На всю катушку, или Безотказный дворецкий

Надумав устроить у себя в поместье бал, Сиэль Фантомхайв в числе прочих гостей пригласил приехать к нему и Сому Асман Кадара с его дворецким Агни. Правда, уже отослав письмо, он продолжал сомневаться: точно ли будет рад видеть у себя индийского принца? Ведь тот ему покоя не даст, это та же Лиззи, только в штанах. Сома обладал исключительно редким даром — быть назойливым, как муха и совершенно не замечать этого. И поэтому Сиэль заранее внутренне стонал, уже предчувствуя, что не будет знать, куда деваться от беспрестанного внимания и болтовни индийца. Себастьян, как мог, увещевал его: — Ваша светлость, но вы же понимаете, как важно присутствие на вашем балу принца Сомы! Не вы ли решили расширить ассортимент магазинов компании «Фантом» индийскими сладостями? В свете этого принц становится вашим полноценным партнёром по бизнесу, а вы беспокоитесь, что он несколько дней будет допекать вас вниманием. — Несколько дней?! — завопил Сиэль. — Знаю я эти несколько дней! И его привычку располагаться с комфортом и жить месяцами на всём готовом! — Что вы хотите? — пожал плечами дворецкий. — Он же принц и везде привык чувствовать себя, как дома. Уверен, если вы когда-нибудь захотите приехать в Индию — Сома будет счастлив оказать вам такой же приём, сколько бы вы времени у него ни прожили. — Нет уж, спасибо, — буркнул Фантомхайв. — Мне и здесь его за глаза хватает, чтобы ещё ехать любоваться на него в Индию… Вскоре принц действительно прибыл в поместье, успев за несколько дней до объявленного бала. И самый худший кошмар предчувствий Сиэля сбылся: Сома действительно не давал ему прохода. По приезде он кинулся обнимать его и тормошить, не умолкая ни на секунду. Кричал, как рад видеть своего «названного братика», что вызывало у Сиэля чуть ли не зубную боль, взахлёб делился подробностями о путешествии через океан; потом, перескакивая через это, пускался рассказывать о праздновании недавно Вайсакхи — фестиваля урожая, символизирующего наступление нового года. — А как ты жил, Сиэль, чем занимался? Ездил куда-нибудь в путешествие? Расскажи мне, где был, что видел… — трещал Сома. Потом расспрашивал, чем особенным будет отличаться предстоящий бал и можно ли ему появиться на нём в национальной одежде? Его дворецкий Агни был полной противоположностью своего болтливого хозяина. Спокойный, доброжелательный, немногословный, готовый всем помочь и услужить, он деликатно держался в сторонке, и только взгляд, полный обожания и преклонения, которым он неустанно следил за Сомой, показывал, что Агни готов пройти через огонь и воду, горы и пропасти, если понадобится защитить своего господина. Он скромно стоял, прижавшись к стене, ожидая первого жеста и приказа от своего повелителя, и лицо его казалось особенно смуглым под белой чалмой. — Агни, неси подарки! — спохватившись, крикнул ему Сома. — Уже несу, Ваше высочество, — поклонился тот и вышел из комнаты. — Я помогу ему, — вызвался Себастьян, но принц остановил его: — Не стоит, мой дворецкий справится сам! Вскоре Агни вернулся, неся на плече огромный сундук. Он опустил его и Сома кинулся открывать крышку, крича: — Сиэль, смотри, что я привёз тебе! — и обернулся к своему дворецкому. — Неси остальные! — Остальные? — поразился юный граф и, приблизившись, с любопытством бросил взгляд на содержимое. Индийский принц проявил чудеса щедрости. Чего только он не навёз из своей сказочной страны в подарок «названному братику»! Там были всевозможные индийские сладости, глиняные кувшинчики с редкими пряностями, источавшими такой аромат, что невольно начинала выделяться слюна. Там были отрезы парчи и шёлка, резные фигурки из янтаря и уникальное оружие индийских мастеров — кинжалы и меч в золочёных ножнах, украшенные тонкой резьбой и гранёными рубинами… Наконец, Сома вручил ему целый ларец с драгоценными камнями, редкими благовониями и украшениями — золотыми и серебряными браслетами изумительной чеканки. — Сома, ты что, решил на мне жениться? — слегка даже рассердился граф. — Я тебе, конечно, очень благодарен за подарки, но вот эти камни и браслеты… я же не девушка! — Но это мужские украшения, не женские, — оторопел принц. Подавив вздох, Сиэль подумал, что Сома, наверное, мог бы привезти ему в подарок и слона, но, наверное, рассудил, что вряд ли граф Фантомхайв запряжёт животное в свой экипаж, чтобы кататься на нём по Лондону, так что самое приемлемое место для слона окажется в зоопарке… Ещё раз подумав о том, что принц скоро станет его партнёром в бизнесе, Сиэль подавил раздражение и тепло поблагодарил гостя из заморской страны за все подарки. А тем временем Себастьян и помогающий ему Агни уже накрыли на стол. Принц и граф Фантомхайв уселись друг напротив друга. Себастьян, конечно, тоже не ударил в грязь лицом и уставил весь стол редкостными деликатесами, которые Сома, не смущаясь, принялся уписывать за обе щеки. Утолив первый голод, они возобновили беседу. Поскольку Сиэль не очень любил пустопорожние разговоры, функцию рассказчика снова взял на себя Сома. Каким-то образом он ухитрялся болтать даже с битком набитым ртом. Пересказав все свои новости, он поведал об удивительном случае — как одна девочка из бедной деревушки, принадлежащая к одной из самых низших каст — к изумлению всех своих родственников вдруг заговорила на незнакомом языке и начала выводить в тетради неведомые письмена. Весть эта распространилась быстро, как пожар, и в деревушку приехали несколько брахманов, чтобы взглянуть на девочку. К их изумлению, она говорила и писала на чистейшем санскрите — причём до сих пор не знала ни одного языка, кроме родного тамильского и была совершенно безграмотной. А надпись, которую она сделала в тетради, представляла из себя отрывок из древнейшей Ригведы. — Да, и впрямь удивительная история, — постукивая пальцами по столу, заметил Сиэль. — Мне доводилось слышать о чём-то подобном, что происходило и в других местах, не только в Индии. Люди действительно говорили на незнакомых языках или вдруг вспоминали места, в которых никогда не были… Но ведь этому наверняка можно найти какое-то научное объяснение. — Научное объяснение? И какое же? — вскинулся Сома. — Феномен подсознания. Человек однажды что-то увидел мельком, прочитал… и всё забыл. Вернее, забыло его сознание, но на подсознательном уровне информация сохранилась. И вот в какой-то момент, может быть, много лет спустя, это всплывает из подсознания. Человек уверен, что информация эта ему не знакома, но на самом деле он видел и слышал её, просто не может вспомнить, когда и где. Но это пришло не извне, а из глубин его собственной памяти. — Сиэль, эта девочка никуда не ездила дальше своей деревни! — запальчиво сказал Сома. — Всё их окружение говорит на тамильском, она ни разу не слышала санскрита и не читала Ригведу! Она вообще не умеет ни читать, ни писать! — Возможно, когда-то в глубоком детстве что-то и слышала, — упрямо возразил граф. — Какой-то учёный случайно проезжал через их деревню и сказал несколько фраз на санскрите. Или она увидела открытую книгу в каком-то из храмов. Ничего не запомнила, но в подсознании отложилось, и потом она просто воспроизвела увиденное и услышанное. — Этому есть гораздо более простое объяснение! — подпрыгнул на своём месте Сома. — Реинкарнация! В тело девочки вселился дух когда-то умершего брахмана, и вместе с этим духом в неё влились и все его знания. — Реинкарнация… — со скепсисом проговорил Сиэль. — Да, конечно. Переселение душ, вечное колесо Сансары, рождения и смерти… Будешь недостойно себя вести — возродишься потом в теле какого-нибудь животного… С удивлением он вдруг увидел, как руки Агни сжимаются в кулаки, а лицо становится непривычно строгим. — Не говорите так, Ваша светлость, — делая шаг вперёд, с напряжением в голосе заговорил тот. Чувствовалась, как как сильно сдерживает он рвущееся из него волнение. — Люди Европы составили себе неверное представление о том, что такое реинкарнация. Знать только часть правды — гораздо хуже, чем не знать её вовсе, потому что в таком случае она превращается в ложь и нелепость. — А вы знаете её всю, Агни? — с любопытством поинтересовался у него Себастьян. — Да, знаю. Я же потомственный брахман… хоть и утратил своё звание, — упавшим голосом признал дворецкий Сомы. — Но эти знания вливались в нас поколение за поколением и нам не нужны доказательства разума — как всё устроено на самом деле. Потому что дух знает всё изначально. — В таком случае, может быть, вы расскажете нам о понятии реинкарнации… не искажённом европейскими мыслителями? — попросил его демон. Агни вопросительно взглянул на Сому, и тот кивнул: — Прочитай им небольшую лекцию по поводу этого явления. — Да, Ваше высочество… — откашлявшись, он начал: — Прекрасное учение духовной эволюции, этот перл философии йогов, обыкновенно бывает очень плохо понято даже людьми, которые ему сочувствуют. Множество плохо осведомлённых людей смешивают учение о духовной эволюции с грубейшими идеями невежественных рас Азии и Африки: полагают, что это учение связано с верой в «переселение душ», то есть в переход душ людей в животных. Точно так же очень часто считают, что душа человека навсегда привязана к колесу воплощений и должна непрерывно жить на земле, переходя из одного тела в другое, хочет она того или не хочет. Эти смутные теории, полные недоразумений, основаны на реальной истине. На самом деле можно сказать, что она — истина, но не полная истина. Совершенно верно, что душа грубого, эгоистического человека, полного животных инстинктов, после смерти будет притянута силой его желаний к рождению среди каких-нибудь низших, полуживотных рас. Душа не исполнила своей задачи в высшем классе и её послали вниз. Но душа, раз достигнувшая стадии, хотя бы примитивно человеческой, уже никогда не может спуститься на уровень действительно животной жизни. Как бы ни была она животна, она все-таки уже приобрела нечто, чего нет у животного, и это потерять она никогда не может. Философия йогов учит, что человек всегда жив и всегда будет жить. Она говорит, что то, что мы называем смертью, есть только сон, оканчивающийся пробуждением. Смерть есть только временная потеря сознания, жизнь непрерывна, и цель её заключается в развитии, в раскрытии внутренних сил и способностей, во внутреннем росте. Мы находимся в вечности и никогда из этой вечности не можем выйти. Реальный человек — это его душа, которая совсем не есть результат действия физического тела, как думают многие, а наоборот, есть реальная сущность, по своему образу и подобию создающая физическое тело. Философия йогов учит, что душа может существовать вне тела, хотя есть некоторые стороны опыта и знания, которые она может приобрести только при помощи физического существования, почему и является это существование. Мы имеем тела теперь только потому, что они нам нужны. Когда мы достигнем такой стадии развития, когда тела будут не нужны, мы перестанем их брать себе, перестанем ими пользоваться, будем освобождены от них. Реальная жизнь есть целая последовательная цепь жизней, то есть воплощений, и наша настоящая жизнь есть только одна из бесчисленного числа, причём наше настоящее «Я» есть результат всего предыдущего опыта, полученного в предыдущих существованиях. Философия йогов учит, что душа существовала неисчислимые века, прокладывая свой путь через бесконечные формы, от низших до высших, но всегда поднимаясь вверх и никогда не опускаясь вниз. Она учит, что душа будет непрерывно развиваться дальше точно так же, в течение бесконечных веков проходить через самые разнообразные формы и фазы существования, непрерывно стремясь все выше и выше. Каждый современный человек был когда-то пещерным жителем, дикарём, варваром, воином, священником, учителем средних веков, жил в Европе, Индии, Персии, на востоке и на западе. В каждой жизни души приобретали опыт, учили новые уроки, более или менее понимали свои ошибки, росли и развивались, и, каждый раз выходя из тел, они переходили в состояние покоя между воплощениями, пока, наконец, память предыдущих жизней не затемнялась и желания влекли их снова в жизнь. Как человек может не помнить многого того, что было вчера, или неделю, или 20 лет тому назад, тем не менее всё-таки сохраняя опыт пережитого и испытанного, — точно так же душа может не помнить своих переживаний старых жизней, тем не менее извлекая из них пользу. Эти переживания оставляют неизгладимые черты на характере души. Всё, что происходит, оставляет отпечаток на душе, и жизнь каждый день является такой, а не другой именно в силу прежнего опыта. Многим кажется, что они совершенно потеряли всякую память о прежних жизнях. Но в действительности эта память сохраняется в наших «вкусах», «симпатиях» и «антипатиях». Слыша какую-нибудь философскую теорию, мы иногда вдруг сразу ухватываемся за неё, как будто знали и любили её с детства. Некоторые из нас изучают неизвестные вещи так легко, как будто бы они их прекрасно знали и только немного забыли. Дети родятся и становятся музыкантами, художниками, писателями и ремесленниками с самого раннего детства, хотя их родители совершенно не имеют в себе тех черт, которые проявляются в детях. Шекспир происходит из семейства, члены которого не обладали абсолютно никакими талантами. Авраам Линкольн был подобного же происхождения. Такие люди являются как бы внезапно неизвестно откуда, внезапно проявляют огромный гений и уходят, не оставляя следов, потому что дети великих людей почти никогда не наследуют их талантов. Эти и многие другие факты могут быть объяснены только теорией предыдущих существований. Если бы всё заключалось только в одной наследственности, как могло бы случиться, что дети одних и тех же родителей бывают настолько различны между собой, как мы это часто видим — бывают совершенно не похожими друг на друга и на своих родителей и родственников, как близких, так и дальних. Если всё объясняется одной наследственностью, то как объяснить появление Шекспира? Как мог создаться такой гений из поколений безграмотных, необразованных, невежественных людей? Бывший брахман умолк и Сиэль глубоко задумался над услышанным. В словах Агни было много правды, кажется, они все были правдой. Но если всё обстоит именно так, как он говорит — как тогда объяснить наличие жнецов, которые собирают души умерших? Ведь эти души никогда не смогут перейти в другое тело. Может быть, в Индии жнецов вообще нет? — неожиданно подумал он. — И потому бесприютным душам приходится скитаться по другим телам, ища себе пристанища? А что будет с его собственной душой? Она не сможет воплощаться в другие тела и продолжать совершенствование. И не будет храниться на полочке у жнецов, пройдя тщательную инвентаризацию. Душа Сиэля пойдёт в уплату Себастьяну за то, что тот поможет свершиться его мести. За всю многолетнюю безупречную службу демона. За все сбывшиеся желания, исполненные капризы. Он знал это изначально и готов заплатить требуемую цену. Граф Фантомхайв встретился взглядом со своим дворецким и тот явственно прочитал в нём решимость и все невысказанные слова…