Хорошее вовсе недалеко

Москва встречает Сережу ярким солнечным днем, бесконечным шумом и галдящими людьми на вокзале, а в общежитии его не встречает никто. Ни Марго, обещавшая дождаться его в комнате, ни сосед Костя, который говорил, что вернется на этой неделе. Все еще расстроенный, он пишет Марго, а та отвечает спустя долгие двадцать минут: "Ты же писал, что в девять приедешь? У меня дела". Сережа листает диалог вверх и недовольно поджимает губы. Он был настолько увлечен поездкой и Олегом, что все перепутал. В мессенджере больше нет новых сообщений, а пальцы все равно тянутся к заветному диалогу. Но чуда не случается – от Олега ни слова. А ведь Сережа обещал написать ему, как приедет. Только сил на это нет. Да и стоит ли теперь? Он не уверен, что Олег хочет видеть его. Остается лишь смириться, продолжать жить дальше и как-то функционировать. Для начала, например, разобрать чемодан. А, увидев уродливые подушки, которые Олег вручил ему перед отъездом, расстроиться лишь больше. Марго возвращается в общежитие лишь через полтора часа, Сережа не встает, продолжая лежать на кровати и тупить в телефоне. Марго по-хозяйски разувается, кидает сумку на стул. Конечно, она, считай, живет в его комнате с тех пор, как уехал Сережин сосед. А сейчас садится на его кровать так, что под ними еще больше прогибаются слабые пружины, и с хитрой улыбкой спрашивает: — Такая насыщенная поездка, что даже сидеть не можешь? Сережа пытается усмехнуться, но получается совсем невесело. — А ты из-за каких «дел» такая радостная? Хотя можешь не отвечать. У тебя такое довольно лицо только из-за Юры бывает, — говорит он, и Марго тут же, под стать своей птичьей фамилии, хохлится. Она возмущенно открывает рот, а Сережа не сдерживает смешка, садясь на кровати. — Он мне еще несколько дней назад писал, спрашивал, куда мы обычно ходим. Эх, а я-то думал, он меня на свидание хочет позвать. — У тебя Олег есть. Пусть он тебя на свидания и водит, — говорит она, стукнув его подушкой, и весь шутливый настрой Сережи вмиг пропадает. Марго смотрит на него и хмурится, сразу замечая неладное. — Сереж? Он пытается отмахнуться. У Марго слишком хорошее настроение, чтобы портить его своими рассказами об Олеге. Она ведь, наконец, пошла на свидание с Юрой! Пусть лучше сама расскажет, куда они все-таки ходили, о чем говорили, как все прошло. Судя по ее довольному виду, все прошло очень хорошо. Так пусть рассказывает. Пусть хоть у кого-то из них двоих на личном фронте все будет так просто и замечательно. Но Марго не отстает. Она пытается растормошить Сережу, а на все встречные вопросы о свидании отвечает «мы просто гуляли», ясно давая понять, что ничего не скажет, пока Сережа не объяснит, в чем дело. — Я сказал Олегу, что люблю его, — признание из груди вылетает тяжелым, тихим вздохом. Марго смотрит удивленно. Она-то была уверена, что Сережа решительно настроен до конца жизни помалкивать о своих чувствах. Сережа тоже так думал. — А он просто промолчал. Марго тихо ругается сквозь зубы и гладит его по плечу. Она внимательно, с небольшой опаской вглядывается ему в лицо, но Сережа не собирается плакать. До сих пор почему-то не может, хотя на душе кошки скребут. — Как ты? — спрашивает она. Сережа честно отвечает: — Не знаю. До сих пор не понимаю, что теперь делать. Марго осторожно обнимает его. Кладет дурную голову себе на плечо и, тяжело вздохнув, едва ощутимо ведет ладонью по спине. — Ты молодец, что сказал, — говорит она так уверенно, что Сережа думает: ему тоже хотелось бы в это верить. *** Олег не замечает, как Сережа уходит. Застывает, смотрит в одну точку, но три конкретных слова эхом звучат в его голове. А что ты ожидал, Олег? Знал, что нравишься ему, только услышал это вслух и... Так приятно. Он думал, это просто симпатия, может, Сережа немного влюблен, но он сказал так четко, так ясно, что Олег верит. Его любят. Это что-то совсем за гранью. И Олег не знает, как реагировать. Должно ли ему быть приятно? Он должен переживать? Что вообще ответить на это? Олег не знает. Пока идет к парковке, начинается дождь. Зонтик с собой не взял, так что мокнет, пока ждет машину. Дорога до дома долгая — пробки, приходится смотреть в окно, слушать, как капли стучат по стеклу, и думать. Что же ему делать? Он хотел бы сказать, что любит Сережу, но он не уверен в этом. Олег определенно считает его красивым, самым красивым, если быть до конца честным. Он хочет его. А еще думает о поцелуях, о прикосновениях, но это ничего не значит. Как понять, что это то самое и не обмануть их обоих? Отношения не только про секс. Олег часто представляет, что было бы, будь они с Сережей парой. И, помимо самых ужасных картинок, в голову лезет что-то милое. Прогулки с животными за ручку, поцелуи в постели, поездки в торговый центр на выходных, в парк. Вечер за фильмом, совместный ужин, долгие разговоры по душам. Как прошел твой день? Как ты себя чувствуешь? Если ты устал, я могу помочь тебе с делами. Тебе грустно? Иди ко мне. Его мягкие волосы между пальцев, дыхание на шее. Его глаза полные счастья... Нет. Это все слишком. Олег не сможет, что-то, да пойдет не по плану. Накричит, ударит, устроит истерику. Он не сможет, совсем не сможет. И в качестве доказательства ищет в себе эту злость, которая есть на всех. Чем Сережа его не устраивает? Да, наверное, ничем. Он не самый опрятный, но Олег это понимает, сам до армии таким был. Его общительность зависит от настроения, а у кого иначе? Пожалуй, единственное, что напрягает — его проблемы с внешним миром, особенно на фоне того, что он рассказывал во время поездки в детдом. И осанка. А в остальном, Сережа очень хороший. Он смешно шутит, с ним можно найти любую тему для разговора. Олег не сказал бы, что в восторге от классики или компьютеров, но он с удовольствием слушает все, что говорит Сережа. Между ними должна быть пропасть, все-таки столько лет разницы, но Олег ее ощущает, лишь когда не может Сережу поцеловать. Уже дома, лежа на диване (пришлось достать из кладовки ненавистное инвалидное кресло), Олег перебирает каждый день из тех, что они тут были. Это ощущалось так правильно. Он крутит это в голове и сравнивает с тем, как представляет их отношения. Как раньше Олег этого не замечал? А сейчас оно кажется таким очевидным. Ближе к ночи звонит Юля, жалуется, что Умник таскает их вещи. Где-то на заднем плане слышны недовольные возгласы Игоря, кажется, Умник украл и подрал его кепку. Юля рассказывает про работу, про Юру, которому приспичило жить отдельно, и теперь тот ищет квартиру, про Игоря немного, ее спокойный, добрый тон греет душу. Она спрашивает, как дела у Олега, а тот вздыхает. — Думаешь, я справлюсь с отношениями? — спрашивает он с такой надеждой в голосе, что Юле не хочется его упрекать. — Конечно. Но ты помнишь, что в отношениях участвуют двое? — на это Олег кивает, будто Юля может увидеть. Но она понимает все и так, — Ты же потрясающий, серьезно. Мужчина мечты. Я до сих пор не понимаю, чего ты боишься. Ну, то есть, ты же уже не орешь на каждый лист за то, что он неправильно с дерева падает. Но об этом, я думаю, тебе лучше не у меня спрашивать. Олег прекрасно понимает, о чем она. Он пишет Виолетте о кошмаре — должен докладывать каждый такой раз, но из-за Сережи совсем забыл. Они в переписке обсуждают это, общее состояния Олега, и она говорит, что уже скоро будет в Москве. Он не рассчитывает на экспресс консультацию, да и рассказывать много всего, но догадки Виолетты о том кошмаре делают состояние лучше. Переизбыток эмоций, ты о чем-то переживаешь, Олег? Может, беспокоит что-то, о чем ты постоянно думаешь? Да. Кто-то. Удивительно, Олег совсем забывает проверить их с Сережей чат, а тот даже не пишет, что приехал. Олег старается не переживать, набирая сообщение. "Ты как? Надеюсь, доехал без приключений" А потом смотрит на их диалог, на улыбающегося Сережу с фотографии, которую он присылал последний раз — и пальцы сами тянутся к клавиатуре. "Прости, что промолчал на вокзале, это все неожиданно. Я тоже тебя люблю" Сердце стучит так быстро. Он никогда никому в таком не признавался. Ни разу. И не думал, что это будет ощущаться так остро. "Но ты знаешь, у меня проблемы. И, честно, сейчас я немного запутался. Давай обсудим все, когда я приеду? Это не то, что нужно решать в переписке" *** Ночевать Марго уходит в свою комнату. Обычно остается здесь, раз соседа нет, но Сережа хочет побыть один. Он правда рад за нее. Всем сердцем, но под конец дня становится совсем грустно, и он не хочет, чтобы подруга принимала его настроение на свой счет. Сережа включает какой-то сериал, чтобы отвлечься, и в следующий раз смотрит на время, только когда слышит звук от уведомления. Сережа трет уставшие глаза и поверить не может, что так засиделся. Сережа берет телефон, и сердце пропускает удар в тот же момент, как он включает экран блокировки. Три новых сообщения от Олега. Нервная тошнота подступает к горлу. Хотя почему? Это ведь хорошо, что Олег ему написал, правильно? Намного лучше, чем глупо бросить в игнор. Но вдруг он откроет сообщения, а там будет написано: "Не хочу тебя больше видеть" или "Ты разочаровал меня". Сережа трясущимися руками набирает код блокировки. От нервов ошибается пару раз. Просто зайди и посмотри. Перед смертью не надышишься, правильно? Нет, думает Сережа, еще как надышишься. Этим колющим воздухом, от которого уже тошнит, но все же. Он включает мессенджер. И застывает. Этого не может быть. Сережа раз за разом скользит взглядом по сообщениям, пока написанные слова ни теряют смысл. Буквы становятся совсем мутными, и он запоздало понимает, в чем дело. Лишь в тот момент, когда слеза капает на экран телефона. Олег пишет, что любит его, а у Сережи из глаз льется, словно из ручья. Он вытирает мокрые щеки, а сам, промаргиваясь, даже не сразу понимает, что чувствует. Все эмоции, скопившиеся за день, выливаются наружу. А он поверить не может. Олег любит его. Сереже требуется пару минут, чтобы успокоиться. Он вновь смотрит на сообщения и пишет: "конечно, я понимаю" Лицо мокрое от слез, но Сережа улыбается. Внутри поднимается столько всего, будоражащего, горячего, искрящегося, что руки почти трясутся. Он хочет написать: "спасибо", "я тебя так сильно люблю, больше всех на свете", "я плачу, потому что не могу поверить в это", "я думал, что все испортил". Сереже кажется, что он сейчас задохнется. В голове слишком много мыслей. Одна накладывается на вторую. Сообщения печатаются и стираются раз за разом, но в итоге он отправляет: "прости, что так неожиданно" "просто я должен был это сказать". *** — Я не знаю, — тяжело вздыхает Олег, когда Виолетта задает самый страшный вопрос. Олег ждал этой встречи неделю. Разобравшись с делами в Питере, он приехал в Москву и сразу начал работать с отчетами, учебными планами. Завал оказался настолько большим, что разгрести его было невозможно. После работы едва находил силы погулять с Принцессой и уже дома валился спать. Сереже писал редко, в основном о том, что очень занят, и спрашивал, как тот себя чувствует. Много времени на размышления у Олега не было — все было в работе. А теперь он сидит в большом мягком кресле и не может ответить на самый простой вопрос. — То есть, конечно, я к нему что-то чувствую, внешне он мне нравится. Но я не понимаю. Я хочу от него любви? Или мне только кажется, — больше всего Олегу не нравится то, что на его вопрос просто так никто не дает ответ. Нужно думать, искать что-то в себе. Это утомляет, тем более когда еще вчера ты пытался разобраться с рабочими делами. — Мы здесь чтобы это понять, — напоминает она, — давай разбираться. Вы провели с ним вдвоем четыре дня, тебе все понравилось, ему, как мы с тобой поняли, тоже. И ты хотел бы пригласить его еще куда-нибудь, верно я тебя услышала? Олег кивает. Отделался бы этим, но уже изучил правила. Отвечать надо подробно. — Да, конечно, нам было очень хорошо. Весело, интересно, самое главное, мы всего один раз выпили, и то по стаканчику вина, я решил, ну, в тот момент это было уместно. И я думал позвать его в Финляндию на Новый год, все равно один праздную. Может, у него уже планы есть, не знаю, но я бы очень хотел. На Новый год и летом куда-нибудь, можно тоже в Европу, — Олегу эти желания не кажутся чем-то странным. Если тебе что-то нравится, ты будешь пытаться получить это вновь. Вот и Олег хочет снова путешествовать с Сережей. В чем проблема? — Скажи, пожалуйста, у тебя были мысли о нем как о партнере? Может, ты мог в какой-то момент представить, что вы пара. Или размышлять, а что если... Если такое было, как часто? Олег слишком громко усмехается. — Да почти каждый день. Но, я думаю, это тоже бессмысленно? Конечно, я представляю это, мне же хочется трогать его, секса с ним хочется, — говорит, а потом хмурится. Это же правда, он всегда так думал, но вслух это почему-то звучит как откровенный бред. Зачем представлять отношения, если можно просто представлять секс? — Как часто ты планируешь что-то с друзьями? Какое-нибудь условное будущее? — добивает следующим вопросом Виолетта. Никогда. Даже Новый год с Юлей спланировать получилось случайно. Олег никогда и не думал строить с ней какие-нибудь планы. Юля живет отдельно, если она сейчас решит переехать в Сибирь, Олег пожелает ей удачи. Он будет скучать, но это ее жизнь. Если о таком решении заявит Сережа, Олег будет делать все, чтобы его отговорить. Так вот оно что. Олег прикрывает рот рукой, чтобы не смеяться. — Тогда да. Получается, да. Я его люблю. Виолетта кивает с легкой улыбкой. — А что мешает вам быть вместе? И Олег сразу пускается в описание всех возможных причин. ПТСР, проблемы с агрессией, неумение выражать эмоции, отсутствие понимания, какого это вообще любить, отсутствие до этого долгих отношений, разница в возрасте, положении, инвалидность. И еще куча всего, у Олега аж язык устает. Но Виолетта продолжает спрашивать. — А Сереже все это кажется достаточными причинами, чтобы не начинать отношения? *** Олег думает, на следующий день после Виолетты он встретится с Сережей, но в последний момент все отменяет. Он не может так сразу. За час он узнает о себе больше, чем за все тридцать пять лет жизни. Он любит Сережу, по-настоящему любит, как парня, как возможного партнера, и Олег не перестает это повторять. Ему нравится чувствовать. Он так долго пытался в себе это подавить, но даже и не думал, каково Сереже. Он совершенно не спрашивал его мнения. Держал себя в клетке, потому что надеялся, так будет лучше для всех, а теперь понимает — больше нельзя. И от этого чувствует себя так легко. Ему все еще нужно поговорить с Сережей, рассказать все, что лежит на душе, и он понимает — будет сложно. Но это капля в море по сравнению с тем, что Олег уже сделал — наконец понял чего хочет. И чтобы лишний раз не мучить себя или Сережу, он пишет все, что хочет сказать. Ручкой по бумаге, пишет по пунктам, чтобы нигде не сбиться. В перерывах на работе читает эти пункты, стоя в пробке, читает, перед сном. И когда листочек уже весь исчиркан, понимает — готов. Он пишет Сереже вечером: "у тебя смена? давай встретимся" Сережа сразу же соглашается, и Олег заезжает за ним за десять минут до закрытия. В кафе не идет — боится встретиться раньше времени. Вроде готовился, план даже есть, но руки все равно дрожат. Руки дрожат. Олег, ты смеешься? Когда стрелял, руки не дрожали, а как дело о любви зашло — сразу. — Привет, — когда сбоку открывается дверь, он даже не смотрит в Сережину сторону, бросает грубо, а потом понимает, — прости, — глубоко вдыхает, — прости, не хотел так. Я рад тебя видеть, — и наконец поворачивает голову. Сердце сжимается, когда он видит Сережу. Такой же. Ничего в нем не меняется, хотя Олегу и казалось, что что-то должно. Он смотрит и видит того же Сережу, с которым ходил в кино, по магазинам, в музеи. Такой же Сережа, только теперь Олег точно уверен, что любит его. — Я тоже рад тебя видеть, — говорит Сережа с улыбкой и тянется к руке Олега, чтобы сжать ее, несильно и ласково, почти невесомо пригладив напоследок. Обнять его хочется так сильно, что все сводит внутри, но Сережа держит себя в руках. Пожалуй, хоть раз в жизни нужно поступить по уму: сначала разговоры, а после — касания, какие душе угодны. Когда рука лежит поверх чужой уж слишком долго, Сережа прикусывает губу, пряча неловкий взгляд. Все это так странно. Они признались друг другу в любви. Сколько уже пережили вместе, а о чувствах говорят только сейчас. — Ко мне поедем? — предлагает Олег спустя несколько секунд молчания. И Сережа выдыхает: — Да, конечно. Вся дорога проходит в какой-то странной, но не сказать, что неловкой, тишине. Сережа пытается найти тему для разговора, но ничего путного в голову не лезет. А что рассказать? То, что Марго с Юрой вот-вот начнут встречаться? Или то, что он опять поссорился с постоянником в их кофейне, который на все плюется, но все равно приходит? Может, рассказать, как сильно скучал? Или то, что подушки из Питера мозолят глаза Марго так сильно, что она каждый раз накрывает их одеялом? А вот магнит, кстати, пришелся ей по душе. К счастью, он так увлекается поиском подходящей темы и ее параллельным обдумыванием, что не замечает, как быстро они доезжают до дома Олега. Сереже жаль, но он так волнуется перед разговором, что почти не уделяет внимания Умнику и Принцессе. Олег, видно, тоже не настроен на лишние тискания (Сережа надеется, что только с животными), потому он закрывает дверь и на кухне они остаются одни. Это все дико странно. Сережа вроде нервничает до жути. Он ведь точно не знает, что ему сейчас скажет Олег. И все равно едва сдерживает улыбку от каждого взгляда на него, потому что в груди тепло разливает от одной мысли: «он любит меня». Вот этот замечательный мужчина любит его. И это не догадки, не предположения и даже не пустая надежда. Он сам сказал об этом. Сережа до этого только от Марго это слышал, да так редко, что пальцев одной руки хватит, чтобы пересчитать те случаи. А сейчас… пусть и по переписке, но приятно. Безумно приятно, и Сережа никогда не признается, сколько раз он перечитывал те сообщения, раз за разом цепляясь за заветные слова. Олег его любит. — Нам нужно поговорить, — напоминает Сережа, будто для самого себя, потому что в ином случае он так и продолжит молча пялиться на Олега. Олег кивает и ставит чайник. Тянет время, хотя откладывать уже нельзя, но и так сразу не может. Для начала он ставит кружки на стол, достает упаковку печенья — как-то покупал, чтобы быстро перекусить на работе, но забыл взять с собой. Электрический чайник вскипает быстро, и Олег заваривает зеленый чай. Сам любит черный с молоком, но для Сережи купил его любимый. И наконец садится напротив Сережи, а тот смотрит выжидающе, жуя нижнюю губу. О чае Олег тут же забывает и лезет в карман, понимая, что пора. Столько времени ждал, а теперь... Теперь, вроде как, есть надежда на лучшее. Нужно ее хватать. — В общем, — Олег разворачивает бумажку, проходится взглядом по пунктам. Совсем не думает, как смешно это выглядит, ему сейчас и не надо. Нужно сказать, сделать то, что так давно не мог, — я тебя очень люблю, — говорить это вслух сложно, но Олег же не просто так все делает — он готовился, тренировался, представляя Сережу, вот только на него сейчас не смотрит. Все внимание направляет на листок, — но я не знаю, что с этим делать, — листок убирает, запоминает первый пункт, — я боюсь, что отношения со мной будут ужасными. Да, у меня были интрижки раньше, но никогда не было серьезных отношений, я просто боюсь пробовать, — отлично, первый пункт Олег вычеркивает мысленно, спускается глазами ко второму, — но даже если я думаю об отношениях, я понимаю, что это не мое. Ты не знал меня раньше, а я очень хотел эту сторону скрыть, но я вспыльчивый. Юля говорит, как я начал работать в ВУЗе, с этим стало проще. Виолетта, она моя терапевтка, сказала, что я делаю большую работу над этим, но я все равно боюсь переборщить. Повысить голос, сильно обидеть, — хорошо, Олег справляется даже лучше, чем думал. Правда, на Сережу все никак не может посмотреть. Знает, если посмотрит, будет искать в лице ответы, а это будет отвлекать, — к тому же, у меня ПТСР, я говорил об этом уже, но все же. Раньше я почти не спал, от любого громкого звука вздрагивал. Мы с Юлей, когда только переехали в Москву, жили вместе, чтобы экономить. Прожили всего пару месяцев — первую неделю я постоянно ходил к ней в комнату, чтобы проверить, жива ли она. Мне казалось, она на ровном месте может умереть. Все же, Олег тянется к кружке, чтобы смочить горло. Говорить все это тяжело, он как никогда благодарен себе за то, что составил план. Без него не смог бы и слова сказать. — Я очень легко привязываюсь. Я могу требовать много внимания, постоянно писать тебе, звонить, просить тебя прислать геолокацию, чтобы я понимал, куда ехать в случае чего. Если ты не ответишь на звонок, я начну волноваться. Это, думаю, появилось на фоне остального, я работаю над этим, но нет гарантии, что смогу сдержать себя в руках. Что дальше? — приходится снова взять листок в руки, слишком уж много там начиркано, чтобы что-то разобрать. — А. Мне почти тридцать шесть. Нужно что-то объяснять? Я когда думаю о том, сколько тебе лет, у меня в голове не укладывается. Я не хочу нагнетать, но ты вполне мог бы быть моим сыном, — он усмехается, вспоминая тот случай в торговом центре, — и еще я инвалид, — последний пункт Олег помнит без шпаргалки, — это действительно тяжело. Ты уже успел столкнуться с этим. И, наверное, это заставляет меня сомневаться во всем, что я тебе сейчас сказал. Ты знаешь почти все, но сказал, что любишь меня. И я не знаю, о чем думаешь ты, но я думаю впервые за столько лет поступить по-взрослому. Я хочу предложить тебе отношения. Хотя бы попробовать, может, у нас что-то получится? Но, — остается последнее, что Олегу нужно добавить. Он выделил это отдельно, обвел несколько раз в кружок. — Я хочу, чтобы ты тоже пошел на терапию. Нет, не пойми меня, пожалуйста, неправильно, я не заставляю тебя, но я уверен, что так будет лучше. Я очень боюсь, что мой характер может на тебя плохо повлиять, и я хочу быть уверен в том, что ты сможешь сказать мне "нет", когда я буду делать что-то не так. И если тебя ничего из того, что я сказал, не смущает, если ты готов... Я был бы счастлив стать твоей парой. Вот и все. Олег выдыхает, замолкая, и Сережа тоже не спешит отвечать. Всего пару секунд, но в этой гнетущей тишине каждая секунда ощущается часом. — Олег, — голос Сережи звучит почти жалобно. Внутри столько чувств, что он едва справляется и потому берет Олега за руку. Сережа чувствует себя так, будто у него в груди раздувают огромный шарик, который вот-вот лопнет, но впервые это чувство разрастается вовсе не из-за тревоги. Олег так подготовился, Олег любит его и хочет быть с ним. Это… звучит как мечта. Верится с трудом, но Сережа слушает, как он серьезен, и верит. Каждому слову верит. И хочет в ответ раскрыться с такой же отдачей. Но он уже чувствует, как голос начинает подрагивать. А единственное, что придает уверенности — глаза напротив. Потому, поймав взгляд Олега, Сережа набирает больше воздуха и начинает с самого легкого, на что он может ответить. — Меня не смущает наша разница в возрасте. Конечно, будь у тебя сын, мой ровесник, это было бы неловко. Но, думаю, я бы мог с ним подружиться. Сережа улыбается и с теплом отмечает, как Олег усмехается в ответ. Это хорошо, потому что в том, что они будут обсуждать дальше, ничего веселого нет. И Сережа тяжело сглатывает. — Твоя инвалидность — это тяжело, но… ты знаешь, я готов помогать. Я ведь справлялся в Питере? Немного, да, но я научусь для тебя, — Сережа надеется, что звучит не слишком самонадеянно. Он не хочет говорить, что инвалидность Олега — пустяк для него, потому что это звучит ужасно, но Сережа смирился с ней так быстро, что иначе не знает, как выразить свои мысли. — Это никак не меняет тебя в моих глазах. Ты… Олег, ты самый прекрасный мужчина в моей жизни. Румянец едва окрашивает щеки, и Сережа впервые за разговор отводит взгляд. Он бы хотел сказать еще больше комплиментов, его красоте, шуткам, даже характеру, на который Олег столько жалуется. Сережа не знает, как ответить на слова Олега про ПТСР и вспыльчивость, и начинает издалека. — Ты знаешь, у меня никогда не было отношений. Никаких. Я не знаю, как себя вести, и боюсь, что буду сильно лажать, — Сережа задумчиво жует губу, делая паузу, — я частенько веду себя неадекватно во время ссор, и Марго постоянно жалуется на это. Я понимаю, что тот приступ, который видел, еще не худший. И я даже тогда испугался. Но я постараюсь держать себя в руках… А еще я забываю убирать телефон с беззвучного режима, — Сережа сильнее сжимает чужую руку. Но после всего, что он сказал, почему-то появляется уверенность. Да, они неидеальны! Сережа уверен, что они будут постоянно ошибаться, делать глупые вещи, может, вообще успеют надоесть друг другу. Но как они об этом узнают, если не попробуют? — Я… Постараюсь пойти на терапию. Я уже интересовался этим. Особенно в свете некоторых вещей, но, честно, не думал, что это зайдет дальше планов на "когда-нибудь". Мне нужно время, но я постараюсь, хорошо? Сережа, наконец, встает с места и подходит к Олегу. Смотрит сверху вниз, сжимает руку на чужом плече, и почему-то глаза едва ощутимо слезятся. — Я люблю тебя, — говорит он, улыбаясь. — Очень сильно, и я хочу быть с тобой. Я обещаю, что буду стараться. Меня не смущает ничего из этого, потому что…ты самый лучший. И я хочу быть с тобой. Олег только улыбается. Он не согласен. Ему все еще кажется, Сережа не до конца понимает, что делает. Но Сережа — взрослый человек. Сережа имеет права решать сам, что ему нужно. Олегу остается лишь принимать его решения. И, пожалуй, это не так сложно, потому что Олегу очень нравится это решение. Он встает, тянет Сережу к себе, чтобы обнять. Это ощущается совсем иначе. Раньше, когда они обнимались, перед ними была целая стена. Сейчас этого нет. Сейчас, обнимая Сережу, Олег чувствует себя как никогда спокойно и правильно. И Сережа в ответ примыкает с такой же щемящей нежностью. Горячо дышит в шею и сжимает руки так крепко, будто пытается вжаться в него еще теснее. Наконец-то они все друг другу сказали. — Я тоже тебя люблю, — слушать такое в свою сторону невероятно сладко, говорить в ответ — еще лучше. Олег опускает руку на щеку Сережи. Что, неужели теперь можно? Как же тяжело в это поверить. Но да, можно. Теперь Олег может его поцеловать. Не верит, смотрит на чужие губы. Спускается большим пальцем, проводит по ним. Да, эти губы, он все еще помнит, как приятно их целовать, но нужно освежить память. Наклоняется, но все никак не может убрать эту дурацкую улыбку с лица. Касается губами, совсем по-детски, даже не чмокает. Зато приятно, сразу тепло становится в теле, и Олег тычет в Сережину щеку носом, губами, поднимается к виску. — Мне нужно время, чтобы привыкнуть к этому, — шепчет на ухо, целует за ним. Да, нужно, но он обязательно привыкнет. Еще ни разу не был так счастлив, но обязательно поймет, насколько это хорошо. И все же целует. Отстраняется, смотрит на довольное лицо Сережи и целует снова. Мнет мягкие губы, тычется языком. Когда Сережа открывает рот, тут же входит, проводит по небу, его языку. Это длится слишком долго. Они кусают губы друг друга, углубляют поцелуй, останавливаются, чтобы просто посмотреть и передохнуть. Олег водит руками по такому желанному телу, гладит спину, бока. Неужели Сережа теперь его? Как же тяжело поверить. — Пойдем в спальню? — все так же шепчет Олег, — обниматься, — уточняет он, — там будет гораздо удобнее. Сережа кивает, но отходить не спешит. Олег берет за руку — если касаться не будет, наверное, умрет. Стоит открыть дверь кухни, Умник с Принцессой забегают в комнату, но Олег не обращает на них особого внимания. Не сейчас, их он успел заласкать, а вот Сережу совсем нет. В спальне они садятся на кровать, Олег обнимает Сережу за талию, тычет губами в губы и тянет вниз, чтобы упасть на матрас. На нем легкая футболка, которая задирается, оголяя живот, и Олег пользуется шансом. Его ладонь ложится на теплую кожу, закрывает Сережин живот наполовину. Олегу кажется, что он сможет обхватить Сережину талию двумя руками. Но не собирается проверять, лишь снова тянется за поцелуем. А Сереже кажется, что он сейчас поплывет от счастья. Он чувствует руки, губы, всего Олега целиком. Они целуются так долго, что кожу на губах начинает колоть. Но лежать на боку недостаточно — и Олег тянет Сережу к себе, чтобы тот лег сверху. Это получается легко, они сталкиваются носами, смеются. Сережа поднимает руку и, улыбаясь, гладит щетинистую щеку. У Олега сбивается дыхание. Он целует, уже не понимая куда. То Сережа давит, проникая языком, то наоборот, то Олег совсем не чувствует чужих губ, спускается к шее. Это единственное место, где кожа у Сережи горячая, Олег целует ее, кусает. Даже оставляет один засос, а Сережа хихикает. Хотя ощутимо мурашки бегут по его рукам. Словно дорвавшиеся подростки, они не могут отстраниться друг от друга. За окном уже темно, а Сережа тяжело дышит у его уха. Как же все хорошо. Кончиками пальцев Олег гладит его спину, второй рукой перебирает волосы. Неужели больше можно не бояться, что что-то пойдет не так? Можно открыть душу, быть собой, не думая о последствиях. Они с Сережей теперь вместе, и ничего теперь им мешать не будет. — Устал? — хрипло спрашивает Олег. Сережа очень милый, как будто сонный. Олег его зацеловывает, все лицо, шею. Так выпускать его из своих рук не хочется, привязать бы к себе, стать одним целым. Но время позднее и Сережа говорит: — Мне нужно в общагу. Олег едва сдерживается от того, чтобы возразить, хоть и очень этого хочет. Сережа и сам не горит желанием уезжать, но понимает, что ему нужен перерыв. Слишком много эмоций за день, ему нужно поделиться всем с Марго, переварить их в одиночестве и, возможно, немного покричать в подушку. Они с трудом отлипают друг от друга. Если бы не уведомления, пиликающие на телефоне Олега, и недовольное мяуканье за дверью, оба точно забили бы на свои слова и остались в постели. Но приходится встать. Пока Олег накладывает корм Умнику с Принцессой и чешет их за ушками, он предлагает Сереже сделать выбор: поехать прямо сейчас на такси одному или подождать Олега, чтобы тот отвез его. Сережа не может упустить возможности побыть с Олегом чуть дольше и обещает подождать. И, пока тот уходит в кабинет, чтобы отправить какие-то документы по работе, Сережа решает допить чай, но, сделав глоток, едва сдерживает усмешку. Холодный. Неудивительно, они бы еще дольше друг с другом миловались. В происходящее до сих пор верится с трудом, и когда Принцесса, покушав, радостно начинает крутиться в ногах, Сережа садится к ней на пол. Гладит ее пушистую шерстку и, наклонившись, шепотом сообщает: — Мы с Олегом теперь вместе, — знает, что Принцесса не понимает его, но она так радостно лижет его лицо, будто дает свое одобрение на их отношения. Сережа улыбается, вытирая ее слюну. — Да, теперь будем чаще видеться, ты рада, красавица? Конечно, рада. Принцесса еще больше раззадоривается от его почесываний, и тогда даже Умнику становится интересно, что у них там происходит. Он подходит к ним своей важной походкой, садится рядом с Сережей (но поодаль от Принцессы), и с таким же важным видом принимает поглаживания по голове. Сереже хочется пошутить, что благословление от детей Олега он точно получил. Олег, уже собравшийся, так и находит Сережу на полу кухни и с улыбкой предлагает поехать, если Сережа торопится. Да, торопится он, конечно, очень сильно, потому, доехав до общежития, они никак не могут отлипнуть друг от друга. Олег целует его нежно, гладит по волосам, и Сережа улыбается даже сквозь поцелуй. Как же не хочется уходить. Особенно когда Олег так ласково большим пальцем проводит по его красным, припухшим от поцелуев губам, и смеется, чмокая его в висок. — Заедешь завтра ко мне? — спрашивает Сережа с улыбкой, на что получает очередной короткий поцелуй в нос. — Конечно. Выйти из машины получается еще с большим трудом (и спустя десяток прощаний, прерываемых очередной нежностью), но вот, когда Сережа, наконец, доходит до своей комнаты (та, к небольшому удивлению, уже открыта), последнее, что он ожидает там увидеть – Юру и Марго. А они смотрят на него и усмехаются. — Привет? — говорит он неуверенно. Сережа, конечно, рад видеть Юру в любое время. Даже в своей комнате, куда он его не звал. Однако сейчас он чувствует что-то неладное. Видит это и в хитром прищуре, и в заметных ухмылках на лицах обоих. — Прошу прощения за вторжение, — начинает он, а Марго почему-то смотрит и едва сдерживает смех. Да что у них тут происходит? — А я тут Марго провожал. И тачку Олега заприметил, подумал ебать че, надо поздороваться. А он так занят был… — Да, прям оторваться не мог, — поддакивает Марго — Но мы люди не гордые, решили подождать. — А ждать тебя пришлось…, — Марго включает телефон и, посмотрев на время, громко вздыхает. — …тридцать шесть минут. Надеюсь, хоть нацеловались? — Да не только, — Юра кивает на заметный засос, расцветающий на шее, и Сережа ярко краснеет. Какой кошмар. Он забирает все свои слова обратно. Он говорит, что Юра – хороший парень? С Марго вместе это тандем сущего зла, которое направленно на принижение его достоинства. Спелись! Сережа фыркает громко и, чтоб неладно было, садится на кровать между ними. Отдавливает Юре ногу и, кажется, руку Марго. А нечего смеяться над ним. — Да, прошу завидовать молча. Мы теперь с Олегом встречаемся, — говорит он, самодовольно задрав нос, а сам улыбается, наблюдая за реакцией то одного, то второй. Ее, кстати, почти не наблюдается. — И? Где поздравления? Удивленные вздохи? — Поздравляю, — усмехается Юра. — Но я ставил на то, что вы в Питере еще мутить начнете. — А я думала, будете до сентября тупить. Марго выдыхает почти расстроено, и Сережа не выдерживает: берет подушку и по очереди стукает их обоих. Они еще ставили на них! — Это за ставки, — поясняет он, а после еще раз бьет эту парочку подушкой, но уже послабее. — А это за то, что поглядывали за нами в машине. — Да вы так сосались, что мы ваши причмокивания еще в метро услышали, — противно говорит Марго. Сережа щипает ее за руку, а Юра, такой благородный защитник, берет его плечи и, откинув на спину, начинает щекотать. – Так ему! Давай! Сережа брыкается, но Юра больше и сильнее, а еще очень воодушевлен чужими подбадриваниями. И только когда он несколько раз сквозь смех и слезы, отвечает "нет" на вопрос "еще щипаться будешь? ", его отпускают. Сережа не понимает, за что ему достались такие друзья, и надуто отползает от них на кровать Кости. И только успокоившись, Сережа наконец берет телефон в руки и, на всякий случай, пишет Олегу: "Юра подглядывал за нами в машине" Олег отвечает нескоро. Только когда поднимается в квартиру, он видит новое сообщение от Сережи и улыбается. Он догадывался, что все быстро узнают об их отношениях, но не думал, что настолько. "Не замечал у него раньше таких наклонностей" Сережа сразу же реагирует на сообщение. Жалуется на то, что Марго плохо на него влияет. Обещает отобрать ключ от комнаты у подруги. А когда Олег, параллельно читая все это, уже ложится на кровать, чтобы Умник запрыгнул на него, получает сообщение от Сережи: "кстати, опять помечаешь меня?)" И отправляет фотографию. Олег усмехается, смотря на одно маленькое пятнышко на шее, но чувствует, как в груди разливается что-то теплое. Такое удовлетворение, что по телу скатывается дрожь. Они сейчас как школьники, но это до жути приятно. И Олег, гладя мурчащего Умника одной рукой, второй печатает: "Ужас, всю шею тебе разукрасил" "Я могу как-то искупить свою вину?" Сережа отвечает: "даже не знаю, сколько для этого потребуется поцелуев" "но ты можешь попробовать" Олег улыбается, откладывая телефон. Умник, тяжелый котяра, громко мурчит, лежа у него на груди, пока Принцесса грызет свою любимую косточку, возя ее по всей прихожей. Олег впервые за долгое время чувствует себя так спокойно. Счастливо. — Позовем завтра Сережу на ужин? — спрашивает он, смотря на Умника, а тот даже ухом не ведет. — Или лучше сводить его куда-нибудь? Олег знает пару мест, где Сереже может понравиться. А если он сильно устанет после работы, то можно недолго погулять в парке с Принцессой. Сережа будет рад: эта парочка в восторге друг от друга, а Принцесса обожает в конце прогулок сидеть на руках у Сережи. И нужно обязательно придумать что-то на выходные. Хотя бы кино-вечер. А лучше кино-вечер после ресторана. В любом случае, у Олега еще куча планов на Сережу. Его Сережу.