Королева Клинков

      —… Кап! Кап! Капли крови! Кап! Кап! На балконе! Снова раздался этот голос. Не выдержала девочка и поднялась на балкон. А там сидела ее кукла с черными волосами и красными глазами, ее фарфоровое лицо перекосила жуткая улыбка, а в руках у нее был окровавленный кухонный нож…       Сначала сказки, потом простые рассказы и наконец… Какие посиделки у костра без страшилок? Вспомнила все байки, что знала. И нагло выдала их за свои. Но завтра, наверное, язык будет болеть. Я за обе жизни столько не говорила, сколько за половину этой ночи.       — А ещё одну хотите? — вспомнив страшный анекдот, спросила я. Все ответили согласием. — Пошли как-то муж и жена на рынок, а там продавался чудесный ковер, и он им так понравился, что они решили его купить, несмотря на большую цену. Продавец же предупредил их, что ковер проклят. И вот, принесли они ковер домой и повесили его в спальне родителей. На следующее утро родители бесследно пропали. Но супруги решили, что просто ушли, потом объявятся. А ковер в свою спальню повесили. На следующее утро и они пропали. Старший сын забрал ковер к себе в комнату, а на утро его никто, так и не нашел. Пока брата не было, младшая сестра решила поиграть в его комнате, и оставила там свою куклу, а сама ушла спать в свою комнату. На утро слышит из комнаты брата чей-то незнакомый голос. Испугалась и вызвала Дозорных. Прибыли Дозорные прошли в комнату брата, слышат голос из-под ковра, приподнимают его, а там… Чёрт душит куклу и говорит: «Душу, душу её, а она не душится! Душу, душу её, а она не душится…»       Иногда я задавалась вопросом, с каких пор страшная сказка о Красной Шапочке переросла вот в это…       Многие побасенки, конечно, пришлось на местный лад рассказывать, благо, что Пушкин и Чуковский писали для межмировых читателей, но какая разница менты или дозорные. Как говорил мой папа: Все одно пид…кхем-кхем…в форме.       — Тебе бы книги писать, — проговорил Бен, выдыхая дым, отчего казалось, что он ёжик в тумане. Лаки кивнул, соглашаясь, но при этом не отрываясь от куска мяса.       — Ну я думала об этом, но…       — Куина, почему ты мне не рассказала раньше о том, что хочешь писать книги? — сведя брови к переносице и почему-то очень строго, что с бабой Машей не вязалось, спросила библиотекарь из Фууша.       — Ну как-то не представился случай, — только и ответила я. А если честно, не думала, что у меня что-то получится. Ведь здесь нет интернета и потому о писательских платформах можно забыть, а вот издательство… Я слышала, что там всегда такие завалы, что жалко становится всех кто в книгоиздание пошёл. Да и проволоки с печатью книги очень много. Эх, родной и любимый интернет.       — Так, что бы завтра — ты всё, что нам рассказала, записала, а я отнесу это в город, — приказала она мне. — У меня есть знакомый в издательстве, зная этого старого пройдоху, он ни за что не упустит такой возможности, как молодой талантливый писатель.       — Баба Маша, вы меня пугаете, — посмотрев на пенсионерку, проговорила я. — то ваши шуры-муры с каким-то пиратом, который до сих пор плавает, то знакомый в издательстве. Вы точно, просто пенсионер-библиотекарь? Потому что мне кажется или вы супер-агент на задании?       Словив подзатыльник, я поняла, что молчание золото, больно, блин. И ещё поняла, что не стоит недооценивать бабушек-божьих-одуванчиков-скромных-библиотекарей. Они очень опасны!       — Много будешь знать — рано состаришься, — проговорила бабушка Мария, совсем не по пенсионерки закидывая в себя порцию алкоголя. У меня чуть глаз не выкатился. Вот! Я же говорила, что они опасны!       — Ага, прям как вы, — от второго подзатыльника я увернулась, потому что печенью чуяла, что он больнее первого. — Баб Маш, а по голове бить нельзя, а то последнее отобьете.       — И как в такой маленькой девочке живёт столько сарказма? — я было хотела ответить и уже открыла рот, но… — Это был риторический вопрос.       После уже Шанкс начал рассказывать о своих приключениях и, кстати, рассказывал он не о недавних, то есть, где он капитан, а о тех приключениях, где он был юнгой Роджера. Я держала уши торчком, потому что мне кажется, что Эйсу это будет полезно послушать. Ну или он выслушает все это от меня как сказку.       — Ладно, детки, пойду я домой, такие посиделки уже не для таких старух, как я.       — Песок не потеряйте, — ляпнула, не подумав, но я ж не знала, что у бабы Маши, ещё есть порох в пороховницах. Завтра буду похожа на Микки Мауса. Два таких шара на голове, только у него-то уши, а у меня шишки. Блиииин… Больно.       — Я с вами, — Макино подскочила, но ее немного повело, благо не упала.       Когда гости из Фууша ушли, я буквально кожей почувствовала напряжение.       — Ну а теперь, можно и серьезно поговорить, — от веселого и разгильдяйского вида Шанкса не осталось и следа.       — Если хочешь изнасиловать, то сопротивляться не буду, — язык мой — враг мой. Из-за страха несу всякую хрень.       — Дура, — немного обиженно ответил Шанкс. — Я не об этом…       — Тогда о чем? — толпа матерых мужиков и малолетка у костра. Всякое может…       — Тебе ведь не двенадцать лет. И даже больше скажу. Ты не из Симоцуки. Хотя тело, возможно, и оттуда, но не ты. Ведь ты не Куина, верно?       Внезапно.       На некоторое время я выпала из реальности. Страх, отчаяние, даже гнев, а в последствии смирение. Ведь у меня было подозрение, что я не одна такая. Значит либо кто-то из ребят Шанкса такой же, как и я, залётный, либо он встречал такого как я. И на какой-нибудь Мухе Цокотухе спалилась, вот зуб даю.       — Допустим…       — Кто ты?       — Кто я уже — не имеет значения. Теперь я Куина, — глубокий вдох и я сгорбилась уныло и обреченно уставившись в огонь. — Ты прав. На чем я спалилась?       — На Катюше, — со смешком ответил Шанкс. — Я когда с Роджером плавал был знаком с таким же как ты, он так же попал в наш мир в погибающее тело. — кивком головы, рыжий указал на отрезанную прядь в моей шевелюре. — И пел эту песню и Калинку тоже.       Зарубку на память. Русские-народные песни больше не орем. Переходим на группу «Порнофильмы».       — Ясно. И что теперь?       Спалилась ещё в самом начале. И ведь даже и не почуяла подвоха.       — Вступай в мою команду.       А… что?