Just to be

Счастье. Это когда ты только проснулся и расслабленно лежишь в постели, тебе не нужно на работу, или куда-то еще. У тебя вообще ничего не запланировано на сегодня. Можно нежиться под одеялом, не открывая глаз, просто лежать и прислушиваться к своим ощущениям. А потом сильно-сильно зажмуриться и, глупо улыбаясь, провести ладонью по теплым простыням под одеялом и наткнуться пальцами на него. И каждый раз удивляться, находя его в своей постели. Будто это что-то невероятное. Невозможное. Необъяснимое. Что-то волшебное. Когда ты просыпаешься одним хмурым утром, проводишь рукой по простыням и чувствуешь холод. Когда твои пальцы не находят его, и сердце замирает на миг от страха, словно ты потеряла что-то очень важное. Когда ты понимаешь, что он давно не спит в твоей постели. Когда душераздирающая тоска погребает тебя под собой. Когда ты сама не знаешь, чего больше хочешь: увидеть его вновь, или больше никогда в жизни не встречаться с ним. Это смерть. Не бывает никаких «долго и счастливо». Не в ее жизни. Почти год! Гребанных десять месяцев она жила, словно феникс: то возрождаясь, то умирая. Руины ее жизни стирались в пыль. Осталось только сдохнуть. Но, как всегда, на это у нее не было сил. Она упорно продолжала волочить свое бесполезное существование, ненужное даже ей. Не нужное даже ему. Но это все равно лучшее время во всей ее бестолковой жизни. Волшебный сентябрь кончился. Прошел. Остался в воспоминаниях сладостной, томительной, страстной порой. Он был подарком на день ее рождения. Целых две недели безумных ночей, жаркого секса, уютных объятий, кофе по утрам, смеха, догонялок по его квартире… Гермиона забыла себя. Она была другой. Наверно такой, какой и должна была стать если бы… История не терпит сослагательного наклонения. Одним октябрьским утром ей просто захотелось курить. Гермиона лежала в его постели и лихорадочно вспоминала куда она запрятала ту последнюю пачку в ее жизни. Это было началом конца. Что делает человек, когда хочет от чего-то избавиться? Правильно, он избавляется. Не прячет по углам, будто это может ему еще пригодится. Ложь. Она лгала сама себе. Еще тогда. Ей вдруг стало страшно, захотелось сбежать отсюда, спрятаться. Все было слишком хорошо и подсознание не хотело в это верить. Оно, как Гринч, собиралось украсть у Гермионы «Рождество». Паника выдернула ее из постели, заставила торопливо одеться, зайти на кухню, где ее ждал Малфой с чашкой кофе, и сказать единственное, что казалось уместным: «Прости». Убраться из этой квартиры пока праздник не кончился. Взмах палочки чтобы оказаться на пороге пустоты. Минус две недели из ее жизни. Она спряталась, не позволяя себе думать, не позволяя вспоминать, не позволяя радоваться или огорчаться. Как бездушная кукла, она ходила на работу и возвращалась домой. Внутри было холодно и пусто. Прилетали совы, долбили клювами в окна, царапали когтями. она не пускала их, и они улетали с тем, что приносили. Гермиона молчала всему миру, и в первую очередь Драко. Ей нечего было сказать. Она облажалась. Однажды, когда она сидела за обеденным столом и вталкивала в себя безвкусную яичницу, перед ней возникла поджарая гончая, сотканная из света. «Нам надо поговорить» - сказала она голосом Малфоя и растаяла. Выдра с жалобным стоном: «Не могу» скрылась в ночной тьме за окном. Впервые за несколько недель Гермиона позволила себе подумать. И ей снова стало страшно. Помпеи, под тоннами вулканического пепла навсегда стали ее колыбелью. Дерьмово. Незаконченные дела на работе заставили ее немного отвлечься. Полевые задания были лучшим способом проветрить мозг. И она вцепилась словно одержимая в новое приключение. Полтора месяца выслеживания в глухих лесах по всей Англии и Шотландии. Оборотней не так просто выловить, они стали гораздо осторожнее после падения Темного Лорда и гибели Фенриера Грейбэка. Но Гермиона, как росомаха, шла по их следу. В конце концов, ей нужен был один из них, чтобы придушить собственными руками. Тот, кто оставил ей шрамы под лопаткой. Шрамы, которые Малфой любил гладить, когда думал, что она спит. Гермиона слишком увлеклась и допустила ту же ошибку, что и в прошлый раз. Она позволила напасть на себя. Тот здоровый оборотень, кажется его звали Брандон, оставил ей подарок на прощанье. Еще полмесяца в Мунго и еле восстановленная печень. И новый шрам. Куда ж без них? Мозг действительно проветрился. Гермиона поняла, что не хочет внезапно сдохнуть, незаметно исчезнуть. Ей захотелось быть нужной, необходимой, желанной. И только мысль, что она сама все испортила, удерживала ее от немедленной аппарации в квартиру Малфоя. С ее стороны это было бы слишком эгоистично: внезапно ворваться в его жизнь. Начало декабря и снег за окном – тоска в душе. До середины месяца она боролась с собой, металась, но влюбленная Гермиона победила. Она снова пообещала себе стать другой и больше не врать. Канун рождества. Гермиона долго смотрела на себя в зеркало перед тем, как аппарировать к магловской многоэтажке в центре Лондона, в которой жил Драко. Она радостно распахнула двери парадной, быстро забежала в кабину лифта и с силой вдавила кнопку этажа. Она вышла на десятом, чтобы немного успокоится и пройтись и почти взлетела на тринадцатый. Немного потопталась в сомнении перед его дверью и быстро, коротко постучала. Ответа долго не было, она вновь постучала, теперь более настойчиво. Радостное возбуждение медленно таяло. Прошла минута, другая, и она поняла, что ждать бесполезно. Гермиона развернулась, чтобы уйти и дверь за спиной щелкнула открывающимся замком. Драко, в одних домашних брюках, стоял на пороге и странно, с недоверием смотрел на нее. Она улыбнулась ему, словно говоря: «прости за все» и неуверенно шагнула навстречу. Малфой молча захлопнул дверь. Гермиона осталась стоять, глупая приклеенная улыбка сводила губы, она боялась вдохнуть. Минут пять она сверлила злосчастную дверь пустым взглядом, не зная куда себя деть, а потом развернулась и прислонилась к ближайшей стене, медленно сползая вниз. Ей хотелось то ли истерически рассмеяться, то ли расплакаться навзрыд. Реакция Драко была предсказуема. Он был чертовски прав хлопнув у нее перед носом дверью. Дверной замок снова глухо щелкнул. Из-за дверей послышался женский визг. - Ты козел! Понял, чертов ублюдок?! Козел! - кричала девушка. - Убери от меня свои лапы! Не трогай меня! Я сама знаю где выход! Блять, дай хоть пальто накинуть! Чертов козел! Чокнутый! Девушка выскочила на площадку в одном застегнутом сапоге, другой держала в руке. Пальто волочилось за ней, свисая на одном вдетом рукаве. Она спешно вталкивала белье в свою сумочку. Драко молча вышел вслед за ней и глазами нашел Гермиону. Она тоже посмотрела на него. Девушка, наконец, справилась с сумочкой, накинула пальто, надела второй сапог ругая Драко на чем свет стоит. Она подняла голову на Малфоя и проследила его взгляд, наткнувшись на Гермиону. Лицо девушки исказилось от гнева, она нелепо открывала и закрывала рот не находя нужных ругательств. Наконец, она гордо выпрямилась, поправила ворот пальто, и, как бы между прочим, сильно ударила Малфоя по щеке. Удар вышел звонкий, Гермионе даже показалась, что голова Драко неестественно дернулась. Малфой никак не отреагировал на это, продолжая смотреть на Гермиону. Девушка аж задохнулась от возмущения. Одарив Грейнджер испепеляющим взглядом, она, резко развернувшись на каблуках, стремительно побежала вниз, перескакивая через две ступени. А Драко продолжал молча стоять, и как-то пронзительно остро смотреть своими ледяными серыми глазами, в которых опять разверзлась пропасть глубиною в бесконечность. Гермиона заметила, что его обычно гладко выбритые щеки и подбородок покрылись небрежной щетиной. Кажется, ему тоже пришлось не сладко. Связанно это с ней или нет, она предпочитала не думать. Гермиона всегда знала, что уж кто-кто, а Малфой никогда не пропадет. Он же не такой слабак как она, его не посещают самоубийственные мысли. И, похоже, все эти месяцы он не скучал без нее. Девушка, так стремительно вылетевшая из его квартиры, была вполне милая и кого-то смутно напоминала. Может они были знакомы в прошлой жизни, тогда, когда у Гермионы еще были друзья? Драко глухо выдохнул, потер место удара на щеке и коротко выругался. Грейнджер неловко поднялась с холодного пола, придерживая рукой правый бок, подошла к нему и протянула сверток в подарочной упаковке, который все это время держала в руках. - С рождеством, мистер Малфой, - улыбнувшись сказала она. Он машинально взял подарок. - Что это? - будто опомнившись спросил Драко. - Разверни и узнаешь, - пожала плечами Грейнджер. Он развернул. - О, - многозначительно протянул Малфой, - деловые перья для деловых людей? Милтон и сыновья? - Да. Подумала, что тебе должно понравиться, - снова улыбнулась девушка. - Они очень дорогие. - Не дороже денег, мистер Малфой, - скривилась Гермиона. Денежный вопрос все еще был для нее проблемой. - Такой подарок может оценить только сведущий. - Я оценил. Спасибо, - холодно ответил он. - У меня для тебя ничего нет. Я не готовился. Чего хочешь ты? - Тебя, - будто кодовое слово от сейфа в Гринготссе. - Бери себе, и не отдавай никому, Грейнджер. На этот раз они продержались дольше двух недель, почти до середины февраля. На этот раз все было по-другому: более плавно, менее страстно, и слишком привычно. На этот раз первым сдался Драко. Вроде еще вчера все было хорошо, а уже сегодня мир в очередной раз поменял полюса. Что творилось в его голове все это время? Возможно, она опять виновата во всем сама. Возможно это ее неуверенность в себе, в них, побудила в Драко неуверенность в ней. Она что-то недодавала ему, будто делала одолжение. Разрешала себя любить. То, что между ними именно любовь, со все этой мишурой из страданий и метаний, со страстью, с ревностью, с ненавистью, она почему-то не сомневалась. Но знал ли об этом Драко? Они никогда не признавались друг другу в любви, не давали глупых клятв, разве что самим себе. Слова — это пепел на ветру. И Драко, похоже, им уже не верил. Просто один раз Малфой не вернулся домой. И она все поняла. Быстро собрав вещи, уже нашедшие свои места в его квартире, она снова испарилась. Гермиона долго сомневалась в том, что правильно поняла его. Но когда от Драко пришло письмо с одним единственным словом «Прости», ее напряжение спало. Ей сразу стало легко, привычные пустота и холод вновь поселились в ней. Теперь они были квиты. Одно «прости» на другое «прости». Третьего раза она уже не выдержит, думалось ей. Лучше все забыть. Но забыть не получалось. С середины марта она практически поселилась в том гребанном магловском кафе. Вливая в себя литры горького кофе, она проклинала это место за то, что встретила здесь в сентябре Малфоя. Будто что-то поменялось, если бы она встретила его в другом месте. Гермиона ждала его. Каждый вечер пробегала глазами всех посетителей в надежде увидеть знакомые серые глаза, или аккуратно убранную светлую челку. Да она бы его даже со спины узнала, или по носкам туфель. Гермиона больше не курила, но зажигалка всегда была при ней. Как талисман. Как-будто эта вещица действительно обладала магией притяжения. Она знала, что он тоже до сих пор носит свою во внутреннем кармане блейзера. Гермиона ненавидела себя за малодушие, и костерила за то, что отпустила его. Не настояла, не задержала, не пыталась бороться за него, за них, спустила на тормозах. Будто знала, что в чем-то виновата и позволяла Малфою злиться, и вести себя как капризному мальчишке. Что с ней не так? Разве нельзя обойтись без этой хрени с трагичными расставаниями без слов и эпотажными воссоединениями без слов? Что за театральность? Однажды он пришел. За окном во всю пел капелью апрель, и из щелей в рамах ближайшего к ней окна веяло холодом. Он сел за ее столик как ни в чем не бывало и долго-долго заглядывал в ее глаза. - Бери себе, - еле слышно сказал он выкладывая на стол зажигалку. - И не отдавай никому, - выложив на стол свою, закончила Гермиона. - Последний? - с надеждой спросил он. - Контрольный, - подтвердила она. Они попробовали вновь. Весь месяц старались вести себя как обычные люди, будто у них не было дерьмового прошлого, будто жизнь не калечила их, будто они действительно нормальнейшие из нормальных. Но все это больше походило на театральную постановку. Они оба чувствовали фальшь. И как бы сильны не были их чувства, но жить и лгать друг другу они больше не могли. Им все время чего-то не хватало. Чего-то очень важного. Чего-то, о чем они почему-то забывали каждый раз. Они оба жили в напряжении, и эти электрические дуги можно было увидеть невооруженным глазом. Оба ждали у кого первого сдадут нервы, кто первый сдастся и спрячется. Недоверчиво заглядывали друг другу в глаза. И одним майским утром воскресенья они мирно пили кофе в гостиной, будто супруги со стажем и смотрели друг на друга пустым бессмысленным взглядом. - Все кончено, - кажется они сказали это оба. Одновременно. Будто эти слова вертелись на языке, или они читали мысли. Гермионе было больно. Ни один шрам не доставался ей такой ужасной болью. Она могла пережить все, но это было слишком. Словно чья-то невидимая рука воткнула в ее грудь когти и схватилась за сердце с силой сжимая его. Разрушенная, разбитая, стертая в пыль, истекающая жизнью. Эта рука никогда ее не отпустит, когти никогда не расцепятся. В глазах Драко читалась такая же боль. Гермиона пообещала себе, что это был последний раз. Разве они не обещали друг другу этого? Ведь все правильно? Май дался ей не легко, пришлось даже взять отпуск. Гермиона не могла работать, не могла жить. Ей хотелось сбежать, но бежать было некуда. Хотелось рассказать кому-нибудь о своей боли, но рассказывать было некому. Забыть? Никогда в жизни! Ей хотелось напиться, или прыгнуть со скалы, или набить кому-нибудь морду. Ей опостылели стены ее маленькой квартиры. Но Гермиона не могла выйти на улицу, потому что там была жизнь, а в ней не было. Ей казалось, что она сходит с ума. Драко мерещился ей в каждом прохожем. Зачем она вообще позволила этому случиться? Потому что они были оба сломаны? Потому что они надеялись, что смогут починить друг друга? Похоже они сломали то, что еще было цело. Да, похоже на то. Июнь. Она считала дни. Закутанная по самые уши в толстый клетчатый плед, сидя в кресле, она считала. Голая нога по щиколотку торчала из-под пледа. Большим пальцем она задевала ложку в кружке с остывшим чаем, которая стояла на толстом томе «Домашние чары для хороших домохозяек». Гермиона вообще не понимала зачем купила эту книгу. Бытовые чары ей толком не давались никогда. Хорошая домохозяйка? Вот уж вряд ли. Может это была еще одна провальная попытка измениться? Сегодня было пятое. Пятое июня. Это его день. Гермиона гадала, чем занимается Драко прямо сейчас. В голову ничего не приходило. Она вздохнула. Вздох вышел какой-то нервный, будто она собиралась расплакаться. Она посмотрела на маленький обеденный стол в дальнем углу, на котором лежал крошечный сверток. Подарок. Еще один. Нет, Гермиона, второй раз эта хрень не прокатит. К тому же ты обещала себе. Да, ты и до этого много чего себе обещала. Вы оба обещали. Настенные часы тихо-тихо пробили полночь. Гермиона глубоко вдохнула, мечтая затянуться сигаретой. Единственное, что она обещала себе и выполнила. Ура, она не курит. По спине прокатилась волна дрожи и скулы свело от отвращения к себе. Наверное, надо идти спать. Гермиона распахнула плед и успела поставить босую ступню на теплый пол, согретый уже тлеющими поленьями, когда из камина в буквальном смысле вывалился во всполохе зеленого пламени Драко. Он ткнулся носом в пол практически у самых ее ног. Гермиона замерла в нерешительности. - Блять, - пьяно выругался Малфой, еле оторвав себя от пола. - Ты что запнулся и случайно упал в камин ругаясь моим домашним адресом? - негодующе спросила Гермиона, внутренне ликуя. Она до последнего верила в этот день, ожидая чего-нибудь подобного. - А, я гляжу ты рада меня видеть, - довольно хмыкнул Малфой, отряхивая изрядно помятую рубашку, и обводя комнату изучающим взглядом. - даже встала меня встретить. - Скорее это ты припал к моим стопам как раб, - надменно сощурилась Гермиона, падая обратно в кресло. - Что ты ищешь? Или уже забыл, как выглядит моя квартира? - О, подарок! Как мило, - Драко шагнул к столу, но Гермиона как ошпаренная подскочила и кинулась туда. Она была быстрее, трезвее и вообще тренированнее. Она схватила подарок и спрятала за спину. - О, перестань, детка, - скуксился Малфой, - ты же знаешь - я люблю подарки, особенно от тебя, - широкая нахальная улыбка растянулась от уха до уха, наглые пьяные серые глаза шарили по ее телу непрозрачно намекая. - Успокойся, - Гермиона толкнула Малфоя в грудь, - Какого дьявола ты приперся? - Да, детка, я знаю, что ты рада меня видеть, - ухмыльнулся Драко. - Я знаю, что ты думаешь. Да. - Правда? - разозлилась Гермиона, не пытаясь сдерживаться. - И откуда ты это все знаешь? - ехидно спросила она. - Потому что ты у меня здесь, - Драко указал пальцами на свои виски, - ты, блять, сидишь в моей чертовой башке. И не собираешься оттуда уебывать. Как бы я не хотел. Каждый гребанный день я думаю о тебе. - Он зарылся руками в свои волосы, будто только что до него дошел весь ужасный смысл собственных слов. Гермиона очень хорошо его понимала. Даже слишком хорошо. - Зачем ты пришел? - спокойно спросила она. - За подарком, - гадко ухмыльнулся Драко, - Я знал, что ты мне его приготовила. - Иди в задницу, Малфой, - зло выплюнула Гермиона и сунула сверток ему в руки. - Чего ты на меня взъелась? - слегка обиженно сказал Драко, разворачивая обертку. - По-моему, мы все решили вместе. - Да, вместе. Тогда какого дементора ты делаешь здесь? - Соскучился? - пожал плечами Малфой. - Иди трахни одну из своих подружек, - Драко зло дернул неподдающуюся упаковку, не собираясь комментировать. В руки ему легла крошечная коробочка, обитая черным бархатом. Драко вымучено улыбнулся. - Запонки, - не спросил, а скорее подтвердил Малфой, даже не открывая коробочку. - Да, - Гермиона смущенно опустила глаза. - Дай угадаю! - иронично воскликнул он, - Платина и изумруды? - Она кивнула, - Из «Stella”? - Да, - на грани слышимости прошептала она. - Ты гребанная идиотка! - заорал он, отшвыривая коробочку куда-то в угол, - В чем твоя проблема, Грейнджер?! Я не-на-ви-жу запонки! Блять, платина и изумруды?! - он снова схватился за голову и прошелся туда-сюда. Его пьяное веселье как рукой сняло. Гермиона его не на шутку разозлила. - Какого хрена, Грейнджер?! - Что тебе не нравится?! - крикнула она на него, - что я еще тебе могла подарить?! - Да что угодно! Хоть чашку за пятьдесят сиклей! - Я не могу дарить тебе чашки, ты же... - она замолчала, набирая в грудь побольше воздуха. - Малфой?! - скривился Драко. - Потому что я Малфой?! - Да, черт возьми, да! - кричала она. - Малфоям нельзя дарить подарки за пятьдесят сиклей! - В этом-то вся проблема! - зло сжав кулаки, сказал Драко. - Знаешь сколько у меня пар запонок, м? Штук семь наверно. И я их вечно где-то «теряю», или оставляю «подружкам» в подарок. Так что это не постоянное количество. А мне их все равно дарят и дарят. И обязательно изумрудные, платиновые, в худшем случае — серебряные. У меня что, блять, на роже написано: принимаю подарки только ювелирными изделиями, стоимостью не ниже пятисот галеонов? - А знаешь, Малфой, вали-ка ты отсюда, пока я тебя не прокляла, - Гермиона схватила палочку со стола и угрожающе наставила ему в лицо. - Не нравятся мои подарки? Ну, так и не бери. Просто свали. - Ну почему ты мне кружку не подарила?! - страдальчески скривив губы, спросил Драко. - Чтобы ты мне не сказал какая я идиотка. Но я промахнулась, ты все равно это сказал! - В следующий раз подари мне гребанную кружку! - Драко схватил Гермиону за запястье и притянул к себе. Гермиона попыталась вырваться, но лишь беспомощно повисла у него в руках. - Разве ты еще не поняла, что мне не нужны такие дорогие подарки от тебя. Конечно я буду носить их. Почему все думают, что я надменный ублюдок? - Потому что ты надменный ублюдок, - пробурчала ему куда-то в шею Гермиона. - Ну и какого дракла ты тогда делаешь со мной? - Ты разве еще не заметил, что я ничего с тобой не делаю. - А хочешь? - с каким-то затаенным волнением спросил он. - О, пожалуйста! - взмолилась Гермиона, вырываясь из его рук. - Давай не будем об этом снова. Мне кажется мы все уже решили. Драко выпустил ее из объятий - Да, мы все решили, - Малфой шагнул к креслу и плюхнулся в него, попутно сбив чашку с чаем. Чай разлился некрасивой лужей по старенькому ковру. Никто даже не подумал убрать его. - Но мы решили это месяц назад, когда... - он замолчал. - Когда что? - насторожилась Гермиона, пододвигая единственный стул к камину и устраиваясь на нем. Драко устало прикрыл глаза. Гермионе показалось, что он заснул, но он тут же нахмурил брови будто пытаясь выдавить из себя нужные слова. - Я не знаю: что. Просто, тогда было все по-другому. А сейчас я чувствую, что... - он опять замолчал. Надолго. Гермиона не торопила его, думая, что догадалась: о чем он говорит. - Просто скажи это, - наконец не выдержала она. - Я знаю: о чем ты думаешь. - Правда? - саркастично переспросил Драко. Но она не обратила на это внимания. - Я знаю, что между нами никогда не было этих розовых глупостей. Мы удачно молчали об этом. Но я всегда догадывалась... - она устало вздохнула. - Ты можешь не говорить. Драко открыл глаза и пристально посмотрел на нее. Ее это даже немного смутило. - Знаешь в чем наша проблема? - вдруг спросил он, Гермиона отрицательно помотала головой. - Мы всегда были уверены, что понимаем друг друга без слов. Мы слишком удачно молчали друг с другом. Думали, что сломаны в одних и тех же местах. Что у нас одни и те же проблемы. Но это херня, Грейнджер. Слова не пепел, иногда им стоит быть. Мы никогда с тобой не обсуждали что между нами происходит. Может стоит попробовать? - Почему именно сегодня? - раздумывая спросила Гермиона. - Ну, знаешь, - Драко взмахнул рукой будто отмахиваясь, - сегодня у меня день рождения. Да. И вот, значит, трахаю я очередную бабу чертовски похожую на тебя, и думаю почему на ее месте не ты. И так мне противно стало, что я кончить не смог. Пришлось ее прогнать. Она так истерично орала на меня, а я в это время думал, что ты на меня никогда так не орала. И тебя бы я никогда не выгнал. И вообще тебя слишком много в моей голове. Я решил, что виски справится с этой проблемой, но у алкоголя были свои планы на этот счет. Тебя стало еще больше. И тут я подумал: какого черта? Зачем терпеть тебя в своей башке, если можно терпеть тебя в живую. - Ого, - присвистнула Гермиона, вспоминая ту единственную бабу, которую она видела у Малфоя. И действительно они чем-то были похожи. - Да, вот такая херня, детка, - Драко прикрыл глаза предплечьем. – Я устал. Сделай мне еще один подарок. - Какой? – с замиранием сердца спросила она. - Подари мне эту ночь, - он опустил руку на подлокотник дивана. – Разреши мне сегодня остаться с тобой. Гермиона долго разглядывала его, пытаясь уловить подвох, и, наконец, кивнула. - Я хочу спать, - устало сказал он, будто на его плечах держался огромный валун. Гермиона встала со стула и потянула его за руку из кресла. Драко легко подскочил, обхватывая девушку за талию и прижимая к себе. Гермиона пристально посмотрела на него. - Ты подарил мне лучшие дни в моей жизни, - нехотя призналась она, просовывая свои руки в промежутки между боком и плечом и кладя голову ему на грудь. Он ткнулся носом в ее макушку. Ее короткие волосы щекотали ему щеки. - Я ни с кем не чувствовал себя более свободным, чем с тобой, - прошептал Драко. – Гермиона, - позвал он. - Что? – расслаблено закрыв глаза, спросила она. - Если нам так хорошо вдвоем, то почему… - Тихо, - она подняла голову и, высвободив одну руку, приложила палец к его губам. – Пошли спать. Он кивнул, и Гермиона, отстранившись, потянула его в спальню. Счастье. Это когда ты только проснулся и расслабленно лежишь в постели, тебе не нужно на работу, или куда-то еще. У тебя вообще ничего не запланировано на сегодня. Можно нежиться под одеялом, не открывая глаз, просто лежать и прислушиваться к своим ощущениям. А потом сильно-сильно зажмуриться и, глупо улыбаясь, провести ладонью по теплым простыням под одеялом и наткнуться пальцами на него. И каждый раз удивляться, находя его в своей постели. Будто это что-то невероятное. Невозможное. Необъяснимое. Что-то волшебное.