Непутевый

Непутевый. Ласково, с придыханием и улыбкой на губах. Неслось вслед со всех сторон. Этот молодой кицуне – дух-хранитель всегда был таким. Не-пу-те-вым. С детской непосредственностью и беспечностью лез куда ни попадя, суя свой миленький, чуть вздернутый, любопытный носик во все щели, беспрестанно жужжал, подергивая не менее любопытными лисьими ушками, и вертелся как юла, помахивая пышным огненно-рыжим хвостом, и вечно всюду опаздывал, потом непременно виновато чеша в растрепанном затылке и алеюще улыбаясь – хотя, стоит отдать ему должное, ни разу тогда, когда кто-то в нем нуждался. И его любили. Любили все, без исключения, его подопечные – жители Конохи. Может быть, именно поэтому и любили. Это заводное солнышко с полосками-усиками на еще по-детски пухлых щеках невозможно было не любить. Стоило ему только появиться на улице их небольшой, но довольно процветающей деревеньки, и даже самое хмурое небо вмиг становилось выше и чище, а солнечный свет теплее и ярче. Обычные пичуги заливались столь мелодичной трелью, что завидовали и соловьи, трава густо зеленела, цветы принимались цвести как оголтелые… в общем, окружающая обстановка преображалась на глазах. А все благодаря Узумаки Наруто – прямому потомку древнего могущественного божества их краев. Девятихвостого Демона – Лиса. Юноша охранял Коноху вот уже две с половиной сотни лет, что для бессмертных по своей сути кицуне было просто смехотворным сроком, сменив на сем посту свою мать – Кушину. Что не смогла пережить гибель своего возлюбленного супруга – простого человека, Минато Намекадзе, и, попросив у сына прощения и благословив его на служение людям, добровольно последовала за ним в Вечность. Наруто не злился и не осуждал родителей – ни мать, ни отца, что оставили его в этом в большинстве случаев враждебном к таким, как он, – магическим существам и сиротам, к тому же, – мире одного. У него навсегда оставались воспоминания о них: теплые, светлые, родные; а еще все деревенские жители – его дело, его семья. Так что он не унывал и продолжал радовать их и радоваться жизни вместе с ними.       Только вот в последнее время, месяца два кряду, люди несколько обеспокоились происходящими с их непутевым хранителем метаморфозами – Наруто будто бы стал тускнеть, стираться, как старый карандашный набросок. Улыбка его поблекла и превратилась в столь редкую гостью на прежде пухлых и розовых, а ныне – тонких и мертвенно-бледных губах, что увидеть ее теперь почиталось за настоящее счастье. Его прежде сияющие золотые пряди, мягко, но беспорядочно обрамлявшие круглое загорелое личико, утратили весь свой здоровый блеск, превратившись в безжизненную жесткую солому. Глаза цвета самого лазурного летнего неба, отражавшегося в чистейшем горном озере, потемнели, разбавившись какой-то сизо-серой дымкой. Безупречная карамельная кожа побледнела и истончилась, став похожей на папиросную бумагу. Крепкое тело похудело и обессилело так явно, что прежде бывшее точно в пору дорогое шелковое кимоно, преподнесенное Наруто в дар на прошлое празднование дня восшествия его на пост хранителя, заметно висело на нем, словно на вешалке. - Ну и что же такое случилось с нашим драгоценным хранителем? – Собрались вечером на совет старейшины деревни. Долго спорили они, чуть до драки дело не довели, как вдруг встала со своего места самая молодая, но, несмотря на это, самая мудрая из них – Сенджу Цунаде, хлопнула ладонями по столу и припечатала хитро: - Да влюблен наш Непутевый, вот и все. - В кого? – ахнули мудрейшие. - Ведомо то лишь ему одному, – вздохнула Цунаде. – Полагаю только, что человек это чужой, пришлый. - И что же нам делать? - Постараться разузнать у Наруто имя его, а не сумеем, так самим догадаться… - А дальше? – перебил женщину самый въедливый из старейшин – Данзо. - А дальше сами разберутся, запечатаем их в Долине Завершения, коли достигнут они взаимопонимания, печать сама и спадет… - А коли нет? – вновь подал голос старик. - А коли нет, так и делать нам в Конохе больше нечего, ибо без хранителя жизнь не жизнь, а Наруто без того человека существовать не станет. - Непутевый… – вздохнули все разом и порешили на том, что следующим утром пошлют к кицуне подругу его вот уж несколько лет – Сакуру, чтобы узнала она у него все, что сможет, об этом, неведомом пока еще, избраннике. Только выяснилось, что дело гораздо сложнее, чем показалось Цунаде на первый взгляд. Хотя куда уж сложнее, фыркнула бы она, и так всю голову сломали – поди разбери их Непутевого…       Наруто встретил свою судьбу внезапно, на ежегодной ярмарке в соседней деревне, где гостил у своего друга Гаары, тоже кицуне, как раз два месяца назад. Но, как встретил внезапно, так и потерял из виду. Исчез возлюбленный, – а это оказался именно возлюбленный, – как сквозь землю провалился. Вот и затужил, занемог солнечный баламут. А уж когда узнали старейшины имя сего возлюбленного, за голову схватились – угораздило же Узумаки влюбиться в существо страшное, злое, гибельное…       Младшего сына Лорда вампиров – Учиху Саске, лютою ненавистью ненавидящего всех кицуне. Одно слово – Непутевый.