Dis Aliter Visum

      Вздох, визг, и Курапика сел в постели, пытаясь дышать сквозь сокрушительный ужас, в котором он проснулся. Он сдавил его грудь, блокируя проход воздуха, сжался вокруг его горла, и когда ему удалось сделать судорожный вдох, он скользнул вниз по его горлу, как жидкий свинец, и сел внутри его легких, горящий, тяжелый.       Сначала он не понял, что его разбудило. В его комнате было мертвенно тихо. К двум теням, скрывающимся в уголках его сознания, он в основном привык. О, им все же удалось задушить его чувством вины, с которым он боролся изо всех сил. Но на самом деле он больше не видел их, если только не был уставшим, лихорадочным или в состоянии внутреннего смятения. К несчастью для него, это все еще случалось с ним гораздо чаще, чем он был доволен или признавал. Но не они нарушили его сон.       Он провел рукой по своим светлым локонам, пальцы легко скользнули по мягким волосам. Мягкий металлический звук сопровождал движение; цепи на его руке мягко покачивались с каждым его движением. Это был звук, к которому он привык за год, прошедший с тех пор, как начал использовать Нэн. Он сопровождал каждое движение, которое он делал, бодрствуя или во сне. Это было не то, что проснулось.       Он вздохнул, открыл глаза и внезапно замер.       Казалось, время остановилось, и тяжесть, давящая на его грудь, становилась все более удушающей. Он задержал дыхание, когда поднял руку перед глазами. Одна из цепей безвольно свисала с его пальца. Его кровь застыла. Он знал, что это значит, но он отказывался верить в это, отказывался принимать это.       Он проследил взглядом за цепью, кольцо за кольцом, звено за звеном, вплоть до крошечного металлического кинжала, прикрепленного к концу. Он холодно блестел в лунном свете с того места, где лежал на покрывале. Такой маленький, но такой тяжелый, такой незначительный с виду, но такой полный смысла. Цепь суждений.       Итак, Куроро был мертв.       Курапика чувствовал, что, возможно, он должен чувствовать себя в приподнятом настроении. Ликующий, торжествующий, восторженный — всё пришло на ум. Или счастлив, по крайней мере. Что-нибудь, что угодно! Что-то большее, чем эта огромная пустота внутри, что-то теплее, чем холодное ничто, которое умудрялось весить тяжелее, чем страх, с которым он проснулся.       — Я прошу тебя еще раз, -вспомнил он слова своего учителя, — брось это. Даже если ты добьешься успеха, ты ничего не получишь. Все, что останется — это пустота и кровь, просачивающаяся сквозь пальцы. У тебя нет сил нести такое бремя. Это твой последний шанс повернуть назад. Сдавайся. Эта идея мести. Просто брось это.       Он отказался слушать, отказался повернуть назад. И теперь он знал. Теперь он почувствовал это. Холодная, неумолимая пустота. Кровь на его руках. Горький вкус мести, который поселился, как яд, в его желудке. Человек, который убил его народ, его племя… исчез. Теперь все действительно закончилось. Куроро Люцифера, главы Пауков, вора и убийцы больше не было.       Еще одна смерть, которая будет преследовать его по ночам.