Я не отпущу тебя

Новая неделя началась весьма интересно. Поскольку в воскресенье в школе был объявлен день траура, а гриффиндорцы желали проститься с покойными одногруппниками, то слизеринцы, как настоящие бессовестные пресмыкающиеся, поделили с когтевранцами, теми ещё стервятниками, вторую половину дня для тренировки. Пуффендуй с утра тренировались, а гриффы забили на свою тренировку. Чем ближе приближался день течки, тем сильнее пах Гарри. Нотт буквально выл в подушку, но не решался подойти к Поттеру. Самое интересное, Забини и Малфой спокойно реагировали на феромоны, что говорило о зависимости Теодора. В четверг после ужина исчезли Астория и Драко, у девушки в пятницу должна начаться течка. И Гарри признался Тому, что боится засыпать в комнате, когда нет Малфоя, поэтому Реддл предложил Поттеру переночевать у него. Том не обидит свою омежку, пусть его альфа с приближением течки уже волком выл. В пятницу последним уроком был ЗоТИ, где влюблённая парочка умудрилась встать в спарринг, вызвав Приори Инкантатем. Снейп заворожено смотрел на такую магию, после чего узнал об одинаковой сердцевине палочек. На ужин ребята не явились. Том сказал Гарри забрать мантию, карту, палочку и тетради. Больше ничего. Эльфы уже перенесли вещи, но Реддл заявил, что не уверен в том, что парни будут одеваться вообще. Войдя в девчачий туалет на третьем этаже, Том прошипел на парселтанге: «Откройся». А после попросил Гарри приказать появиться лестнице. Ему было интересно, послушается ли магия другого мага, владеющего змеиным языком. Послушалась. Когда они вошли в Тайную комнату, Гарри ахнул. Василиск как раз доедал кальмара. — Хозяин и его омега! — Не оборачивайся, я не хочу, чтобы Гарри умер от твоего взгляда. — Приятного аппетита! — произнёс Гарри, проходя мимо змея. — Благодарю. Том за руку повёл омегу в какой-то лабиринт, но, как оказалось, там был тупик и две двери. Реддл толкнул дверь справа, представляя взору библиотеку, древний стол, с вырезанными змеями на нём, а в комплекте шло четыре стула. Гарри ахнул и вошёл. Он не видел конца-края стеллажам. — Она очень длинная, да? — Ну, последний раз её открывали в XVIII веке. Корвинус Гонт запечатал её, ведь начали строиться трубы, и вход был почти обнаружен. Так что за 800 лет библиотеку пополнили достойно. И почти всё писали на парселтанге, хотя есть книги и на латыни, старославянском языке, китайском, японском, сакском. В общем, здесь собрана библиотека мира. Ты знаешь какие-нибудь другие языки, помимо английского и латыни? — Французский мама заставляла учить. — На этом языке очень мало книг, но есть. Меня не заставляли учить языки, я сам к ним тянулся. Дед был в восторге от этого: французский, немецкий, китайский, египетский, албанский, испанский, греческий, латинский и старославянский. — Ты вообще отдыхаешь? — Люблю проводить время с пользой. Идём, покажу вторую комнату. Что-то подсказывало Гарри, что это спальня. И он не ошибся. Гарри очень удивился, что кровать и постельное бельё были красного цвета, но она наоборот притягивала внимание, поэтому Гарри не сразу понял, что в комнате тепло. — Чары тепла? — Этим чарам тысяча лет. Я заменил мебель. Кровать была новой, но когда я прочёл дневник Салазара и узнал, что он кувыркался на ней с Годриком Гриффиндором, то побрезговал на неё даже садиться. — Понимаю, — засмеялся Гарри. Шкафы, диван, тумбочки не волновали омегу. Зато дверь в ванную Гарри заприметил сразу, а, открыв, снова восторженно ахнул: такая же ванная, как у старост, только из золота. — Салазар имел стиль. — Я сам был в восторге от этой ванны. А как тебе зеркала? Здесь находится одно, в спальне одно и в библиотеке. Их сюда перенёс Тайвин Певерелл, предпоследний Певерелл, у него уже появилась внучка и вышла замуж за Крейвена Гонта. На каждом зеркале знак Даров смерти и выгравированные змеи. Чистое серебро. — Красота. Том, здесь так красиво! Реддл ухмыльнулся, а после услышал хлопок. Обернувшись, парни увидели, что столик перед диваном завален едой. Как назло, у Гарри заурчал живот, и Том решил, что пора ужинать. Откупорив бутылку вина, опустился рядом возле омеги, чьи руки немного подрагивали. — Не бойся. Ничего не бойся. — Я просто не представляю, что будет. Хотелось бы оставаться в здравом уме. — Так и будет, просто помимо секса тебя не будет ничего интересовать. — Том, а где Чаша? Реддл засмеялся и подошёл к тумбочке, вынув оттуда золотую Чашу Пуффендуй. Гарри быстро проглотил кусок курицы, запив вином, и взял в руки Чашу. На мгновение он замер. И не от того, что увидел выгравированного барсука на драгоценности. Он будто слышал парселтанг от неё, а после вдохнул запах. — Пахнет тобой. Том, почему у тебя красные глаза? Когда Гарри посмотрел на Реддла, расположившегося на диване, потягивающего вино, увидел красные омуты вместо обсидиановых. Том ухмылялся. — Том, почему Чаша пахнет тобой? Буквально. — Я осквернил её темной магией, и Диадему Когтевран тоже хочу осквернить. Изначально хотел сделать это с кольцом, но не рискнул, ведь это Дар Смерти. — Нагайна тоже пахнет тобой! И она сильнее обычной змеи! Пусть и Маледиктус в прошлом, — Том знал, что его омега умный, и даже радовался тому, что тот сложил два плюс два. — Я заключил в них часть своей души. Ритуал прост, — Том посмотрел на шокированного Гарри, застывшего на месте, — ты убиваешь Авадой или как-то ещё, произносишь заклинание, держа предмет в руке, и туда переходит часть твоей души. Если меня убьют, я не умру. И вообще никогда не постарею. Я бессмертный тёмный маг, Гарри. Поттер сглотнул, переваривая информацию. Том не просто убил Хепзибу Смит, он использовал её душу, а Гарри мог только представить, куда она отправилась. — А вторая душа? Нагайна. — Ну, я соврал, сказав, что женщина, которая учила меня целоваться, просто оставила меня в покое. Она была весьма раздражающей. Так и появились крестражи. Гарри держал в руках Чашу, которая стала крестражем. Том не просто хотел править, он желал править вечно. — Я смертен, — выпалил Гарри. Том расплылся в улыбке, подлетев к своей омеге, и крепко его обнял. Он так боялся, что Гарри посчитает его монстром, а в итоге тот заявил, что не может быть вместе с Томом вечно. — Я никогда не смогу кого-то убить, Том. — Во-первых, я не настаиваю, а во-вторых, время покажет. Шоколадка, ты не сердишься на меня? — Я удивлён, но почему-то ожидал от тебя чего-то бомбического. На кой тебе третий крестраж? Том, я прошу тебя не разрывать больше душу. Тебе нужно было защитить Нагайну, она стала вторым крестражем, верно? — Да, в июле этого года. С порога заявила, что не оставит больше меня, я хотел её обезопасить. Когда я стану Директором, буду держать Меч Гриффиндора, Чашу Пуффендуя, Диадему Когтеврана и Медальон Слизерина в школе, в кабинете Директора, как историческую драгоценность. Сферу заколдую так, чтобы магический купол мог открыть только я. И ты! — резко добавил Том. — Я желал бы, чтобы Медальон хранил часть твоей души. — Безумец! — засмеялся Гарри. — Психопат. Но я это принимаю. Реддл широко улыбнулся и накрыл губы омеги своими. Успокаивающий поцелуй разровнял дорожку их отношений, после чего они уже спокойно ужинали. Гарри до сих пор не мог понять, как можно разорвать душу ради бессмертия, но что-то подсказывало ему, что он не хочет оставлять Тома через сто лет. Мальчик найдёт способ быть возле змея вечно, но крестраж создавать не намеревается. Купались они тоже вдвоём. В последнее время это стало какой-то традицией. И когда они целовались, кусая друг друга, то Гарри готов был отдаться. Том это чувствовал. Их эрекция упиралась друг в друга, а пальцы Тома кружили вокруг входа. — Гарри, давай я тебя подготовлю? Когда начнётся течка… — Ты возьмёшь меня. Хорошо, но давай переместимся в кровать? Реддл был только рад податливости Поттера. Предтечное желание и желание в целом заставляли омегу соглашаться с альфой. Шёлковое постельное белье немного охладило пыл, но обнажённый горячий альфа снова распалял желание. Том накрыл тело Гарри своим, вылизывая шею змеиным языком? — Покажи язык! Гарри ухватил альфу за голову и восторженно посмотрел на него, а тот в свою очередь засычал. Двойной длинный змеиный язык вызвал у Гарри восторг. — Анимагия? — Пытаюсь, — ответил Том, ухмыльнувшись. — Попробуешь, насколько я ядовит? — Твой яд мне не страшен. Гарри зарычал, притягивая к своим губам Тома, чтобы познакомиться с удивительным языком. Поттер мог только представлять, как этот язык может юркнуть в его дырочку, и от этого возбудился настолько, что почувствовал влагу в заднице. Реддл вдохнул запах возбуждения, а после медленно опустился, чтобы поцеловать головку парня, яички, заставляя Гарри стонать и расставлять ноги шире. Когда язык Тома юркнул в дырочку, омега кончил. Он был настолько возбуждён, что язык сделал своё дело. Том только хмыкнул, не отстраняясь от Гарри, а вводя в него палец. Смазки хватало. Реддл никуда не спешил, поэтому язык и палец играли со входом, в каком-то смысле. Он ввёл второй палец, аккуратно и очень долго разрабатывал дырочку только ими. Изумруды Гарри потемнели в свете факелов от возбуждения, которое он испытывал. — Тебе хорошо? — закусив губу, спросил змей. — Том… Том! — он выкрикнул имя, широко распахнув глаза, когда третий палец коснулся простаты. — Тебе хорошо, шоколадка моя? — шипел на парселтанге маг. — Да… Да! Сильнее, Том! Реддл не мог насмотреться на такого податливого Гарри, поэтому накрыл его тело своим и жадно поцеловал. — Скажи мне, чего ты хочешь? Расскажи о самых грязных и постыдных желаниях, — шипел маг. — Я всё выполню, малыш. — Том, — Гарри запустил пальцы в волосы Реддла, лизнув его скулу, а змей не останавливался, вводя четвёртый палец в омежку. — Чего ты хочешь, Гарри? Я чувствую, насколько сильно усилился твой запах! Течка близко! — Том жадно облизывал горошинки, оставляя на них следы от языка. — Хочу… тебя… Твоих… укусов… Твоих… пальцев на… бёдрах… Хочу… наслаждения… Я сейчас кончу, Том! — Кончай! Том едва успел взять головку парня в рот, как жидкость вновь выплеснулась. Вкус его омежки был неимоверным, а запах шоколада добавлял изюминку. Всё это время Том не вынимал пальцев из податливого тела. Выпустив член изо рта, альфа зарычал, выпуская клыки. Гарри и сам крепко вцепился в его плечи, выпуская свои клыки. Запах шоколада стал намного притягательнее, а запах кофе дурманил мага. Время было давно за полночь, двадцатое число пробудило течку. — Ты получишь всё, что попросил, Гарррррриии!!! Том завёл руки парня над головой, припечатывая их магией к изголовью кровати. Гарри тяжело дышал, не сводя взгляд с возбуждённого альфы. Голодного альфы. Озверевшего альфы! И Гарри не боялся. Только желал. Том вошёл одним рывком в возбуждённое тело. Их феромоны переплелись, соблазняя друг друга. Первое проникновение в тело сразу попало по простате, заставляя Гарри выгнуться в спине и гортанно застонать. — Ещё! — Ещё что? — Том всё-таки на «Превосходно» владел ментальной магией, и мог сквозь пелену желания, думать. — Войди! Грубо! Чтобы ударить по простате и яйцам! — Ты потрясающе глаголишь, когда возбуждён, шоколадка моя! — Да не издевайся! Трахай меня, Том! Трахай! Реддл заткнул парня поцелуем, входя медленно до основания. Омега скулила от того, что всё происходит медленно, альфа же желал запомнить эту сцену на всю жизнь. Последующий секс, последующие течки будут не такими, а эта же — необузданная и животная. Зубы Тома сомкнулись на соске парня, оттягивая его, заставляя шипеть от боли. Он выполнял прихоть своего мальчика, к тому же, ему и самому этого хотелось. Второй сосок был беспощадно прокушен. Поттер закричал от боли, но течка не позволяла акцентировать своё внимание на увечье. Реддл зализывал место укуса, пробуя кровь своего партнёра на вкус. — Изверг! — Я знаю, — ухмыльнулся змей, облизав языком ушную раковину парня. — Какой я ещё? — Бессовестный! — Дааа, — протянул Том, засовывая змеиный язык поглубже в ушко. — Беспринципный... сексуальный... аспид! Реддл зарычал на ухо Гарри, толкаясь глубже, чувствуя смазку на своём члене. Девственные стенки его мальчика восхитительно сдавливали его плоть, которая мечтала излиться внутрь омежки, но Реддл обещал никакой сцепки. От толчков по простате Гарри снова кончил, а Том едва успел покинуть тело омеги, чтобы излиться на простынь. Очистив член от спермы заклинанием, отпустил руки течного омеги, перевернул его на живот, поставив в коленно-локтевую позу, а после ворвался в дырочку вновь. В этот раз темп был быстрее, а хватка на бёдрах жёстче. На коже останутся синяки, от которых Гарри будет в восторге. Том прошёлся ногтями по спине Гарри, оставляя кровавые полосы, заставляя парня кричать и подняться, прижавшись спиной к груди аспида. — Больно, сволочь! Больше Том не дал ему ничего сказать, жадно завладев ртом брюнета, а рукой сдавив шею до боли. Гарри покраснел, ведь кислорода не хватало, и такой омега ещё больше возбуждал Реддла, да и сам Поттер стал течь сильнее. Смазка потекла по бёдрам змея, язык прошёлся по шее парня, а рука отпустила шею, чтобы Гарри упал головой в подушку, откашлявшись. — Сукин сын, я чуть не…. Ах! Ах, Том! Толчки стали ещё яростнее, ещё глубже, а, чтобы Гарри умолк, Том ухватил того за волосы, чтобы парень запрокинул голову. Шея так и манила змея. Клыки уже вырвались наружу в предвкушении метки. Том почувствовал, как Гарри затрясся в оргазме, а его ноги больше не держались. Парень рухнул на подушку, пытаясь выровнять дыхание. Реддл вышел из податливого тела, снова кончая на простынь. Перевернув Гарри на спину, навис над ним, сверкая алым взглядом и клыками. Поттер понял всё без слов и предоставил доступ к шее. Омега внутри него немного успокоилась, получив несколько оргазмов, возвращая на место рассудок. — Ты очень сквернословишь от возбуждения, Гаррррииии! Плохой мальчик! — Обозвался святой, — засмеялся Поттер, не скрывая и своих клыков. Том вцепился в шею без предупреждения. Вкус крови понравился альфе, ещё когда тот прокусывал сосок, но тогда он делал это не клыками. Сейчас ощущения были во сто крат сильнее. Он буквально рычал, наслаждаясь и облизываясь. — Кусай, малыш. Я весь твой. — Я тебя люблю, Том, — прошептал Гарри, поглаживая альфу по щекам. — Я люблю сильнее. Поттер улыбнулся, а Том аккуратно накрыл истощённое сексом тело своим так, чтобы его шея оказалась возле губ омеги. Небольшие клыки вонзились в шею альфы, заставляя его наслаждаться тем, что они отныне принадлежат друг другу. — В сон тянет. — Если проснёшься раньше меня, — Том развернул омегу к себе спиной, обнимая и укрывая одеялом, — не стесняйся. — Не буду. Я и так знаю, что проснусь «голодным». Гарри сверкнул глазами, которые не прятались этим вечером за очками, Том призвал зелье для глаз и закапал его в любимые изумруды. — Спи, мой Гарри. Только мой.