На всю катушку, или Безотказный дворецкий

Недавно Сиэлю зачем-то пришло в голову расспрашивать Себастьяна про истинные имена демонов, а затем ещё и просить показать их во плоти. К счастью, охота к таким наблюдениям прошла у графа на редкость быстро, дворецкому сразу удалось охладить пыл юного контрактора. Однако с того дня Михаэлис почему-то не мог отделаться от собственных мыслей на эту тему. Бо́льшую часть времени демону, работающему по контракту, приходится проводить на земле, потому он не часто имел возможность встречаться со своими соратниками. Но забыть некоторых из них не мог при всём желании. Потому что был среди них один, кого Себастьян считал своим личным врагом. Воплотившись на земле, тот принял имя Клод Фаустус. Но и в прежние времена, ещё находясь в Аду, они были вечными соперниками. Хотя это слово не очень верно отражает сущность их взаимоотношений. По большому счёту, им тогда не было никакого дела друг до друга, но события жизни поворачивались так, что они постоянно оказывались не то чтобы «по разные стороны баррикад», но как бы на противоположных краях одной шкалы. Уж слишком разные. Себастьян по сути своей был психологом-стратегом, привыкшим угадывать и выстраивать события на много шагов вперёд. Прирождённый политик, во всех адских конфликтах он предпочитал переговоры, а не открытое столкновение между воюющими сторонами. Ему интереснее было добиваться своих целей, действуя где хитростью, где лестью, где — идя на приемлемый компромисс — словом, обходясь «малой кровью». Клод же, напротив, не терпел забивать голову какими-то многоходовыми стратегиями, что-то просчитывать, с кем-то договариваться. Он любил разрешать любые конфликты, выжигая несогласных подчистую. В горниле боя он чувствовал себя… то ли как рыба в воде, то ли как демон в огне. Впрочем, надо отдать ему должное — храбрости ему было не занимать. В пылу сражения демон действовал абсолютно бесстрашно и хладнокровно. Увидев впереди отряда сражающихся Клода Фаустуса — противники чаще всего в ужасе обращались в бегство (если им удавалось когда-либо уйти от него живыми). Такая разница в психологии двух демонов естественно привела к тому, что при любых войнах в Аду место Михаэлиса всегда было в генеральном штабе, там, где разрабатывались операции; а место Фаустуса — на поле битвы, среди тех, кто эти операции осуществлял. И когда надо было не думать, а лишь выполнять отданные приказы. Себастьян считал, что договориться возможно даже с ангелами — просто составив правильное соглашение и обговорив, чтобы те не лезли на демонскую территорию, а демоны, в свою очередь, не стали бы покушаться на ангельскую. Может, в этом плане он был немного идеалистом. Для Клода же ангелы являлись исконными врагами, и договариваться с ними о чём-то было неприемлемо. С врагами следует враждовать, и иного мнения быть не может! То же самое касалось и демонских принципов. У Михаэлиса они имелись, и он никогда не отступал от них. Просто счёл бы это ниже своего достоинства. Заключались они в следующем: никогда не заключать более одного контракта одновременно. Лишь выполнив один и получив за него уплату, можно отправляться на поиски другого контрактора. Также, заключив договор с человеком, Себастьян всегда соблюдал все условия методично, до мелочей. Может, он и был демоном, но демоном, отвечающим за свои слова. Клод же Фаустус никаких принципов не имел и не желал иметь. На что они нужны? Зачем ограничивать себя какими-то рамками? Правда, при желании он мог притвориться обладателем твёрдых убеждений, лишь бы втереться в доверие к контрактору. Лживый и циничный, он думал исключительно о собственной выгоде, и нарушить пункт своего контракта, обмануть человека, с которым заключил договор — было для него проще простого. Смертные людишки, годные лишь на то, чтобы служить пищей обитателю Ада — стоят ли они того, чтобы лишний раз напрягаться? Из-за таких, как Фаустус, люди и ненавидели демонов, считая, что они все — на одно лицо, равно беспардонные и подлые лгуны. Но как в китайском чёрно-белом символе Инь-Ян — в каждом цвете имеются вкрапления противоположного, так и в этих особенностях натур двух демонов таились одновременно их силы и слабости. То, что Себастьян никогда не нарушал своих принципов — делало его в каком-то смысле уязвимым, потому что он был предсказуем. Зная границы, которые он никогда не преступит, противник мог сделать так, чтобы в критический момент Себастьян застопорился, не имел возможности действовать. Беспринципность же Клода Фаустуса делала его опасным противником, непредсказуемым, как пуля со смещённым центром тяжести — неизвестно, в какую точку тела она войдёт и откуда выйдет, какие принесёт с собой разрушения. Ни рамок, ни границ для него не существовало, для достижения своей цели он не остановился бы ни перед чем. Но подобные действия могли разбудить в ответ лютую ненависть противника, заставив его утроить силы, дабы достичь победы. Потому что нет такой цели, которая оправдывала бы любые средства. Оставив вращение в военных и политических кругах Ада, отправившись на землю работать по контракту, Себастьян и Клод однажды снова столкнулись, что ещё больше усилило взаимную ненависть. Фаустус попытался похитить графа Фантомхайв, чтобы самому воспользоваться этой необычайно яркой и сильной душой. Клод был пленён ею, увидев Сиэля лишь однажды, а если он чего-то хотел, то привык добиваться желаемого. Себастьян тогда ощутил, как в нём зажигается огненный адский гнев. Похитить у него Сиэля! Этого уникального контрактора, который сумел обвести вокруг пальца настолько опытного и искушённого в адских интригах демона! Как такое вообще могло случиться? Объяснение этому было только одно: никогда ещё Себастьян не встречал на земле человека, бывшего не менее опытным стратегом, чем он сам. Безусловно, его ввёл в заблуждение слишком юный возраст Сиэля и то, насколько хлипким он выглядел. Демон попался на удочку, словно какой-то неопытный карась. Осознав это, он сначала ощутил раздражение… а потом глубинное восхищение этим уникальным ребёнком, сумевшим добиться того, что было бы не под силу и опытному взрослому: захомутать демона и из года в год нахально навязывать ему свою волю. Такая внутренняя сила могла быть только у необычайно яркой и редкостной души. И эту самую душу задумал похитить у него из-под носа наглый и беспринципный Клод! Заключивший контракт с мальчишкой, который Сиэлю и в подмётки не годился. Конечно, Алоис Транси тоже обладал немалыми амбициями, которые Клод в нём старательно раздувал, но любому демону была прекрасна видна его внутренняя сущность. По сравнению с Фантомхайвом, его душа была жалким огрызком. Не удивительно, что Фаустус возжелал завладеть более жирным куском. Он сделал такую попытку… И она почти удалась. Вот и теперь Себастьян невольно вернулся в мыслях к тому состоянию, в котором пребывал, когда обнаружил, что Сиэля у него забрали. К тому страшному состоянию, то чёрному, как сама тьма, то алому, как ярость и пламя Ада… Не передать словами, что он тогда ощутил, людям не дано испытать подобные чувства… Но Себастьян быстро сумел взять себя в руки, переплавить свой гнев и начать действовать. Разумеется, он вернул своего контрактора и с той поры утроил внимание, так, чтобы подобная попытка никогда не могла повториться. Он охранял графа, как зеницу ока. Но воспоминание о том, как подлец Фаустус хотел наложить грязную лапу на душу его синеокого контрактора, заставляло Михаэлиса кипеть изнутри. И он поклялся, что если кто-то однажды снова попытается отнять у него мальчишку — то умирать похититель будет очень долго и очень мучительно…