Вода нового мира

— Твой ход. Амелия нетерпеливо постучала пальцами по столешнице. Как и всегда, Купер не торопился, присматриваясь к нескольким вариантам. Воспрявшая духом Амелия была решительно настроена выиграть эту партию. Да, скрэббл не был бог весть каким развлечением, но в их маленьком мире существовало не так уж много вариантов досуга. Последние две недели выдались насыщенные, но оба работали на удивление слаженно. Первый азарт открытия окрылил их, но лишь на некоторое время — круговорот маленьких каждодневных неудач и новых попыток понемногу остудил пыл, оставив упорное, молчаливое, цепкое желание разгадать этого неуловимого противника, затаившегося под землей. Дни напролет в лаборатории — у Амелии к вечеру начинали болеть глаза и ныть затылок. Купер, пропадавший в компании роботов на ближних участках, размеченных под пока условные виды земных растений, практически ее не видел. Может быть, не в последнюю очередь поэтому удавалось избегать конфликтов. Амелия сделала весьма удачный ход и какое-то время не сомневалась в победе. Однако, как оказалось, только этого от нее и ждали. Ловко вытащив две фишки из припрятанных в ладони, Купер обставил Амелию почти на восемь баллов за кон. — Эй! — возмутилась задетая Амелия. — Это слишком узкоспециальный термин! — Если бы я знал, что вас так легко обыграть, доктор Брэнд, я бы играл на деньги. Она расхохоталась. Купер тоже не смог удержаться: Амелия так редко смеялась или хотя бы улыбалась. Откровенно говоря, их жизнь была не слишком щедра на действительно забавные ситуации, а шутки у него выходили так себе… — В какой валюте, мистер Робинзон? Здесь из ценного… Сам знаешь, — грустно поддержала его вчистую разгромленная Амелия. — Тогда… хм, на поцелуи. Как в старшей школе. — О! В старшей — уже не на поцелуи играют, — поправила Купера Амелия, собирая фишки в жестяную коробку. Купер приподнял бровь и удивленно присвистнул. — Есть что вспомнить, а, Брэнд? Но никакого ответа, кроме громыхания жестянки с фишками и недовольного пыхтения Купер не дождался. Кто-то был слишком щепетилен. Она слишком легко замыкалась, когда дело касалось ее лично, и Купер в таких случаях терялся. Он привык иметь дело с женщинами, которые видели в нем разное, но всегда понятное: друга, мужа, желанную цель, ни к чему не обязывающую интрижку, иногда — развлечение на одну ночь. С Брэнд такого однозначного взаимодействия не сложилось. Несмотря на все попытки выяснить по косвенным данным, как далеко зашли их с Эдмундсом отношения, ясности по-прежнему не предвиделось. Амелия держала круговую оборону. К отставному морпеху теперь приставать с расспросами было себе дороже: их с КЕЙСом брачное агентство могло только так спровоцировать еще какой-нибудь «механизм укрепления товарищеских связей», будь они неладны. Крышка все не хотела закрываться до упора: очевидно, мешали неправильно уложенные фишки. Все еще то ли в притворном, то ли в настоящем раздражении, Амелия протянула коробку Куперу. Без лишних слов он за полминуты перебрал содержимое так, что коробка закрылась, и даже остался небольшой запас. С видом победителя он продемонстрировал жестянку Амелии, которая в ответ уже привычно закатила глаза с все тем же выражением «не пытайтесь меня впечатлить». Но улыбнулась. Покровительственно. — Постарайся не задерживаться за полночь, — посоветовала она, поднимаясь и убирая в стенную панель выдвижной стул. — Угу. Купер искоса смотрел, как Амелия уходит в свой модуль. Молчаливая, неулыбчивая, сияющая белизной кожи — откуда в гермокостюмах взяться загару? — с трогательными тонкими запястьями, которыми он имел счастье любоваться всего несколько минут назад. С пронзительным черно-карим взглядом, пронимавшим… до костей, до озноба, до искр. Она не обернулась, только чуть махнула рукой, видимо, желая доброй ночи. За стенкой, в лаборатории, под присмотром точнейшей электроники и мощных аккумуляторов в темно-синем, уже немного поддутом плотном латексном мешке искусственной утробы три с небольшим месяца рос и развивался их общий ребенок. Кто бы мог подумать… В очередной раз справившись с волной мурашек, Купер вернул коробку с игрой на узкую полку. Наощупь. Почти не промахнувшись. Дети рождались на протяжении миллионов лет, но вот так — впервые для представителей их вида. И эта неправильность, выворот наизнанку, нарушение последовательности, это «непорочное зачатие», доводили до исступления. Зов крови, уже воплотившийся в маленьком человеке, но все еще неудовлетворенный, неугасимый, отчаянно бьющийся в венах, сводящий скулы, требовательный и жаждущий… …температуру вакуумного душа Купер выставил на минимальный приемлемый уровень — вода была почти ледяной.

***

Утро Амелии началось до рассвета. Проснувшись и убедившись, что за иллюминаторами еще дымчато-серая ночь, она какое-то время пыталась вернуться к прерванному отдыху. Однако сон не шел, и Амелия не могла понять, что привело ее в чувство. Температура в модуле была вполне комфортной, никаких громких звуков, способных разбудить, она не слышала. Стараясь не шуметь, Амелия быстро привела себя в порядок в санитарном боксе. Вода полилась слишком холодная, неужели Купер забыл включить нагреватель?.. Эгоист. Пригладив щеткой распушившиеся отросшие волосы, Амелия мельком взглянула на собственное отражение. Она не имела привычки рассматривать себя в зеркале — разве что по самым важным поводам. Она знала, что привлекательна. Она пользовалась вниманием мужчин — но было ли ей до этого дело? Сейчас увиденное в зеркале ее не обрадовало: обыкновенное лицо, почти без красок, усталый взгляд. Да и, в конце концов, имело ли значение, — теперь! — как именно она выглядит? Если речь шла о будущем человечества… Нет, серьезно, она очень ценила усилия Купера. Он, бедняга, видимо, пытался поддержать ее самооценку, ну и, конечно, не мог удержаться от соленых шуточек. После таких его выпадов она чувствовала себя не в своей тарелке, и терялась — не одергивать же его, как пятиклассника. В конечном итоге он ведь просто, как там ТАРС выражался, привносил элемент юмора в их унылую и беспросветную повседневную рутину. Может быть, ее погасший взгляд и редко появляющаяся улыбка уже — к лучшему? Отгоняя от себя непрошенное беспокойство, Амелия, не зажигая основное освещение, уселась за стол-криопод в лаборатории. И здесь маленький фигурный фонарь пригодился, пока она вела записи. Амелия запланировала довольно рискованное дело, и рассчитывала расправиться с ним до завтрака. Но пока предстояло оформить несколько чек-листов и подготовить протокол — она не любила заполнять бумажки постфактум. Или просто по привычке. Профессор Брэнд всегда внушал дочери любовь к порядку. Вкупе с амбициозностью и решимостью добиваться желаемого это приносило заметные результаты. Амелия бросила украдкой взгляд на белую матерчатую стенку инкубаторного отсека. Заметный результат. Отложив наконец датапад, Амелия включила освещение над лабораторной стойкой. Рядом с микроскопом в маленькой кювете уже плавали подготовленные накануне желтовато-белые крохотные заростки хвоща. Рядом неширокая полупинтовая колба отблескивала невозмутимым геобионтом, как всегда скруглившимся в едва видимый шарик посередине. Натянув специальные защитные наручи и перчатки, прикрыв лицо маской-щитком, Амелия вытащила пробку из колбы. Гелеобразный организм замер, что было отлично заметно по вовсю волнующейся вокруг него остальной воде. — Посмотрим… — пробормотала Амелия, начав фиксацию эксперимента. Затем, подхватив поочередно все шесть крохотных, чуть больше миллиметра ростков, выпустила их в свободное плавание вокруг не слишком довольного происходящим организма. При тесном контакте со свободно плавающими пришельцами из далекого космоса гелеобразная сфера чуть подрагивала, искривляясь, становясь похожей на планету с кратерами. Но в неконтролируемую перцепцию и рост не переходила, или, быть может, при взаимодействии с флорой механизм переноса отличался. Так это или не так — должны были показать последующие шесть часов контроля. Положив сверху самое большое круглое предметное стекло, Амелия повторила под протокольную запись наблюдения и убрала колбу, вместе с населением и импровизированной крышкой, с прямого освещения.

***

— Доброе утро! В центральном отсеке уже все были в сборе, и Купер любезно протянул Амелии кружку с концентратом кофе. И вилку. И салфетку. Что тут у них произошло, пока ее не было?.. Оба робота, заряженные и готовые к выходу на поверхность, ждали, пока люди закончат завтрак. — Слушай, мы тут ненадолго отлучимся. Пройдем пешком до второго участка и разметим его. Там у дальнего края, как показало геосканирование, приличный глинный пласт. Похоже, он нас и выручил… в последний раз. Амелия утвердительно-разрешительно-понимающе кивнула. Надо же, Купер научился делать кофе именно так, как она любила. — А вообще… Слушай, Брэнд, тебе точно понравится. Эти два пошляка, — Купер выразительно посмотрел на роботов, мимикрирующих под мебель, — тут недавно кое-что посчитали, и будь я проклят, если это не хорошие новости. — М? — Амелия отодвинула от себя тарелку. Есть совершенно не хотелось. От раннего подъема или от яркого света кружилась голова и ее мутило. Еще немного этой концентрированной дряни — и… — Так вот. Приблизительные суммарные запасы воды на этой чудо-планете примерно равны земным. В пропорции мы имеем приблизительно восемьдесят восемь процентов суши, покрытой водой. Брэнд не менее выразительно взглянула в иллюминатор, где показывали приблизительно один и тот же пейзаж каждый день — пыльную площадку с установленными генераторами и влагоуловителем. Унылый и однообразный вид. — Да-да, это я и сам вижу. Но там, под землей — чертов океан. В связанном состоянии. Ну да, она об этом и говорила. Стакан не полон и не пуст, теперь в нем живет геобионт. Это уже два стакана, или у нее в глазах двоится один? Мир вокруг подернулся зеленоватым маревом. — Если нам удастся сделать так, что освободится хотя бы половина из запасов воды, то климат стабилизируется. Бури улягутся. Запустится круговорот воды, аналогичный земному. — Я… сейчас приду. Она вылетела из-за стола и исчезла в собственном жилом модуле. Спустя четверть часа или около того, отдав должное санитарному боксу, умывшись и отдышавшись, Амелия на едва гнущихся ногах вернулась к весьма и весьма удивленному Куперу. Роботы все еще подпирали дальнюю стенку. — Прошу прощения. — М-м… Амелия… ты ничего не хочешь нам рассказать? ТАРС и КЕЙС, по-прежнему не отсвечивая, синхронно придвинулись фута на полтора. Амелия непонимающе уставилась на Купера. Тот с изрядным подозрением продолжил: — Нет, серьезно. Точно больше никаких варварских экспериментов с воспроизводством популяции? Я же просил — более традиционным способом! Опять эта ее гримаса. Но цвет лица уже начал внушать надежду, что Амелии становится лучше. — Просто поверь на слово. Если бы я не… Если бы у меня не было определенного опыта, я бы не говорил так. Но, господи, ты хоть понимаешь, как именно это все выглядит? — Может быть, — без энтузиазма ответила Амелия, все еще не в силах смотреть на стол с недоеденными полосками какой-то витаминной дряни. — Но это просто совпадение. Голос ее дрожал, несмотря на посвежевший вид. Ранний подъем точно не пошел ей на пользу. Купер, во избежание развития конфликта принявший решение пока отложить рассказы о будущем море, паковался в гермокостюм. Он взял с Брэнд слово, что та не станет себя изводить бдениями над геобионтом — в конце концов, до завершения протокола оставалось еще около трех часов. Когда Амелия все-таки согласилась на короткий отдых и удалилась к себе, Купер начисто убрал стол, все остатки завтрака, посуду и включил проветривание на режим посильнее. Он не мог ошибиться. Когда они с Эрин ждали Тома и, позже, Мерфи — все было почти так же. Поэтому точно знал, как действовать. Брэнд будет ему признательна.

***

Им предстояло разметить территорию на несколько полигонов: ближних и дальних, ближние, точно так же, разбить на участки. Для каждого — задать координаты и обозначить на картах. В недалеком будущем здесь должны будут подняться первые ростки будущего растительного покрова планеты. Хочет планета того или нет. Здесь было достаточно земли, воды и воздуха. Значит, появится и жизнь: в том виде, к которому привыкли люди. Первым он разметил самый ближний участок, практически под стенами комплекса — на этой территории предполагалось разместить сборный купол из укрывного материала, утяжеленный и легко закрепляемый на случай штормов. Проект, над которым Купер работал уже больше четырех недель, был почти готов. Вторым участком, отделенным от основного комплекса батареей влагоуловителей, был не слишком правильный квадрат, приблизительно полтора акра пыльной земли. После бесконечных горизонтов яркой земной зелени Купер с некоторым сочувствием смотрел на новую вотчину. Им всем придется приспосабливаться. И земле — тоже. Глины, доставленные некогда с северных окраин лагеря, давали неплохой результат при размещении питательных компонентов. Значит, был шанс получить плодородный слой и понемногу расширять владения. Роверы деловито сновали, расставляя метки и сканируя друг друга, замеряя расстояния. — Если верить местному календарю, то мы приблизительно в начале местной осени. Освещенность пойдет на спад, но я бы рискнул вывести на грунт некоторые из образцов, те, что Брэнд маринует в своем гидропонном заповеднике, — поделился Купер планами с ТАРСом. — При всем уважении, Купер, я бы не стал на твоем месте ее злить сейчас. — Эй, доспех от рыцаря, что тебе еще известно? — поднял свое «забрало» Купер, наступая на робота. — Не больше, чем тебе. Она перестала заводить в систему свои показатели. Последний анализ крови я определил только по обертке от стерильного набора в утилизаторе. — И правильно сделала, между прочим, — проворчал Купер, мысленно продолжая анализировать поведение Амелии в последнее время. Происходило что-то странное, но что — было бы здорово выяснить.

***

Амелия выглядела чрезвычайно довольной. В руках она держала какую-то штуковину, которую несла на отдалении от себя, одновременно и гордясь результатом, и опасаясь его. Только Купер успел порадоваться, что она, кажется, отдохнула, как обратил внимание на выражение лица. Мстительный огонек горел в глазах Амелии. Она доставила результат утреннего эксперимента. Колба, лопнувшая от давления изнутри, пропускала воду и по этому поводу была вставлена в еще один сосуд, чуть больше размером. В потрескавшейся колбе, сплетаясь корнями, плавали шесть удивительно крепких, толстеньких, ярко-зеленых на концах, побегов хвоща обыкновенного. Очень качественного, здорового на вид растения. — Кажется, — объявила она, — я знаю, кто победит в нашей войне миров.