Ещё один шанс

      Мягкая трава необычного цвета приятно щекочет босые ступни. Легкий теплый ветерок нежно касается кожи, путаясь в волосах. В необычно голубом, словно подсвеченном неоном, небе летают диковинные птицы, у них странно вытянутое длинное тело и изумрудное оперение, и кажется, что летают они без помощи крыльев. Или это обман зрения? Как и пугающе огромные силуэты скал, словно парящие в воздухе и грозящие в любую минуту упасть на голову.       Но окружающий пейзаж меркнет, краски тускнеют, а очертания предметов расплываются, стоит на горизонте появиться Ему. Огромные черно-красные крылья с редкими пепельными пятнами, то тут, то там мелькающими в оперении. Угольно черная короткая челка, непослушным каскадом спадающая на лоб, вызывающая непреодолимое желание её поправить. Большие, сильные жилистые руки, прикосновение которых должно быть удивительно нежным, не иначе. И глаза. Черные. Глубокие. Изменчивые. Они пугают, заставляя хотеть немедленно сбежать, и манят до странного зуда на кончиках пальцев. Последнее желание всегда перевешивает. Шаг. Второй. И вот он уже совсем рядом — протяни руку и коснёшься. Но стоит только попытаться дотронуться, его образ, подернувшись сизой дымкой, растворяется в пространстве. Нервный взгляд по сторонам — его нигде нет. Образ, состоящий из множества паззлов, которые никак не собираются в цельную картинку, сколько не прикладывай сил, вновь исчез, оставив внутри странную пустоту. Хочется закричать, позвать, но имя, такое знакомое, родное, ускользает, прячась в тени нависающих скал. Внезапный удар. Резкая боль огненным цветком расцветает в груди, из которой торчит острое лезвие. Падение. Черные бездонные глаза, возникшие из сизой дымки, смотрят с сожалением и тоской. А голос, приносимый издалека участливым ветром, шепчет: «Прости».       Вики проснулась резко. Насквозь промокшая рубашка, смятая простынь и пересохшее, словно от жёсткого похмелья, горло. Видимо она опять кричала во сне. Хорошо, что у новой съемной квартиры толстые стены. Не то, что в приюте или в общежитии, где она жила первые два года учебы в колледже.       Нехотя выбравшись из влажного скомканного белья, она поплелась в ванную приводить себя в порядок, пока мысли унеслись в прошлое.       Её ночные кошмары, не дающие нормально поспать окружающим, не добавляли ей авторитета среди сверстников. Странная девчонка, не расстающаяся с альбомом и карандашом, а после — планшетом и стилусом, которые пестрели изображениями диковинных человекоподобных существ с крыльями, и так не вызывала ни у кого особого желания с ней подружиться, скорее уж — потренироваться в острословии и организации не всегда безобидных розыгрышей. А ночные «концерты» и вовсе перевели насмешки и подтрунивание в активную агрессию. Порой Вики не понимала, как вообще смогла дожить до выпуска из школы Приюта Святого Патрика. Детские годы, казавшиеся сплошной чередой бесконечных издевок и насмешек на фоне тоскливого одиночества, она старалась не вспоминать и никому о них не рассказывать, потому как никто её словам не верил, принимая их за желание ушлой сироты снискать к себе расположение через жалость. Подумаешь, буллинг сверстников, кто через него не проходил? И Вики бы согласилась с этим утверждением, как никто зная, что люди, хоть и бывают излишне жестоки, как правило внутри имеют «светлое» ядро, лучшие качества которого оставляют для близких, родственных душ, если бы не один нюанс.       В приюте, где она провела детство и юность, было не мало «группировок» по интересам и способностям, которые бы можно было охарактеризовать, как «стаи», была даже стая аутсайдеров — тех, кого отвергли остальные, — впрочем именно из них впоследствии выросли самые успешные члены общества, неизвестно, правда, насколько счастливые, но это уже другой вопрос. Её же отвергли даже они. Дети вокруг словно чувствовали в Вики угрозу, принадлежность другому миру, родство с тьмой, и пытались от нее избавиться. Она бы, возможно, горше страдала от своего статуса абсолютного изгоя, если бы не Другие.       Про себя она делила их на светлых и темных, по цвету крыльев, которые были у большинства. У некоторых имелись ещё и рога. Одни были прекрасны, другие поражали немыслимым уродством. Они ходили среди людей: иногда что-то нашёптывали на ухо, иногда разговаривали с ними, притворяясь прохожими или знакомыми. Но никто кроме нее их не видел. Порой, в моменты особенно остро вспыхивающего одиночества, Вики порывалась подойти к ним и рассказать о том, что может их видеть. Но что-то её всегда удерживало от этого поступка. Непреодолимое чувство, возможно, являющееся ничем иным как инстинктом самосохранения, который давал бесспорную уверенность, что стоит ей открыться, проявить себя, и она погибнет, при чем неважно перед кем она это сделает: перед светлыми или темными. Поэтому Вики приходилось коротать все дни в одиночестве, лавируя между жестокими розыгрышами сверстников, бесконечными придирками недолюбливающих её учителей и мучительными странными видениями, о которых никому нельзя было рассказывать, чтобы не загреметь в больницу для душевнобольных. Она чувствовала себя счастливой, лишь погружаясь в мир рисунков, где могла быть среди тех, с кем, несмотря ни на что, чувствовала свое родство.       Лишь однажды Вики допустила оплошность, выдав себя этим диковинным существам. В тот день на парапете крыши местной гостиницы — одного из самых высоких зданий в городе — она увидела парня. Он жил на соседней с приютом улице и часто, возвращаясь из школы, допоздна сидел в парке, через три скамейки от Вики, только чтобы не возвращаться домой, где почти каждый день дебоширил пьяный отчим. У любого, кто мало-мальски знал его историю и увидел бы парня у края крыши, наверняка мелькнула бы рационализирующая мысль, что он решил прекратить семейные издевательства самым кардинальным способом, но только не у Вики: двое рогатых, шепчущих что-то ему в уши, не оставляли сомнения в том, кто будет повинен в надвигающейся беде.       Ворвавшись на крышу с черного хода, Вики не стала разговаривать с загипнотизированно переступающим карниз парнем, а прямиком кинулась к рогатым. Прыгнув на спину одного из них, она применила удушающий захват, одновременно ударив второго между ног. Несмотря на женские черты, угадываемые во внешности обоих «уродцев», они оказались довольно сильными, с легкостью избавившись от неожиданной помехи. Однако цель Вики была достигнута: существа отвлеклись. Парень, с которого слетел морок, отскочил от края, и, ошалело глядя на странно подлетевшую в воздух девушку, упал в обморок. Рогатые, переглянувшись, исчезли. Парень выжил. А в жизни Вики начался очередной виток спирали проблем, к которым добавились выматывающие ночные кошмары. Непонятные расплывчатые образы пугали до дрожи, заставляя с криками вскакивать несколько раз за ночь, что дико раздражало и без того не слишком лояльных к ней сверстников и учителей.       Но за полгода до окончания школы все разом прекратилось. Вообще всё: жестокие шутки, придирки учителей, неудачи и проблемы. Нет, её не стали резко все любить, по-прежнему сторонились, но теперь если кто-то просто думал о том, чтобы косо на нее посмотреть, у них возникали серьезные неприятности. Как, например, история с поступлением в колледж: когда член приемной комиссии, посмеявшийся над неказистой, одетой в ношеную приютскую форму девчонкой, пришедшей подавать документы в один из самых дорогих и престижных учебных заведений, попал в аварию и покинул свой пост на ближайшие полтора года, а её на следующий день приняли чуть ли не с оркестром.       Учеба в Университете Райса давалась Вики легко. Преподаватели относились с уважением, хоть в нем и чувствовалась настороженность. Среди сокурсников же она прослыла ведьмой. Любой студент, кого не спроси, знал, что о Виктории Берни не стоит даже говорить ничего плохого вслух, или это может закончиться плачевно. Самые отчаянные пытались развеять глупую теорию, но всегда куда-то пропадали: переводились, отчислялись или попадали в больницу, не успев ничего сделать. Разумные же просто держались от нее подальше. Вики было не привыкать к одиночеству, она ему даже радовалась бы, если бы не одно «но». Пропали и странные существа. И это, почему-то, вызывало в ней странную глухую тоску.       А ещё прекратились кошмары. Точнее трансформировались. Во снах она стала видеть странного мужчину к крыльями, к которому стремилось все её существо, но она не могла ни дотронуться до него, ни позвать, хоть и кричала при этом наяву, срывая голос, ни запомнить, как он выглядел. После пробуждения с ней оставались лишь глаза, бездонные, черные, полные тоски, надежды и еще чего-то, от чего сладко сжималось сердце, и учащалось дыхание. Правда в конце каждого этого сна она всегда умирала, мучительно и болезненно, но ложась спать, словно феникс, возрождалась вновь.       Телефон прозвенел, когда Вики застегивала последнюю пуговицу платья.       — Я подъехал. Ты готова, красотка? — донеслось из трубки.       — Да-да, Дом, я уже собралась, — с готовностью ответила Вики.       — Прекрасно. Мне ещё нужно купить цветы, не то моя снежная королева не пустит меня в гримёрку.       Вики невольно улыбнулась. Шутки Доминика, администратора клуба Сириус, куда совсем недавно она устроилась на подработку барменом, неизменно поднимали настроение.       Её, студентку последнего курса, взяли на подмену Кэтрин, которая вскоре выходила замуж и собиралась уезжать в свадебное путешествие. Женихом Кэт оказался управляющий этого клуба — балагуристый ловелас Доминик, на первый взгляд производивший впечатление закоренелого холостяка. Однако, это впечатление оказалось обманчиво. Вообще все в этом клубе были очень странными, не от мира сего, и на поверку являлись гораздо лучше, чем можно было о них подумать, наверное, потому Вики там и понравилось. Чего только стоила сама Кэтрин, которая за свои двадцать три года пережила больше, чем некоторые люди за несколько жизней. Возможно, именно её необычность вызвала расположение Вики к ней, а может тот факт, что Кэт не шарахалась от нее как от прокаженной, и когда Вики осторожно намекнула, что видит странных существ, даже не особо удивилась, отметив, что тоже разговаривает со своей темной сущностью, и просто посоветовала сходить к психологу. Конечно, Вики имела ввиду немного другое, но тот факт, что девушка не выказала обычную в таких ситуациях неприязнь, стал причиной возникновения между ними приятельских отношений, и Кэт пригласила её на свое финальное выступление. Доминик же вызвался подвести её, так как Викина «старушка» была сейчас в ремонте. Поэтому, чтобы не задерживать парня, она оставила свои размышления на попозже, быстро надела обувь, и, замкнув квартиру, поспешила вниз.       Ледовое шоу, устроенное участниками отборочных испытаний приближающихся олимпийских игр было поистине эпичным. Фигуристки, являющиеся живыми воплощениями принцессы — лебедя, не катались по льду, они порхали над ним в прекрасном диковинном танце, словно яркие волшебные птицы, лишь изредка касаясь холодной опоры, чтоб, оттолкнувшись, вновь воспарить, блистая в свете радужных софитов. Фигуристы им ни в чем не уступали, стараясь быть надежной опорой для своих великолепных партнерш. Зрители в зале, не отрываясь, смотрели номера, провожая каждую пару громогласными аплодисментами.       И лишь седой старичок с резной тростью в восьмом ряду левого сектора не обращал внимание на происходящее на сцене. Можно было бы подумать, что он забрел сюда случайно, если бы не его абсолютно несоответствующий остальному образу хищный внимательный и даже опасный взгляд, который неотрывно следил за белокурой девушкой, сидящей на два ряда ниже него и с интересом смотрящей представление вместе со всеми.       Плюхнувшийся рядом и выронивший из большого полосатого стакана пару зерен попкорна на его бежевые брюки наглец заставил старичка резко развернуться, схватившись за трость. Надо сказать, что сделал он удивительно проворно для своего возраста. Но, взглянув на соседа, старик немного расслабился, возвращаясь в исходное положение.       — Мне вот интересно, долго ты еще собираешься таскаться за ней, расчищая ей путь в этой никчемной короткой земной жизни? — спросил, хрустя попкорном сосед.       Старик не ответил, а лишь презрительно скривив губы, покосился на хрустящее лакомство.       — Кто позволил тебе пронести сюда эту дрянь?       — А кто способен мне запретить? — спросил в свою очередь собеседник, подбросив и поймав ртом очередное распухшее зерно, и, проигнорировав испепеляющий взгляд, добавил. — Ты не ответил на вопрос: почему ты тянешь кота за яица, Мальбонте? Вики суждено умереть и попасть на Небеса. Она уже давно совершеннолетняя, так к чему этот цирк?       — Не твоего ума дело Люцифер. И вообще, почему Король Ада не на своем рабочем месте? Не помню, чтобы я освобождал тебя от обязанностей.       Демон закинул в рот еще жменю попкорна и, едва прожевав, ответил:       — Ты мне должен за того хмыря из приемной комиссии, которого мои бесы на два года упекли в больничку. Так что у меня законный выходной, Владыка.       Мальбонте сарказм не оценил, уточняя:       — Полтора. И ты тратишь законный выходной, чтобы следить за мной? — задал он встречный вопрос.       Люцифер фыркнул.       — Помилуй, Шепфамалум. На черта ты мне сдался? Мара попросила сводить ее на каток, вот мы и пришли сюда.       — Твоя дочь здесь? — беспокойство в голосе Мальбонте было почти осязаемым.       Он посмотрел в сторону Вики, но её на месте не оказалось. Нехорошее предчувствие разбуженным зверем заворочалось в груди. Подхватив трость, он слишком стремительно для своего костюмного образа двинулся в сторону выхода.       — Стой, ты куда собрался? — пробормотав себе под нос что-то невнятное, Люцифер поднялся, тяжело вздохнув, поставил на сиденье ведёрко с недоеденным попкорном, и двинулся следом.       Вики стояла у фургона мороженщика и ждала своей очереди. Номер Кэтрин и Тейта был фееричным. Пока всё ещё пребывающие в эйфории напарники, делились впечатлениями со своей группой поддержки, Вики решила сходить за любимым освежающим лакомством.       Вдруг кто-то толкнул ее в плечо. Едва удержав в руках сумку, Вики обернулась, чтобы сделать замечание, да так и замерла с открытым ртом.       — Ой, прости, я такая неуклюжая, — улыбаясь затараторила соседка по очереди, — Хотела заглянуть в витрину и не удержала равновесия. Я Ма… Мария. А ты?       Вики не ответила. Она просто таращилась на Ма… Марию, не веря своим глазам. С ней заговорила одна из них! Впервые. Вики моргнула, но морок не исчез. Темные крылья с костяными наконечниками, небольшие рожки торчащие из иссиня-черной шевелюры, лукавые глаза цвета крови.       — Ты говоришь со мной? — только и смогла произнести Вики.       — А почему я не должна… Постой! Так это Ты?       «Девушка», подпрыгивая, захлопала в ладоши, а потом, резко остановившись, схватила Вики за руку и потащила за собой.       — Как хорошо, что именно я тебя нашла. Представляешь, я просто пришла сюда с отцом? Он взял отгул, потому что я попросила купить мне коньки. Люблю лед, — таща ее за собой, тараторила без умолку темная — цвет глаз и крыльев не оставлял сомнений, — а тут как раз такое чудесное представление, вот я не удержалась и выклянчила, чтобы он привел меня сюда. А тут ты. У меня дьявольское чутье — мне так мама говорит. А вот отец согласен с дядей Малем…       Услышав это имя Вики вдруг остановилась как вкопанная.       — Маль, — прошептала она.       Что-то внутри болезненно сладко сжалось. Представившаяся Марией по инерции остановилась, но, не замечая заминки, лишь сильнее вцепилась в её руку и потащила дальше, продолжая щебетать.       — …что мне нужно больше заниматься, а не страдать ерундой, иначе я никогда не стану по настоящему сильной демоницей.       — Демоницей, — вновь прошептала Вики, ощущая себя в свободном падении очень высоко над землей, но предохранительное кольцо парашюта, тем не менее, она дергать не собиралась.       — А мне нравятся люди, поэтому я часто сбегаю на Землю, чтобы почитать их. И хоть все говорят, что это бесполезное занятие, я уверена что это не так, ведь именно я нашла тебя.       — Меня? — Вики пыталась переварить услышанное, но у нее катастрофически не получалось.       — Да, тебя.       Демоница вдруг остановилась. Оказалось, что абсолютно незаметно для Вики они забрались на верхний балкон прямо над катком.       — Думаю, он сам тебе все расскажет, — продолжала щебетать демоница, — но по праву находки, эта жатва принадлежит мне.       — Что?       Если в предыдущем каламбуре можно было выделить хоть одно рациональное зерно, то в конце Вики вообще перестала что-либо понимать.       — Скоро поймешь, — странно улыбнулась демоница. И пока Вики не успела задать очередной вопрос, с силой толкнула её в грудь. Не успев ни испугаться толком, ни за что либо схватиться, Вики полетела спиной вниз на лед с высоты почти шестого этажа.       Зрительские места были уже практически пусты, когда раздался жуткий пугающий хлопок. Кто-то закричал. На катке возле неестественно лежащего тела, под которым начало расползаться красное пятно, словно из ниоткуда возник старик. Он отбросил свою трость и наклонился к девушке, бережно обхватывая ее голову руками. Рядом также, будто из воздуха, появились еще двое: мужчина и девушка. Старик, гневно взглянув на последнюю, зло прошипел:       — Что ты наделала?       Девушка, закатив глаза, беспечно ответила:       — Помогла тебе, дядя Маль, это моя работа.       А мужчина добавил. — Идем, пора встречать её в другом месте.