Васькины сказки

За высокими горами, за глубокими морями, за темными лесами жила-была одна волшебница. Как и полагается настоящей волшебнице, была она одинокая, жила в тереме на краю света, круглыми сутками только и делала, что свои чародейства творила — то медведю сломанную лапу срастить, то коту Баюну раненое сердце залечить, то злого волка на путь истинный наставить… Да и людей никогда не прогоняла, каждого с его бедой принимала, чем могла — помогала. Добрая была волшебница, оттого и хорошие люди ее не боялись, и друзей много имелось. Шли годы. И мастерство волшебницы все росло, и слава о ней по всему свету разлеталась… Да только вот беда — все приятельницы-чародейки давным-давно замуж повыходили, маленьких волшебников да волшебниц нарожали, а Грета (так нашу героиню звали) все одна да одна. Разве ж это дело?.. Пошушукались ее друзья, да и решили: надо, надо подругу верную замуж скорей отдавать, пока она совсем в своем чародейском тереме не запропала. Ну и стали жениха ей подыскивать. Первый сразу же нашелся. Максимилиан, известный кудесник, целую школу боевых чародеев возглавлял, вот как! Неплохой был мужик, хоть и резковатый, да и с женским полом особо не ладил — да и где его взять, этот женский пол, когда кругом одни колдуны неотесанные! Ать-два, шагом марш, ахалай-махалай, колдуй, баба, колдуй, дед, тили-тили-тесто… ой, это не оттуда. В общем, познакомили худо-бедно нашу Грету с Максимилианом. Она как раз курсы повышения магической квалификации решила пройти, вот друзья ее в школу к кудеснику и пристроили. Да только не в коня корм, не ко двору женишок. Совсем Максимилиан со своими чародеями одичал, в лунную ночь злобным волком перекинулся и ну давай на нашу Грету рычать! И то ему не так, и это не эдак, и вообще, мол, куда бабе с метлой да ухватом супротив боевого меча… Не женское это дело — волшебничать, ей бы котлеты жарить… в смысле, пироги печь да щи варить. Ну и нужен ей такой муж? То-то и оно! Ладно. С одним женихом не выгорело — подыскали другого. Не то что Максимилиан — спокойный, тихий, незлой, в Высшей Магической школе юных волшебников всякому-разному обучал… В общем, вроде как приглянулись друг другу, поладили… Да ненадолго! Виталиус этот и слышать ничего не хотел, чтоб его жена дни и ночи напролет чародействами занималась, куда, мол, это годится! Супруга при муже быть должна, обеды-ужины знай вари-пеки, в хоромах чистоту наводи, а чтоб сутками невесть где пропадать — да где ж это для приличной женщины видано? Помучилась наша Грета, помучилась, а все ж ну никак нельзя ей владения свои чародейские надолго оставлять! Чуть отвернешься — то Водяной воду мутит, бунтовать в своем царстве вздумал, то Леший случайных путников заморочит так, что им к людям ни в жизнь не выбраться, то, понимаешь, кикимора себе в болото добрых молодцев заманивает — жениха себе покрасивше ищет! Ну и как тут все бросишь? Тут уж не до замужества! Думали-гадали друзья верные, но нашли наконец волшебнице еще одного жениха. Ингвар, из боевых магов. И собой недурен, и неглуп, и в Грету нашу влюбился без памяти. Даже слова против ни разу не сказал, что она без конца делами занята в своих владениях — это, мол, куда лучше, чем на каком-нибудь драконе рассекать да мечом размахивать, и сама при деле, и ему беспокойства меньше… Ну вроде все одно к одному! Женись да радуйся. Грета себе уже и платье свадебное из волшебной паутины и лунного света присмотрела, и друзья ее потихоньку чудо-вещицы всякие для свадебных подарков раздобыли… Да вот незадача! У женишка-то уже супруга имеется. Полжизни рука об руку, а он себе невесту подыскивает! А у них, как-никак, не султанат какой-нибудь, чтоб доброму молодцу несколько жен заводить! Грета, как узнала, Ингвара с лестницы терема спустила. Собственными руками, без всяких там заклинаний. А едва друг-медведь к ней с новым разговором про женитьбу сунулся, так глянула, что у него на три дня язык отнялся. Не надо мне, говорит, никаких женихов ваших, и замуж я не хочу. У меня вон, пока вашей ерундой занималась, крысы без числа в подвал терема набежали, надо их обратно в крысиное королевство возвращать. И жар-птицу супостаты у царя украли, нужно искать поскорее. А еще подругу, что каждое полнолуние в кошку оборачивалась, хитрый алхимик в плен взял да чудо-зельем опоил, чтоб в него без памяти влюбилась. Надо скорее отворотное средство изобретать, выручать бедняжку! Да и грамоты Главному Волшебнику так и не составлены, кто их писать будет, крысы, что ли? Тут уж не до женихов… В общем, так и крутилась наша волшебница без сна и отдыха. Беды, как известно, поодиночке не ходят, а тут семь бед — один ответ: Грета. Главный Волшебник так ей и говорил, чуть что случится: никак, мол, без тебя, спасай-выручай, не то пропадем! Ну она и выручала. Так бы и жила-поживала наша чародейка, свету белого не видя, но тут вот что случилось. Вышла как-то Грета рано поутру росу с дивоцветов собирать, и видит: с моря-окияна чудо-ладью самоходную к берегу прибило. А в ладье той — добрый молодец лежит беспамятный. Пораненный весь — смотреть страшно, живого места нет. И кольчуга на нем серебряная, и меч булатный, видать, не абы какой вояка, славный богатырь. Другая бы еще сто раз подумала, что за птицу к берегу принесло, вдруг супостат какой или человек злонамеренный… Но это ж Грета, некогда судить-рядить, спасать богатыря надобно, а разобраться всегда успеется. Кликнула Грета своих друзей, оттащили молодца в лечебную горницу. Волшебница всем указания выдала — где какую траву целебную сыскать, какой водицы из какого источника принести, у кого какое зелье раздобыть… А сама над раненым захлопотала. Прошло семь дней и семь ночей. Оправился богатырь потихоньку. И ладный, и складный оказался, и на лицо пригож… У такого, поди, невеста давным-давно есть, а то и жена! Волнуется, небось, ночами не спит, горюет, слезы льет… Скрепилась сердцем наша волшебница, погрузила спящего богатыря в чудо-ладью и наказала той героя обратно отправить — за три моря, за семь гор, через тридевять лесов. Утерла слезу не к месту и снова в свои заботы как в омут кинулась. Тем временем очнулся богатырь. Смотрит — земля родная рядом совсем. И раны после битвы с чудищем огненным да многоглавым затянулись и не болят совсем… А где был, что видал — убей бог не помнит! Вернулся богатырь на родную сторону. С близкими повстречался, с друзьями побратался, на новые подвиги собираться стал… А все ж ноет и ноет сердце, тоска неведомая так и ест изнутри! Да еще и друг давний масла в огонь подливает, мол, Василисушка тебя денно и нощно ждала, слезы беспрерывно лила, утешил бы девицу-красавицу, замуж позвал, вон как мается! Тут уж совсем невмоготу богатырю сделалось! И так каждую ночь снится кто-то, а чуть рассвет — и не вспомнит, кто снился, что снилось! В общем, не выдержал добрый молодец. Облачился в доспехи, оружие прихватил, припасов в дорогу собрал и пустился в путь. Прошел тридевять лесов, с огромным злодеем Дуболомом сразился, едва уцелел. Семь гор преодолел, злобную птицу-людоедицу победил. Добрался до трех морей, отыскал ладью свою волшебную. Что тут началось! Забурлило море, смолой закипело, волны до самого неба, а из-под воды так и лезут, так и прут чудища разные! У того семь голов, у того двенадцать, тот огнем плюется, этот в камень обратить норовит… Только и успевай мечом махать да щитом закрываться! Выдохся богатырь совсем, последнего ворога победил да и рухнул в ладью без сил. Едва отдышался, глаза открыл, видит диво дивное: прямо посреди моря дворец хрустальный, вокруг сады благоухают, цветы чудесные растут, а на лестнице красная девица стоит — волосы до земли золотые, глаза — что небо, и зовет, и манит — тебя, мол, жду, тебя единственного, вылезай поскорее… Смотрит богатырь, любуется, а все ж из ладьи — ни ногой. Чует сердце неладное! Взял меч да и рубанул по ближайшему дереву. Только это не дерево никакое, а еще одна волна зачарованная огненными брызгами разлетелась. Морок колдовской, да и только! Лег богатырь в ладью, глаза закрыл и снова тот сон видит. И чем дальше плывет, тем яснее видит. И глаза те, что ему которую ночь снятся, и горницу незнакомую, и терем высокий… Ну, думает почти сердито, никуда ты от меня не денешься, кто бы такая ни была! А то где ж это видано, чтоб храбрый витязь из-за маеты сердечной ни спать, ни есть, ни жить не мог!.. Не успел подумать, как ладья в песок ткнулась. Выбрался на берег добрый молодец, смотрит — вроде все такое незнакомое, а вроде и видел уже… И терем тот самый в поднебесье упирается… Тут и хозяйка вышла. Смотрит на нее богатырь — взгляд отвести не может. Даром что толком не помнит — сердце-то не обманешь! Да и глаз таких больше на всем свете не сыщешь… Наша волшебница только вздохнула. Ведь чары забвения на совесть наложила, и как только вспомнил! Даром что сама гостя незваного-нежданного забыть не могла…       — Отыскал, стало быть.       — Отыскал, — говорит богатырь. — Никуда теперь от себя не отпущу… Ну и что тут возразишь? Тем более если возражать и не хочется. Коли добрый молодец ради тебя леса, моря да горы прошел, с ратью нечистой сразился да греху не поддался — разве ж тут устоишь? Не всякий, чай, весь свет обойдет, лишь бы увидеть!.. Так и сыскался жених для нашей волшебницы. Судьба и за печкой найдет! Сыграли свадебку, стали жить-поживать. Он — на подвиги ратные, с нечистью да супостатами биться, она — чудеса свои вершить. Вернется — она раны ему залечит, намилуются-наобнимаются, и снова по своим делам разбежались. Друзья только руками разводят — вот ведь чудные! Да и что, что чудные? Главное ведь — счастливые!