твой цветочный лик.

Эрен. Рот раскрывается, высвобождая звук «э» прямо из глубины души, и глотку сотрясает вибрацией и зудом. «рен» — язык касается нёба, пропуская воздух, и ударяется о внутреннюю часть передних зубов. Имя лаконичное, красивое. Леви. «Ле» — язык плотно соприкасается с нёбом, создавая над собой валик воздуха, на «ви» пухлая юношеская нижняя губа затрагивает передние зубы, а потом снова открывая их. Имя мягкое, простое. До боли. — Здравствуйте, приятно познакомиться, — Эрен проговорил бодро, улыбнулся, стараясь лучиться хорошим настроением. Как-никак семейная встреча, на которой он должен вести себя подобающе и не говорить лишнего, и уж тем более в этот день ему стоит контролировать свой привычный тон и обуздать чрезмерную эмоциональность. Эрен старается выверить каждое слово, произнося его с доброжелательностью, хотя это немного раздражает. Но Микаса расстроится, если что-то пойдет не так, потому что ждала она этого вечера довольно долго. Пусть она и не говорила об этом Эрену, но волновалась. Родители находились рядом с ней постоянно, и Микаса могла видеть их в любой момент, а вот Леви, ее двоюродный брат, бывает нечасто в ее поле зрения. В последний раз Микаса видела его около трех лет назад, когда еще не встретилась с Эреном. Он приезжал на Рождество по приглашению отца и матери, и уже тогда она видела двоюродного брата от силы пятый раз за всю жизнь. Он всегда был занятым человеком, который порой даже забывал отметить Рождество и собственный день рождения. Поддержание отношений с родственниками было ему чуждо, он весьма резко высказывался о Кенни, но если говорить о семействе Микасы, с ними он был не прочь пообщаться — люди то были для него приятными, и Леви не раз об этом говорил. От приглашения не отказался, решив, что раз в несколько лет можно немного отдохнуть и расслабиться, тем более в таком большом, хорошем и уютном доме на окраине города, где не было слышно ни гула машин, ни людских разговоров. Для Аккермана это был своего рода отдых, который он мог позволить себе нечасто. Начало лета радовало своим ярким солнцем, чистым небом и теплыми закатами, которые каждый день создавали разную картину над горизонтом. В июне лето только разгонялось, и погода стояла самая благоприятная — теплые, совершенно не жаркие дни, отсутствие дождей и приятный ветер. Идеально для отдыха от рабочих будней. Леви не мог отказать и приехал на несколько дней с небольшим чемоданчиком и с довольно хорошим настроем на будущее времяпрепровождение. Ему всегда было приятно проводить время в этих стенах. Главное, что семья Микасы вела довольно тихий образ жизни, между собой они практически никогда не ругались и давали Леви достаточно много пространства, да и сами ценили личное пространство друг друга. — Добрый вечер, мне тоже, — Леви протянул руку и поздоровался с Эреном, улыбчивым высоким парнем. — Леви. — Эрен, — произнес он свое имя. Парень отошел в сторону, приглашая Аккермана внутрь. Леви отставил чемодан к стене и проследовал вглубь дома, вслед за ним Эрен. На кухне, где сейчас собралось все семейство Аккерманов, царил небольшой беспорядок, мать бегала из стороны в сторону немного в панике, в то время как отец пытался за ней поспевать, параллельно ее успокаивая. — Да не гони ты! — воскликнул господин Аккерман, пока она во всю хлопотала, бегая от одной части кухни в другую. — Все успеем. — Леви-то уже пришел, чем мы кормить его будем! Человек столько ехал к нам. — Здравствуйте, — произнес чуть громче Леви, обращая на себя внимание. Родители и Микаса обернулись, и мама Микасы наконец прекратила набирать обороты по кухне. — О, уже загнал машину в гараж? Отлично, проходи, скоро уже ужинать будем. Все поздоровались довольно сдержанно, учитывая, что Леви не любит лишние прикосновения в виде объятий, достаточно было слов и рукопожатий. Эрен прошагал тоже и уселся за стол, вслед за ним уселся Леви — они оба получили отказ в попытках предложить помощь в этом кухонном хаосе. — Ты уж извини, начали готовку довольно поздно, так что все пошло не так, как хотелось, — сказала мать. — Ладно, сейчас будем на стол накрывать. Микаса довольно сдержанно и отстраненно поздоровалась с Леви. Учитывая ее закрытость и холодность с неблизкими людьми, ей довольно сложно было влиться в разговор. Вообще она человек не из робкого десятка, но хоть Микаса и ждала этой встречи с родственником, которого давно не видела, она сказала довольно тихое «привет» и отвернулась. Леви ничуть не изменился, Микаса же наоборот. Он заметил, как та подросла и стала еще краше и милее. Гены дают о себе знать. Леви же был новым незнакомым человеком для Эрена. Йегер даже не видел его ни на одном семейном фото, поскольку тот избегал семейных сборов или предпочитал быть тем, кто фотографирует. Внешность Аккермана Эрена практически не удивила. Не было ничего странного в том, что Леви был также красив и хорош собой, как Микаса. Между ними много общего, начиная от сдержанного характера и заканчивая взглядом серых глаз, которые достаточно выразительно говорили об их темпераментах. Стальные глаза Микасы с первой их встречи внушили Эрену холодность ее сердца и отстраненность от большинства людей, знакомых и незнакомых, от больших компаний. При взгляде на Леви создавалось точно такое же ощущение. Они сели напротив друг друга, и первое время между ними чувствовалась какая-то неловкость, так как не виделись ни разу до этого случая. Тем не менее Леви, знал, кто такой Эрен и что он здесь делает, знал он это совершенно хорошо. Это парень Микасы, с которым она познакомилась год назад, и сейчас они оба на летних каникулах, потому что закончили школу и являлись абитуриентами. Эрен поселился в их доме. Микаса и ее родители сами пригласили парня провести летнее время здесь. Места было достаточно, да и стоило отдохнуть перед первым и весьма волнительным курсом университета. Эрен был таким человеком, который как умел создавать неловкие ситуации, так и успешно выходить из них, поэтому взял инициативу в свои руки, начиная разговор. — Мы тут задумали плотный ужин со всякими вкусностями, но в итоге так и не получилось успеть вовремя, — улыбнулся он. — Зато скоро курица будет готова, а пока, может, налить вам напиток? На выбор есть виски, вино, морс и сок. — Морс, — коротко произнес Леви, и Эрен потянулся за напитками, которые в ряд стояли позади него на низком стеклянном столике. Себе он тоже решил налить морс, иначе на голодный желудок от спиртного можно быстро потерять контроль над эмоциями. Как мы уже узнали, Эрен легко создавал неловкие ситуации, так что он мог рассказать о какой-нибудь истории просто вопиющей абсурдности и неловкости, мог эмоционально начать спорить на какую-нибудь пустяковую тему, но так, будто от этого зависела вся его жизнь. За стаканчиком морса Йегер взял на себя инициативу поспрашивать у Леви, насколько успешно он доехал и не попал ли в какие-нибудь неприятные ситуации. Жил он довольно далеко, примерно в сутках езды от элитного района, в котором находился дом семьи Аккерманов, и поехал на машине. Родители и Микаса хлопотали на кухне, но старались его слушать, насколько это представлялось возможным. Эрен был не против первым начать устанавливать контакт — Леви ему понравился. Внешне между ними было достаточно много общего с Микасой, чтобы привлечь внимание Эрена к наружности Леви. И это не была, по всей видимости, его маска, которую Леви надевал для встреч с родственниками, он был такой всегда. Ровным и спокойным голосом рассказывал то, что у него спрашивали, особо не запинаясь и не вставляя всякие междометия. Это говорило о том, что он часто ведет переговоры с людьми, и, естественно, это требует определенной твердости в голосе, дабы произвести на себя правильное впечатление. Жестикуляция его была довольно сдержанной, но если Леви и требовалось что-то показать, то движения были исключительно изящными и выверенными. Эрен обратил внимание на его руки с длинными тонкими пальцами. Что нельзя не заметить — маленький рост, который очень отличал его от всех Аккерманов. Наконец, на столе начала появляться еда — горячее поставили посередине стола, салаты и закуски вокруг него. Микаса разложила тарелки и, подходя к Леви, взглянула на него украдкой, будто бы проверяя что-то. Они держали между собой довольно большую дистанцию в общении, но между ними на самом деле было очень много общего, они и сами это знали, так что порой находили точки соприкосновения. Им просто всегда нужно привыкать друг к другу. У стола стало гораздо веселее, чем несколько минут назад до этого, когда Эрен пытался завести разговор. Отец включил музыку, и из колонок стала доноситься какая-то общеизвестная попса, которую обычно можно подрубить фоном, чтобы не было так грустно и уныло. Но унылость и неловкость, которая уже начала надоедать Эрену, так, что он задумывался о стаканчике виски, вскоре испарилась за вкусной едой, заботливо приготовленной Аккерманами, дабы Леви оказать гостеприимство да за разговорами обо всем. Отец Микасы всегда был добродушным и разговорчивым человеком, мама чуть сдержаннее него. Ей тоже приходилось некоторое время привыкать к гостю, но затем она влилась в разговор, и в ход уже пошли спиртные напитки. — Очень приятное вино, — произнес Аккерман. — Микаса его обожает, поэтому купил, — отозвался Эрен, как бы замечая еще одну деталь: им даже одинаковое вино нравится. А вот Эрену, напротив, оно не было по вкусу. С каждым его новым словом и движением в Эрене просыпалось какое-то чувство, подобное чувству к Микасе. Ему просто стало приятно это времяпрепровождение с Аккерманом, словно он начал его узнавать и привыкать к нему так же, как и привык к Микасе достаточно быстро. Леви работал юристом, и Эрен знал об этом давно, но, как оказалось позже, он имел свою частную компанию и занимал там главенствующую должность. Кроме как подумать про себя «У-уу, важный мужик» Эрен больше не мог, потому что вообще ничего не понимал в юриспруденции и лезть не стал, чтобы не оказаться перед ним каким-то балбесом. Когда Леви говорил о своей работе, Йегер скорее слушал и просто задавал уточняющие вопросы изредка. Зато вопросов о его жизни и работе от госпожи и господина Аккерманов был целый нескончаемый поток, и казалось, Леви вскоре уже подустал на них отвечать, переведя тему в другое русло. Он начал спрашивать сам про их жизни. — Так вы подали документы в медицинский университет? — спросил Леви, обращаясь к Микасе и Эрену, сидящим рядом друг с другом напротив него. — Да! — заявил очень весело уже довольно пьяный отец, не дав сказать и слова детям. Такое их решение заставляло Аккермана очень возгордиться своей дочерью и ее парнем, который стал уже родным, так что говорить об этом и хвастаться знакомым он обожал. — Отец Эрена, Гриша Йегер, сам врач и имеет свою частную клинику, так что Эрен уже давно решил связать свою жизнь с медициной, а вот Микаса тоже задумалась и решила. Эрена уже особо не смущало поведение отца Микасы, так что он не обиделся, что подробности говорят за него и просто решил дополнить: — Средства позволяют отучиться в медицинском и потом учиться дополнительно на узкую специальность. — И что же, вам нравится эта профессия? — Да я с детства за отцом наблюдал, так что это все для меня как родное уже. В другой профессии себя не вижу, — произнес Эрен. — Мне понравилось помогать отцу Эрена в его клинике, мы даже успели попрактиковаться, — сказала Микаса, как бы понимая, что ей тоже нужно добавить свое слово в разговор. Смотря на сидящую друг напротив друга пару, Леви понимал, что были они чрезвычайно разные. Микасу он знал уже хорошо, с детства она не терпела большие громкие праздники, предпочитая провести время в одиночестве или же в компании одного друга. Но в целом впечатления серой мышки она не производила, начиная хотя бы от ее довольно запоминающейся внешности и заканчивая порой непослушанием и упертостью. Эрен был крайне эмоционален, это стало ясно уже с первого взгляда. По его широкой улыбке, быстро сменяющимся эмоциям, активной жестикуляции. Голос громкий, он умел обращать на себя все внимание. Но было ясно, что не каждый способен выдержать Йегера, потому что порой он высказывался как-то чересчур открыто и честно, даже если это мнение шло вразрез с общим мнением, сказанным за столом. Они плотно поели, и Эрен помог Микасе убрать со стола грязные пустые тарелки, заменив их на блюдечки для торта. Они заварили чай, хлопоча вместе на кухне и в принципе создавали ощущение приятной пары, которая знала друг друга довольно долго, могли без слов понять намерения и распределить быстренько обязанности, к примеру. Леви же, привыкший в силу профессии изучать людей, не мог отделаться от мысли, что порой Эрен как-то отстраненно ведет себя с Микасой — не давал ей столько же эмоций, сколько эмоций распространял на других людей, да на того же Леви. Все это создавало впечатление холодности его к Микасе, но он мог и ошибаться. Родители этого не замечали, все время говоря о них не то чтобы как о паре, а как о едином целом, так, словно они друг с другом всю жизнь. Эрен немного перебрал, хоть Микаса и пыталась усмирить его влечение к спиртному, так что сидел он уже раскрасневшийся, перестал контролировать свои эмоции и жесты и мог высказаться о чем-то не очень корректно. В целом Леви не чувствовал раздражение, глядя на него. Даже наоборот. Он признавал, что это тот тип людей, который ему всегда нравился. Ему нравились эмоциональные люди, которые восполняли дефицит эмоций Леви своей разрушительной энергией и заполняли все пространство вокруг собой. Эдакие «живчики», как он их называл, которые всегда находили, что сказать, хоть и часто переходили черту. Однако не без греха. Леви привлекали такие люди. Эрен был немного другим — бонусом шла чрезмерная вспыльчивость, которую он всячески пытался сдерживать за столом, где это делать вообще не подобает, но ничего не получалось. Он затмевал даже разговорчивого всезнайку Аккермана, отца Микасы, и саму Микасу, которая говорила нечасто, но любую ее реплику родители ждали и всегда радовались, что она становилась чуть более открытой с каждым разом. Эрен однозначно занимал все пространство на кухне, так что даже, кажется, проникал внутрь, занимая все пространство в мыслях Леви и оставляя о нем неоднозначное впечатление. В девять вечера они закончили есть торт, так что просто пили вино и продолжали разговаривать на разные темы, пока вовсе не стукнуло двенадцать ночи. — Леви, ты не устал от нас? — мягко спросила госпожа Аккерман, все же держа в голове мысль, что человек ехал достаточно долго и устал с тоскливой изматывающей дороги. — Есть немного. Я приму душ и лягу спать, вы не против? — Конечно, конечно! Завтра вроде будет хороший теплый день, так что приходи с нами играть в бадминтон. — Будет круто, — вставил свою реплику Эрен. — Не сомневаюсь, — произнес Леви, вставая из-за стола. Он принял душ и обтерся приготовленным для него полотенцем. Не мешало бы побриться, поэтому он взял заранее приготовленные принадлежности для бритья и привел себя в порядок. Он почувствовал себя гораздо лучше, помывшись ментоловым гелем для душа. Ощущение свежести дарила прохлада в коридоре из приоткрытого дальнего окна, когда Леви покинул ванную и направился к гостевой комнате, уже заранее зная, где будет спать. Он все-таки уже был здесь пару раз. Леви повернулся в сторону приоткрытого окна, откуда шла летняя прохлада, и обнаружил там Эрена. Тот сидел на подоконнике, забравшись с ногами и открыв окно при этом настежь. — Покурить хотите? — он помаячил пачкой сигарет, как бы привлекая его внимание. Леви такие не курил, поэтому решил сходить за своими сигаретами вниз и пока шел, ему пришла в голову мысль: он что, ждал, пока я помоюсь, чтобы покурить со мной? Очевидно, что все это время он сидел на подоконнике и не курил, потому что в коридоре не пахло дымом. Проснувшись, Леви не сразу вспомнил, что семейство звало его поиграть бадминтон. Он вообще был удивлен, потянувшись к телефону и увидев там 10:03 — для него это было слишком поздно, Аккерман обычно вставал в семь утра или же еще раньше — того требовала работа и дисциплина. Видимо, слишком крепко спал. Но сегодня Леви не был раздосадован, потому что у него заслуженный отпуск, в который он может поспать, а пахать и сетовать на самого себя за безделье и лишний час сна он не собирался. Окно было приоткрыто, доносилось птичье щебетание и шум ветра, веточки дерева бились о стекло его комнаты. Леви чувствовал себя вполне «в духе», действительно наконец выспавшись. На улице слышались знакомые людские голоса, и только тогда Леви вспомнил, что его позвали играть в бадминтон. Аккерманы, по всей видимости, решили его не будить. Поднявшись, он взглянул в окно: в саду были замечены все — Аккерманы и Йегер; Микаса с Эреном играли в бадминтон, госпожа и господин Аккерманы разлеглись на шезлонгах. Микаса с матерью были в закрытых купальниках, Эрен надел шорты, на одном из шезлонгов валялась его майка. Леви умылся. Завтракать пока что не хотелось, он разве что спустился, сделал себе кофе, выбрав в меню кофемашины «американо», и поднялся наверх, пристроившись у окна. Погода была прекрасная, небо абсолютно чистое, а вокруг все пестрило зеленью. Леви поглядывал на игру, попутно думая, как быстро семейство заметит его присутствие. Микаса была активна и даже весела, Эрен ей значительно уступал в скорости и быстроте реагирования, но его это, впрочем, не особо заботило сейчас — парень просто веселился, разочек чуть не свалился, потом воланчик улетел на крышу беседки и ему пришлось лезть на нее, чтобы достать злосчастный волан, который застрял там. Первым Леви заметил Эрен: он вглядывался в окно, пусть и слепило солнце, но увидел Аккермана, который сидел на своем «наблюдательном посту» и лениво поглядывал на игру. Йегер активно замахал, улыбнувшись, и сказал громко: — Доброе утро! Хотите присоединиться к нам? Все обратили внимание, господин Аккерман, который прежде, кажется, пригубил немного виски, тоже проснулся и помахал. — Леви, спускайся, — сказал он. Леви ответил: — Немного попозже. Все вернулись к своим делам, Микасе в общем-то, как всегда, не было равных в любом виде спорта, так что гораздо интереснее было наблюдать за Эреном, в конце концов он как-то раззадорился и стал больше стараться и двигаться. Тело у Йегера было подтянутое и красивое. Совершенно очевидно, что он регулярно занимается в спортивном зале, возможно, он даже посещает его вместе с Микасой. Было ясно, что он с недавнего момента резко прибавил в росте и весе, однако оставалось в нем что-то по-юношески угловатое, выдавали острые плечи и немного слабоватые руки. Кажется, он был еще на пути к формированию того идеального тела, о котором мечтал. Кожа смуглая, а на спине виднелся неравномерный загар в виде более светлых участков кожи, получившихся из-за ношения майки. Леви, безусловно, подметил самого себя на чрезмерном внимании к этому парню. Конечно, он совершенно точно был в его вкусе. Эрен же порой поглядывал на окно второго этажа, но ему мешало слепящее солнце. Интересно, этот парень чувствует взгляд на себе, подумал Леви. Обычно люди становятся крайне неуклюжими, когда ощущают чужой дискомфортный взгляд. — Отдохнем, — сказал Эрен, выставляя руку вперед и как бы показывая Микасе «стоп», та была словно терминатор и только едва ли запыхалась, но тоже решила последовать примеру Эрена — отдохнуть и прилечь на шезлонг, к тому же, рядом ее ждал какой-то напиток, Леви пока не мог рассмотреть, что же это. Эрен, лежа на шезлонге, все же поглядывал на окно второго этажа. Он вдруг будто бы усмехнулся, такой жест от внимания Леви не ускользнул. Аккерман решил, что пора спуститься и присоединиться к семейству. — Сыграем? — тут же спросил Эрен, когда увидел Леви, вышедшего через веранду на улицу. — Микаса, ты не против? — она, скромно улыбнувшись, кивнула. Леви, конечно, как и Микасе не было равных, и Эрен проигрывал вновь. Это его даже забавляло, нисколько не отторгало, он продолжал играть и отпускал всякие фразочки вроде: «Ну я… почти… почти!», «Скоро сравняем счет, берегитесь, мистер Аккерман», «Лютая игра, пощадите!», это Аккермана тоже забавляло. «Что он еще такое скажет?» — так он думал. Вскоре ему стало жарко, и Леви снял домашнюю футболку. — Ах, вы такой бледный. Вам нужно полежать с нами на шезлонгах и позагорать, еще у нас тут напитки всякие… интересные, — хохотнул он, намекая на то, что они тут все уже с утра распивают алкоголь. — Я из тех, кто сильно краснеет от солнца, — сказал Леви и, подняв ракетку, ударил по волану, Эрен отразил удар, — и кожа потом очень болит, так что я не собираюсь долго загорать. — Жалко… хоть кремом намажьтесь. Но все-таки, как насчет интересных напитков? Леви поймал волан в руку и остановился: — Ну, не откажусь. Эрен подбежал к столику, где стояли открытые бутылки с алкоголем и соком, быстро сообразил и намешал в бокал «дайкири», подав подошедшему Леви. Тот, едва коснувшись его пальцами, перехватил и выпил: Леви никогда не пьянел значительно, но все-таки эффект от алкоголя был. Вновь они близко друг к другу. Эрен улыбнулся, смотря Леви в глаза, Леви нравилась эта его непосредственность и открытость и от взгляда не хотелось спрятаться. Он посмотрел в ответ. Конечно, Леви еще вчера рассмотрел их, но, когда глядишь на такую необычайную радужку под солнечным светом, она блестит изумрудом, и оттого глаза еще более красивы, чем есть. На щеках парня и на носу Аккерман рассмотрел небольшие скопления мелких веснушек. Даже жаль, что он встречается с моей сестрой, подумал Леви. Они поменялись, и Леви играл теперь с Микасой, а Эрен наблюдал и комментировал, будто бы они на каком-то матче. Аккерман порой наблюдал, как парень опустошает бокал раз за разом и наливает себе еще алкоголя. Леви хотел было сказать, мол, «тебе не кажется, что пора остановиться?», но ему в общем-то не было до этого никакого дела. Чуть позже Леви все-таки отправился завтракать. Алкоголь сказался на его желудке, раззадорив немного, и поднялся аппетит. Все остались на улице, а Леви решил сделать себе что-нибудь вкусное из того, что найдется. Выбор пал на самое простое — на яичницу с сосисками, чем он и занялся. На душе было хорошо, но Леви чувствовал, что плечи его были напряжены, как от долгой работы, и рассудил, что ему, кажется, стоило бы хорошенько отдохнуть. Леви сразу почувствовал его присутствие — нет, он ощутил это не из-за дуновения ветра или же запаха, это ощущалось на каком-то ином уровне, возможно, потому что он просто хотел, чтобы Эрен действительно присутствовал здесь. — Как вам коктейль? — проговорил Эрен, он уже был одет в свою зеленую майку и, опершись о столешницу, вопрошал. — Захотелось есть. — Ох, я бы себе тоже что-нибудь приготовил… мы, кстати, все уже с полдевятого утра на улице, даже не знаю, чего нам не спится. Наверное, жить хочется, — он нашарил что-то в холодильнике — то были бутерброды, оставшиеся с завтрака — и вернулся в прежнее положение. Очевидно, ему нравилось смотреть собеседнику в глаза, потому что он прямо-таки всякий раз находил удобную позу, чтоб это делать, и бегал туда-сюда, если Леви расхаживал по кухне от плиты к столу. Леви это подметил — впрочем, главное, чтобы под ногами не мешался. — Чем собираетесь заняться? — спросил он, доедая бутерброд и тут же хрустя найденным на столе яблоком. — Просто хочу отдохнуть — почитать книжку, посмотреть фильм, не знаю. А у вас что, какие-то планы? — ему это, впрочем, было неинтересно, Леви просто спрашивал для поддержания беседы. Будь он не занят Микасой, Аккерман, возможно, был бы более заинтересован в поддержании разговора, но ему стоило держаться подальше. Эрен же подальше держаться не хотел и уселся за стол вместе с Леви. — Планов — громадье! И фильмы там тоже есть, мы собирались съездить за озеро, потом позвать соседей на барбекю… эээ, что-то еще, я уже забыл. Ну как, интересно что-нибудь? — Я подумаю, — бросил Леви. Эрен дежурно улыбнулся, явно ожидая большей заинтересованности. Он помолчал, должно быть, раздумывая над темой разговора, и не хотел сдаваться. Леви это не раздражало — просто забавляло. Молодого человека в помещении становилось «много», он, кажется, очень сильно желал, чтобы на него было обращено все внимание. Леви скользнул юрким взглядом по его голому плечу, лямка майки чуть сползла с угловатого смуглого плеча, он поправил ее легким движением длинных пальцев. Эрен не дал Леви погрузиться в собственные раздумья и, приблизив свою руку к свободной руке Аккермана, скользнув подушечкой своего указательного пальца по коже Леви и проговорил: — Присоединяйтесь к нам, Леви, будет здорово, — он посмотрел прямо в глаза. Эрен прекрасно знал, что глаза — его оружие. Это оружие делало безоружным Леви, его взгляд был чертовски притягательным, он смотрел, предлагал, и Леви понимал: будет так, как сказал Эрен. Это был закон. Леви не любил солнце. Эрен же, кажется, купался в его лучах. С Микасой они стали играть в бадминтон дальше, и Йегер вновь нацепил на свое лицо прежнюю беззаботность. Вечером смотрели кино. Госпожа Аккерман наготовила домашние чипсы, получились они очень острыми и аппетитными, Эрен погрел в микроволновке пакеты попкорна, они разбухли, и он раздал их всем желающим. Телевизор перенесли на веранду, туда же приволокли кресла и накидали одеяла с подушками, чтобы всем хватило места, на веранде было куда более прохладно. Сумеречная эта прохлада как бы отрезвляла мозг Леви, замутненный потоком мыслей, который он не в силах был контролировать. В последнее время хотелось отдыхать, да и черт возьми, он же взял отпуск, но в голове его мысли сменялись одна на другу, мешались, деструктурировались, в общем, был сплошной хаос, и он не знал, что с этим делать. Очевидно, Леви требовалось отвлечься, потому что собственный поток сознания слушать было невыносимо. Он решил присоединиться и посмотреть фильм со всеми остальными. Аккерманы и Йегер были очень рады видеть мужчину на веранде, и Леви уселся на кресло-качалку. Госпожа и господин Аккерман сели на одно большое кресло, а ребятам было интереснее сесть на пол и опереться о подушки. Смотрели «Чтеца», и Леви в какой-то момент задумался, а кто, собственно, вообще выбрал этот фильм для семейного просмотра. Леви происходящее, в принципе, не очень-то и смутило, только госпожа Аккерман иногда поглядывала на мужа, а он многозначительно поглядывал в ответ. Впрочем, к середине фильма все изрядно напряглись, а Эрен активнее захрустел попкорном, позже принеся еще домашних чипсов с кухни. Атмосфера в фильме была напряженная. Леви изредка поглядывал вниз, на пристроившихся рядом голубков, которые увлеченно таращились в экран телевизора. Взгляд Леви скользнул по лохматому затылку Эрена, спустился к шее, обнаружив там лиловый синяк от засоса, и вернулся обратно к фильму. Леви подумал, что ему просто показалось, и Эрен не заигрывал с ним, Аккерман просто выдавал желаемое за действительное. Невероятно, подумал он про себя, этот сопляк заставил меня сомневаться в моих собственных ощущениях. Леви обратился к фильму и решил более не думать о том утреннем чувственном прикосновении, на деле только показавшемуся ему чувственным и совершенно неслучайным. В час ночи закончили смотреть фильм, госпожа Аккерман вытерла слезы, выступившие в уголках глаз, очевидно, произошедшее оказало на нее глубокое впечатление. Только дотащившись до постели, родители заснули, на втором этаже находилась спальня Микасы и Эрена, она улеглась также спать, Эрен же оповестил, что хочет покурить. Леви вышел на крыльцо, отворив дверь со стороны веранды, Йегер решил присоединиться. Несмотря на то, что площадь им принадлежала большая, вот так наедине они могли встретиться только собравшись покурить — остальные не страдали этой вредной привычкой. Леви не избегал его, да и в общем-то уже для себя точно решил, что эти многозначительные взгляды и излишние прикосновения были ничем иным как типичным поведением Эрена. Леви даже почувствовал облегчение — если нет влечения к нему, он и не будет настаивать на близком общении, в этом же случае выбор предстоял бы тяжелый, но как же хорошо, что все обошлось, и Эрен не имеет никаких планов на мужчину. Позже Леви поймет — это ошибка, осечка, просчет. Прикосновения были еще одним оружием Эрена Йегера. — После такого фильма и две сигареты выкурить мало, — сказал он нейтрально и поднес к кончику сигареты зажигалку. — Я сначала думал, что фильм, ну, просто об отношениях с разницей в возрасте. — Я читал книгу, так что знал обо всем происходящем. — Да ну?! А почему не сказали, я бы взял напрокат какой-нибудь другой, — раздосадовано проговорил он. — Нет, всегда интересно посмотреть экранизацию. Это был интересный опыт и все такое… в общем, не заставляй меня говорить об очевидных вещах, мне это не нравится. Эрен в ответ хмыкнул. — О чем же с вами говорить… когда хочешь узнать человека, говоришь с ним обо всем, правда же? Ищешь точки соприкосновения и все такое. Не заставляйте меня говорить о таких очевидных вещах, — улыбнулся он; очевидно, его собственный ответ Эрена устроил. — Но Леви… — проговорил Йегер, его горячая ладонь скользнула по прохладной коже руки Леви, черт возьми, зачем ты это делаешь, чертов Йегер, — я просто хочу узнать вас получше. Леви выпустил дым, посмотрел на Эрена. Тот был, кажется, доволен тем, какую смуту постепенно наводит в душе Аккермана. Играл ли он? Чего он конкретно добивался? Теперь очевидно, что делал он это осознанно. Аккерман решил сменить тему: — Завтра вы снова играете в бадминтон или ты придумал что-то новое? — Ох, мне не нравится каждый день делать одно и то же, это скучно! Мы планировали почистить бассейн и набрать воду, искупаться. Вечером будет барбекю, но придется поехать в город за продуктами. И снова пить-пить-пить, присоединяйтесь, я сделаю для вас что-нибудь очень вкусное, — на этот раз добродушно улыбнулся он. Сигарета истлела, Эрен потушил ее о стоящую на веранде пепельницу. Леви предчувствовал, что ему нужно к чему-то готовиться. — Алкоголь часто делает людей ближе, правда же? — Я практически не пьянею, на меня такое правило не распространяется. — Печально… — сказал он, — а на меня распространяется. Иногда я могу перебрать! Но, может быть, мы все-таки найдем общий язык, — Эрен улыбнулся. — Правда, есть у меня одна привычка, люблю приставать, знаете. — Ты уж постарайся себя контролировать, — Леви потушил окурок таким же образом. Нужно было сматываться отсюда, не дожидаясь, пока Йегер скажет свое заключительное слово. Но у Эрена были свои планы, и он, кажется, не собирался сдерживать себя: — Может быть, я и не хочу себя контролировать. Он оставил Леви на веранде, а сам скрылся в темноте дома. Послышался скрип ступенек, это Эрен поднимался на второй этаж, чтобы пойти в комнату и лечь в одну кровать к своей возлюбленной Микасе Аккерман. В то же время он оставлял на первом этаже Леви Аккермана, которому так старался заморочить голову. Как и обещал, Эрен изрядно напился к середине дня. С Микасой они вычистили бассейн, набрали воду и окунулись. Леви сидел в кресле-качалке на веранде, это было его любимое место — здесь присутствовала тень и не было духоты, как в комнате на втором этаже, к тому же, крыша нагревалась, и в комнате становилось жарко. Он читал книгу, взяв ее из библиотеки семьи Аккерманов и старался не думать об Эрене. То есть вообще обо всем, что с ним связано. О его попытках флирта и прикосновениях и о его влиянии на Аккермана. Достаточно было едва ли появиться Йегеру в поле зрения, сказать пару фраз, при этом коснувшись как бы невзначай едва ли, и Леви становился вдруг другим. Нерациональным. Хаотичным. Он едва сдерживался, чтобы… чтобы что? Он боялся думать о том, что могло бы произойти, да и к тому же, здесь, в стенах дома его сестры. Микаса была счастлива рядом с ним, Йегер делал ее живой и улыбчивой, он делал ее несдержанной, он делал ее эмоциональной. То же самое он вытворял с Леви. Ах, стоит сосредоточиться на книге. Они включили музыку и немножко буянили, брызгая друг на друга воду, потом вздумали поиграться водяными пистолетами, точно дети. Родители только лишь умилялись происходящему, и Леви чувствовал себя так, будто бы он единственный думает неправильные, порочные вещи. Он думал о том, что мог бы… он мог бы поддаться этому искушению. Прямого призыва Эрена ступить на путь этого греха не было, но Леви уже готов. Несомненно. Черт возьми. Йегер слишком сильно напился, щеки его от алкоголя и бега стали румяные. Вскоре Эрен оповестил, что хочет вздремнуть, никто на самом деле не возражал, потому что это было бы ему полезно, чтобы немного протрезветь. Семья планировала выехать в город за продуктами к барбекю, но Эрен спал, и они не стали его будить, отправившись втроем. Леви чувствовал облегчение, зная, что Йегер спит — это значит, что от него не поступит сомнительных приглашений, учитывая, что они остались дома только вдвоем, и Аккерман почувствовал какое-то расслабление. Он еще посидел на веранде, почитал книгу, затем поднялся на второй этаж и, уверенный, что Эрен спит в комнате, намеревался отправиться в ванную, чтобы остудить подрумяненные от жары щеки прохладной водой. Но на пороге, открыв дверь с той стороны, оказался Йегер. Они едва ли не столкнулись, Леви рефлекторно чуть отступил назад, как бы давая Эрену пройти, но он схватил его за рубашку, потянув на себя. В ванной было душно и влажно, Йегер нагнулся за поцелуем, и их губы соприкоснулись. Леви почувствовал привкус мятной зубной пасты, горячие пухлые губы Йегера, его руки, которые легли сначала на плечи Аккермана, затем скользнули к шее, как бы окольцовывая ее. Черт. Черт, черт, черт. Как же хочется… Как же. Руки Леви коснулись спины Эрена, она была чуть влажная от недавнего душа, она была горячая, мускулистая, желанная. Он вцепился в нее, углубил поцелуй, долгожданный, невероятно желанный, греховный поцелуй, Эрен заскулил от удовольствия в рот, точно какой-то щенок. Чуть отстранившись, он лизнул губы Аккермана, руки его спустились к талии, а губы скользнули к шее. Он целовал смуглую кожу, это было просто невыносимо прекрасно. Леви давно не чувствовал этих глупых бабочек, они стали так редки, что появление их было сродни появлению долгожданной дозы наркотика. Перед глазами была пелена. Леви желал чувствовать этот горячий паршивый язык на своей шее и сам желал почувствовать вкус душистой вымытой кожи. Нет. Нет, нет, нет. Эрен остановился, взял Леви за запястье и повел в комнату для гостей, где спал Леви. Аккерман молчал, когда Эрен вел его в комнату. Аккерман молчал, когда, потянув за запястье, увлек его на кровать. Аккерман молчал, когда Эрен стал нервно расстегивать своими дрожащими пальцами рубаху. Леви почувствовал на своей мощной груди горячий поцелуй. Сделал шаг навстречу — протянув руку, резко оттянул его за волосы назад и приложился к кадыку, послышался полный удовольствия скулеж. Еще не поздно, спрашивал он себя. Уже поздно было ответом. Уже поздно было тогда, когда стоило бы приструнить мальца, но Леви не хотел. Он хотел другого: его плоти и крови, его горячей кожи, его чувственных губ, он хотел почувствовать крупную руку Йегера на своем члене, он хотел чувствовать свой член в его горячем рту, он хотел все это. Эрен хотел тоже. Не располагая точным прогнозом по времени, волею случая отданным им для их страсти, они обошлись совместной стимуляцией, но это было тем, что Леви не ощущал уже давно, а может быть, вовсе никогда. Где-то там ехала обратно к дому семья Аккерманов, чья дочь в перспективе могла бы выйти замуж за Эрена Йегера, молодого человека, в котором родители Микасы не чаяли души. Ведь он делал ее такой счастливой. А Эрен прямо сейчас делал счастливым Леви Аккермана. Как сладостен момент греха, как невыносимо прекрасно чувствовать крупные ладони на своем теле повсюду — на спине, на бедрах, на твердом члене. Эрен посмотрел на мужчину из-под густых ресниц, в глазах тоже пелена. Леви пришло в голову: быть может, мальчишка не до конца осознает, что натворил? Быть может, он считает, что один раз ничего не изменит, если Микаса не узнает и все будет как прежде, все пойдет своим чередом: Эрен будет делать Микасу живой, но кто же сделает живым Эрена? Леви хотел что-то сказать, смотря в эти глаза. «Мы больше никогда, мы больше никогда…» — крутилось на языке, он хотел это произнести, но тогда Леви бы обманул их обоих — мужчина хотел, чтобы это было снова и снова, раз за разом, вверх-вниз горячая рука на члене, протяжный стон в момент экстаза, абсолютная отдача. Он был идеальным любовником. Жаль судьба распорядилась так, что он не принадлежал Аккерману. Они вытерли руки салфетками наскоро, скорее даже нервно, будто бы их кто-то подгоняет, и продолжили целоваться на кровати. Не хотелось отрываться от этого действия по той причине, что потом придется вернуться в реальность, а реальность эта была совсем непривлекательна. Леви знал, что сумеет взглянуть в глаза Микасы, не дрогнув. Сможет ли Эрен? Аккерман вообще его плохо знал, неудивительно, но уже поддался этому абсолютно сводящему с ума влечению, он даже не сопротивлялся. Так странно целовать эти губы и знать, что они в общем-то чужие. Леви спустился, широко лизнув по плечу в месте, где была отчетливая полоска светлой кожи, нетронутой загаром. Заметил вновь этот засос, естественно, оставленный Микасой. Неспроста — значит, между ними тоже была страсть? Эрен отчаянно цеплялся за Леви, поддавался его ласкам, но молчал, только дыхание прерывистое раздавалось в комнате. Из приоткрытого окна послышался звук приближающейся машины, колеса преодолевали гравий, и Эрен отскочил, резко выставив руки вперед. Леви посмотрел в его глаза: что он сейчас будет делать? Обвинять меня? Злиться? Эрен направился к двери, но перед тем, как уйти и закрыть дверь, произнес: — Я буду надеяться на вторую нашу встречу… Леви. Он не улыбался. Его щеки были румяны, и глаза блестели, будто бы он только впервые вкусил этот момент удовольствия. Леви обессиленно лег на кровать, оставшись в одиночестве. Ему предстояло опомниться, чтобы потом выйти к своим судьям и сделать вид, будто бы ничего не произошло. Вечером готовили барбекю. Эрен был куда более молчаливым и менее задорным, чем обычно, от внимания Микасы это не ушло — она посматривала на него проницательным взглядом серых глаз, будто бы пытаясь понять по его выражению лица, какие мысли обуревают ее возлюбленного. Лучше бы ей не знать, подумал Аккерман, лучше бы не знать. Теплый вечер, небо покрылось золотистым закатом, было облачно, а солнце пыталось прорваться через кучевые облака и дотянуться лучами до людей. Вскоре оно умерло, и мир вокруг стал сумеречным. Было шумно, играли Radiohead. Леви смотрел на все происходящее: веселые госпожа и господин Аккерман, они готовили сосиски и щебетали друг с другом, Микаса и Эрен приносили к столу в беседке закуски и напитки. Леви столкнулся с Эреном, когда стоял на улице, Йегер задержал на нем взгляд: этот абсолютно пробирающий, запоминающийся на всю чертову жизнь взгляд. Леви смотрел: в его зеленые глаза, обрамленные длинными ресницами, на его смуглые руки, едва отросшую щетину на подбородке и волосы немного растрепанные, выбившиеся из пучка. Он исчез в глуби дома, Леви к тому времени присоединился к Аккерманам старшим. Он думал, что выход из этой ситуации был один: как можно быстрее покинуть это место и не разрушать светлое будущее этих людей. Он хотел поддаться этому порыву, он хотел ответить на приглашение парня и вновь прикоснуться к нему: к его крепким ягодицам, к его чувственным плечам, но все это — временная страсть, которая произошла из-за того, что Леви устал и долго не чувствовал это человеческое тепло, зарывшись с головой в работу, а Эрен был пьян и хотел приключений. Здесь не было места любви — только жажда удовольствия, желание наслаждаться привлекательным юношеским телом. А потому — покинуть… поскорее покинуть это место. Эрен мог бы сесть с другой стороны, ближе к выходу из беседки, но он сел рядом с Леви. Аккерману было душно, присутствие Эрена делало его жутко чувствительным, будто бы он — не он уже вовсе. Кто же он. Сгусток чувств, смешанных в безобразное мерзкое месиво. Влечение, жажда секса, чувство вины… все это мешало вести обыкновенную беседу, Леви постарался не обращать внимание на присутствие Эрена и взять себя в руки. Любострастное прикосновение тыльной стороной руки под столом к коленке Аккермана — случайно? Позже его горячие пальцы склонились к голому колену вновь, щекоча, дразня. Леви выдохнул, смахнул его пальцы своей рукой, даже не взглянув. Позже вечером, помогая Аккерманам с посудой, Леви замолвил словечко о скором отъезде: — Уже? — воскликнула госпожа Аккерман на этот раз куда более эмоционально, чем говорила обычно. — Но ты же хотел остаться на целую неделю, тебе у нас не понравилось? — Наверное, у нас все-таки слишком шумно, — сказал ее муж, покачав головой и даже не выслушав Леви. — Нет, мне очень у вас нравится. У меня появились дела в фирме, потому что два работника ушли на больничный. Поставить некого, а дела закончить нужно, так что мне придется выехать. — Так не пойдет… Ты столько времени ехал к нам и покидаешь уже через пару дней? Может быть, хотя бы еще денечек отдохнешь у нас? Завтра мы собираемся поехать на озеро, будет пикник и рыбалка, — проговорила госпожа Аккерман. Как же они были любезны с ним, Леви чувствовал себя паршиво. Он подумал немного: отказывать людям, которые все это время не чаяли в нем души и ждали его приезда, было бы жутко некультурно, Леви выдохнул, согласившись. Но собирался на следующий день после поездки на озеро покинуть это место. Напряжение было невыносимым, когда они встретились в коридоре второго этажа, Леви и не хотел оставаться с Эреном наедине, чтобы покурить, как это у них завелось. Точнее, как не хотел, он избегал этого, но в действительности он изнывал от желания остаться с ним наедине в этом пустующем большом доме. Эрен же схватил его за рукав хлопковой рубашки. Заговорил почти шепотом: — Вы же поедете завтра с нами на озеро? Леви поднял на него взгляд: глаза Эрена, кажется, блестели, они будто бы были влажными, такие притягательные и совершенно обезоруживающие. Возможно, это Леви просто дал слабину и перестал себя контролировать, возможно, он устал… Возможно, он ошибся, сделал глупость. Эрен умел соблазнять, незаметно влюблять в себя — возможно, дело в его открытости, а может быть, он в целом очень красив и хорош собой, поэтому Леви повелся как барышня. — Ну, поеду, — сказал Леви, продолжая смотреть в его глаза. Эрен просиял: — Я очень рад. Хочу провести с вами время подольше. — Эрен… — Леви перешел на шепот. — Ты ведь понимаешь, что происходит? — Да, я все понимаю. Я не знаю, как мне быть, поэтому действую, как диктуют чувства… Наверное, это неправильно, — улыбнулся он, улыбка эта была скорее грустная, вид его стал отсутствующим. Леви в эту ночь не спалось. Он дремал до четырех утра, но затем ворочался целый час и к пяти, глянув мельком на электронные часы, направился в ванную. Аккерман решил не спать, поэтому умылся прохладной водой, намереваясь просто усесться за книгу, пока не проснутся остальные Аккерманы и Йегер. Он открыл дверь, столкнувшись с Эреном. Проклятье. Он издевается, ищет встречи. — Что ты делаешь? — зашипел Леви, стараясь не привлекать ничье внимание, надеясь, что Микаса, которая спала через комнату, не проснется. Эрен чуть толкнул его внутрь ванной комнаты и закрыл дверь. — Нет, Эрен. Этого не должно произойти, не прямо сейчас. — Пожалуйста, — прошептал он, руки Йегера прикоснулись к сильным округлым плечам Леви, он сжал их с удовольствием, чувствуя эти сильные мышцы. Эрен потянулся к губам Аккермана, Леви ответил на этот долгожданный поцелуй. Хотелось прикасаться, Леви скользнул руками к талии Эрена, обнимая его. Леви ведь о нем ничего не знал. Быть может, он на постоянной основе изменяет своей девушке с другими людьми, и Леви такой не последний и не первый. Он не питал совершенно никаких надежд о влюбленности Эрена, разве что был уверен в «очередном помешательстве», какое часто бывает у молодых строптивых людей. Леви не мог залезть ему в голову, чтобы понять, что он чувствует прямо сейчас и что предшествовало такому поведению. Нет смысла верить в «любовь», Аккерман думал об этом, как о сексуальном влечении. Прикосновения было невыносимо выдержать, каждая часть тела Леви напрягалась, стоило пальцам Эрена едва ли коснуться ее. Он никогда не испытывал столь изнуряющего ноющего чувства, от чего же так? Сказывались ли обстоятельства, в которых они оказались, или же в этом было что-то глубже. Леви оттолкнул его, Эрен пытался притянуться вновь, изнывая от желания близости, но Аккерман, выдохнув, покинул ванную. Он ушел в свою комнату, открыл окно настежь — в комнате было необычайно душно. Глаза не смыкались, и он нашел какую-то книгу на полке и решил скоротать утро за чтением, отвлечься. Леви взглянул на обложку: на ней была изображена девушка с золотистыми струящимися волосами и венком на голове, а позади нее — жуткие совиные глаза. Книга была изрядно потрепана, да и обложка на манер тех старинных безумных обложек, в которые издевательски напиханы разные яркие детали. Леви немного лихорадило. Он погрузился в книгу, но порой мысли отвлекали его от происходящих событий, и глаза бездумно бродили по строчкам, он думал, что зря вообще собрался навестить семейство Аккерманов. — Так, давай еще раз посмотрим, все ли мы взяли: — госпожа Аккерман стояла возле открытого багажника машины, в котором были аккуратно сложены вещи, — пакет с углем для розжига, овощи, стейки, плед, — она пробегалась глазами по багажнику, — вилки, салфетки… ох, тарелки. Микаса, возьми пластиковые тарелки! Микаса, кажется, услышала и скрылась в кухне. Пробыв там недолго, выудила тарелки, которые они обычно использовали для таких вот походов на природу, и сложила в багажник вместе с другой посудой. — Да все взяли, что ты так беспокоишься, дорогая? — господин Аккерман махнул рукой, приглашая всех уже усесться по своим местам. На лице мужчины было некое раздражение, его жена собиралась всегда чертовски долго, и это касалось любых поездок. Леви к тому моменту уже сидел в своей машине, ожидая, когда остальные усядутся, чтобы отправиться в путь. Он собирался ехать позади, поскольку вообще не знал, на какое озеро и в какое именно место у озера они собираются. Оставалось только ожидать и наблюдать за хаотичными передвижениями по обыкновению спокойной госпожи Аккерман из дома к машине и обратно. Наконец выехали. Леви был рад ехать один, он включил кондиционер и радио. Ему необходимо общество самого себя, за столько лет жизни в одиночестве это состояние стало для него привычным, а постоянное нахождение в кругу шумных людей выбивало из колеи. Погода стояла чудесная, солнечная, Леви надел солнцезащитные очки, направляясь за машиной семейства. Наконец они добрались до места и, оставив машины на парковке, разобрав все необходимые вещи, отправились к берегу озера. Размером озеро не впечатляло, но вода в нем была совершенно чистая, прозрачная. С леса неподалеку доходил приятный холодок. Они стали обустраиваться на месте. Плед был огромный и места хватало практически всем, в середине они раскладывали закуски на тарелках. Узор на них был необычным: поначалу Леви казалось, что на посуде изображены обыкновенные цветы, но позже, рассмотрев внимательно, он понял, что цветы сложены в узор, изображающий сову, что было заметно не с первого взгляда. Дав отдохнуть господину Аккерману, на этот раз мясом занялся Леви. Он умело управлялся со стейками, поджаривая их, и рассматривал прозрачное озеро, вдали простиралась холмистая местность. Эрен с Микасой решили уйти в лес, Аккерман видел, как они идут по тропинке и скрываются за деревьями. Что-то предательски екнуло внутри, но Леви тут же отвернулся, пытаясь сосредоточиться на приготовлении стейков. Когда стейки были обжарены, и Леви разложил их по тарелкам, как раз вернулись Эрен и Микаса. Та была куда более веселей, чем обычно, по обыкновению бледные щеки Микасы покрылись румянцем. В руках у обоих были охапки цветов, которые они положили на землю и позже стали плести венки. Микасе не терпелось сплести венок, поэтому она, едва ли поев и поблагодарив Леви за еду, принялась плести. — Да погоди ты, — проговорил Эрен. Его лицо было искажено некоторым недовольством, но Леви разумно подумал: это от того, что она слишком быстро поела и принялась за венок. — Я хочу поскорее сплести, — сказала она. — Цветы очень красивые. Леви опустил глаза. Он решил отвлечься на разговоры с родителями Микасы, но внутри его разъедало кислотой это страшное чувство вины перед такой счастливой и одухотворенной Микасой, которая рада находиться вместе с Эреном, собрать с ним цветы и сплести венок. Эрен помогал ей, их пальцы соприкасались: в основу они взяли ракитник, у которого были плотные и трудно поддающиеся плетению стебли, поэтому было решено вокруг него вплетать другие найденные цветы. Затем зелено-желтые цветы дуба, собранные в сережки, и самым последним, завершающим и наиболее красивым штрихом — пушистые белые цветки таволги. Микасе, облаченной в белое хлопковое платье, счастливой и наконец нашедшей родного человека, родную душу, очень шел этот венок, как бы подчеркивающий ее девичью красоту. Она попросила Эрена сфотографировать ее возле озера. Он взял мыльницу, и они стали фотографироваться чуть поодаль. Вскоре девушка надела венок на Эрена, собираясь и пофотографировать его тоже, лицо его было немного омрачено, но он натянул улыбку в тот момент. Господин Аккерман мельком взглянул на влюбленных и улыбнулся — прекрасный момент для этой счастливой семьи и омраченный чувством вины — для Леви. Эрен не снимал этот венок до самого приезда к дому, и Аккерман понимал, что в груди его от такого красивого зрелища — Эрена, веснушчатого и смуглого, в этом цветочном крупном венке — трепетало, как подбитая птица, сердце. Вечером ему немедля хотелось отправиться домой. Он покурил, дочитал книгу, которую начал еще утром и все еще не мог избавиться от желания тут же отправиться в путь. Леви не привык сбегать. Сейчас же это было самым верным путем, самым лучшим выходом из ситуации — еще день и случится что-то непоправимое. Все это еще можно забыть, скинуть на те или иные никчемные причины, но Леви не желал оставаться здесь, потому что еще чуть-чуть, и это ноющее болезненное чувство влюбленности его настигнет. Леви хотелось вдохнуть глубже, он вышел на террасу. Горел фонарь, и мотыльки глупо бились о нагретые стенки лампы, отчего свет колыхался. Кузнечики приятно стрекотали в траве, сумерки настигли этот мир и укрыли плотным темным покрывалом, нарастающая луна зависла в небе. Леви закурил. Послышались шаги сзади — Аккерман размышлял, хотел ли он, чтоб это был Эрен. Быть может, он сказал бы нечто обескураживающее, а быть может, наоборот то, что поселилось бы в голове Леви, никогда не забывалось и напоминало об этих вспышках страсти. И тогда Леви в будущем непременно подумает: возможно, если б мы отбросили вину и совесть, тогда у нас что-нибудь получилось? Нет, и речи быть не могло, Аккерман корил себя за это подростковое, инфантильное размышление. — Так вы уезжаете утром? — Да, — коротко ответил Аккерман, услышав голос Йегера позади себя. Поддерживать разговор, а уж тем более оправдываться он не хотел. Послышался смешок, Леви обернулся, его тут же захватило жгучее чувство, он хотел что-то сказать, но вовремя себя остановил. — Какие-то проблемы? — Сбегаете от меня, да? — Эрен улыбнулся одним уголком губ. Свет играл на его лице, Йегер достал сигарету и немедля подошел к Леви, хватая его за шею и соприкасаясь кончиком сигареты. Его сигарета стала тлеть тоже, Эрен разорвал этот близкий контакт. Ах, он издевается, испытывает. — Знаешь, можно и так сказать, — выдохнув, проговорил как можно спокойнее Аккерман. — Это что-то плохое? — А как считаете вы? — Наоборот — благо. Эрен тихонько рассмеялся, Леви это раздражало — в чем его слова были смешны и что вообще не так с этим парнем? — Леви, — сказал он тихо, его рука скользнула по руке Аккермана, и Леви остолбенел, не в силах двигаться дальше. — Кажется, вы не до конца осознаете всю плачевность ситуации. Вы влюблены, — сказал он, будто бы ожидая убедить в этом Аккермана, — и самое страшное: я влюблен тоже. Но уже давно не в Микасу. И это самое страшное для вас, Леви. Что это значило? Аккерман посмотрел на него — длинные ресницы отбрасывали тень, пухлые губы зажали сигарету, густые черные брови и точеный красивый нос — он совершенно точно влюблен в его наружность, это никак не та любовь, которая могла бы стать настоящей. — Что ты собираешься делать? — Это я решу уже сам. — Тогда с этой минуты меня это не касается. А завтра меня не будет касаться ничего, что как-либо связано с тобой. Понимаешь, Эрен, влечение легко прекращается отсутствием объекта влечения. Я забуду тебя. И ты меня забудь. Леви потушил сигарету о пепельницу. Он собирался покинуть террасу и скрыться в комнате, но у Эрена были свои планы — он резко схватил Леви за затылок, приближаясь и прикладываясь к его губам. Горько. Леви тут же разорвал поцелуй, в легких совершенно не осталось воздуха. Господи, их могли заметить, и поцелуй этот предрешил бы все дальнейшие отношения с семьей Аккерманов. Это было бы плачевно, Леви даже думать не хотел. Он покинул террасу и отправился в комнату. Леви собирался встать в шесть утра и поскорее попытался уснуть. Аккерман, кажется, помешался: наутро он ясно помнил, что ему снился Эрен, чье лицо было воссоздано из сотен цветов, изумрудами горели глаза, а позже оно стало видоизменяться, превращаясь в устрашающую сову с горящими зелеными глазами. Она была большая, больше Леви, быть может, в десять раз и летала над ним, выслеживая словно какую-то добычу, Леви видел эти раскрытые огромные крылья. Она его нагнала. Он немедля собрался, пока спали все, затем проснулся господин Аккерман. Леви не собирался кого-то будить, чтобы попрощаться, но господин Аккерман вставал рано, поэтому они немного поговорили и пожелали друг другу удачи. Леви взглянул в окно второго этажа — комната Микасы и Эрена была в другой части дома, но он увидел его в окне коридора. Эрен просто смотрел, даже не помахав рукой. Леви двинулся. Чем дальше Леви уезжал, тем более он чувствовал облегчение, но его облегчение вмиг испарилось, когда в лобовое стекло его машины ближе к вечеру врезалась чертова сова. Стекло разошлось трещинами от места столкновения, Леви резко затормозил и выскочил из машины. Сова не трепыхалась — кажется, была мертва, и сползла по стеклу на капот, оставляя кровавый след за собой. К горлу подступила тошнота. Леви нашел в багажнике перчатки, предназначенные для уборки в салоне, брезгливым движением руки откинул сову на обочину — она безвольно лежала, не подающая признаки жизни. Такого столкновения птица едва ли выдержала бы, но, черт подери, что вообще происходит, подумал Леви, откуда здесь сова. Кажется, она была ранена и не соображала, куда летит. Этого Аккерман уже не узнает, да и все равно, потому он сосредоточился на отмывании стекла и капота от совиной крови. По приезде придется поменять лобовое стекло, если он, конечно, вообще доедет.

***

Эрен проснулся в пять утра. В голове было пусто, но еще накануне она разрывалась от роящихся внутри мыслей. Они преследовали его и днем, и ночью, Эрен жевал их как надоевшую безвкусную жвачку. Но сейчас голова была совершенно ясна — Йегер точно знал, что он хочет и что собирается делать. Эрен надел куртку, накинул приготовленный еще с вечера рюкзак и отправился в путь. А путь был долгим, но ему, в общем-то, было все равно, он знал, что доберется до пункта назначения и все обязательно будет так, как захочет он. Никто не скажет парню: «Выметайся», чтобы Эрен с грустью отправился обратно, зря проехав около суток. И он отправился. Музыка в его наушниках, солнце, пробивающееся в окна автобуса и бескрайние поля с высаженными культурами. Его постоянно усыпляло и укачивало, и вскоре было странное ощущение, будто бы все происходящее в его жизни — просто чей-то плод воображения или же Йегера поместили в игру, и настоящий здесь только он. Парень заснул вновь и проснулся уже ближе к концу поездки. Сонно вышел на станции, спросил у вышедших из автобуса людей, как добраться до нужной улицы и вновь сел в уже в другой автобус. Элитный дом клубного типа предстал перед Эреном, он посмотрел вверх — где-то на третьем этаже была его точка невозврата. Эрен не колебался, подтянул рюкзак и зашагал. Позвонил в дверь нужной квартиры и стал ждать. Не было страха и трепета, Йегер точно знал, чего хотел и представлял этот момент еще ни раз, оттого он был как будто бы знакомым. Леви отворил дверь. Он молчал и не двигался, не знал, что сказать и как действовать. — Леви, — начал Эрен. Давно он не произносил это имя вслух. — Вы ведь так и не смогли меня забыть? Аккерман стоял в дверях, в его горле застрял плотный ком, в голове — вакуум, полное отсутствие мыслей. Он буквально собирал себя по кусочкам, чтобы собраться и ответить. — Не смог. — Я же сказал, что все будет именно так, как я захочу. Вот видите, и я не смог вас забыть. И вы меня, — он улыбнулся. — Мне кажется, если б я приехал не через два месяца, а через год, вы бы и тогда сказали: «Я не смог тебя забыть, Эрен». От судьбы не убежишь, подумал Леви. Он вспомнил эту чертову сову. — Впустите? Леви сделал шаг назад, приглашая Эрена в свой Дом.