Thu

      — Какую, госпожа?       Итачи обвела равнодушным взглядом заколки, и Ино понятливо кивнула, опуская длинные светлые ресницы, закрыла футляры один за другим и махнула прислуге. Женщины и девушки, опасливо мнущиеся у стен — подальше от демонесс — зашуршали юбками, спеша убрать всё из комнаты.       — Пожалуйста, подай ленту, — Итачи прикрыла глаза. Тень от угольно-черных ресниц упала на резкие скулы, и Ино, приглядевшись, заметила у госпожи смазанное пятнышко на внутренней стороне ладони. Снова не спала всю ночь за книгами… — Я сама повяжу. Можешь идти.       — Но…       — Иди, — отрезала Итачи, поднимаясь.       Кимоно ее, плотно затянутое вокруг тела, внешне ничем не отличалось от женского, и Ино выдохнула — портные постарались на славу… Объяснить прачкам, зачем наряд для девушки мужского покроя, было непросто, но семья Ино служила императору уже несколько поколений, и Яманака умели добиваться своего даже от мертвого. Контроль человеческого сознания неплохо в этом помогал, все же, Ино была рада, что родилась демонессой.       Черная ткань была дорогой и строгой, как и абсолютно черная хакама без всяких украшений, которую госпожа предпочитала надевать, если приходилось следовать куда-то на далекие расстояния. В обязанности Ино входило полное облачение госпожи, но она, не противясь приказу, тихо вышла и, кликнув слуг, направилась в соседний двор — младшая сестра госпожи, Саске-сама, наверняка тоже не ложилась уже встала. С Саске хотя бы можно будет посплетничать, хоть она и угрюмая ворчунья… От Итачи-самы и вовсе лишнего слова не добьешься.       Но не Ино разбираться в головах господ… Только направлять слуг, чтобы одевали, раздевали, носили украшения, набирали ванны, да выполняли мелкие поручения. В остальном же за своими дочерьми пусть следит Императрица, это уж не ее, Ино, заботы.       ***       Итачи, стоило за Яманакой закрыться седзи, отмерла. Поднялась, осмотрела оставшиеся части наряда. В мужской одежде все же было значительно удобнее… Уже затягивая вокруг талии пояса хакама, Итачи обратила свое внимание на принесенный Ино сверток, который до этого не доводилось рассмотреть, как следует — заказана к предстоящему путешествию была не только одежда особого кроя.       Развернув тесемчатую ткань, Итачи тонкими пальцами подняла лепесток кинжала, провела черным ногтем по легкой костяной ручке, испещренной рунами. Опустила кинжал в ножны на кимоно под хакама, потянулась за оставленным слугами хаори, расшитым ало-белыми цветами-могильниками по рукавам, стянула поверх плотным поясом. Подвязала волосы темно-красной лентой в высокий хвост, подхватила юбки и двинулась к выходу из комнат. Нужно было позавтракать с матерью и направляться во дворец.       Отец уже ждал. Напротив него сидела и сестра, с идеально-ровной спиной уставившаяся куда-то в небо за спиной родителя.       — Титиуэ, — Итачи склонила голову почтительно, и челка упала чуть вперед. Лицо отца было закрыто маской — он готовился к празднику, а потому демонам, даже дочерям и жене, не позволялось видеть его лица до назначенного дня. Итачи опустилась рядом с сестрой, краями хакама намеренно задевая ее руку, чтобы отмерла. — Имо-то, ты выглядишь уставшей.       — Тебе кажется, ане-сан, — тихо ответила Саске, опуская глаза в пол перед своими коленями.       Отец никак не прокомментировал их краткую беседу и обратился к Итачи, выдвигая перед собой тонкий конверт плотной бумаги:       — Итачи. Ты доставишь это хозяйке горы Синобу.       Итачи коснулась пальцами рунической печати у самых краев конверта, подняла его и спрятала в складках хаори.       — Как вы прикажете.       — Иди сейчас, — велел отец, кивая, и рога маски отбросили тени на лицо Итачи. — Поторопись. И сообщи мне, если она откажет.       Она, не менясь в лице, поклонилась и поднялась. Отец тоже встал, подошел к краю балкона, встав к дочерям спиной. Итачи воспользовалась секундами свободы и мягко коснулась чуть растрепанных коротко обрезанных совсем недавно волос сестры губами, шепча в острое ухо ласково:       — Будь осторожна в мое отсутствие.       Отец повернулся к младшей дочери, и Итачи, снова склонив голову и пряча алые глаза за ресницами, двинулась к выходу, слыша, как отец встает перед Саске:       — А ты отправишься на земли Эдзо. Чета Узумаки и Сенджу-сама уже ждут тебя.       Когда Итачи покинула дворец Императора, солнце стояло у своего зенита. За ней неотлучно следовала тройка слуг, хотя Итачи и не видела в них никакого смысла — ни один демон не рискнул бы нападать на путешествующую принцессу и посланника с приглашением на праздник отцветания сакуры в ее же лице, а от охраны, поголовно состоящей из людей, было толка едва ли много — Итачи достаточно было бы лишь опустить ресницы и шевельнуть пальцем, чтобы человек, дерзнувший напасть на демона, собственноручно перерезал себе глотку.        Они проследовали через край озер, принадлежащий клану Хьюга, и Итачи, склонившись перед чужой святыней, в знак уважения оставила над прахом предков тонкий цветок ликориса — символ правителя демонов. Плату за пересечение чужих границ ей вносить не было необходимости — послание от Императора за пазухой открывало все дороги.       В засушливой безречной Суне перед будущей правительницей преклонил колено юный глава клана Собаку-но, и его старший брат с тихим ужасом в глазах упал тоже, прибитый к земле одним взглядом алых глаз. Гааре уже давно было доставлено заветное приглашение, означающее милость Императора, но должное уважение он все еще считал нужным оказывать даже вне присутствия Фугаку. А вот старшая сестра Гаары, Темари, встретила Итачи как давнюю подругу. Дальше в дорогу принцесса несла уже два послания: под печатью отца и робкий клочок бумаги, отмеченный знаком песка — от пустынной Розы для бога Лесных Теней.       После сухой земли лежали припорошенный снегом плоскогорья, а уже за ними далеко вперед простирался лес.       Лес Нара по своей древности мог соперничать даже с дворцом императора. Как и клан, этот лес хранящий.       Не чувствуй Итачи в силу своего происхождения текущей повсюду проклятой энергии и не различай крошечные руны под корой вековых деревьев своими алыми глазами, могла бы по ошибке подумать, что она находится в обычном лесу. Но сила, кроящаяся даже в земле, не давала усомниться — отсюда питается ислами вся демоническая сущность, здесь житница, сокровище всех нелюдей под этими корнями.       Нара встретили принцессу приветливо. В особенности — старший сын, которому и предназначалась крошечная весточка от пустынной Розы. Но Итачи бы не рискнула назвать пока что богом Лесных Теней юношу, способного краснеть так стремительно и так ярко.       Темные леса, полные ёкаев и живых созданий, хранили чистоту — сюда не ступала нога человека уже многие столетия.       Далеко впереди, за границами великого леса, за густыми людскими поселениями и длинной, извилистой, но неполноводной Хиросегавой, полной каппа, речных детей, поднималась над землей укрытая чёрными густыми лисами гора Синобу — обиталище госпожи Хатаке.