***
Волшебство дома заключается в том,
как приятно уезжать
и еще лучше возвращаться.
- Венди Вундер
***
На далекой планете - возможно, ближе к системе Поларис, хотя и не совсем - Томми Иннес, родной сын Сэма Иннеса, приемный сын Филзы и Кристен МанКрафт и бывший лидер Детского Восстания, лицезрел Вселенную: миллиарды холодных звезд и световые годы между ними и пустым пространством; темную материю, заставлявшую мерцать свет в ночном небе; созвездия, названия которых он не знал, но Техно Блэйд МанКрафт наверняка помнил; сияние звезд, что существовали тысячи лет, - и все пытался осознать, когда же он нашел время, чтобы повзрослеть. Было не то чтобы холодно - на HIP-6528-P-4A, или, как его ненаучно называл Туббо, Малыше-Крепыше, - был летний сезон. Тем не менее, Томми, находясь посреди маленькой прерии, все же слегка дрожал, скользя взглядом по фиолетовым и голубым брызгам, что вспыхивали в небе. Формально он даже не был нужен на поверхности - вот почему он смотрел на звезды, пока Джордж, Джек, Лани и Туббо скрупулезно собирали образцы, чтобы проверить, когда теоретически могла бы зародиться разумная жизнь на планете, на которой эта самая жизнь никогда не зародится из-за специфических химических обстоятельств. Или что-то в этом роде. Томми не знал наверняка. Ему даже не разрешали пользоваться стеклянными флаконами после того, как он разбил последний, к которому прикасался. Вообще много вещей, к которым касались его руки, в итоге ломались. «Томми!» - позвал кто-то, и Томми слегка повернул голову, разжимая руки за спиной и поворачиваясь лицом к Туббо. Шалкер пробирался по высокой траве, держа в руках подставку для флаконов с красной крышкой, выражение его лица практически светилось - чуть ярче, чем обычно. «Скоро пора подниматься, босс. Ты готов?» «Я так-то ничего не делал», - сказал он, приподняв бровь и протянув руку, чтобы убрать волосы с лица. Ух. Он очень хотел подстричься, но у него было чувство, что Техно убьет его за это. А он боялся Техно, даже если бы никогда не признался в этом вслух. «Просто смотрел на звезды». «Аа», - произнес Туббо тоскливым голосом. «Как ты думаешь, он там, наверху? Смотрит на нас оттуда?» Томми нахмурился, смущенный вопросом. «Ты вообще веришь в такие вещи?» «Да», - медленно ответил Томми, и его осенило понимание. «Думаешь, он нас осуждает?» - спросил Туббо с небольшим смешком, без веселья внутри. Он прищурил глаза, глядя на звезды, и на секунду воцарилась тишина. «За наш выбор?» «Я думаю», - сказал Томми, тщательно подбирая слова. Сейчас снова была весна по земному времени - прошел почти год с тех пор, как он встретил экипаж Л’Мэнбурга, и около полугода со дня смерти Ранбу. Но даже сейчас боль по-прежнему оставалась. Он чувствовал, что так будет всегда. «Я думаю, он был бы рад, что мы живы». Туббо громко фыркнул. «Да, теперь нам не дают опасных миссий, босс», - пробормотал он, пиная грязь. Томми поднял бровь. «Единственные "опасные миссии" теперь - это линия фронта», - холодно сказал он, говоря о войне, официально объявленной Арахнидами против Галактического Восстания. «И ты знаешь, что наш корабль для этого не предназначен. Это исследовательский корабль». Он широко взмахнул рукой. «Мы - исследователи. То, что мы однажды технически сражались с военным кораблем Арахнидов, не делает нас боевым линкором. Оставь это дерьмо для "Миры"». «Исследователем быть сложно - от скуки сдохнуть можно», - заныл Туббо, а затем хмыкнул. «Ха. Это в рифму». «Это то, что помогает тебе выжить, здоровяк», - тепло сказал Томми, снова сцепив руки за спиной. «Это то, что помогает выжить всем нам». Он не упомянул, что неоднократно слышал, как Фил и Кристен спорили с земным командованием о необходимости принятия законов, запрещающих пускать детей на космические корабли. Не то чтобы Томми был против этого, не после всего, что произошло. Но он знал, что Пурпуд, Туббо и Дриста будут против, поэтому держал рот на замке и никогда не упоминал об этом. Его коммуникатор замигал, и Томми ответил движением запястья, не отрывая взгляда от неба. ❯ Команда мостика - наземной команде, вы готовы к подъему? ❮ Томми прочистил горло, услышав знакомый голос Уилбура. «Готовы, Уилбур», - сказал он. «Возможно, тебе стоит еще связаться с группой Ники и Джека. Рядом со мной только Туббо». ❯ Ты снова куда-то свинтил? ❮ «Я никуда не свинтил», - усмехнулся Томми. «Я нахожусь посреди поля, на которое мы телепортировались, ты, придурок. Они просто ушли в лес. В этом гребаном лесу нет звезд, так что я остался здесь. Они довольно красивые так-то». Туббо наклонился ближе к микрофону. «Расслабься, лейтенант», - сказал он, слегка растягивая слова. «На этой луне нет разумной жизни». Томми посмотрел на него, убрав палец с кнопки. «Это луна?» - спросил он, потрясенный. Туббо моргнул. «Ну да», - медленно ответил он. «Мы приземлились на темной стороне; газовый гигант, вокруг которого она вращается, виден с другой стороны... Погоди-ка, ты что, не читал инструктаж?» «Это выглядело скучно», - буркнул Томми. «Я был слишком ленив. Если бы там было что-то важное, вы бы мне сказали». «Ты просто смешон», - фыркнул Туббо. Томми улыбнулся и снова поднес коммуникатор к губам, на этот раз отправив сообщение по стандартному каналу. «Наземная команда - полагаю, команда номер два - Л’Мэнбургу, у нас все "ок", можете поднимать нас на борт». ❯ Принято, кадет. ❮ На этот раз говорил Фанди, поэтому он назвал Томми по званию, а не по имени, на что Томми скорчил гримасу. Тем не менее, он закрыл глаза и поднялся на ноги, вдохнув свежий атмосферный воздух, прежде чем свет закружился вокруг них. Он появился в транспортном отсеке Л’Мэнбурга, дрейфующем над стратосферой планеты - или, вернее, луны. Сразу же запахло переработанным воздухом. Так оно и было, но это не имело значения. «Фанди», - поприветствовал Лиса Туббо, сойдя с платформы дематериализации. «Где остальные?» Оглядевшись вокруг, Томми заметил, что Ники, Джек, Лани и Джордж все еще отсутствовали. Он быстро помотал головой, прежде чем сделать наихудший вывод. «Они собирают научные материалы», - дружелюбно ответил Фанди, дернув оранжево-красными лисьими ушками. «И обращайся - младший лейтенант». «Я выше тебя по званию», - мгновенно сказал Туббо. «Обращайся - лейтенант Андерсон». Фанди закатил глаза, откинувшись на спинку кресла и прижав микрофон гарнитуры ко рту. «Джордж, я тебя слышу. Вы четверо готовы?» Его хвост дернулся, когда он задрал голову, ожидая ответа, и Томми поспешно сошел с платформы на случай, если транспортер вдруг сработает и приземлит людей прямо на него. «Принято». Томми засунул руки в карманы своей униформы и прислушался к гулу, наполнившему воздух. Показались четыре фигуры, двое из них - Джек и Джордж - несли подносы с пробирками, бóльшего размера, чем у Туббо, с грязью внутри большинства из них. Исследовательской грязью. Томми не особо много знал о биологии и о том, зачем она нужна в военное время. Он вообще не обращал внимания на такие вещи. Он просто знал, что это позволяло им быть вместе, и что у Туббо загорались глаза всякий раз, когда он собирался сделать что-то, что не понравится Томми. «Пойдем», - бодро сказала Ники, откинув розовые кончики волос с плеч. Она перестала красить волосы, и они вернули свой бледно-голубой цвет, цвет ее родного народа, но это было связано только с отсутствием подходящей Мерлингам краски для волос, о чем Томми за последние несколько месяцев неоднократно слышал ее жалобы всем, кто только слушал. А поскольку все страшились ярости врача-Мерлинга, слушали все. «Нам нужно отчитаться». «О чем?» - нахально спросил Томми. «О грязи?» «Как ты смеешь», - сказал Джек. «Это больше, чем просто грязь, ты, кретин...» «Джек», - вздохнула Ники. Огнерожденный замолчал. «Я знаю, что ты не любишь отчеты, Томми, но таков регламент». «Мы нарушаем правила почти каждый день», - заметил Томми. Туббо громко фыркнул. «Я бы предпочла, чтобы мы старались не нарушать их настолько, насколько это возможно», - терпеливо промолвила Ники. «Я даже не взял ни капли грязи», - запротестовал Томми. «Я не понимаю, почему я должен сидеть в кругу и болтать о гребаной грязи...» «Это не грязь!» - запротестовал Джек. «Это важнейшее научное доказательство того, что жизнь возможна...» Он оборвал себя, когда Ники бросила на него взгляд. «Неважно». «Мы можем просто покончить с этим, чтобы я мог снова пойти поспать?» - устало спросил Джордж, и его кошачьи ушки прижались к каштановым волосам. «Я устал». «Ты всегда "устал"», - сказал Томми. «И я не хочу этого делать». «Томми», - вздохнула Ники. Томми уловил вспышку черных перьев и вылетел из помещения так быстро, что в другой жизни он мог бы стать бегуном. «Фил!» - крикнул он, и у Элитрийца было всего полсекунды на реакцию, чтобы повернуться и поймать размахивающие конечности Томми, когда тот прыгнул на своего приемного отца и едва не сжался позади него. «Фил, пожалуйста, спаси меня!» «Приятель», - приветливо сказал Фил, схватив Томми за предплечья. «Что случилось?» Томми предположил, что Элитриец понял, что на самом деле ничего ужасного не происходило, иначе он бы тут же достал свой фазер, лежащий в кобуре на боку. Однако нечто ужасное действительно происходило. Томми не хотел, чтобы его заставляли обсуждать эту чертову грязь. «Всего лишь отчеты, капитан», - сказала Ники, выходя из помещения. «А он не хочет идти». «Фил, Филза, Филза МанКрафт, самый лучший и великий, единственный и неповторимый, создатель МанКрафтии, капитан Л’Мэнбурга, Дадза...» - проговорил Томми, лишь слегка лепеча. «Пожалуйста, не заставляй меня идти на эту ужасную и никчемную встречу, отец мой. Это тухлый отстой, и я не хочу тухнуть вместе с ними. Я не хочу становиться одним целым с грязью. Я не хочу становиться червем. Не обрекай меня на превращение в червя, Филза МанКрафт». Фил выглядел смутно веселым, его черные крылья переместились ближе к телу. «Так вот в чем дело? Услышав твои слова, я подумал, что скоро наступит конец света». «Это конец света!» - прошипел Томми, злобно зыркая на Джека и Джорджа, последний из которых бросил на него пустой взгляд, а первый оскалился в ответ. «Я не хочу становиться червяком, Фил. Это не может быть моим будущим». «Ты не станешь червяком, Томми», - сказал Фил, все еще с веселым выражением, пытаясь сдержать смех. «Но я стану, Фил! Я стану!» - воскликнул Томми. «Они ужасны. Они едят грязь и дерьмо!» «Только хорошую грязь», - вмешался Туббо. «Не заводи его», - зашипела Лани на брата. «Нинначу, ему действительно нужно присутствовать на отчете?» - спросил Фил, взъерошив волосы Томми. Мерлинг протяжно вздохнула. «Ты позволяешь ему слишком многое, Фил», - скорбно промолвила она, но не держала в словах обиды. «Ладно». «Ну, он все равно бы не смог добавить что-то дельное к отчету», - проворчал Джек. «Эй!» - воскликнул Томми, ткнув пальцем в сторону Огнерожденного. Той рукой, что не была частично парализована. «По крайней мере, я не грязная сучка!» «О чем, черт возьми, ты лопочешь?» - возразил Джек. «О тебе, придурок. О тебе». «Томми», - устало сказал Фил. «Если ты не идешь на разбор полетов, то хотя бы не мешай остальным». Он вежливо наклонил голову к Ники. «Будем надеяться, что на этот раз бумажной работы будет не так много». «Не должно», - сказала Ники, пожимая плечами, дабы снять напряжение. «Хотя это может занять нашего дорогого помощника командира на несколько дополнительных часов и избавить нас от неприятностей». Фил улыбнулся ей. «В таком случае, позаботьтесь о достаточном количестве документов». «Эй!» - возмутился Томми. «Не заставляй Пурпуда заниматься бумажной волокитой, только потому что не можешь справиться с нашей командной работой». «Ты имеешь в виду, твоими авантюрами», - подчеркнул Фил, подталкивая Томми в направление коридора, противоположному тому, по которому пошли Ники и остальные. Томми удалось выглянуть из-за плеч и массивных крыльев Фила, чтобы помахать на прощание Лани и Туббо, а также бросить средний палец полыхавшему Джеку. «Я просматриваю отчет до того, как он будет отправлен в Командование, Томми. Я знаю, как много шаров было побито тобой». Томми фыркнул. «Я - Большой Мужчина, Филза МанКрафт. Я мастер бить по шарам». «Ты мелкий засранец», - со смехом сказал Фил, качая головой, в голубых глазах плясало веселье. «Это не то, что я имел в виду. Я говорил про теннисные мячи». «Это все Дриста, а не Пурпуд», - сказал он. «Пурпуд там». «И что?» «А то, что тебе нужно перестать уничтожать теннисные мячи». «Они стоят четыре кредита за пачку, Фил». «Меня не беспокоит цена», - сказал Фил, закатывая глаза. «Меня беспокоит тот факт, что ты расходуешь по три пачки в неделю». «Я человек с большим количеством шаров, Филза МанКрафт», - сказал Томми величаво. «Не суди мои методы». «Пожалуйста, перестань это говорить», - вздохнул Фил, заводя Томми в столовую. Томми оживился, когда увидел Дристу и Пурпуда, сидящих за столом, ужиная - что вполне было логично, поскольку было около восьми часов вечера по земному времени. Оставив Фила позади, он подбежал к столу и стащил кусочек яблока с тарелки Дристы. Практически, совершил налет. Даже если у него не было крыльев, как у великого и могучего Филзы МанКрафта. Томми не очень-то хотелось спать по восемь часов, когда он злоупотреблял своей птичьей биологией. Конечно, у него получалось все лучше - теперь он мог бежать целые километры, но все же. «Эй!» - возмутилась Дриста. «Слишком медленно», - сказал он, запихивая яблоко в рот. «Жуй с закрытым ртом», - буркнул Пурпуд, не отрывая взгляда от своего датапада. «Это куриные наггетсы?» - спросил Томми, прищурившись на его тарелку. «В форме динозавров?» «Да», - невозмутимо ответил Пурпуд. «Карл заказал их из земной Америки». Томми скорчил гримасу. «Фу, американцы». «Я американец». «Именно», - подметил Томми. Он посмотрел на дверной проем. Фила как не бывало. «Фил бросил меня здесь». «Я думаю, это ты его бросил», - сказала Дриста, многозначительно глядя на вход. Она погрузила ложку в макароны с сыром и съела кусочек. «Я вижу, вы вернулись из поездки. Что там было?» «Звезды», - ответил Томми. «И немного грязи. Они довольно грязные ребята, эти ученые...» Пурпурд наконец оторвался от датапада, и Дриста подавила смешок. «Я не это имел в виду». «Конечно», - сказал Пурпуд. «Хорошо». Томми нахмурился и встал с места, где сидел рядом с Дристой, чтобы посмотреть через стол на светловолосого парня. «Ты занимаешься бумажной работой за обеденным столом?» - удивленно спросил он, уловив что-то вроде контроля опасности. Пурпуд поджал губы, разворачивая датапад, чтобы показать Томми. «Этим», - сказал он. «Это форма отчета об экологической опасности». Томми прищурил глаза. «Я услышал только "ме-ме-ме"». «Речь идет о том, как Туббо взорвал дымовую гранату в комнате отдыха», - сказал Пурпуд. «Я должен заполнить это и получить его подпись для соответствующего... наказания. А это все равно что ничего, потому что Командование слишком занято войной, чтобы наказывать людей, которые не причинили вреда кораблю». «Это было забавно», - отметил Томми. «Но все еще требует бумажной работы», - сказал Пурпуд. Он приподнял бровь. «Хотя, должен признать, это было довольно... забавно». «Ты говоришь так, будто у тебя штырь в заднице», - обвинил Томми. «Да ладно, мужик! Расслабься!» «Я расслаблюсь, когда Хрома будет в могиле», - отрезал Пурпуд. Томми похлопал глазами и тяжело сел. Дриста сделала паузу, держа ложку во рту, ее зеленые глаза расширились, когда ее взгляд заметался меж двумя мальчиками. Пурпуд секунду смотрел на стол, а затем отодвинул свой поднос. «Я не голоден. Я буду в своей комнате». Томми смотрел, как он уходит, слегка поникнув. «Я переборщил, не так ли?» «Нет», - тихо ответила Дриста, проглотив комок в горле. «Пурпуд просто нервничает. Хрому заметили сегодня ранее». Томми ударил рукой по столу и вздрогнул от боли в локте. «Что?» Он вдруг почувствовал... холод. Как будто температура на корабле упала на двадцать градусов, хотя Филза МанКрафт никогда бы этого не допустил, иначе Огнерожденные и Пиглины замерзли бы. «Ага», - сказала Дриста, потянувшись в карман и вынув свой датапад. Она открыла его одним движением руки и одним пальцем пододвинула его к Томми. Он прочитал сообщение - оно было адресовано Филзе от Тоаста, который сражался на передовой на Мире, и, по-видимому, его перехватил Пурпуд. Возможно, незаконно. Он не собирался разбираться в этом. Хрома был замечен в нейтральном пространстве, в абсолютной отдаленности от любого места, где когда-либо был Томми. Абсолютно далеко от них. Это было очень короткое сообщение. Чисто по делу. Никаких подробностей. Ничего об убийствах или новых геноцидах. Это не имело значения. Томми передал датапад обратно Дристе, пока не сломал его. Он сжал кулаки, ногти впились в ладони маленькими полумесяцами. Дриста аккуратно отложила свой датапад в сторону, положив свою ладонь поверх руки Томми. «Эй», - тихо произнесла она. «Мы очень далеко от него. Мы получаем задания непосредственно от Командования. Он нас не найдет». Он не убьет нас, не сказала она, но глаза ее говорили многое. «А что, если он будет охотиться за другими детьми?» - спросил Томми, моргая от слез. «Что, если он нацелится на других?» Дриста подняла подбородок и посмотрела на него усталыми глазами. «Может, и так», - тихо сказала она, и Томми опустил взгляд на капли на столе, проследив каждую их черточку. «Он - непредсказуемый элемент в этой войне. Командование не ставит его в приоритет». Томми издал болезненный смешок, опустившись на сиденье скамейки. «Я должен был убить его шесть лет назад», - с горечью выдавил он. «Я должен был убить его во сне. Я должен был перерезать ему гребаную глотку». Да, именно поэтому он проходил терапию. Дриста посмотрела на него. «Может, если б ты так поступил, все было бы по-другому», - сказала она дружелюбно. «Но это не твоя вина, что ты этого не сделал». Томми посмотрел на нее. «Правда, Томми, ты не виноват. Ты не знал. Если только ты вдруг не заимел способности видеть будущее...» «Это была бы чертовски полезная штука», - пробормотал Томми. «…то ты не можешь винить себя», - продолжила Дриста. «Уж точно не за это». Томми выдохнул через нос и прислонился лбом к столу, слегка напрягая спину. Часть его души всерьез подумывала о том, чтобы удариться головой о стол в честной попытке стать лучше, но он не думал, что Дриста поддержала бы его, поэтому он воздержался. Он чувствовал осуждающий взгляд Дристы на своем затылке, поэтому вздохнул и повернул лицо так, что его щека прижалась к прохладной поверхности. «Думаешь, он бы гордился?» - спросил он. Дриста сделала паузу, доедая макароны с сыром. «Если ты говоришь о своем родном отце», - осторожно сказала она. «Тогда я думаю, он бы чертовски гордился тобой». Томми моргнул от серьезности в ее голосе. «Если ты говоришь о Ранбу или о ком-то другом...» Черты ее лица слегка смягчились. «Конечно, да, Томми», - тихо закончила она. «Ты так далеко продвинулся, н-да?» «Осталось еще сорок лет», - сказал он, чувствуя, как на его плечи оседает нематериальный груз. «Посмотри на это с другой стороны», - весело сказала Дриста. «По крайней мере, тебе не придется заниматься бумажной работой до конца своей жизни!» «Повезло мне», - вздохнул он.***
Несколько месяцев назад он узнал, что никогда не сможет остановить движение теннисного мяча, летящего ему в лицо. Или пули, если уж на то пошло. Ускорение и скорость просто не работают так. Но он может... скорректировать это. В тот день, когда Томми сумел подстроить движение мяча так, чтобы он не попал ему в грудь, а попал в руку, Дриста кричала на весь корабль, пока не ворвалась Ханна с фазером наперевес, видимо решив, что кого-то убивают. День, когда Томми впервые добился успеха, по совпадению стал единственным днем, когда он не спал в течение пятнадцати часов. Не помогло и следующее пребывание на ногах. Фактически, ему не удавалось сдвинуть теннисный мяч с места еще две недели. Как и многое другое, со временем это не становилось легче. Когда он цеплялся за молекулы воздуха вокруг шарика, летящего со скоростью двадцать метров в секунду - что было примерно одной двадцатой скорости пули, которая и была его конечной целью, - он также представлял, как цеплялся за людей, которых больше никогда не услышит. Он цеплялся за голоса, которые медленно исчезали в обрывочных воспоминаниях о том, что он хотел сохранить, и о том, что хотел забыть. Он купался в крови, в самой Смерти, хватался за фрагменты счастливых воспоминаний и за максимум, пропитанный болью и огнем. Со временем их голоса стихли. Голос его родного отца стал собственным голосом Томми, а иногда - хоть он и не обращал внимания на ехидный голосок, который бы кричал "заменил, заменил", - голосом Фила. Но Томми давно смирился с этим, ведь прошло уже шесть лет после смерти Сэма, и хотя он не стал жить дальше и не заменил его, были люди, на которых он равнялся так же, как на своего отца. С чем Томми не мог смириться, так это с тем, что он забыл голос Ранбу, спустя всего полгода после смерти Эндерианца. Бэд говорил, что это нормальный срок - на самом деле, забыть голос за еще более короткий промежуток времени - это нормально, но Томми был зол и напуган, что даже заставил Пурпуда нарезать старые записи, чтобы смотреть их по ночам, когда не мог заснуть. То есть большинство ночей. Иногда к нему присоединялся Туббо, тихо сидя у изножья кровати, пока Томми наблюдал, как Ранбу играет в футбол - не в американский футбол, Дрим - на площадке в главном спортзале. Иногда с ним была Лани, когда они смотрели, как двое проходят старые практические занятия в медицинской академии, и Ранбу одаривал Лани хмурым взглядом каждый раз, когда она называла неправильный вирус. Реже с ним была Дриста, и это никогда не происходило, когда Томми смотрел старые голограммы - это всегда было неожиданно, чаще всего во время чтения "Перси Джексона". Второй серии. В половине случаев, когда он плакал, он представлял себе когтистые руки Ранбу и кривую улыбку на его лице, когда он протягивал Томми книгу. В другой половине он отвлекал себя красивыми фразами и сравнивал себя с главными героями. Ему казалось, что он чем-то похож на Лео. Дриста познакомила его с "Игрой Эндера", ооочень старым земным романом. Он даже не знал, что она умеет читать. Это была хорошая книга, в каком-то грустном смысле - молодой мальчик, гений, обманом был вынужден сделать что-то "на благо человечества". Боже, от этого любой может сойти с ума. На самом деле Эндер действительно потерял рассудок. Он гадал, был ли у Дристы второй мотив дать ему эту книгу, но если и был, то она его не показала. Он никогда не думал, что дойдет до того, чтобы проводить ночи за просмотром голограмм с Ранбу и друзьями, чтобы не забыть его голос; одни и те же голограммы снова и снова, только потому что он хотел снова услышать смех своего друга; он хотел запомнить тон его голоса на вечные года. Он никогда не думал, что остальные ночи будет проводить за чтением книг, иногда с Дристой, а иногда, когда Томми не находил в себе сил заснуть, особенно когда ему приходилось оставаться на земле - все чертовы эксперименты Арахнидов - в компании Техно Блэйда, который всегда читал книги о старых войнах, а иногда и мифологии разных видов. Четыре раза в неделю, по два часа в день, он, Лани и Дриста брали уроки у каждого из членов команды. Оказалось, что при наличии достаточного количества людей они могли собрать настоящую команду преподавателей. Он занимался машиностроением с Финном, математикой с Харви - даже Техно вклинивался и давал им немного уроков галактической истории - и, наконец, после двух месяцев занятий он получил разрешение на полет, когда они отметились на Земле. А тем временем война медленно ползла дальше. Мира, корабль Тоаста, находилась на передовой, и иногда Томми просыпался посреди ночи с криком в голове и мольбой за Рэй и Саккуно, единственных двух других Авианов, оставшихся в этой одинокой вселенной. Обычно это означало, что на корабль напали - ведь это была война, в конце концов, - и тогда он сидел и терпеливо - или нетерпеливо, в зависимости от того, кого спрашивать, - ждал сообщения у передатчика, свернувшись калачиком вместе с Меллохи и Ко'джтом, двумя дхи'сками. Конечно, он знал, что Рэй жива. Точно так же, как чувствовал, что жив Техно. Но это не означало, что она не могла попасть в плен, а все остальные на Мире погибли. Бэд сказал ему, что это все были навязчивые мысли. Их никто не мог остановить. Иногда Техно, который чувствовал, что он не спал, присоединялся к нему в тишине, часто составляя отчеты и запросы для отправки Командованию. Л’Мэнбург продолжал свои исследовательские миссии - ни на киллометр не приближаясь к территории Арахнидов; на новой, неизведанной территории, на самом деле - и иногда казалось, что весь экипаж стоит на ногах, ожидая переломного момента. Томми видел все виды грязи - коричневую, красную, оранжевую и даже зеленую - и ступил на дюжину лун и планет. Звезды каждый раз были разными, но иногда Техно спускался с ним и указывал на Терру или Элитру, в зависимости от того, где они находились. Казалось, до планет было миллион миллиардов световых лет, но они все равно находились в одной галактической ветви. Он впервые пилотировал Л’Мэнбургом через две недели после получения разрешения: Дрим стоял позади него, Уилбур радостно пристегивался к креслу, а остальные члены экипажа делали вид, что его нет в кресле пилота. Это оказалось проще, чем он думал, но все равно нервно и напряженно - и все, что ему пришлось сделать, это преодолеть варп-скорость, а затем добраться до планеты и выйти на орбиту вокруг нее. Даже не приземлиться или пристыковаться к ней. Томми исполнилось восемнадцать лет в окружении экипажа Л’Мэнбурга, с тортом и десятками людей, которые пели поздравления, очень фальшиво и мимо нот. Его любимым подарком стал новый нож от Пурпуда, рукоять которого сверкала зеленым светом. Сообщений о Хроме больше не поступало. Томми начал потихоньку расслабляться, потому что, возможно, Хрома и правда уполз обратно в уголки галактики, чтобы дожить остаток своих лет - которых оставалось не так уж много; он был Авианом, в конце концов, - и постепенно Пурпуд тоже расслаблялся. Он даже откладывал свой датапад на несколько часов, не проверяя почтовый ящик Филзы на предмет новостей об Авиане, который давно их искал. Он смотрел фильмы с другими детьми. Играл в игры в неположенных местах. Но он был Томми Иннесом, сыном Сэма Иннеса, выдающегося Авиана, и его судьба уже была написана, его история уже была рассказана кем-то гораздо более великим, чем он сам. Поэтому, когда наступил день, когда удача отвернулась от него, Томми не мог сказать, что был особо удивлен.