We don't talk anymore

      Противная трель будильника вырывает меня из беспокойного сна. На часах только восемь утра. Отлично, Макс, спать по четыре часа в сутки — ахуительная идея, ничего не скажешь. Подобный режим я соблюдаю около года, может, чуть меньше. Меня передергивает от недосыпа, но спать дольше я не могу: дела стаи не ждут.              Заправляю холодную постель, принимаю душ, готовлю завтрак, завтракаю, одеваюсь и уезжаю прочь из квартиры — все это проделываю на автомате, ни на секунду не задумываясь. Кажись, в эти моменты в моей голове тотальная пустота.       Бывало ли у вас чувство, когда вы что-либо делаете и, закончив действие, даже не помните, как оно совершалось? У меня да: сегодня, вчера, пару лет назад, даже возможно завтра будет, потому что плевать; плевать я хотел с высокой колокольни на эту гребаную жизнь. Жизнь без моего героя.       Еду по пустой трассе и мыслями возвращаюсь к ней. Ее запах, прикосновения, голос, смех, глаза — все помню. Все! Каждую мелочь, каждую деталь. Сжимаю руль так, что костяшки начинают белеть, а нога вдавливает педаль газа до упора. Не могу вынести, не получается, не хочется.       Упускаю момент, как уже оказываюсь в доме стаи. Паркуюсь и выхожу на свежий воздух, дабы перевести дыхание. Опять-таки, одним из побочных эффектов нашего разрыва — приступы агрессии, также объяснимые моим животным началом.       — Макс, ты приехал! — в мои объятия из неоткуда бросается Шон, — я уж думал, ты не появишься.       — Разве я мог не приехать? — да, даже очень этого хотел, однако прятаться от жизни никак не получалось, — У нас гости?       Вопрос, скорее, риторический, так как вдалеке уже виднелась рыжеволосая девица, явно вышедшая встречать меня. От этой мысли мое лицо искривило так, словно я лимон целиком зажевал.       — Да, Обье приехали.       — Всей стаей?       — Почти, то есть, только Саманта.       — Блять! — вырывается из меня, и я тут же вспоминаю, что со мной Шон, которому явно не следует повторять за своим непутевым дядей. Перевожу красноречивый взгляд на парня, и тот заверяет меня, что ничего не слышал. Дядин племянник.       Саманта — даже не последний человек, которого я бы хотел видеть у себя дома. Она наивно полагает, что раз Мии нет рядом, то она сможет завоевать мое сердце. Вот только забывает об одной очень важной детали: волки однолюбы.       Я не хочу сказать, что до встречи с Рожденной Луной, я был монахом. Нет. У меня было множество девушек, которые быстро поддавались моей нечеловеческой харизме.       Встречаясь с Мией, я надеялся на счастливый конец: свадьба, дети, стакан воды в старости. К сожалению, ничего из этого уже не будет.       Сухо поприветствовав всех, особенно надоедливую волчицу, направляюсь в кабинет к Ральфу. Я даже к собственной семье охладел. Что я за человек? Ладно, человек, но что я за волк? У оборотней семейные узы намного крепче, нежели у людей. Поглубже закопав неожиданный укол совести, стараюсь сосредоточиться на делах.       — Здравствуй, Макс, — не поднимая на меня взгляда, приветствует брат, — проходи, садись. Дай мне пару минут, я закончу.       Сажусь в кресло напротив вожака, наливаю себе элитного бренди и со звоном опускаю бокал на стол. Комбинацию проделываю еще раз, и уже тогда Ральф обращает на меня свой взор.       — Что с тобой? — в его взгляде я замечаю некую обеспокоенность.       — Ничего.       — Макс, — оборотень обходит стол и прислоняется к столу, — мы все беспокоимся за тебя. Ты не звонишь, не приезжаешь, нам запрещаешь навещать тебя. Я понимаю, как тебе больно, но ты должен…       — Я никому и ничего не должен Ральф, — отчеканив каждое слово, нагло перебиваю его, — Ты хотел жизни меня поучить? Спасибо, не надо. Я вполне всем доволен.       Ложь. Наглая ложь, от которой мне становится противно, однако я не собираюсь выплескивать на него все свои переживания. Ему и так забот хватает.       — Ладно, будь по-твоему, — тяжко вздохнув, волк возвращается на свое место, — Как идут дела с обращением? У тебя получилось? Недавно было полнолуние.       — Нет, ничего не выходит. От этого еще нервознее становлюсь.       — Конрад говорил, что такое происходит, когда… — Ральф поджал губы, — В общем — это признак волчьей депрессии. Такое редко, но случается. Знаешь ли, мы хоть и оборотни, но ничто человеческое нам не чуждо. Так что, обычные психологические блоки могут появляться и у нас.       Класс. На самом деле я прекрасно все это понимал, но одно дело — просто знать это, а другое — решить. Но ведь «первый шаг к решению проблемы — принятие», так кажется, психологи говорят?       — Только от тоски не помри, — я резко поднял взгляд на Ральфа который на мой жест лишь хрипло рассмеялся, — Ну мало ли. Лебеди ведь умирают без пары.       — Я волк.       — Который долгое время не может обратиться, — заключил вожак, — Послушай, Макс, попробуй развеяться. С той же Самантой, например. Я знаю, она жутко надоедливая, но, может, отвлечешься от тяжелых мыслей, забудешься на время. Ладно, вижу, толку от тебя сегодня никакого, — Ральф тяжело вздохнул, — Хелен с Одри что-то наготовили, пойдем, пообедаем.       Пробыв в стае еще несколько часов, я засобирался в город.       Я пытался. Вот честное слово. Старался разговаривать, смеяться, просто принимать участие в жизни семьи, но ни-че-го. Ничего не екнуло внутри, не отозвалось теплом, даже интереса не возникло. Даже когда Шон рассказывал какие-то новости со школы и о своих новых подружках. Пообещав себе, что в следующий раз буду лучше стараться, я решил возвращаться в город.       — Макс! — услышал я противный голос и остановился на половине пути до машины, — Ты ведь в город? Можешь помочь мне кое с чем?       Вспомнив слова брата, на свою голову соглашаюсь. У какой-то из подружек Саманты день рождения, так что волчица попросила довезти ее до ювелирного и помочь с подарком. Понимаю ли я что-то в украшениях? Нет. Хочу ли я в это ввязываться? Ответ тот же. Вот только нужно как-то возвращаться к жизни: выходить из зоны комфорта через «не хочу». Вот я и согласился.       И пожалел. Уж лучше бы занимался самобичеванием, чем двадцать минут стоял и ждал, пока волчица выберет хоть что-то. Она даже консультанта задолбала. Словно не кулон или не серьги выбирает, а кольцо на помолвку. Нашу, смею предположить. Кстати, до последнего мы тоже добрались. Здесь я уже не смог остаться равнодушным. Я подошел к витрине и начал разглядывать обручальные атрибуты.       Внимательно рассматривая каждое кольцо, каждый камушек, останавливаюсь на аккуратном обруче из белого золота и таком же аккуратным бриллиантом.       — Как тебе это? — указывая на изделие, спрашиваю у рыжей.       — Неплохое.       — А тебе какое нравится?       Глаза волчицы заблестели неподдельным огоньком. Как я и предполагал, она выбрала самое вычурное. Я лишь усмехнулся на ее выбор. Раз она выбрала это убожество, значит мой выбор (точно противоположный ее) — оказался абсолютно верным. Просто, но со вкусом.       — Я возьму это.       Кивнув, консультант удалился. Саманта так и стояла с кольцом на пальце, которое уже успела нацепить, явно не понимая, почему я выбрал не то, что понравилось ей. Она уже хотела о чем-то спросить, как вернулся консультант с запакованным украшением. Вручив карту, я стал осматривать помещение, как вдруг заметил ее.       Мою маленькую. Моего героя. Мою беззащитную девочку, которую всегда приходилось спасать от всего на свете. Мою Мию.       Я смотрел на нее и не верил своим глазам. Я даже не моргал, боялся, что она просто исчезнет. Спустя какое-то время, она как-то печально вздохнула и ушла дальше по улице. Мне даже показалось, что она сейчас расплачется. Забрав покупку и оставив Саманту в одиночестве, я выбежал за ней, по пути закидывая аккуратный пакетик с кольцом в бардачок машины.       Хоть Мии и не было видно на горизонте, я знал, куда она направлялась. Точнее, надеялся, что знаю. Здесь недалеко наше любимое кафе. После кино мы любили туда заходить. Я всегда покупал ей шоколадный торт, который она уплетала меньше, чем за десять минут, я как-то засекал.       Перед кафе я от чего-то разволновался, как прыщавый подросток на выпускном, который боится пригласить девочку на танец. Решив, что ждать более нельзя, захожу в помещение, где сразу замечаю Мию у панорамного окна. Она сидит и насилует десерт. В какое-то месиво его превратила.       «Ее что-то тревожит», — пронеслось в голове.       Не сказав ни слова, подсаживаюсь к ней, однако, она даже на меня внимания не обращает.       — Не припомню момент, когда я позволила Вам присесть, — кто-то не в настроении?       — А я не нуждаюсь в чьих-либо разрешениях, — молодец, Фолл! Это ведь первое, что нужно сказать девушке после долгой разлуки, — Как дела, герой?       Она поднимает на меня свои небесного оттенка глаза, а мое сердце пропускает удар.       Я снова влюбился.