Dis Aliter Visum

      Осенью мужчины племени боронги участвуют в ритуальном убийстве первых трех охотничьих животных, пойманных после равноденствия –       Курапика быстро поднял глаза, чтобы посмотреть на человека, сидящего напротив него. В каюте было тихо, стук колес по рельсам заглушался плюшевым ковром и гобеленами. Куроро Люцифер внимательно читал большую книгу бордового цвета, которую он вызвал. Так или иначе, это было связано с его способностями, но Курапика ещё не был полностью уверен, что это было. Это была не утешительная мысль.       — мужчины племени боронги участвуют в ритуале–       Сам мужчина сидел безупречно прямо, демонстрируя манеры, которые Курапика с трудом переплетал в своем сознании с кем-то, кто вырос в Рюусейгае. Он никогда не посещал это место сам, но его разум представлял себе худшие возможные трущобы, которые можно было себе представить. В конце концов, люди, живущие там, существовали среди отбросов остального мира. И всё же здесь был загадочный мужчина, проявляющий признаки хорошего воспитания. Куруте было любопытно, как голова Паука научился выглядеть так… так шикарно, за неимением лучшего слова. «Какое это имеет значение?! — часть его разума запротестовала -Это лидер людей, которые убили твоих товарищей!»       — племя боронги участвует в ритуальном убийстве первых трех охотничьих животных –       Лидер Пауков, который только что… прикоснулся к нему так, что Курапика всё ещё краснел. Он хотел верить, что всё это было недоразумением с его стороны. Человек, которого он видел в качестве своего похитителя, возможно, просто пытался осмотреть его раны, но… что-то просто не сходилось с этим предположением. Он почти думал, что голова Паука коснулся его с…чувствами. Он резко поднял книгу, чтобы скрыть лицо, которое внезапно стало горячим.       — участвует в ритуальном убийстве первых трех охотничьих животных, пойманных после равноденствия, с последующим пиром –       Нет, этого не могло быть. Курапика, вероятно, вообразил тепло, которое прикасалось к пояснице. Не было никакой логической причины, по которой пожилой человек намеревался бы сделать что-то неприличное своими прикосновениями, никакой причины, по которой он должен был бы проявлять интерес к блондину, кроме как на профессиональном уровне. Курута, должно быть, воображал. Не то, чтобы он этим обычно занимался. Курапика был довольно наблюдателен по своей природе и доверял своим внутренним ощущениям.       — пойманных после равноденствия, за которым следует пир, разделяемый всеми членами деревни. Для этого пира накрыты длинные деревянные столы —       Этот человек, вероятно, играл с ним, пытаясь унизить его еще больше.       «Он назвал меня красивым… игра, — блондин рассуждал — Он просто пытается получить от меня реакцию».       Его ход действий казался довольно очевидным. Курапика притворился, что ничего не было. Он не доставит этому грязному преступнику удовольствия вызвать ещё какую-нибудь реакцию. Он должен быть ещё сильнее, чем когда-либо прежде. Как-нибудь Курута выберется из этой ситуации. Он найдет способ выйти победителем. Он увидит, как Пауки будут раздавлены, как только вернёт себе столько пар глаз, сколько сможет.       Шелест бумаги. Он поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть страницу, которую только что перевернул Куроро Люцифер на левой стороне открытой книги. Подняв взгляд немного выше, и их взгляды встретились. Курапика почувствовал, как его губы дрогнули, и остановил себя, прежде чем превратить лицо в хмурое. Нет, больше ничего подобного. Лёд. Он должен был быть сделан изо льда. Он должен был перестать позволять пожилому человеку лезть ему под кожу. Это было бы довольно сложно, учитывая, что этот человек сделал с ним шесть лет назад. Он рассеянно потянул за серьгу, как обычно делал, когда думал о своём павшем племени, и поймал взгляд Паучьей головы, фиксирующий его движение. Он сделал паузу. Куроро Люцифер вернулся к своей книге и перевернул страницу. Звук был громким в тишине между ними.       — всеми членами деревни. Для этого пира длинные деревянные столы накрывают на скалистом выступе, вырезанном –       Курапика положил свою закладку — «Одну из закладок Куроро» — напомнил он себе, но сумел не поморщиться, — внутрь тома и закрыл его. В чтении не было смысла. Он не мог сосредоточиться на этом чёртовом чтении. Он положил книгу на сиденье рядом с собой и встал. Боковым зрением он увидел, что Паучья голова снова поднял голову, но ничего не сказал. Курута направился к двери, которая, как он предполагал, вела в туалет. Она закрылась за ним с удовлетворительным щелчком. Он поспешно запер её — на всякий случай — затем положил руки по обе стороны раковины, тяжело опираясь на них и опустив голову. Он медленно вдыхал и выдыхал, пока не почувствовал, что достаточно спокоен. Это было так тяжело, зная, что его враг был рядом, но он ничего не мог сделать. Его жажду мести приходилось насильственно подавлять. Он достаточно хорошо знал, что насилие сейчас будет контрпродуктивным*. Он должен был вернуть глаза. Он должен был вернуть их и вернуть в могилу — братскую могилу, которую выкопал сам Курапика, — где были похоронены его соплеменники.       Снова и снова он должен был напоминать себе, что не только нападение на любого из Пауков без использования его нен было бы самоубийством, но и сделать это сейчас означало бы упустить единственный шанс выполнить другую часть своей клятвы. Это было тяжело. Это было больше, чем Курапика мог вынести. Просто сидеть рядом с человеком, который причинил ему столько горя, и не иметь возможности отомстить.       «Я боюсь только, чтобы этот гнев исчезнет» — сказал он однажды своим друзьям. Ну, был шанс того, что это произойдёт, если действия главы Паука сработают. Куроро, казалось, активно пытался проникнуть под кожу Курапики. Как будто нынешняя ситуация была не так плоха! Но Курапика не позволит ему одержать верх. И он не позволит ему больше получать от него реакции.       «Лёд, — сказал он себе. — Я сделан из льда и камня». Эта мысль почему-то успокаивала. Он уже чувствовал себя сильнее. Он заметил, что его пальцы так сильно сжались вокруг края маленького металлического прилавка, что суставы болели. Он сделал прерывистый вдох и медленно разжал их на выдохе. Он выпрямился и уставился на своё отражение в зеркале. Когда-то во время его душевного смятения его глаза, должно быть, покраснели, потому что теперь они снова изменились. Он даже не почувствовал, как это произошло. Он слегка нахмурился, но подождал, пока они не вернулись к голубому**. Когда он убедился, что выглядит спокойным и собранным, он сделал ещё один вдох, выдохнул, затем отпер дверь и вышел. Возвращаясь на своё место, голова Паука поднял голову, но Курапика не обратил внимания на него. Он сел напротив него и снова взял свою книгу. На этот раз ему не составило труда сосредоточиться на ней.

~*~

      Громкий скрежет вырвал его из сна. Курапика поспешно сел, мгновенно насторожившись. Куроро уже стоял у окна, вглядываясь в темноту. Курапика встал и схватил свою футболку, надевая её, даже когда он подошёл к другому окну, чтобы посмотреть что стреслось. Высокий мужчина взглянул на него.       — Беда, — сказал он. — Мы выходим здесь.       Курапика кивнул, увидев вдалеке огни полицейской машины. Он подавил смутную надежду, что его попутчики могут попасться, так как хорошо знал, что они без колебаний убьют кучу полицейских, чтобы выйти из ситуации. Сойти с поезда казалось лучшим вариантом. Там было не так много, чтобы забрать, учитывая, что большая часть их имущества была в нен-ткани Куроро, но он взял свою книгу вместе с книгой Куроро и присоединился к нему у окна, которое высокий мужчина только что каким-то образом разбил. Курапика точно знал, что в этих поездах были прочные окна. Почему-то для этого человека не было ничего невозможного. Хорошо, что он узнал об этом, прежде чем сразиться с ним лицом к лицу.       Куроро оглянулся на него, взял у него книги и наступил на нижнюю часть оконной рамы. Он легко прыгнул, и Курапика последовал за ним. Если бы темноволосый мужчина пытался произвести на него впечатление, он бы увидел, что он не единственный, кто может выпрыгнуть из мчащегося транспорта. Он легко приземлился, затем вернулся туда, где он едва мог различить присутствие Куроро в темноте. Вскоре к ним присоединились два других Паука.       — Я думаю, это означает, что мы не будем в хорошем отеле, — заметила Мачи.       Куроро кивнул.       — Остановка может быть не связана с нашим присутствием в поезде, но мы затаимся на пару дней, в знак осторожности. Шалнарк, Мачи. Вы обходите город с западной стороны и находите место, где можно остановиться, пока я не свяжусь с вами. Я пойду с Курапикой и позвоню вам, когда буду уверен, что мы сможем двигаться без вмешательства властей.       — Понял, — легко согласился Шалнарк. Мачи оценивающе посмотрела на Курапику. Блондин несколько секунд холодно смотрел на неё, затем та повернулась и пошла прочь, следуя за компьютерщиком. Эта ситуация оставила Курапику наедине с его заклятым врагом. Снова. Он повернулся к более высокому мужчине, и Куроро наклонил голову. Его большие немигающие глаза смотрели прямо на Куруту. Затем лидер повернулся и пошёл, Курапика последовал за ним, поднимаясь в холм. Вскоре они были окружены странными, искривленными деревьями с узловатыми ветвями и тянущимися лианами. Свет вскоре исчез из поля зрения, оставив только луну освещать их путь.       Когда Курапика сел, Куроро остановился.       — Мы остановимся здесь и ещё немного поспим, — сказал он и вызвал свою книгу, чтобы получить их багаж. Он достал одеяла и дал одно Курапике. Не говоря ни слова, блондин взял его и положил на землю, туда, где выглядело относительно удобно. Он лёг на землю и сложил половину одеяла над собой. Он слушал, как Куроро устраивается, и закрыл глаза только тогда, когда всё было тихо, за исключением звуков леса вокруг них. Спать было трудно, но он, должно быть, задремал, потому что, когда он снова открыл глаза, наступил рассвет. Он повернул голову к своему спутнику. Мужчина сидел с закрытыми глазами, выглядя на удивление молодым. Курапика поймал себя на мысли, сколько ему лет. Он нахмурился при этой мысли, напомнив себе, что независимо от возраста своего врага, он был массовым убийцей.       Он медленно сел, стараясь не издавать ни звука, но как только он начал двигаться, глаза Куроро резко открылись. Курапика остановился, застигнутый врасплох. Голова Паука тоже сел и повернулся к солнцу. Курапика встал и поднял своё одеяло, встряхивая его, чтобы убрать все сухие листья и ветки. Куроро последовал его примеру. Он призвал ткань и достал немного еды, только немного хлеба и фруктов. Они поели в тишине, затем Куроро положил их вещи обратно в удобную ткань, и они ушли.       Погода была жаркой для сезона и тяжелой с влажностью. Им пришлось идти через густой лес, и Курапика чувствовал, как пот прилипает к спине. Он хотел в душ. Они шли молча, монотонность нарушали только крики странных птиц, спрятавшихся в зарослях. Утро сменилось днём, и к тому времени, когда они вернулись в город, время близилось к обеду. Они стояли на скалистом холме, возвышающемся над Моринией. Они сделали довольно большой крюк; Курапика даже не мог видеть железную дорогу или станцию с того места, где он был. Куроро оглянулся на него впервые после полуденной трапезы. Он молча смотрел на него несколько минут, прежде чем заговорить.       — Мы останемся здесь на несколько дней, прежде чем отправимся за Глазами, — сказал он. — Я бы предпочёл держаться подальше от отелей на случай, если там нас поджидают полицейские машины.       Он действительно сказал это, как будто они тоже могли искать Курапику. Ну, блондин не был полностью невинным, но он всё ещё считал себя на честной стороне закона.       — Я собираюсь найти нам какое-нибудь жилье. — Куроро продолжал с легкой улыбкой. — Но мы должны подождать до темноты, прежде чем рисковать войти в город. Как думаешь, сможешь столько подождать, прежде чем принять душ?       Это было поддразнивание, насмешка! Блондин был почти уверен, что не сделал никаких намёков или жестов, указывающих на его отвращение к поту, липнущему к спине. Насколько он знал, Куроро не обладал способностью читать мысли. Он нахмурился и уставился на человека, но на голове Паука была пустая, нечитаемая маска, и Курапика не знал, что думать. В конце концов он пожал плечами.       — Я привык быть в дикой природе в течение нескольких дней подряд. Это мелочь.       — Я почти уверен, что ты предпочёл бы быть чистым и спать в теплой постели, несмотря ни на что, — заметил пожилой мужчина. — Я вот предпочитаю так. Давай хотя бы поужинаем.       Они ели в тишине, затем читали, пока свет не начал тускнеть. Затем они снова отправились в путь и вошли в город, когда последний видимый луч солнца скрылся за холмами. Поиск жилья заключался в том, что они сидели возле рынка, прислушиваясь к разговорам, чтобы найти дом, где хозяев не было в городе. Они легко ворвались в дом, приняли душ и легли спать в чужих постелях. Взлом и проникновение. Курапика считал это справедливым в том случае, когда пытался вернуть своё. Но здесь не было глаз. Он даже не моргнул, прежде чем войти. Курута… хорошо приспосабливался к преступной жизни.