***
На следующий день они, можно сказать, переезжают на второй этаж, во вторую комнату, дабы Феликс больше не думал выпрыгивать из окон. Весь следующий день Чан лечит Феликса от кашля, параллельно с этим приучая его к регулярному принятию каких-то таблеток, некоторые из которых, по словам врача, должны как раз таки помочь младшему справиться с гипертонией (Феликса забавляет тот факт, что Крис обещал ему всего лишь одну универсальную таблетку). Главное, как отметил Крис, это чтобы Феликс не забывал принимать их строго каждый день. Честно говоря, это было практически единственным, что Чан говорил Феликсу, не считая тех моментов, когда он звал его к столу или проверял его самочувствие, поэтому в первый день мальчик чувствовал себя совсем не в своей тарелке. Видимо, Кристофер был настолько зол, когда они стояли у магазина, что всё-таки решил бойкотировать мальчика и сводить всё диалоги к минимуму. И самое ужасное, что на Феликсе это уже работало. Он на самом деле начинал чувствовать себя провинившимся, ведь ему теперь необходимо не просто обычное и элементарное общение с человеком, а непосредственный контакт именно с Чаном. Тем не менее время нужно было как-то коротать, так что Феликс воспользовался личной библиотекой родителей Чана (после всё такого же мучительно немого кивка старшего), в которой было немало произведений на английском, и устроился в их комнате, где просидел практически весь день. Сам Чан находился в гостиной и что-то печатал на ноутбуке или, судя по иногда вмешивающимся в мысли Ли монологам из соседней комнаты, созванивался с кем-то. Вечером Феликса ждал безмолвный ужин, за которым Чан не проронил ни слова, всё так же смотря в компьютер и (вполне успешно) управлял вилкой с наколотыми на неё макаронами, как если бы это было бы прямым продолжением вчерашнего вечера. Однако оно им всё таки не стало. После того, как Феликс доел свою порцию, он посчитал, что делать ему здесь больше нечего, и уже было собрался выходить из-за стола, как вдруг Чан тихо попросил его остаться, и мальчик, ненадолго застыв с тарелкой в руках, сел обратно. Крис печатал что-то ещё около минуты и, в конечном итоге, нажав кнопку «enter» ознаменовал конец своей работы. — Подойди ко мне, — сказал он, закрывая компьютер и поворачиваясь всем телом в сторону подходившего к нему Ли. — Как твоё горло? — он звучит всё также тихо и серьёзно, когда поднимает руки к лицу Феликса и кладёт их ему на щёки, как делал это у него дома, когда проверял температуру. — Почти не болит. — Это радует, Феликс, — отвечает тот и, кажется, собирается что-то добавить, как Феликс перебивает его, смотря при этом на него как-то загнанно и смущённо. — Можешь меня не наказывать? Пожалуйста… — мальчик хотел бы ещё и положить свои руки поверх рук Чана, однако вовремя себя остановил, подумав, что он может быть слишком навязчивым. — Хм... Почему это я должен тебя не наказывать? — Н-ну… — у Феликс пульс подскочил от того, как строго сейчас смотрел на него Крис, даже не смотря на, что он сидел и смотрел снизу вверх; он всё равно имел полную власть над Ли. Мальчик запнулся и отвёл взгляд в сторону, растеряв всю свою смелость. — Ну? — напоминает старший. — Я не знаю, — тихо отвечает Феликс, еле заметно пожимая плечами. — Вот и я о том же, — Крис спускается руками к талии младшего и начинает играться пальцами с резинкой пижамных штанов, небрежно спрашивая. — Это все твои вопросы? — Угу. Чан останавливает диалог на этом, притягивает Феликса за бедра к себе и начинает развязывать узелок на штанах младшего, который от переживаний боязливо смотрит на Кристофера, всеми силами сдерживая себя от того, чтобы убежать из комнаты или хотя бы попытаться ещё раз остановить старшего. Крис стягивает с мальчика штаны, жадно смотря на открывающийся ему вид стройных ног Ли и после переводя строгий взгляд на Феликса. — Ложись на стол, — Феликс, неправильно поняв, садится на стол лицом к вставшему Кристоферу, который, вздохнув, спешит его исправить. — Нет, малыш. Ты должен лежать на животе. Феликс краснеет и обреченно сводит брови, приоткрывая рот. Что-то это ему напоминает. Он переводит боязливый взгляд на Чана и спрашивает, будто специально тянет время: — У нас будет… секс? Чан вскидывает брови. — О, нет. Секс это что-то приятное, Ликси, а наказание не может быть приятным. Давай, переворачивайся. Феликс медленно слезает со стола и наконец нагибается над ним, пребывая в абсолютном неведении относительно того, что происходит и будет происходить дальше. Это волнует и одновременно стыдит его до такой степени, что в его горле встаёт ком, а дышать становится тяжелее (все признаки начинающегося плача). Ли чувствует, как старший приспускает его боксеры, немного поглаживая ладонью ягодицы. Вдруг он наносит быстрый и звонкий удар ладонью по мягкой коже, следом за которым слышится вскрик Феликса, который тут же подтягивает ноги и пытается отползти от Чана. — Не надо! — Феликсу сейчас так стыдно, что его всё-таки прорывает на слёзы. Ему безумно стыдно, что его сейчас наказывают прямо как ребёнка, и это кажется даже хуже, чем если бы у них и правда был бы секс. — Чш-ш, малыш, вернись на место, — Крис, не дожидаясь, когда Феликс выполнит его просьбу, сам придвигает его ближе к себе. — Даже не думай устраивать истерики, — говорит он, видя как младший вытирает руками мокрые щёки, — давай, ещё девять. — Нет, я не хочу. Пожалуйста, можно-… — Мне не важно, что ты сейчас хочешь, а что не хочешь, Феликс. Это твоё наказание, и ты слишком избалован, если думаешь, что я его как-то изменю. — Но Чан, я не могу т-… — его снова перебивают, но на этот раз ещё одним шлепком. — Кажется, мы с тобой договаривались насчёт того, как ты должен меня называть? Феликс даже не хочет вспоминать той сцены в мотеле. Почему-то он надеялся, что это какая-то шутка. — Я не помню, — лжёт Феликс, пряча лицо в сложенных на столе руках. — Помнишь, милый. — Нет… Чан снова шлёпает его, после чего, словно волк над жертвой, нагибается над Феликсом и шепчет ему: — Почему ты такой упрямый? Если ты так продолжишь, я увеличу количество ударов вдвое. Ох, нет, это точно не то, чего бы хотел сейчас Феликс. Он плотно сжимает губы и хлюпает носом, собираясь с мыслями и формулируя то, что от него хочет услышать строгий и настойчивый Чан. — Не надо… не надо, папочка. После того, как эти долгожданные слова слетают с солёных от слёз губ младшего, Кристофер выпрямляется и довольным тоном отвечает, нежно поглаживая Ли по спине через ткань свитера: — Молодец, милый. Это именно то, что я от тебя и хотел услышать, — Феликс облегчённо выдыхает, однако из-за стыда и обиды, сжимающих его сердце, выдох получается у него тяжелым и прерывистым. — Хорошо, я не буду увеличивать число ударов. В таком случае тебе осталось выдержать ещё восемь, — Феликсу абсолютно плевать на то, сколько ещё осталось, ему главное, чтобы они закончились как можно быстрее и он перестал чувствовать себя так оскорблённо и униженно.***
Когда Крис в последний раз наносит удар, Феликс уже лежит с опущенной головой и с зажмуренными глазами. — Всё, можешь вставать и одеваться, — говорит спокойно врач, помогая Феликсу одеться. Но стоит младшему выпрямиться, как его тут же клонит в сторону, и он быстро опирается на стол, дабы не упасть. За этим слышится обеспокоенный голос Чана. — Голова кружится?... — через несколько секунд более внимательного осмотра, Бан добавляет. — Опять кровь пошла… Ли чувствует как сильная рука подводит его за предплечье к стулу, так, чтобы мальчик смог сесть. Наверное он бы сейчас снова упал в обморок, если бы не жгучая боль от ударов на ягодицах, которая немного приводит его в чувства. — Я сейчас принесу воды, — говорит Чан, между делом открывая крышку компьютера, чтобы зачем-то посмотреть на время. Он уходит на кухню и возвращается со стаканом воды и блистерами со знакомыми Феликсу таблетками (одни из тех, которые мальчик обречён пить каждый день). Вручив ему стакан воды, Чан выдавливает три таблетки и вручает их Феликсу; после того, как тот запивает их все, старший разочарованно и так между делом добавляет: — Смотри, что ты со свитером сделал, Ликси. Феликс взволнованно смотрит сначала на свою грудь, а когда Чан несильно дергает его за рукав, показывая, куда ему надо смотреть, переводит взгляд на белые рукава свитера, на одном из которых оказывается несколько красных пятен, которые наверняка появились там, когда Феликс прятался от всемирного позора. — Блин, прости… — тихо и немного хрипло извиняется Ли. — Ничего страшного, малыш, мне стоило позаботиться о том, чтобы ты ничего не запачкал. Я ведь думал, что так может произойти, — он опускает одну руку на голову Феликса, начиная нежно поглаживать его волосы. — Завтра или послезавтра отнесу в химчистку. Он крепко обнимает мальчика одной рукой и целует в макушку, так что Феликс чувствует ещё не выветрившийся запах одеколона старшего. Крис сейчас кажется необычайно заботливым по сравнению с тем, каким он был несколько минут назад. Честно, таким он нравится Феликсу гораздо больше. — Люблю тебя, милый. Феликс не может сдержать того тепла и радости, которые он испытывает при виде такого заботливого старшего. Он, сам того не осознавая, хочет угодить ему, поэтому говорит: — И я тебя, — он делает паузу, — папочка. Сразу же слышится довольный вздох старшего, который только крепче обнимает Феликса. — Пошли в кровать. Я думаю, ты очень устал. В этот вечер Феликс вновь засыпал с обнимающим его со спины старшим, что не казалось теперь таким уж странным.
***
На следующее утро Феликс проснулся от того, что дверца шкафа, в котором хранилась одежда, громко скрипнула, когда Чан, одетый в белую рубашку и официальные брюки, попытался её аккуратно закрыть. — Чан? — хрипло говорит сонный Ли, разворачиваясь к старшему лицом. — Ты куда? — Доброе утро, Ликси, — отвечает Крис, — прости, что разбудил. — Ничего. Ты куда? — Мне нужно съездить в одно место. Я вернусь через пару часов. Можешь ещё поспать и не забудь выпить таблетки. — Хорошо… Чан возвращается к часу. К тому моменту Феликс уже встал и спустился на кухню, где сразу же наткнулся на листочек с написанными на нем названиями таблеток, которые он должен принять, и их количество. Надо сказать, в тот момент он чувствовал себя далеко не на всё десять баллов; ему пришлось скинуть где-то два или три балла из-за легкого головокружения и тошноты. Приняв все таблетки по инструкции, мальчик осторожно заглянул в холодильник, где увидел незнакомые марки здешних продуктов. Тем не менее ему не составило какого-либо труда отыскать лоток с яйцами, после чего он принялся за готовку своего позднего завтрака. Феликс слышит, как Крис проходит в гостиную, где оставляет свой рюкзак, после чего он появляется на кухне. — Можешь меня поздравить: меня приняли в здешнюю больницу, и с понедельника я выхожу на работу. — Поздравляю, — спокойно говорит Феликс. Теперь ясно, чем Крис занимался всё это время. Старший подходит к нему со спины и расслабленно кладёт руки на плечи, начиная их разминать. На удивление самого Ли, это действие уже не заставляет его пугаться и чувствовать себя странно. — Как твоё самочувствие? — Феликс, услышав этот вопрос, сглатывает, проверяя, есть ли какие-нибудь болевые ощущения в районе горла и отвечает: — Ну, горло уже не болит. — А после вчерашнего? Мальчик краснеет, вспоминая вчерашний вечер. — Всё в порядке… Голова до завтрака болела и всё. — Ты про таблетки не забыл? — Нет. — Тогда очень вероятно, что твой организм уже привыкает к ним, а потому тебе ни в коем случае нельзя пропускать их приём. Иначе может начаться сильная мигрень. Феликс понимающе кивает, пока Крис продолжает мять его мышцы. — Между прочим, это значит, что ты становишься сильнее и можешь справляться с физическими нагрузками. Кстати, ты так и не начал заниматься каким-нибудь спортом, как я тебя просил? — Эм… — мальчик смутно помнит, но кажется, да, старший и правда ему когда-то говорил об этом, — нет. У меня времени не было. — Хм, — вздыхает Чан, выдерживая интригующую паузу, — ну, тогда нам пора это исправлять, — вдруг он подхватывает его со стула и несёт к лестнице на второй этаж. Феликс тем временем испуганно сжимается на руках старшего и невольно обнимает его, боясь, что может упасть, что не может не радовать Кристофера, который не спешит опускать младшего на пол даже тогда, когда ему приходится открывать дверь в комнату; вместо этого он пользуется лишь своей ногой. Войдя в комнату, он опускает Феликса на кровать и целует в губы, накрывая одной рукой его макушку, а другой дотягиваясь до тумбочки, откуда достаёт пузырёк со смазкой, завидя которую, маленький Феликс прерывисто вздыхает, прекрасно зная о её предназначении. — Только умоляю, — между поцелуями говорит Чан, — без истерик. — Я постараюсь… Кристофер давит младшему на плечи, заставляя лечь на подушки, и сам оказывается сверху. Он помогает Феликсу снять штаны и боксеры, после чего вновь напирает на него с бесконечными поцелуями в шею и щёки, тем самым вызывая нескончаемую волну мурашек на теле Ли. — Раздвинь ноги, — шепчет Крис, помогая смущающемуся Феликсу устроиться получше и исполнить сказанное старшим. Он открывает баночку со смазкой и, вылив немного на пальцы, касается напряжённого сфинктера, не сводя глаз со вздрогнувшего мальчика. — Не бойся. Тебе будет очень приятно. Ли сглатывает, тут же смущаясь того, как киношно и забавно это действие могло выглядеть в сложившейся ситуации. Несмотря на страх и волнение, держащие его тело в напряжении уже не первый день, Феликс не спешит вырываться и бежать, как делал это раньше. Теперь же ему хочется верить этим успокаивающим словам старшего, что всё будет хорошо; их было сказано так много, что Феликс не может не начать в них верить, однако он всё равно боязливо жмурится и сгибает ноги в коленях, когда Крис проталкивает один палец глубже. Он шепчет что-то успокаивающее, и Феликс, пусть и сидит с закрытыми глазами, всё равно слышит в голосе старшего улыбку. Через какое-то время Ли понимает, что какое-то неожиданное и тем не менее сладкое возбуждение рождается внизу живота, и Феликс немного елозит на месте, то ли пытаясь ещё больше насадиться и получить больше этого экзотичного для него удовольствия, то ли наоборот стараясь отдалиться от старшего. Когда же Крис добавляет второй палец, Феликс вдруг резко отстраняется. — Ты чего, милый? — спрашивает спокойно Чан. — Я… мне было неприятно, — тихо признается мальчик. — Потерпи. Я помню о том, что ты очень чувствительный, — Феликс коротко кивает. — Можешь обнять меня. Это было сейчас нелишним. Феликсу и впрямь становится чуть легче, стоит его рукам коснуться плеч мужчины. Чан тем временем снова делает попытку добавить второй палец, что на этот раз удаётся сделать без недовольных стонов Ли. Выждав десяток секунд, Крис начинает медленно двигать пальцами, терпеливо растягивая Феликса. Где-то в течение минуты мальчик привыкает к новым ощущениям, однако стоит старшему только задеть простату, Феликс ахает и на секунду забывает как дышать. А как только статичное давление на чувствительную точку усиливается (явно чтобы насладиться яркостью эмоций младшего), Феликс как-то недовольно и немного испуганно стонет, сжимая и щёлкая пальцами ног. — Ликси, — он обращает его внимание на себя, больше не касаясь его простаты, а лишь продолжая медленно растягивать дырочку, — если почувствуешь, что скоро кончишь, предупреди меня об этом. Хорошо? — Угу… — Ответь нормально. Феликс отводит взгляд в сторону, опять сглатывая, пока Крис выжидающе смотрит на него, прекрасно зная, что мальчик понимает, что конкретно он должен сейчас сказать. — Хорошо… папочка. Бан улыбается и целует его в щеку. Когда с растяжкой по мнению Кристофера было достаточно, он начал раздеваться. Это на самом деле было зрелищем, ведь Феликс ещё никогда не видел старшего без одежды. В глубине души ему было интересно рассмотреть Чана, однако он не был уверен, что старший разрешит ему так явно пялиться на него во время раздевания, да и в процессе соития в принципе тоже, так что Ли просто лежал с повернутой в сторону тумбочки головой, напряженно рассматривая интересные природные рисунки на дереве. Он слышит характерный тихий смешок, который Крис издает, когда улыбается, а после старший говорит: — Мне нравится, что ты такой скромный, но сейчас в этом нет необходимости. Ты можешь смотреть на меня. Феликсу хватает одной секунды, чтобы быстро метнуть свой взгляд в сторону старшего и быстро отвести. Кажется, Чан упоминал когда-то, что посещает тренажёрный зал, и, признаться, Феликс не один раз замечал плоды его стараний в виде достаточно четких очертаний мышц под тканью его одежды, но, тем не менее видеть всё это наяву оказывается для него новой волной стресса. Но Кристофера это, очевидно, никак не волнует (даже нравится), и он вновь лезет к нему с поцелуями, сидя на кровати уже обнажённый. Мальчик успевает заметить и даже бегло рассмотреть немаленький член Бана, прежде чем вид ему перекрывает лицо старшего, который его целовал, однако его очертания ярко отпечатываются на коре глазного яблока, и Ли вновь переживает пару сильных ударов собственного сердца, после чего его настигает даже какой-то стыд и зависть, свойственные всем парням. Феликс невольно стонет и вздрагивает, когда чувствует, как головка члена старшего давит на его проход. Забавно, что мысль о том, что это неизбежно, доходит и по-настоящему шокирует его только сейчас. Это как брать кровь из вены: страшно и неприятно, однако нужно, поэтому Ли просто старается расслабиться. Как только ствол входит на пару сантиметров, Феликс тихо-тихо стонет, смотря в потолок, куда-то рядом с головой нависшего над ним старшего мужчины. Когда Бан оказывается внутри примерно на половину и продолжительный стон Феликса приобретает более недовольное звучание, Крис замирает. — Как ты себя чувствуешь, сладкий? — с волнением (радостным предвкушением чего-то безумно приятного и давно желанного) интересуется Кристофер. — Я… это странно. — Расскажи, — Феликс непонимающе глядит на старшего. — Опиши всё, что чувствуешь. Феликс искренне не понимает этой просьбы. Что он должен говорить во время секса? — Зачем? — Так интереснее, милый. Ли сглатывает, однако протестовать ему сейчас бессмысленно. Он уже понял, что если Крис чего-то хочет, он будет непреклонен и добьётся этого в любом случае. — Мх… я, — он что-то тихо мычит, прежде чем ему удаётся внятно рассказать, что он ощущает. — У меня очень сильно стучит сердце и… я… наверное, я переживаю, — он делает паузу. — Это всё. Крис вскидывает брови. — Да ну? Прям всё? Ты даже ничего не скажешь о том, как широко растягивается твоя дырочка, когда я вхожу в тебя? А о том, как сильно ты сейчас возбужден? Феликс, казалось, краснеет ещё сильнее, чем до этого, ведь слышать такие грязные и откровенные слова ему приходится впервые. И это, на самом деле, возбуждает покруче любого порно, пусть Феликс и ни за что не признает этого, однако его дернувшийся член явно говорит куда больше, чем его рот. — Хватит, Чан, не говори так, — молит младший, прижимая руки к лицу. — «Чан»? Мальчик снова вздыхает, зная, где ошибся. — Папочка… папочка, не говори так, пожалуйста. — Но тебе ведь понравилось, не так ли, малыш? Убери руки от лица. Феликс, опустив руки, смотрит в сторону и как-то жалко всхлипывает. — Меня это смущает. Почему нельзя заниматься этим в тишине? — на что Крис спокойно отвечает, мягко повернув лицо мальчика к себе: — Потому что я хочу тебя испортить. Я благодарен Миссис Ли за то, каким правильным и хорошим ей удалось тебя воспитать, но мне хочется, чтобы со мной ты раскрывался и с других сторон. Ты же не думаешь, что тихий секс в миссионерской позе будет таким же волнительным как то, что происходит сейчас? — Феликс кивает. — Ну вот. Так что, пожалуйста, говори всё, что придёт в голову. Вздохнув, Феликс начинает невольно кусать губы, думая, что же такое он может сказать. Тем временем Крис снова двигается в нём, заполняя собой ещё больше пространства и вызывая у младшего новый продолжительный стон. Вдруг он практически вскрикивает, широко открывая рот и замирая. — Господи! — Что это было? — подталкивая Феликса к разговору, задаёт навязчивый вопрос Чан. — Я… м-мне было очень приятно, когда ты т-там прошёлся… сейчас, — Крис повторяет это движение, и Феликс снова громко стонет.— Опять! — Молодец, видишь, как у тебя хорошо получается, — прокомментировал Чан последние реплики Ли. — Я предлагаю нам с тобой немного поменяться местами. Давай ты сядешь сейчас сверху на меня? — Феликс пожимает плечами, смотря на старшего с всё ещё открытым ртом, что казалось милым. Вряд-ли он на самом деле имеет право выбора. Чан ненадолго вышел из младшего и лёг рядом, пока Феликс кое-как садился и перебрасывал ногу через живот мужчины, чтобы оказаться на нём сверху. Открывшийся ему вид представляет из себя на редкость растрепанного и покрасневшего Кристофера (который всё равно умудрялся выглядеть вменяемым и собранным) с жадным взглядом и протянутыми к талии мальчика руками. Феликс немного покачивается, прижав ладонь к щеке — у него вновь кружилась голова. — Чшш, малыш, — Чан очень быстро это заметил. — Тебе надо немного прийти в себя, а то ты опять отключишься. Кивнув, младший глубоко вдыхает, пока старший терпеливо гладит его бёдра. Когда Феликс кивает, Чан снова его направляет: — Теперь попробуй сесть на меня. — Угу… — мальчик выпрямляется, легонько касаясь пальцами груди старшего (и то он тактично старался не трогать его тело без надобности), и осторожно-осторожно старается насадиться на эрекцию старшего, который любезно придерживает её, дабы Феликс мог без проблем это сделать. На этот раз член входит легче в растянутый проход несмотря на смену положения, так что Феликс очень скоро касается внутренней стороной бёдер мягкой кожи живота Кристофера. — Молодец. Ты очень хороший и послушный мальчик, ты меня радуешь. Теперь начинай двигаться. Постарайся садиться аккуратно, а вставать не слишком быстро, чтобы мой член не выскальзывал. — Хорошо… — на самом деле Феликс благодарен за эти советы от старшего, потому что без них он бы точно выглядел как слепой котёнок и наделал бы немало глупостей. Он приподнимается и тут же опускается, ещё не войдя во вкус, но определённо чувствуя приятное давление ствола совсем-совсем рядом с его чувствительной точкой. Он уже заметил, что если поднимется ещё раз и опуститься под немного другим углом, то головка члена пройдёт точно по ней. Одной только мысли об этом хватает, чтобы ему пришлось ощутить приятную волну, которую испытывает обычно перед оргазмом; он знает, что он очень близко, поэтому он вовремя вспоминает о просьбе старшего. — Папочка, — зовёт Ли, — я… мх, я, кажется, скоро, — он неловко смотрит на Бана, который вскидывает брови, намекая ему, чтобы тот не стеснялся, — я с-скоро могу… кончить, — он тихо добавляет, будто оправдываясь. — Ты просто просил сказать тебе об этом. — Да, я помню, милый. Молодец. Теперь я хочу, чтобы ты продолжал движения вверх-вниз и делал это быстро, — Феликс кивает, но тут же обращает непонимающий взгляд в сторону врача, когда видит, как его рука обхватывает ствол Ли у основания. — Я прекрасно вижу, что у тебя ужасная выдержка, ведь с того момента, как я вошёл в тебя, не пришло и пяти минут, а ты уже близок к краю. Так что без моей помощи ты просто не справишься и кончишь слишком быстро. По лицу мальчика видно, что такого развития событий он не ожидал. После упрека Кристофера в том, что у него плохая выдержка, Феликс выглядит очень обиженным и оскорблённым, однако пытаясь это скрыть, ведь, как говорится, на правду не обижаются. Как никак, с учетом его гиперчувствительности оргазм и правда настигает его до неприличия рано. Ли старается двигаться быстрее, чтобы помочь старшему дойти до своего пика, в то время как Бан всё ещё крепко сжимает основание его члена, держа на расстоянии от желанного оргазма. И долго в таком состоянии Феликс пребывать не может. Находясь в некотором бреду и невменяемом состоянии, мальчик, останавливается, начинает ныть и жалостливо смотреть на мужчину. — Может… ты всё-таки уберешь руку? — Нет, Ликси, — мягко говорит Бан. — Поверь мне, тебе это необходимо. — Но папочка… — снова молит Феликс, после вздрагивая от того, что то смущающее его прозвище само сорвалось с его губ. — Мне неудобно так, я не хочу так. Пожалуйста… — он настолько ошеломлен и нетерпелив, что готов расплакаться от нужды. — Какой ты избалованный. Я думал, что ты хороший мальчик и потерпишь немного, пока твой папочка не будет готов к тому, чтобы кончить в тебя, — Феликс всхлипывает, будучи слишком напряженным и неудовлетворенным отказом. — Не надо плакать, малыш. Я в любом случае не оставлю тебя без оргазма, тебе просто нужно набраться терпения. Когда я тебе скажу, что я разрешаю тебе кончить, ты получишь то, что хочешь... Воодушевленный Феликс вытирает маленькие слезинки, стараясь отвлечься от неудобного чувства, и продолжает двигаться на члене Кристофера. Это длится несколько минут, прежде чем Феликс замечает появляющееся на лице Чана наслаждение и нарастающее с каждым движением по твердому стволу нетерпение. Видно, что он близко. Ещё через какое-то время мужчина тянет младшего одной рукой на себя и сам уже начинает вскидывать бёдра, всё ещё не давая Феликсу кончить. Чан постепенно ускоряется и в погоне за скорым оргазмом переворачивает их, вновь оказываясь сверху. Он жадно целует мальчика, иногда покусывая его кожу на шее и ключицах и оставляя пару засосов. Наконец он отпускает член громко стонущего в такт бешеным толчкам младшего и в пылу любовной страсти с придыханием шепчет ему: — Как же я тебя обожаю, Господи боже… ты доставляешь мне удовольствие одним своим существованием. Давай, я разрешаю тебе. Феликс громко стонет, изливаясь себе на живот и рефлекторно сжимаясь вокруг члена внутри себя, что только доводит мужчину до края, так что кончают они практически одновременно. Феликс чувствует, как в нем пульсирует горячий ствол старшего, пока сперма заполняет его нутро. Спустя секунд тридцать Чан наконец валится рядом с мальчиком. После долгожданной разрядки на Феликса вдруг накатывает такая сильная грусть и тоска, что ему приходится крепко стиснуть губы, дабы из него не вырвался громкий плач. Он мычит, жмурясь и вытирая глаза от вновь подступившей к ним влаги, когда Крис поворачивается к нему и обеспокоенно спрашивает: — Ты в порядке? Малыш? — Феликс не может ответить, ведь вряд ли от него можно будет услышать что-то помимо рёва, как только он откроет рот. Похоже напряжение, которое он испытывал всю последнюю неделю, наконец-то отпустило его и его чувства смогли вырваться на волю. — Ликси, всё хорошо? У тебя что-то болит, малыш? — Ли отрицательно мычит. — Что тогда случилось? Феликс снова мычит, стараясь внятно ответить. — Мм… я.. я-я н-не… — однако всё же он срывается, начиная громко-громко плакать. Чан не стал его допытывать, завернув в одеяло и положив его так, чтобы его голова лежала на груди старшего. Он стал успокаивающе гладить мальчика по волосам, пока тот просто ревел, закрывая лицо частью одеяла. Тогда Феликс пришёл в себя только вечером, после того как заснул у Чана на груди, а проснулся уже один, чувствуя приятный запах с кухни.
***
В понедельник Чан уехал в больницу. За выходные он успел достать мальчику ещё несколько интересных книг, а также написал шпаргалку по навигации в телевизоре, чтобы Феликс смог посмотреть что-нибудь в отсутствии старшего. В тот день Феликс заснул в комнате, а когда проснулся, на часах было около восьми. Он повалялся какое-то время в кровати, приходя в себя после продолжительного сна, когда вдруг услышал приглушённый диалог с первого этажа. Он широко распахивает глаза, догадываясь, что в доме сейчас есть кто-то помимо него с Чаном. Его сердце забилось быстрее. Феликс осторожно встаёт с кровати и идёт к двери. Выйдя в коридор он медленно двигается в сторону лестницы, по которой спускается до последней ступеньки и совсем чуть-чуть выглядывает из-за угла, смотря на кухню. На ней за столом сидел Кристофер и незнакомый Феликсу мужчина, увидев которого Ли еле сдерживает себя от того, чтобы выбежать к нему и начать кричать «Помогите!». На нем была коричневая форма, а на плече можно было разглядеть герб с надписью «police». Загвоздка была лишь в том, что оба мужчины что-то спокойно и иногда посмеиваясь обсуждали друг с другом на французском, рассматривая какие-то бумаги и документы, разложенные на столе, и периодически отпивая из кружек чай.