Без тормозов

— Здравствуйте, не могли бы вы мне помочь? — обращаю на себя внимание пожилой женщины, что приценивается к овощам на прилавке. — Конечно, — участливо улыбается она, — Что случилось? — прижимает к себе сумочку, переминаясь с ноги на ногу. — Вы пойдете за мной и не будете задавать вопросов, — кивает, отлично, она не на вербене, — Не бойтесь, — сглатываю. Прохожу через толпу, что скопилась на рынке, сомневаясь в каждом шаге. Я веду ее на убой. Бриджит указала на эту женщину, как на подходящую жертву для ритуала. Сначала во мне теплилась надежда, что, если удастся внушением заставить ее идти за мной, трудно не будет, но черта с два. Все равно паршиво. Странно, как работает совесть. Мы с Люсьеном убили кучу случайных людей, когда колесили по стране в поисках оборотня, и она молчала. Тот волк, он был ни в чем не виноват, но его лицо не приходило ко мне во снах. А эту добродушную старушку я, наверное, буду помнить до конца вечности. Самое страшное, что все равно не передумаю. Вот так становятся монстрами? — Дорогая, мы тебя заждались, — улыбается Лоа, стоит мне показаться. Планируя это, решили выбрать склад недалеко от доков, чтобы не светиться в городе. На полу уже начертаны символы, сложены ингредиенты и расставлены свечи. Все готово. — Решила дать вам время поворковать, — не улыбаюсь. Трясу руками, пытаясь успокоить накатывающую истерику. Клубок внутри затягивается все сильнее и не дает толком дышать. Чуйка мучает со вчерашнего дня, заставляя нервничать и сомневаться. Будто в последний момент все сорвется. — Не волнуйся, Ринз, — утешающе мурлычет Люсьен, приманивая меня рукой, — Иди сюда. — Слушайся ведьму, — приказываю женщине и отхожу к другу. Встаю перед ним, прижимаясь спиной к груди. Сосредотачиваюсь на размеренно бьющемся сердце. Спокойствие, как всегда, заразительно. Не расслабляюсь, но хотя бы перестаю еще сильнее себя накручивать. Бриджит берет с пола чашу, приказывая жертве встать в центр круга. Выливает кровь Джо и добавляет какие-то травы. Начинает читать заклинание на неизвестном языке. Обычно это похоже на латынь, но сейчас все совсем не так. Много шипящих и гортанных звуков, мало гласных. Не сразу замечаю, что начинаю дрожать, а изо рта пар идет. Вцепляюсь в руку Люсьена. Лоа заканчивает смешивать ингредиенты, начиная скорее напевать, чем проговаривать слова. Входит внутрь круга из символов и заставляет жертву выпить содержимое миски. Затем ставит ее на пол и подбирает нож. Перерезает горло одним движением, пачкаясь в крови. Тело падает на пол. Поднимается ветер, а температура становится, наверное, ниже нуля. Лоа прерывает заклинание, издав протяжный стон, и падает на колени, выгибаясь и запрокидывая голову. Закатывает глаза и хрипит, а потом отключается, падая рядом с жертвой. В порыве делаю шаг вперед, но Касл останавливает, произнося что-то, чего не могу разобрать. Все стихает через минуту. Медленно начинает теплеть. Клубок внутри раскручивается так быстро, что едва не падаю. — Что-то не так, — машу головой, не в силах оторвать взгляд от лежащей Бриджит, — Я что-то упустила. Чего-то не просчитала. Он не отвечает. Гладит меня по плечу, проходя вперед и садясь на корточки рядом с чертой из символов. Прислушиваюсь, находя среди звуков ее сердцебиение. Она жива, но сработал ли ритуал? Лоа не издает стона или хрипа, когда просыпается, просто открывает глаза. Встает. Отряхивается и смотрит на меня, игнорируя присутствие Люсьена, который поднимается вместе с ней. — Получилось, — произносит как-то нерадостно. — И где он? — шепчу, понимая, что будет подвох. Слишком серьезен ее взгляд. — Уже не у Када, — говорит все так же нарочито спокойно, как с террористом, что держит руку на пульте. — Где он? — повторяю тихо, прикидывая, сердце или горло. Касл отходит на пару шагов, смотря поочередно на нас обеих. — Ринз, без резких. — Выберется ли он в этот мир, зависит только от него, — произносит Лоа. Сердце. Срываюсь с места так быстро, что едва успеваю осознать это. Пробиваю ей грудную клетку, второй рукой беру за горло. — Еще одна попытка, Бриджит, — слышу, что голос срывается на мурлыканье, чувствую, как губы растягиваются в широкой улыбке, — Где Кай? — У него, — ухмыляется она, кашляя кровью. Сжимаю и выдергиваю руку, отшатываясь от внезапного порыва ветра. Хватаюсь за пустоту. Оглядываюсь по сторонам. Исчезла. — Какого черта? — произносит Люсьен где-то далеко. Барабаны заглушают все остальное. Ярость вырывается истошным воплем. Все тело горит, требуя выпустить гнев. Хочу разрушать, ломать, причинять боль. Через какое-то время внутри что-то взрывается, оставляя только отчаяние. Едва не падаю, но Касл поддерживает, почти держа на руках. Захожусь плачем. Он ничего не говорит. Обнимает, пока не успокоюсь, а потом ведет к машине. Мы молча едем до квартиры, откуда звонит Марселю и говорит, что надо убрать тело со склада. Только разобравшись со всем, садится на кровать рядом со мной и спрашивает. — Что тебе налить? — Водку. Ему приходится идти за ней в магазин. Не знаю, долго ли он отсутствует, но даже не моргаю за это время. Не двигаюсь, не думаю. Мозг просто воспринимает картинку перед глазами, не проводя никаких внутренних расчетов. — Держи, — протягивает рюмку, которую сразу выпиваю. Прикуривает сигарету и тоже отдает мне. — Спасибо, что нянчишься со мной, — шепчу. Заставляю себя встать и пройти на кухню. — Ты столько слушала мое нытье об Авроре, — наливает еще, — Ерунда. — Я облажалась, Люсьен, — выпиваю и опираюсь лбом на руку закрывая глаза. — Ринз, — устраивается напротив, — Я понимаю, что не вовремя, но у меня есть вопросы. — Валяй, — горько усмехаюсь. — Как ты ее назвала? — Она не ведьма, — делаю затяжку и хватаюсь за бутылку, — Она Лоа. Ее настоящее имя Мама Бриджит. — И давно ты знаешь? — разводит руками. — Догадалась во время нашего кровавого тура по стране, — делаю глоток, — Долго думала. Она подтвердила, когда я вернулась сюда на праздники. — Это значит, что Кай сейчас… — У Барона, — киваю и морщусь, крепкая, — Сука изначально не хотела его вытаскивать, — качаю головой, — Она отправила жертву в ад, а его затащила в свой подземный мир. Люсьен всегда делает так, когда я теряюсь в эмоциях. Будь то страх, боль или гнев. Когда это мной завладевает, он выводит на разговор, заставляя думать. В истерике нет никакого смысла, поэтому он нашел способ меня переключать. И невозможно передать, как мне это дорого. — А что мы знаем о Лоа? — отбирает бутылку и наливает по рюмкам. — Нихрена, — сжимаю губы. — Значит, выясним, — улыбается, смотря в глаза, — Не унывай. Мы и не из такого выбирались, — подмигивает. — Не думала, что скажу это, но я бы лучше разбиралась с Дьяволом, — закатываю глаза. — Мы и раньше заходили в тупик. Давай поступим, как всегда, — поднимает бровь, — Напьемся. А завтра решим, что будем делать с этим дерьмом. — Обычно мы еще убивали с десяток человек, — усмехаюсь, — А тут так нельзя. — Обойдемся, — отмахивается, смотря под стол, — И я много еще чего купил, кроме водки. — Пожалуйста, скажи «кокаин», — скрещиваю пальцы, смотря в потолок. — Обойдешься, мне тут второй Вайоминг ни к чему, — беззлобно рычит, выставляя бутылки по очереди. — Зануда, — наигранно морщусь и надуваю губы. Переглядываемся, обмениваясь улыбками. Напряжение не отступает, но перестает так сильно влиять на меня. Выпиваю. Чуть не давлюсь, когда раздается громкий стук. Будто молотком. — Блять, — рычу, поднимаясь с места и бросая сигарету в пепельницу, — Я никого не жду сегодня, проваливайте. Лениво двигаюсь к двери, прикидывая, кого из вампиров Марсель послал меня отчитать. — Совсем никого? — доносится насмешливое с той стороны. Сердце выпадает из груди на пол. Легкие отказываются принимать кислород, а руки дрожат, едва сохраняя способность повернуть ключ. Открываю. — Ты, — усмехаюсь, роняя слезы. — Соскучилась? — улыбается, в глазах играют смешинки. Игривый взгляд. Будто ожидает реакции на глупую шутку. — Люсьен, — кричу, не переставая смотреть, будто, если сделаю это, он исчезнет, — Налей Каю чего-нибудь особенного, — делаю акцент на последнем слове. Бросаюсь на шею, сильно прижимая к себе. Шмыгаю носом, наслаждаясь его смехом. Чуть не вою, когда ощущаю на теле его руки. Истерично смеюсь, почувствовав знакомый запах. Отстраняюсь и беру его лицо в ладони. Он, улыбаясь, изучает меня, сжимает кожу на спине. Тут. Живой. Теплый. Рядом. Плачу. Заливаюсь нездоровым смехом, качая головой. — Ну что ты, — тихо произносит, проводя пальцем по щеке, — Меня не так долго не было, — усмехается. — Да, — киваю, еще больше впадая в истерику, — Это ерунда, я даже не успела соскучиться. — И правильно, — берет за запястья, опуская их вниз, и приникает всем телом, — Не за чем переживать из-за меня, — целует в висок. — Рад видеть, друг, — прерывает паузу Люсьен, подходя к нам. — И я тебя, — они обнимаются и обмениваются улыбками. — Ты ему штрафную налил? — выжидающе смотрю на Касла. — Да, — будто только вспоминает, — Пойдем выпьем, — толкает еретика на кухню, — Водка с кровью. Теперь мы такое любим. — На самом деле нам надо уехать, — протестует. — Сначала пей, — говорю. — Полный стакан? — хмурится Кай. — До дна, — командую, хватаясь за рюмку, — Ты много пропустил. Выпиваю. Переглядываемся с Люсьеном. Кивает. — Что за гадость? — кривится Паркер, — Там будто бензин, а не водка. — Это яд семи оборотней, — пожимаю плечами, становясь напротив него. — Что, прости? — хмурится, смотря на нас с Каслом по очереди. — Помнишь, я тебе как-то сказала, — кладу руку ему на плечо, заглядываю в глаза и пробиваю грудь рукой, — Умрешь — убью. Сжимаю и вытаскиваю, отмечая, что он таки успел закатить глаза. Моя же радость. — Жестоко, — усмехается Люсьен. — Ты не представляешь, сколько раз я злилась на него за то, что позволил папаше себя убить, — рычу, на самом деле не испытывая подобного сейчас, кладу сердце на стол и подхожу к раковине, — Перетащишь его на кровать? — Я, кстати, использовал свою дозу сыворотки, — исполняет просьбу, — Где твоя? — В синей сумке в шкафу, — выключаю воду, — Не перепутай, там еще есть ампула с одним зельем. — Знаешь, — тянет, расстегивая молнию, — Мне казалось, что между нами нет секретов, а теперь я даже разочарован, — прячет флакон во внутренний карман куртки, задвигая сумку обратно, — Сначала Бриджит, теперь какое-то зелье. — Это лекарство от бессмертия, — усмехаюсь, забавно у него брови ползут вверх, — Я не скрывала, просто к слову не пришлось. Нервно хохочет, качая головой. В такие моменты, вижу, насколько он измотан. Всегда старается держаться, чтобы мне было спокойнее, но эти мелочи выдают напряжение. — Налью вина, — говорит, — Давно мы его не пили, — идет на кухню, оставляя меня наедине с мертвый еретиком. Сажусь на кровать, скрестив ноги. Понимаю, что еще не до конца осознаю, что он вернулся. Боюсь поверить в это до конца, словно что-то еще может пойти не так. Хотя, если Кай рядом, уже плевать, через какое дерьмо придется проходить. С ним все будет приключением. Просыпается, шумно вдыхая. Смотрит перед собой, напрягая желваки и хмуря брови. — Если еще кто-то меня убьет, — рычит, — Я действительно разозлюсь! — переходит на крик, но меняется в лице, найдя меня взглядом, — Зачем ты это сделала? — оглядывается, — И почему я очнулся? — Вставай, — беру его за руку, — Есть история. Тебе понравится. Вдруг подскакивает, будто вспоминая про что-то. — Сколько прошло времени? — мечется взглядом по комнате, — Нам надо покинуть город. Сейчас. — Люсьен, уезжаем, — кричу, хотя он и так бы услышал, — Что случилось? — вытаскиваю сумку и кидаю в нее еще несколько вещей. — Не поверишь, — качает головой, — В машине расскажу. — Куда летим? — спрашивает Касл, заходя в комнату и доставая смартфон. Еретик внезапно на пару мгновений успокаивается и смотрит на нас поочередно, поднимая уголки губ. — Портленд, Орегон. — Понял, — кивает, набирая номер. — Скажи, что нам нужна кровь, — проверяю, все ли на месте, — Ему надо завершить обращение, а я голодная. — Обращение? — Паркер перехватывает у меня сумку и относит к двери. — В машине расскажу, — щелкаю по носу, едва не крича от восторга. — Самолет в течение часа будет готов, — сообщает Люсьен. Выходим. Закрываю дверь. Не знаю, зачем нам надо срочно уезжать, но это и не важно. Кай вернулся. И теперь он первородный еретик, а такого еще попробуй убей. Эйфория заглушает тревожные сигналы, что пытается посылать сознание откуда-то издалека. Сейчас кажется, что весь мир у наших ног, а настоящих опасностей быть и вовсе не может.