спелая дынька

вся следующая неделя тянулась откровенно медленно, и выручал только тома, который по возможности старался подсовывать господину самую разнообразную работу. вроде как – помогало. еще и от сестры, аято узнал, что в инадзуме планировался первый, после отмены указа о сакоку, летний фестиваль «мифуне мацури», что его сильно заинтересовало. — я безумно хочу там побывать, брат, — мечтательно говорит аяка за ужином. аято подметил, что она словно ожила после знакомства с путешественницей, больше не выглядит такой зажатой и несчастной, что радовало, — говорят, фейерверки нагохары тоже там будут, — сестра была очень оживлённой, и вроде бы подружилась с дочкой старика нагохары, — я бы очень хотела побывать там с тобой и томой, брат. я была бы очень счастлива. сам аято совершено не помнил этот фестиваль, потому что первый и последний раз когда он участвовал там, ему было всего четыре года. празднество представляет собой бал во дворце сегуна, сопровождающийся ночным катанием на лодках по реке. до вступления в силу указа сакоку в нем принимало участие большое количество жителей острова наруками, особенно это было популярно у молодежи. и организаторы надеятся, что нынешнее молодое поколение не оставит это мероприятие в стороне. храм на горе ёго ежегодно принимал артистов со всей инадзумы, потому что считалось, что в этот день электро архонт покровительствует сценическому искусству. ох, если бы у аято было время. в детстве, ему, кажется, нравилось. *** — благодарю вас, господин кудзе, мы очень плодотворно провели сегодняшнюю встречу, теперь дело только за вашим решением, — глава клана камисато встаёт из-за стола и кланяется молодому мужчине, встречу с которым только что закончил. выйдя из неформального для аято места, под названием «призрачная беседка», он решил заглянуть в лавку к огура мио, потому что со слов сестры эта девушка работает на лучшем шелке во всей инадзуме. обычно такими делами занимается тома, но этот раз был особенным: — здравствуйте госпожа огура, как там моя просьба? — молодой комиссар сладко улыбается, — все готово? — добрый день, господин камисато, ваш заказ принесли буквально пять минут назад, вам очень повезло, — девушка ныряет в подсобное помещение, и выходит с шелковой темно-синей юкатой, на которой было видно огромную вышивку на всю спину, переходящую на плечи. там было изображено ночное побережье надзути, где аято первый раз встретил своего демона. этот раз был особенным. поблагодарив молодую девушку, комиссар передал деревянную коробку с юката своему сопровождающему, и направился в деревню конда, ведь встреча с господином кудзе была последней на сегодня, значит аято ждёт его дорогой итто. подходя к деревне и завидя красные рога уже издалека, неожиданно для самого себя он впадает в ступор. аято впервые ощущал волнение в обществе óни, ему почему-то моментально перехотелось передавать подарок итто, он хотел просто выкинуть его в ближайшую канаву. это все началось казаться странным. — здравствуй, итто, — подойдя к óни, и видя его тёплые глаза, волнение начало отходить на задний план, — я проходил мимо сувенирной лавки, и подумал что тебе понравится, — уже привычный щелчок пальцами, человек в черном появляется из-за спины аято, и передавая коробочку из древесины итто в руки, так же тихо исчезает, напугав ещё не привыкшего к этому парня. óни очень громко благодарил аято, даже полез обниматься, больше для того, чтобы скрыть свой небольшой испуг от неожиданного появления сопровождающего комиссара. приоткрыв коробочку, он видит юкату из той же приятной ткани, из которой была та самая в доме камисато. она тогда безумно понравилась итто, а теперь у него есть своя собственная! — братан, какое совпадение! я недавно тоже случайно проходил рядом с небольшим водоемом, мы гуляли там с моей бандой, — óни эмоционально повествует, — я завидел вот это издалека и повёл всех туда, — итто пихает небольшую ракушку прямо аято в руки, — вся банда ждала меня, пока я пробирался к ней, ну ничего, они то знают, что это не «непонятно кому», а моему дорогому другу камисато аято, главе клана камисато! — парень звучал так гордо, будто прямо сейчас сам возглавил клан, а после вовсе уселся на пост сегуна. ракушка, по мнению óни, никак не должна была уступать этому подарку, хоть небольшие сомнения в светлой голове всё-таки и закрались… приняв подарок, аято тихо посмеиваясь, хлопает аратаки по плечу: — пошли внутрь, я начинаю замерзать. уже в помещение, перед входом в сам онсен странно пахнет, какими-то травами, тяжелым паром и свежестью, камисато тяжело дышать этим воздухом. быстро переодевшись в юката для купальни, и поторопив болтающегося где-то рядом друга, он вошёл во внутрь. где никого не было, ещё бы. хоть онсен и являлся общественным местом, аято эту самую общественность не очень то и жаловал, поэтому его ребятам пришлось постараться. и надеется что итто не заметит отсутствия людей. скинув халат на каменный пол, и перешагнув бортик источника, аято удобно устроился в воде и стал дожидаться óни. пока итто думал, переодеться ему в подаренную юкату или надеть ту, которая ему была предоставлена, он не заметил, как аято быстренько перебежал прямо в горячие источники, оставив рядом с óни только аккуратную стопку одежды. вздохнув из-за тяжелого выбора, аратаки всё-таки взял в руки выданную ему здесь одежду, а точнее самую простецкую накидку из дешевой ткани, просто чтобы посетитель быстренько прошёл к горячему источнику и скинул ее, а вот надевать для этого такое прекрасное одеяние, которое подарил ему аято, являлось самым настоящим преступлением! в будущем итто планировал надевать ее на фестивали и разгуливать так по улицам инадзумы со своей бандой аратаки. эх вот бы они тоже купили себе по юкате, чтобы смотрелось солидно. пока óни переодевался, в голове его не пропадала картинка того, как он гордо расхаживает по украшенным улицам в этой великолепной юкате, а рядом с ним его ребята, возможно, не в таких роскошных одеяниях, как багровый óни, но все же в его мыслях они выглядят прекрасно! а все вокруг смотрят на них и твердят «посмотрите! это же банда аратаки итто! украшение этого праздника!» улыбаясь своим мыслям, итто думал о том, что банда на таком красивом фестивале это, конечно же, хорошо, но почему-то хочется, чтобы рядом ещё шёл его друг. такой красивый весь, в ещё более прекрасной юкате, какого нибудь светлого оттенка, чтобы смотреться контрастно рядом с багровым óни. походка его такая величественная, что, возможно, привлекала бы внимания даже больше, чем сама громкая компания аратаки… но итто не проигрывал бы ему в данном случае, ведь шли бы они плечом к плечу, улыбаясь друг другу и радуясь такой компании. возможно, óни не переставал бы говорить о том, какой аято красивый. в последнее время он подмечает это все чаще и чаще, взгляд оторвать все сложнее и сложнее. выходя из комнаты, в которой они переодевались, итто останавливается недалеко от горячего источника: аято полностью погрузился в воду, голова его лежала на каменном бортике, а рука разминала плечо. горячая, даже чересчур, но терпимо, вода, расслабляла молодое тело, которое быстро раскраснелось, к тяжелому воздуху все еще не удалось привыкнуть, а за невысоким забором слышно крики пьяниц, но сейчас он ощущал долгожданное блаженство и прикрывал в наслаждении, вечно сощуренные глаза. обоим подумалось как хорошо что встретиться они решили именно тут. завидев появившегося óни, парень улыбается и поворачивает голову в сторону друга. итто неосознанно улыбается в ответ и вот-вот собирается полезть в воду, но вспоминает, что он как бы все ещё одетый. а ещё он понимает, что эту одежду надо снимать. прямо сейчас. и аято не будет отводить взгляд, потому что это аято. сразу становится как-то неловко. до этого раздеваться перед братаном было намного легче, но сейчас мысли спутаны, а грубые руки сдергивают ткань подозрительно долго. аято смотрит, причём рассматривает всего óни, а тот это прекрасно понимает. своего тела он не стеснялся, а выставлять его напоказ вообще не в новинку. вот если бы вдруг итто стал бы архонтом, а он думал о таком недавно — он бы обязательно стоял бы в какой-нибудь красивой позе, благодаря которой, каждый мог бы разглядеть на его статуе даже мельчайшие мышцы и линии татуировок. изначально, кстати, он хотел позировать сидя, но аято тогда любезно поведал ему о том, что статуя гео архонта выглядит точно так, какую хотел бы себе итто, а итто хочет быть единственным и неповторимым во всем, в чем только можно быть единственным и неповторимым. окончательно стянув с себя юкату, итто направляется в воду. прикрывать себя будет совсем неловко, поэтому руки он держит ровно по бокам от своего тела, чтобы аято вдруг не показалось, что тот стесняется. óни решается бросить взгляд на друга, и понимает, что в глаза ему там точно не смотрят. ага, хорошо, ничего нового. горячая вода наконец-то закрывает всего большого парня, и тот может позволить себе расслабиться настолько, насколько это на данный момент осуществимо. аято только под конец отводит взгляд, но улыбка все еще красуется у него на лице. было видно, что комиссар впечатлён телом óни, снова. это немного не по-дружески рассматривать друга так, но он решил не зацикливаться на этом. аято просто надеется, что не выглядит со стороны как голодная собака, возможно, он просто завидует таким бедрам. точно, просто завидует, наверное из-за этого так хочет их потрогать. — как же хорошо! — восклицает óни и наконец-то расслабляется полностью. он болтает ногами, сталкиваясь с ногами товарища, на что камисато вздрагивал каждый раз. напряженная атмосфера немного спадает, и вот итто поднимает взгляд на аято снова. хочется что-то сказать, ведь они не виделись давно, и óни, вроде как, соскучился по братану. тот, будто уловив это от аратаки, поднимает голову и смотрит на него в ответ. такие тёплые переглядывания сейчас были какими-то очень личными. óни точно не мог дать определению слово «личный», когда дело касалось камисато аято, но сейчас правда хотелось, чтобы такой взгляд парень мог подарить только ему. ⁃ мой милый друг, ты хочешь что-то сказать? — аято все ещё улыбается, но уже меняет расположение своей головы, наклоняя ее немного в бок, будто бы и правда был сильно заинтересован в багровом óни перед ним. но итто молчит, хочется выпалить много всего и сразу — рассказать о том, как прошла неделя, как друзья расхваливали аратаки за хороший отдых в поместье камисато, как ему было стыдно брать оникабуто в руки и как бережно он нёс ракушку для друга до своего дома, а потом сюда, в деревню конда. сказать хотелось много всего и сразу, и из-за такого наплыва эмоций, и возможно, из-за того, что óни совсем разварился в такой горячей воде, он выпаливает много лишнего. или не очень: — ты очень красивый сегодня, братан! а ещё юкате твоя — высший сорт! знал бы ты, как я хочу погулять в ней, а ещё желательно с тобой да на фестивале. а ещё я вроде соскучился? так мне объяснила мисс хина, — итто краем глаза замечает небольшое удивление аято, — я часто рассказываю ей о тебе, но ты не переживай, она умеет хранить секреты! я в этом уверен, — выдохнув после своего громкого монолога, óни чувствует себя так, будто остался непонятым. сейчас хотелось сделать этот момент особенным для аято, а он говорит много всего и попусту. аратаки громко вздыхает и решается пододвинуться к смущенному, от сказанных слов комиссару, облокачиваясь на каменный бортик руками так, что его плечи виднелись из-под воды, а голова была сложена на руки и повернута сторону товарища. кажется, мисс хина в последнем письме говорила, что нужно всё-таки оставить аккуратность, раз братан аратаки, по ее мнению, так хорошо настроен в сторону молодого óни, и стать немного понаглей. «в этом и будет успех твоего счастья, друг мой, просто попробуй прикоснуться к чужому сердцу!» и óни делает. только вот воспринял он это слишком буквально. итто не знает, как «прикасаться к чужому сердцу», потому что никогда прежде он специально в таком плане не пытался прикоснуться к кому-либо, но сейчас он протягивает руку вперёд и медленно гладит камисато по голове, спускаясь к шее, оглаживая и ее тоже. он повторяет это движение три раза, и когда ладонь робко останавливается на голове, комиссар ловит брошенный на него взгляд, хочет что-то сказать, но губы будто онемели. очень неловко. итто думает, что это один из немногих случаев, когда друг его не улыбается, а это очень… очень пугало. он медленно убирает руку с головы аято, успев подметить, как контрастно смотрятся его длинные чёрные ногти на светлой голове. возможно, óни хотел бы аккуратно провести ими по голове или, не дай бог, по шее друга, но, скорее всего, сейчас ему лучше встать из воды и пойти одеваться, потому что слишком неловко, будто итто сделал то, что делать не должен был. его сердце бьется сильно от такого незначительного контакта, а горячая вода распаляет и так красные щеки. вот он, камисато аято, прямо рядом с ним! хватай в тугие объятия и шути о том, какой аратаки смешной, но момент для шутки упущен в очередной раз, и слишком серьезный для такого аято добивал ситуацию. итто всё-таки решается отойти от него, слишком много он себе позволяет, сдерживать непонятные, даже для него самого чувства тоже надо уметь. а может мисс хина всё-таки ошиблась с советом на этот раз? много мыслей в голове большого óни, пока он всё-таки не отводит взгляд с лица комиссара и не поворачивает корпус в другую сторону. но мисс хина никогда прежде не ошибалась. поэтому прямо сейчас аратаки чувствует, как его руку удерживают мертвой хваткой и тянут обратно: — не уходи, — аято не смотрит на лицо друга, не похоже на него, почему-то слишком смущающе, и возможно его лицо сейчас краснее рогов самого багрового óни, — останься, пожалуйста, — он уже сам тянется в сторону итто, поддаётся порыву и все происходит очень быстро, что голова кругом: камисато мажет по его губам, понимает что сделал, и просто соскальзывает своими же губами вниз по скуле товарища и там же остаётся, спрятав лицо на большом дружеском плече. хочется грустно посмеяться. все это слишком резко для и так напуганного óни. тишина вокруг моментально начинает давить, и первое, о чем думает аратаки, — успокоить друга. сказать, что все хорошо, встрепенуть его и посмеяться над такой резкостью, нехарактерной для главы клана. успокоить он бы успокоил, конечно же, если бы осознание произошедшего резко не ударила в голову. рука друга все ещё сильно сжимает его предплечье, даже очень сильно, что обязательно останется синяк. аратаки громко вздыхает несколько раз, вспоминает то, как приятно чужие губы проехались по щеке, пока он сидел, как вкопанный. сопение в плечо сейчас вообще не успокаивало, ещё и сам аято перед ним был таким великолепным — напряженные руки снова показывали очертание натренированных мышц, на плечах были заметны небольшие, уже давно зажившие шрамы. от контакта сейчас приятно. да и о каком контакте идёт речь, если его буквально поцеловали сейчас. в первый раз, между прочим. óни хватает друга за плечи и оттаскивает от себя. не отталкивает, но делает так, что тот мог заглянуть ему в глаза. перед ним открывался совсем нерадостный вид — повседневная улыбка сейчас выражала непонятные для аратаки итто эмоции, ведь прежде такого на лице друга он не видел. он осматривает его со всех сторон, тянет руку к щекам товарища и прокручивает лицо несколько раз из стороны в сторону, но единственное, что он успел разглядеть, — печаль. а это то, что итто определенно не хотел видеть на лице главы клана после поцелуя с ним. óни обратно подталкивает аято к себе, лицо его утыкается в шею аратаки. итто сильно-сильно сжимает его в объятиях, переплетая руки вокруг плеч. и все ещё сжимая друга в объятиях, начинает покручивать того из стороны в сторону. наверное, для такого серьезного человека, как аято, это было сейчас посмешищем, а не поддержкой, но итто не умел по-другому, особенно сейчас. он бы мог быть немного спокойнее, но он все ещё тот, кого поцеловали. аратаки соврёт, если скажет, что никогда не представлял поцелуй с кем-то. да, знакомых за всю свою жизнь он нажил много, но в бро-романтическом плане он прежде никого не рассматривал. когда он только встретил мисс хину, та показалась ему идеалом! вот только представлять поцелуй с ней было очень неловко, ведь со временем этот идеал превратился в сестринскую фигуру. она давала хорошие советы, и итто искренне ею восхищался, но не более. а вот с аято было по-другому. это и напугало óни с самого начала. великолепный парень, который быстро получил статус «бро» в голове итто, на самом деле с этого статуса очень ловко соскальзывал — в моменты ласки, тёплых слов и приятных улыбок было сложнее всего это удержать. серьёзные битвы оникабуто теперь запоминались не проигрышем, а похлопыванием по плечу, одобряющими словами и переглядываниями во время боя. совместное времяпровождение в поместье, запоминались не вкусным ужином и горячей ванной, а руками аято на собственных бедрах, которые не переставали выводить очертания красных линий, и совместным сном, когда óни полностью для себя решил, что с братаном надо как-то по-другому. аратаки наклоняется ближе к аято, снова берет его лицо в руки и смотрит в глаза: — братан, пожалуйста, — что «пожалуйста» не понимал даже сам óни. но, казалось, понимал аято, а это самое главное. ногти несильно надавливали на чувствительную после горячей воды кожу, а грубые ладони на лице чувствовались неожиданно приятно. итто освобождает себе максимальное количество места и подтягивает к себе чужое лицо, целуя в щеку. после этого поцелуй в скулу, нос, уголок губы, другую щеку, подбородок, ближе к уху, под ухо, снова к щеке, и так до бесконечности. óни даже представить не мог, сколько ему надо подарить поцелуев в ответ, чтобы улыбка аято снова стала привычной, а не такой, какую он увидел минуту назад. когда итто наконец-то отстраняет лицо комиссара от себя и сам отодвигается, то снова заглядывает в глаза напротив. наверное, он все сделал правильно сейчас, хоть, как ему казалось, совсем неподходяще для такого парня, как его друг. аято заслуживает всех поцелуев этого мира сейчас, тишины и комфортных объятий, но аратаки итто не может дать именно этого, он даёт вдвойне, даже втройне больше, чем надо. он снова громко чмокает парня в нос и в щеку, пока не слышит со стороны смешок. как по команде он выравнивается и опять заглядывает в глаза друга. — итто, прекращай, — и óни останавливается. он расплывается в широкой улыбке и, выдохнув, всё-таки в последний раз мажет губами уже по чужим губам, останавливаясь. смотрит в чужие глаза и снова целует, уже с большим нажимом. руки багрового óни все это время не переставая водят по плечам аято, начиная с самого верха, с затылка, заканчивая длинными пальцами, за которые в конце аратаки хватается. после того, как итто отодвигается от чужого лица, он поднимает голову верх и шумно выдыхает. он чувствует, как чужие пальцы зарываются в густые волосы, и следом, одним движением напряженной руки, аято возвращает положение головы итто обратно так, чтобы тот смотрел ему в глаза, а потом несильно надавливает на затылок снова, утыкая лоб óни в свой. итто хотел сделать протяжное «о», потому что в фильмах такие моменты будоражат, но сейчас он в главной роли, поэтому чувствовать лёгкое почесывание у основания грубых рогов было неожиданно приятно. óни замлел, обнял друга и перенёс свой вес на него, давая аято вести процесс дальше. его полномочия закончились ещё минут пять назад. сейчас итто был похож на большую кошку, и его было приятно гладить, если бы пальцы то и дело не застревали в мокрых, чересчур густых волосах. в голове на это мгновение было пусто, абсолютно. казалось, что все, что произошло минутой ранее, просто чья-то шутка, что кто-то дергал за ниточки, заставляя аято делать все это, все казалось нереальным, а испытанные эмоции были лишь сном. но не смотря на противоречия, камисато не сожалел о том что сделал. он не знает что думает об этом его друг, возможно, он просто пытался поддержать аято своеобразным способом, тем самым развязав ему руки. не жалеет ли итто? в голову начали закрадываться сомнения и непонимания, понял ли óни вообще что это все было серьезно? не напугал ли он его? что теперь будет? а не поторопился ли сам аято с действиями, не испортил ли он все? комиссар не хотел терять своего демона, он стал его отдушиной и дорогим другом. óни единственный, кто не обращал внимания на статус главы комиссии ясиро, перед ним не нужно было соблюдать формальности, и чёртову субординацию, что он делал даже с аякой в связи с воспитанием. аратаки итто его не сторонился, не обсуждал за спиной его дела, а всегда поддерживал и общался на равных. и ханамидзакская банда аратаки уже обещала быть ему вторым домом, со слов итто. аято так ценил его за это. и будет ужасно больно потерять эти хрупкие, на данный момент, взаимоотношения. нужно что-то делать с нарастающей тревожностью: — ты же не сделал это для того чтобы успокоить меня? — комиссар пустым взглядом смотрит сквозь забор, продолжая начесывать, обнимающего его óни, — ты должен был знать, что я такое не потерплю, жалости к себе, — рука останавливается, и тянется к подбородку товарища, для того чтобы сжать его и заставить посмотреть на себя. и аято впервые сложно прочитать такого открытого парня, и больше не знает что сказать. итто приятно ощущались любые прикосновение. сейчас óни чувствовал максимальный прилив нежности, который не чувствовал прежде даже к ребятам из банды, а значит все это для аратаки совсем в новинку. хотелось прижаться щекой к ладони, обнять снова крепко и в этот раз уже не молчать, а шептать на ухо слова, которые итто не мог сказать прежде. о том, что аято красивый, тот уже слышал и не раз, но хочется сказать и о том, какой у него приятный нежный взгляд, как действуют его прикосновения на самого óни, о том, как этих прикосновений не хватает, и парень, неожиданно даже для себя, становится очень жадным. камисато аккуратно отодвигает от себя ушедшего в раздумья итто, пытаясь вылезти из его рук, вода почему-то стала казаться холодной, а весь окружающий пар будто исчез. аято встаёт из тепла и сразу покрывается мурашками. чуть не подскальзываясь, и хватаясь за плечо óни, пытается выйти из онсена. когда итто понимает, что его друг отпускает его и хочет отойти, то сильнее сжимает руки, чтобы удержать аято на месте: — друг, погоди, — итто вздыхает и опускает голову вниз. сказать хочется много, но его мысли сейчас совсем не поспевают под все происходящее вокруг, — короче, я правда очень-очень серьезно настроен. очень аято, я тебя не подведу, обещаю! кстати, вот, что я могу пообещать тебе! я не могу делать что-то из-за жалости, я готов на многое ради тебя, хочешь, притащу тебе целый мешок таких красивых ракушек, но только поверь мне, друг, поверь, — óни выпаливает все на одном дыхании и будто замирает, утыкаясь аято в грудь. они стоят так ещё немного, и итто чувствует, как камисато всё-таки отходит от него. стоя перед онсеном, аято поворачивается к другу, с гордо поднятой головой и привычной хитринкой во взгляде стоит смотрит сверху вниз, пытаясь не стучать зубами: — отлично провели время, дорогой друг, — уверено улыбается, а у самого ноги ватные, — но думаю мне уже пора, да и ты бы поторопился, скоро лодки снова перестанут ходить. аято развернулся и направился в сторону выхода, хваля себя за то что не опозорился в конец. но затормозив, он обернулся посмотреть на все еще сидящего в купальне óни: — до встречи, итто, — тепло улыбнулся и окончательно вышел. итто по привычке смотрит ему вслед, только через пару секунд осознавая, что аято прямо сейчас перед ним стоял полностью оголенный, подтянутый, великолепный. будто спустился с одной из картин японских красавиц из поместья камисато, будто итто не достоин смотреть на фигуру такого величественного воина, при этом походка его утонченная, выточенная годами. широкие плечи, узкие бёдра, выточенные мышцы икр и немного рельефный торс — итто успел разглядеть своего друга полностью, пока он выходил из горячих источников. завороженный зрелищем óни, лишь под конец успевает бросить «до встречи, брат» и оседает в воду полностью, когда грандиозная фигура пропадает из виду. аято красив. даже слишком красив, до коликов внизу живота и резкой тактильности и желания любого внимания. вспоминаются все прикосновения случайные и не очень, губы горят огнём, бёдра будто тоже наливаются от недавних почёсываний, пока они лежали в поместье. большой óни хочет почувствовать чужие руки на себе, хочет прикоснуться сам и сделать это так, чтобы по-особенному, чтобы аято точно понял, что аратаки не позволит себе сделать что-то подобное с другими. чтобы успокоиться, óни приходится просидеть в воде ещё минут десять и, окончательно замёрзнув, наконец-то выйти переодеваться. он тоскливо посмотрел на свой подарок, так и не решаясь надеть его на себя. фестиваль будет совсем скоро, и тогда óни наденет этот прекрасный наряд, обрадовав этим друга. итто искренне надеется, что аято будет там вместе с ним. *** аратаки успевал к себе домой, но всё-таки прибыл туда давно за полночь, а подчинённые аято, что тайком провожали багрового óни, почему-то до последнего отказывались говорить комиссару, чем он все это время занимался. бедные ребята практически потеряли работу, если бы рано утром на порог поместья грузно не приземлился бы огромный мешок, наполненный различными ракушками. аято даже не догадывается о том, как долго и с какой опаской итто стоял у ночного моря и пытался в «пустоту» уговорить прихвостней друга выйти к нему из кустов и договориться о его могущественном плане.