Часть 106
8 июля 2022 г. в 22:45
Примечания:
Эпилог(Epilogue).
Курапика сидел на своем диване с отличной книгой в руках. Он должен был быть увлечён информацией, которую читал, но половину своего внимания он уделял часам, которые тихо отсчитывали секунды, пока он нетерпеливо ждал. Курута не знал точно, когда вернётся его напарник, только то, что он сказал, что это будет сегодня и где-то после обеда. Было чуть больше трех часов дня, а Курапика сидел и ждал. Единственной альтернативой было бы выйти и притащить его обратно за шиворот, что ничем хорошим не закончилось бы.
Для него, а значит, и для них, всегда было напряжённо, когда его партнеру приходилось уходить на то, что он любил называть «работой». Курапика всё ещё не одобрял то, что делал его партнер, то, что они оба решили оставить за пределами своих отношений. Это, очевидно, вызвало напряжённость, но они справились с ней, по одному сложному случаю за раз.
Раздался стук в дверь, и Курапика оживился, счастливый и встревоженный одновременно. Ключ скользнул в замок и повернулся, затем дверь открылась, чтобы показать Куроро — спутника жизни Курапики. Чёрноволосый мужчина вошёл и повернулся, чтобы закрыть и запереть за собой дверь. Он нашёл время, чтобы снять пальто, прежде чем направиться к Курапике.
— Я дома, — тихо пробормотал он, его глаза оценивали настроение блондина.
Курапика медленно оглядел его с ног до головы, затем закрыл книгу, закончив свою собственную оценку. Он чувствовал запах мыла и винила: перовое, вероятно, из какого-то дешёвого отеля, второе — от пальто Куроро. Он знал, что означает мыло: оно долгое время было и будет оставаться яблоком раздора между ними.
Куроро очень хорошо знал о неприязни блондина к неоправданному насилию, и он всегда брал за правило, когда некоторые из его преступных начинаний заканчивались неудачей, смывать запах крови, прежде чем возвращаться домой к своему возлюбленному. Однако этот вопрос был спорным, потому что Курапика знал, что означает запах дешёвого мыла, но он должен был признать, что предпочитает чистый запах.
— Добро пожаловать домой, — наконец сказал Курапика таким же мягким голосом. Куроро мгновение смотрел на него. Блондину было интересно, что скрывается за этими большими тёмными глазами.
— Можно я тебя поцелую? — спросил Куроро, и Курапика понял, что этот вопрос вызвал запах дешевого мыла, повисший между ними.
За те два года, что они были вместе, у них было так много споров о пренебрежении Куроро к человеческой жизни, и хотя они пришли к своего рода неохотному соглашению, это всегда будет больным вопросом между ними. Куроро всегда было всё равно — блондин понял это, — поскольку он не видел в этом смысла, но он начал быть более осторожным, потому что знал, что это причиняет горе Курапике, и Куроро не хотел, чтобы тот расстраивался по его вине.
Блондин посмотрел на него, чувствуя, как смягчается выражение его лица. Куроро, возможно, не слишком дорожил человеческой жизнью, но он проявлял большое уважение к своему партнеру. Именно это уважение помогло Курапике принять некоторые тёмные стороны человека, которого он выбрал. Он никогда не думал, что Куроро распустит «Пауков», и поэтому неудивительно, что пожилой человек решил продолжить свою незаконную деятельность. Самого Курапику нельзя было считать образцом морали, особенно после месяцев, проведённых на мафию, но он вернулся к своей прежней цели — стать Охотником за преступниками.
Такое расположение могло показаться странным любому, но для них оно работало. Потребовалось много дискуссий, несколько споров, некоторые уступки, а затем они пришли к выводу, что оставят свои соответствующие карьеры вне своей личной жизни. Курапика держался подальше от всего, что было связано с Пауками, а Куроро держал свои собственные заговоры при себе. Между ними когда-либо обсуждались только те вещи, которые уводили их из дома более чем на день.
Их отношения были непростыми, начиная с того, с чего они начались. Даже если оставить это в стороне, они оба были по-своему упрямы, и хотя Куроро никогда не терял хладнокровия, это только ещё больше разозлило Курапику. После двух лет ссор, споров, они никогда не допускали мысли о фактическом расставании. После стольких лет они оба знали, что будут держаться друг за друга, несмотря на свои разногласия, несмотря на боль и обиду, которые иногда накапливались. В первые дни это было не так однозначно, но теперь Курапика знал, знал без сомнения, что они всегда найдут способ решить всё вместе.
Они оба понимали, что означала эта пауза: что Курапика знал, что лидер Паука кого-то убил, что он был недоволен этим, но не стал бы поднимать шум из-за этого. Принять Куроро означало принять его всего, включая те части, которые не нравились Курапике. Взамен пожилой мужчина освободил Курапику от его обещания присоединиться к паукам и не пытался убедить его, что убийство ничего не значит. Слишком много споров превратилось бы в последнее оружие, которым можно было ранить друг друга, когда их эмоции были слишком сильны. Теперь они оставили эти вопросы в покое, больше заботясь о восстановлении своих отношений, когда один из них был недоволен, а не о том, чтобы отстаивать свою сторону. Для них было важнее быть счастливыми вместе, чем быть правыми.
Курапика глубоко вздохнул и проигнорировал последствия этого мыла. Он знал, кто такой Куроро, знал ещё до их первого поцелуя, их первых ласк. Это не изменилось, Куроро не изменился, и, кроме того, как бы сильно Курапика ни желал, чтобы Паучья Голова однажды проснулся с полностью функционирующей совестью, он знал, что лучше этого не ожидать. Тем не менее, он влюбился в этого бессовестного мошенника, и это тоже не изменилось.
— Да, — наконец ответил он, зная, что это было больше, чем простой поцелуй, это было подтверждением их связи, несмотря на то, что Куроро, вероятно, только что забрал жизнь.
Куроро наклонился и прижался губами к губам блондина, затем наклонил голову ещё больше, чтобы углубить поцелуй. Ему пришлось опереться рукой о спинку дивана, но он не жаловался. Поцелуй был медленным и сладким, подтверждая, кем они были друг для друга — любовниками, партнёрами, неотъемлемой частью жизни друг друга.
Рука Курапики потянулась к руке его возлюбленного, и он мягко потянул его, призывая сесть на диван рядом с ним. Мужчина постарше обнял его сзади за плечи. Курапика тихо вздохнул и навалился на него всем своим весом.
— Я рад, что ты в безопасности, — наконец сказал Курута, избегая осознания того, что это не было ограблением, которое обошлось без насилия.
Куроро ответил на то, что было сказано — и что не было — мягким поцелуем в макушку. Какое-то время они оставались такими, какими были, подтверждая свои отношения этими нежными моментами и неторопливыми прикосновениями. Они вместе слушали тихое тиканье часов, наблюдали, как медленно качается маятник. В конце концов, Курапика пошевелился.
— Тебе следует принять ещё один душ, — сказал он и повернулся лицом к Паучьей Голове, — Затем присоединишься ко мне в спальне?
Конец его приглашения немного поднимал вопрос, давая Куроро понять, что он может отказаться, если пока предпочитает держаться на расстоянии. Пожилой мужчина улыбнулся ему.
— Я скоро буду там, — сказал он, не осознавая всех последствий просьбы о том, чтобы он снова принял душ.
И, подумал Курапика, поднимаясь на ноги и поворачиваясь, чтобы посмотреть, как Куроро делает то же самое, а затем направляется в ванную, они действительно были счастливы — настолько счастливы, насколько может быть более обычная пара, несмотря на безумный способ, которым они оказались вместе, или, казалось бы, непреодолимые препятствия между ними.