Алмазный мальчик

      За окном звонко щебечут птицы, давая знать о наступлении нового дня. Карие глаза с трудом разлепляются, открывая вид на однотонный потолок. В голове шум, в висках назойливое тиканье, которое отдаёт вязким гулом в темечко.       Хосок медленно моргает, давая организму окончательно проснуться. Он проводит рукой по голой груди, пытаясь нащупать одеяло. Находит его внизу живота, скидывает и с титаническим трудом поднимает тяжёлую голову, а за ней и всё своё тело, усаживаясь в кровати.       Мужчина опускает голову вниз, рассматривая своё обнажённое тело. «Странно» думает он, ведь спать в таком виде Хосок очень уж не любит, некомфортно ему без белья. Чон недовольно хмыкает и поднимается с мягкого матраса, откинув одеяло в сторону. Мужчина было встаёт напротив кровати, чтобы поискать хоть какую-нибудь одежду, но вместо вещей находит на ней своего коллегу, который, видимо, проснулся сразу после Чона.       Юнги, укутанный в пушистое одеяло по плечи, нервно вжимается в матрас, широко распахнув напуганные глаза. Ступор парня заставил смотреть его в одну точку и ей оказалась обнажённый пах мужчины перед ним.       Оба стоят и понять не могу, как очутились в одной квартире, комнате, кровати.       Хосок слова вымолвить не может, ошарашен не меньше Юнги, непонимающе моргает, пытаясь вспомнить хоть долю событий, но тщетно. Спустя несколько секунд до него доходит, что он абсолютно голый стоит перед младшим и рефлекторно дёргает на себя одеяло, в которое был спрятан Мин. Не рассчитав сил, Хосок перетягивает на себя белое одеяло, пытаясь спрятать своего пробудившегося с утра дружка, тем самым срывая последние капли морали с этой непонятной ситуации. Через мгновение перед ним открывает вид на обнажённое тельце с молочной кожей. Хосок было опешил от такой картины, но не успев ничего понять, ему в лицо прилетает подушка и громкие вопли следом:       — Какого хрена, Чон Хосок?! — Мин одним движением отнимает скомканную ткань из рук Чона и накрывает с головой, пытаясь спрятать побагровевшее лицо, — Где, чёрт возьми, моя одежда?! — не замолкает парень, выплёскивая страх и гнев на мужчину.       — Юнги, успокойся, — Хосок прикрывается руками и хватает упавшую подушку, прислоняя к паху, — я сам ничего не понимаю, — он выставляет руку перед собой, спасаясь от очередной летящей подушки, — Юнги-я, ну хватит, — умоляюще просит мужчина, стараясь прийти в себя. Боль в голове никуда не испарилась.       — Чон Хосок, ты споил меня и пытался изнасиловать! Или..., — Мин округлил глаза, на которых начинают проблёскивать алмазные слезинки, — ты это уже сделал?..       Хосок теряется от заданного вопроса, ведь и правда ничего вспомнить не может. Он медленно отходит к креслу, присаживается, не разрывая зрительного контакта с напуганным мальчишкой. Чону, естественно, безумно нравится Юнги, но насильно он его никогда бы не взял, да и парень сам ему не дался бы так легко. Мужчина уперся локтями в колени, обхватил пальцами голову и принялся массажировать пульсирующие виски, игнорируя агрессивные выкрики напротив.       — Юнги, блять! Дай подумать! — нервно выкрикивает Чон, заставляя Мина плотно сжать губы и замолчать. Хосока трудно разозлить, но если такое случается, то лучше бежать куда подальше и не оборачиваться, тот страшен в гневе.       Чон хватает покрывало, лежащее на полу, и заматывает его вокруг бёдер, попутно бредя в сторону коридора. Дойдя до ванны, мужчина заметил чужие — Миновы — вещи на полу.       Подойдя чуть ближе и взяв в руки джинсы парня, он почувствовал холодную сырость, которая отдавала от вещей. Все они были мокрыми и грязными, от чего Хосок натянул брови вверх, удивляясь увиденному. У самого входа, возле придверного коврика, лежали брюки старшего — такие же мокрые и такие же непривлекательные. Мужчина поворачивает голову в сторону спальни и по находящимся уликам направляется обратно к Юнги, подбирая по дороге одежду.       — Юнги, я нашел наши вещи, — Мин всё также сердито смотрит, высвобождая недовольство, — они повсюду, — Хосок окидывает руками комнату, — и они мокрые. — Чон пожимает плечами, мысленно передавая: «я тоже в шоке, мать вашу!». Младший вытаскивает руку из-под крупного одеяла и невесомо проводит по влажным вещам, слегка дёрнувшись от кусачего холодка. Переводит взгляд на ничего непонимающего Хосока, который стоит с вытянутой рукой, протягивая парню вещи в доказательство своих слов.       — Ничего не помню, — бубнит себе под нос Мин, зарываясь обратно в белый кокон, — может, спросить у кого?       — И что же ты хочешь спросить? — хмыкает Чон, — Извините, а вы не в курсе, почему наша одежда раскидана по квартире Хосока, да ещё и мокрая?! А ещё, заодно, не подскажите , не было ли дикого и развратного секса между нами? Ведь Хосок такой горячий мужчина, что по-другому просто не могло бы быть! — открыто пытается донести свои возможности Чон, но в ответ получает лишь закатанные к небу глаза.       — Глупый Чон Хосок! Да ты как мальчишка, который только и умеет хвастаться, а на деле две минуты — твой предел! — усмехается парень, показывая наглую улыбку, которую он тут же прячет, когда в сию же секунду ощущает на себе вес чужого тела.       Мужчина в два шага оказывается возле Юнги, выкинув по пути сырую одежду на пол. Он нависает сверху над слабым телом, расставив руки в стороны. От улыбки и след простыл, видны лишь тёмные глаза, в которых огни горят, желание ненормальное воспроизводится, демоны душу юноши на завтрак требуют, полакомиться жаждут. Чон топит Юнги в себе, через край вылитые чувства показать хочет, ещё секунда и желание верх над разумом возьмёт, испепеляя рассудок.       Мужчина устраивается между ног младшего, наблюдая за диким испугом и нарастающим желанием. Он опускает голову ниже, обдавая гладкую щёку горячим дыханием, ведёт носом вниз, обводя каждую венку на тонкой шее. Кончиком языка проводит по подрагивающему кадыку, спускаясь к острым ключицам. Сменяет язык на губы, дурманом ведомые, дарит десяток нежных поцелуев, фарфоровую кожу на вкус пробуя.       — Хо...пожалуйста...— Юнги жалобно хнычет, пытаясь образумить возбуждённого мужчину. Не отрывая взгляд от тонкой кожи, Хосок медленно ведёт носом выше, останавливаясь у раскрасневшегося уха.       — Скажи, Юнги, — рычащим шёпотом пускает по телу младшего разряд похуже электрического, — скажи, что не хочешь меня, — Хосок упирается каменным членом во внутреннюю сторону бедра младшего и делает несколько плавных, но достаточно ощутимых толчков, — и я дальше не зайду.       Дышать становится невыносимо, хоть одеяло больше и не накрывало алмазное тело юноши, невыносимая жара застыла в каждой клеточке, пуская в разум лёгкое головокружение. Дрожь пробиралась под кожу, оставляя свои уродливые метки. Грудь часто вздымалась, будто что-то вырывалось, будто места не хватало. Громкое дыхание скользило по чужим ушам усладой, растекаясь в рассвете утренней зари. Наводнением страшные мысли в голову нахлынули, отказа не поступало из чумной головы, лишь ясный ответ от минового тела был виден.       Мальчишка, одурманенный жаждой чужой плоти, не в состоянии и слова вымолвить из приоткрытых губ, боится своих мыслей, боится потайных желаний, страшится признаться себе, что его тело, и он сам созданы лишь для одного человека в этой Вселенной, и он сейчас в одной комнате с ним. Под ним.       Набравшись то ли смелости, то ли страха перед неизведанным, Юнги, ненавидя себя или же гордясь, вымолвил три слова, что дались с громаднейшим трудом: — Не надо, пожалуйста.       На Хосока отказ, крепко обтянутый животным желанием, подействовал почти моментально. Тот прикрыл глаза, глубоко вдохнул истинный аромат юного тела, что успокаивал даже напряжённые виски, и с нежеланием отстранился от кожи с алмазной россыпью, оказываясь в ногах парня. Чон собственническим взглядом провёл по достойному телу, немного задерживаясь на твёрдо стоящем члене, с которого неспеша стекала вязкая жидкость. Мужчина громко сглотнул, выдохнул весь оставшийся смрад и, прикрыв глаза, накинул на юное тело мягкое одеяло, а сам направился в сторону уборной.       — Можешь ещё поспать, если хочешь, я умоюсь и закажу доставку твоего любимого завтрака, — хмыкает сам себе, качая головой, удивляясь как же он хорошо знает этого мальчишку, что выращивал для себя ни один год, — либо можешь пойти со мной в душ, если захочешь, — Чон улыбается одним уголком губ, не ожидая ответа от Мина.       Через минуту, когда вода в душе создала искусственный шум, Юнги наконец-то выдохнул и что есть сил сжал глаза, из уголков которых потекли тонкие струйки невинных слёз. Он так зол на себя, на него, на свои чувства, на тело, что реагирует так странно, на эмоции, которые заполоняют всего себя, когда этот нахальный Чон Хосок рядом. Как же он зол, что сейчас кончиками пальцев прокрадывается к изнуряющей плоти. Как дико зол, что в голове лишь картина с одним единственным обнажённым телом. Неимоверно зол, что лишь один голос в ушах эхом стоит. Чертовски зол, что прямо сейчас крепко сжимает свой член, интенсивно двигая рукой по всей длине. И как же будет сильно зол, когда кончит на чужие простыни, не отдавая отчёт о содеянном.

***

      — Тэ, ты не поверишь, — отрываясь от трубочки, щебечет Чимин, — он идеальный, никаких изъянов, представляешь?! — восхищается своим партнёром.       — Я очень рад за тебя, Чим-а, — Ким небрежно облокачивается щекой на свои руки, — там тоже всё хорошо? — натягивает ехидную улыбку.       — Там, — стреляет глазами вниз, — всё просто шикарно! — не преувеличивает, — у меня в жизни такого секса не было, Тэхён-и. — сбавляет голос, будто бы всемирную тайну другу раскрывает, — Он дико ласков, но в то же время жёстко берёт меня на каждой горизонтальной поверхности, это люто заводит, — Пак прикусывает пухлые губы, вспоминая прошлую ночь.       — Ну перестань, а то я сам заведусь, — смеётся Ким.       — Тэ, у тебя и правда ведь никого не было, — раздумывает Чимин, поднеся маленький пальчик к розовым губам, — я даже сосчитать не могу. Год? Полтора? — перебирает.       — Три года, — Тэхён отчаянно вздыхает, отпивая цветочный чай.       — Божечки! Ты там как? — Чимин обращается далеко не к Тэхёну, — Он о тебе совсем не заботится. — Пак театрально надувает губы и смотрит на штаны друга, который сопровождает его уставшим взглядом, — Ну и когда ты уже найдёшь кого-нибудь...       — Чимин-а, как раз об этом я и хотел поговорить, — неуклюже начинает Ким, беря в руки всю смелость, — не подумай, что я нашёл секс-игрушку, нет, даже напротив: я не хочу его трогать, — пытается донести до парня свои намерения в сторону Чонгука.       — Ты кого-то нашёл?! — радостно выкрикивает Пак, вцепляясь в руку мужчины напротив, — Ты же постоянно на работе. Вот даёшь! Рассказывай! Из интернета что ли?       — Не совсем, Чим. Так уж вышло, что ты тоже его знаешь. — у Пака аж глаза загорелись от едкого интереса, тот вскинул брови в удивлении, выжидая ответа, — Не пойми меня неправильно, со мной всё в порядке, я никогда бы не подумал, что такое возможно, но чувствам не прикажешь — они есть и деть мне их некуда...       — Не тяни, Тэ! У меня терпения не хватает уже! Ещё скажи, что это Джин, чтобы я прям здесь в обморок упал, — подшучивает Пак.       — Рядом, Чимин-и, — Тэхён наблюдает, как искры в глазах тускнеть начали, как истина, обитающая неподалёку, на плечи фантомной пеленой стелется.       — Это же не Хосок или Юнги? — ради формальности спрашивает Пак.       — И даже не Франческо, Чим, — Тэхён отрицательно мотает головой, не отрываясь от глубоких глаз друга, — если ты будешь против этого, я пойму. Я и сам бы не понял такого расклада, — грустно усмехается.       — Рядом с Джином есть только один человек, — объясняет словно глупому мальчишке, — только один, Тэ. — блондин неверующе рассматривает эмоции на чужом лице, всё больше веря своим предположениям. Пак обхватывает влажные ладони Тэхёна, ласково поглаживая большими пальцами, успокаивая. Старший цепляется рассеянным взглядом за нежную улыбку напротив, что гласила: «я всё приму в тебе». — Но ему даже восемнадцати нет, что ты будешь делать с этим? Джин не одобрит, Тэхён-а, — почти шёпотом.       — Я знаю. Всё знаю. Десятки раз я прокручивал в своей голове разные сюжеты и ни один, — поджимает вишнёвые губы, — ни один из них не был со счастливым финалом. Будь он немного, хоть чуточку старше, было бы легче. — Ким запрокидывает голову вверх, упираясь взглядом в потолок, пытался найти правильное решение, но оно будто отсутствует, — Рядом с ним чувствую себя легко и свободно, чувствую себя нужным и любимым, незримо ощущаю всю теплоту, что живёт в его хрупком сердце, — Тэхён переводит взгляд на свои руки, спрятанные в маленьких ладошках, — я поцеловал его в день рождения, Чим-а. Он попросил, а я не смог отказать, ведь сам возжелал его нетронутых губ.       — Ну а что сам Гук? Что он говорит? — пытается перевести тяжёлую для мужчины тему.       — Я с ним не говорил ещё, — Тэхён тяжело вздыхает, будто бы осознавая свою ошибку.       — Тэ, думаю, что стоит обсудить происходящее, — задумывается Чимин, — только вот что делать с Джином? Он никогда такого не примет, слишком любит сына.       — На самом деле, в каком-то смысле он сам разрешил провести время с Чонгуком, сам впустил к себе домой после того, как вы уехали, — выговаривает каждое слово отчётливо, — он осознанно оставил нас вдвоём. Я не понимаю его намерений, Чимин, — Ким упирается лбом в протянутые руки.       Три дня прошло с дня рождения Чона, все эти дни он не писал ему и не получал от младшего сообщений, Джин также не звонил, чтобы обвинить во всех грехах. Все три дня Тэхён провёл с мыслью о том, что их ждёт. В какой-то момент он яро молил кого-то свыше, чтобы Чонгук потерял к нему интерес, чтобы больше не появлялся на глаза, чтобы не улыбался широкой и счастливой улыбкой так обворожительно и ласково Тэхёну. Но как только до мужчины доходило осознание, что они больше не смогут встретиться, то тотчас же рвал на себе волосы, отметая такой исход событий куда подальше, ибо Чонгук ему сейчас нужен как воздух. Эгоистично и неправильно, но от этого он не в силах избавиться, немыслимой силой его тянет к пареньку, желает мягких губ ещё хоть раз коснуться, провести рукой по медовой коже, что сразу же покрывается мурашками от чужого прикосновения.       Кима метало из стороны в сторону, от сомнений к ответам, от желания к похоти, от мимолётного касания к грубым прикосновениям, от невинного поцелуя в щёку до влажного и глубокого в страстные губы. Из крайности в крайность, только так, не иначе.       — Чимин-а, мне нужно написать ему, да ведь? — не поднимая голову задаёт риторический вопрос лучшему другу, в котором уверен, как в себе.       Пак кладёт ладонь на пушистые смольные волосы и успокаивающе гладит, ментально передавая положительный ответ. Он не обвиняет его, не изводит лекциями о морали, не задаёт лишних вопросов, он просто помогает найти верный ответ из тысячи провальных и обещает быть рядом.       — Спасибо, Чимин, — в двух словах всю искренность передаёт и чрезмерную благодарность.

***

      Сияло августовское жаркое солнце, рассыпая тёплые лучи. Лёгкий восточный ветер игриво теребил тёмные пряди мальчика, что сидел на подоконнике в своей комнате и с азартом наблюдал за соседской собакой, что играла с маленьким мячом.       Чонгук мягко улыбнулся забавному животному уголками красноватых губ и перевёл взгляд на свои тонкие пальцы, вспоминая как те касались мужчину, что в голове прописался без шанса на выселение. Чон подносит кончики пальцев к влажным губам, невесомо трогая их, утопая в воспоминания трёхдневной давности. Юноша каждую свободную секунду в голове воспроизводит их первый поцелуй, давая узлу внизу живота стягиваться сильнее.       После поцелуя, закончив с уборкой, Тэхён ушёл и больше не давал знать о себе. Чонгук всё понимал и не спешил писать первым, дал мужчине шанс осознать содеянное. Он почему-то уверен в Тэхёне, даже тогда, когда он не звонит, верит, что тому просто нужно время принять свою влюблённость к мальчишке.       Отец Гука, как ни странно, даже не задавал откровенных вопросов, что не могло не радовать Чонгука. Парень понимал, что Джин что-то знает, либо догадывается, улыбку на лице юноши, что сверкает по-новому, сложно не заметить. Ким счастлив, когда сын счастлив, он готов переступить через себя и свои убеждения, готов смириться с тем, что сыну нравится кто-то постарше. После ночи раздумий Джин согласился со словами Тэхёна: он и правда лучшая партия, какая могла появится. Мужчина немыслимо красив, достаточно богат, хорошо воспитан, не обделён чувством юмора. При виде Чонгука в глазах Тэхёна нет безумных искр, нестерпимого желания нет, да и больших крылатых сердец тоже не видно. В его глубинах лишь нежности поток, океан заботы и безграничная ласка, что видна невооружённым глазом.       Мальчик сегодня находился в хорошем расположении духа, будто подсознательно ждал чего-то трогающего душу. Чонгук спрыгнул с подоконника и двинулся в кухню к холодильнику, чтобы взять прохладный напиток. Когда он откручивал крышку воды с лимоном и было сделал глоток, его отвлёк телефон, оповещая о входящем сообщении. Юноша улыбнулся сам себе, прикрывая глаза, словно заранее знает отправителя, что в подсознании играет большую роль. Гук, сделав пару глотков освежающей воды, потянулся в карман за телефоном, не спуская с лица мягкую улыбку. Своими сверкающими глазами тот принимается вчитываться в каждую букву, что тёплыми чувствами пропитаны. Он знал, что Тэхён напишет, знал, что не оставит мальчика, за которого теперь ответственность несёт.       Здравствуй, Чонгук. Прости, что пропал. Я правда жалею о потраченных днях, которые мог бы провести с тобой, но мне стоило обдумать некоторые вещи. Надеюсь на твоё понимание. Чем ты сейчас занят?       Чон перечитывает сообщение, натягивая глупую улыбку, вызванную чужой заботой. Он не обижается, ни в коем случае, безумно рад, что мужчине хватило несколько дней, чтобы обдумать предстоящие отношения между ними. Чуть помедлив, парень ринулся отвечать на долгожданное сообщение.       Привет, хён! Я ждал твоего сообщения. Не переживай, всё хорошо. Я сижу дома.       Руки Чонгука немного трясутся от томительного ожидания ответа, который, как он видит, набирает собеседник.       Что насчёт мороженного в парке Борамэ?       Думаю, что это хорошая идея)       Я заеду за тобой через час.       Буду ждать, хён.       Радостно вскрикнув, юноша в припрыжку побежал к своей комнате, не пряча лучезарную улыбку. Закрыв за собой дверь, он облокотился на неё спиной, глубоко вздыхая и не веря в собственное счастье. Разве может быть так? Разве может такой мужчина как Тэхён найти что-то в простом Чон Чонгуке? Разве мог мальчик представить хоть в одной из Вселенных такой исход?       Чон находит в своём гардеробе светло-голубые джинсы и белую футболку, что надо для тёплого летнего дня. На скорую руку он принимает душ, переодевается и садится в ожидании у привычного окна, высматривая знакомую машину, на которой заберут Чонгука в лучшее место, к лучшему человеку.