Ты так убеждена в том, что у него есть какое-то доброе начало, — сказал Джим со смесью зависти и неодобрения, стараясь не выпячивать сильно эти чувства.       — Я убеждена, что оно есть в каждом.       — Да, но ты ни с кем не близка так, как с ним.       По правде сказать, Джим ничего не знал о том, насколько они с Ханом близки. Он просто предполагал, что, наверное, она проводила с ним много времени, поэтому он просто закинул удочку наугад в ожидании, что Эбби клюнет на его приманку.       К его удивлению, она не разозлилась, услышав его слова.       — Я не буду делать вид, что не понимаю, что ты имеешь в виду, — спокойно ответила она. — Но ты должен быть очень осторожен со своими намёками в присутствии других людей. Я ведь могу так и лицензию потерять.       — Тогда просто будь честна со мной. Я умею хранить тайны.       — Я всегда была исключительно честна с тобой, Джим.       Он решил поднажать ещё немного.       — Вы увлечены своим пациентом в романтическом смысле, доктор?       Эбби улыбнулась.       — Нет, Джим. Я не отрицаю, Хан — очень привлекательный мужчина, но даже если бы я была готова вот так рискнуть своей медицинской лицензией, женщины его не интересуют.       Женщины его не интересуют. Джим прокрутил это у себя в голове.       Ужин вскоре закончился, и Эбби ушла, поцеловав Джима на прощание и пожелав ему спокойной ночи. Разумом он находился в другом месте.