Вернись, Вэй Ин!

Он не спас его. Он не успел… Просто… Не успел… Отправившись в город, разведать очередную историю о лютом мертвеце, который уже пару месяцев не даёт никому житья, и запастись хорошим вином, Хань Гуан Цзюнь даже не мог помыслить о том, что всё так обернётся. Это была обычная ночная охота — рутина, которой заклинатели занимались изо дня в день. Кто мог предположить, что известный на всю Поднебесную Старейшина Илин сгинет столь бесславно? Ему сказали, что Вэй У Сянь до последнего защищал людей деревни и младших адептов. Ему сказали, что заклинатель тьмы держал барьер, несмотря на то, что какая-то тварь, сошедшая с пожелтевших страниц запрещённых книг, видом своим напоминающая самку паука, вонзала в его спину тысячи тысяч раз свои острые когти. Ему сказали, что Вэй Ин… Его Вэй Ин!.. Не просто покинул этот мир, а погиб как герой, спасая невинных! Но разве это может хоть на толику уменьшить горе его супруга?! Разве это может вернуть Лань Ван Цзи его счастье?! Нет… Как только Второй нефрит почувствовал что-то неладное, он помчался к близлежащей горе, обгоняя ветер. Сердце заполошно трепыхалось в его груди. Он почувствовал… Почувствовал, что Вэй Ину нужна его помощь. Пару мгновений и Хань Гуан Цзюнь уже прибыл на место, уже уничтожил творение преисподней, уже подбежал к израненному мужу, который скромно улыбнулся, увидев его, потянулся, чтобы что-то сказать, но, видимо, передумав, лишь, обвив шею светлого заклинателя, поцеловал трясущегося от волнения Лань Чжаня и закрыл глаза цвета грозовых облаков уже навсегда. После случившегося Ван Цзи скорее доставили в родной орден. Много дней Второй нефрит пробыл в бреду, не в состоянии что-либо понимать и как-либо действовать. За это время провели похоронный обряд, упокоив наконец тело Мо Сюань Юя — последнее пристанище души выдающегося заклинателя Вэй У Сяня. Вроде бы, даже Лань Ци Жэнь не смог сдержать переполнявших его эмоций, признал Старейшину Илина, несмотря на кривую дорожку по которой тот следовал, достойнейшим из достойных и покинул поминальную процессию раньше положенного. Облачные Глубины погрузились в траур. Всё, что происходило дальше, будто проходило мимо Лань Ван Цзи. Он целыми днями не покидал Цзинши, да и вообще практически не двигался. Все мысли светлого заклинателя были поглощены прощальным поцелуем, который фантомом так и остался на губах безутешного вдовца. Он искал подсказку в этом жесте, Хань Гуан Цзюнь пролистал весь тот день от начала и до конца, пытаясь вычленить зацепки, но… Всё тщетно… Неизвестно сколько минуло дней, недель или уже месяцев, пока кое-что всё-таки вынудило отринувшего всё мирское вновь стать причастным к течению жизни. — Пропустите меня! Я его брат! Я имею право знать всё!!! — раздался какой-то грохот возле обители отшельника. Конечно, Лань Ван Цзи узнал по голосу нежданного гостя. Кажется, ему пытались преградить путь, однако это не возымело необходимого результата. — Хань Гуан Цзюнь!!! — проорав это дверь Цзинши разлетелась на щепки от свекнувшей фиолетовой молнии — Если ты не трус и если ты и вправду хоть что-то чувствовал к Вэй У Сяню, ответь мне, что, чёрт возьми, произошло???!!! Второй нефрит, который всегда отличался своей красотой и исполинским телосложением, превратился в тень самого себя. Неизвестно, как давно он в последний раз принимал пищу или пил воду. Все его существо источало хрупкость и бессилие, обречённость и немощность — всё то, что совершенно не вязалось с громким титулом, по средствам которого глава ордена Цзян обратился к нему. Увидев в тусклом отблеске луны, раздражённые непросыхающими потоками слёз, глаза — единственное, что хоть как-то походило на прежнего Лань Ван Цзи — Ван Инь изменился в лице. Спала вся та бровада, с которой он так виртуозно пробрался в Гусу Лань. — Он… Он… Не вернётся — тихо с надрывом прошептал Второй нефрит — Больше… Никогда… Нахмурившись пуще прежнего, Цзян Чэн отвернулся, не в силах и дальше смотреть на светлого заклинателя, который выглядел воистину как живой труп. — Позволено ли мне… Отдать ему должное? — запнувшись, дрогнувшим голосом спросил глава ордена Цзян. На что получил слабый кивок головой. Кроме непримиримой натуры Цзян Ван Иня, никто не осмеливался беспокоить Хань Гуан Цзюня. Как только вышедшему из глубокой медитации Цзэу Цзюню доложили о случившемся, он помчался к покоям брата, но… Там было пусто. Гора Луаньцзан. Ночь. Дождь. Прежние чувства. Измождённое сознание подкидывало Лань Ван Цзи воспоминания о минутах, проведённых вместе с возлюбленным. Кажется, будто Вэй Ин и не оставлял своего супруга ни на миг, как свежо всё в памяти Второго нефрита. Но нет. Он ушёл и больше никогда не вернётся. Тогда… — И я уйду за тобой. А что ещё ему остаётся? Прийти в жилище своего мужа, прижаться воспоминаниям и сократить расстояние между ними, вновь воссоединиться ни на этом, так хоть на том свете. Вид пещеры добил страдальца и он просто рухнул на колени перед самыми её сводами. — Здесь… Здесь я тоже… Не успел спасти тебя — пролепетав это Лань Ван Цзи поднёс холодящий Бичэнь к собственному горлу. — Мне… Мне жаль… Я бесполезен. Я столько раз спасал бесчисленное множество людей, но… Так и не смог спасти того, кто мне был дорог больше всего на свете… Мне жаль… Клинок, который никогда ранее не подводил своего обладателя, вдруг стал с неистовой силой сопротивляться, но как может меч пойти против руки своего хозяина? — Вэй Ин!!! — эхом пронеслось по округе. — Я иду за тобой! Мгновение. Вспышка. И Бичэнь отлетает в сторону, а со спины Лань Ван Цзи обвивают тёплые родные руки. — Лань Чжань — не веря Хань Гуан Цзюнь, пытается вырваться, вполне может статься, что это либо очередное видение, либо какой-нибудь демон решил подшутить над ним, но вместо нападения или оглушительной боли единственное, что чувствует Лань Ван Цзи, так это биение любящего сердца. — Лань Чжань! Это я! — тёмный заклинатель разворачивает супруга лицом к себе, вынуждая смотреть прямо в глаза. — Я здесь, Лань Чжань, твой Вэй Ин. Дрожащими руками Второй нефрит трогает лицо, затем волосы, плечи. Это и вправду был его Вэй Ин. Не в силах сдержаться светлый заклинатель хватается за мужа, прижимая его к сырой земле. — Прости меня, Лань Чжань, мой любимый Лань-гэгэ! Я спешил, как мог, но было трудно восстановить своё прежнее тело, я… — Вэй Ин! — Оу, — неожиданно для них обоих тёмный заклинатель почувствовал возбуждение супруга. Решив, что поговорить они ещё смогут несколько позже, Старейшина Илин двинул коленом, задев возбуждённый орган мужа, отчего тот выгнулся с каким-то жалобным полустоном. — Я… Так скучал — тихо просипел Лань Ван Цзи, снимая с себя немногочисленные слои одежды (он уже давно перестал заботиться о своём внешним виде). Ткань сползла, обнаружив худощавые плечи и ослабевшие мышцы. Боль кольнула сердце Вэй У Сяня. — Лань Чжань, почему ты в таком состоянии? — глупый вопрос. Однако же Хань Гуан Цзюнь не замедлился ни на мгновение, наконец стянув с себя мешающуюся ткань. — Я хочу тебя, Вэй Ин! — с этими словами светлый заклинатель провёл вдоль накаченного торса супруга, после недолгих оглаживаний просто сорвал пояс с лежащего под собой. — Лань Чжань, всё… Всё, что пожелаешь! — возбуждение полыхнуло в голове тёмного заклинателя, но что-то было не так как обычно. Вот уже и разошлись полы его чёрного ханьфу, открывая достоинство, не сильно уступающее в размере корню Ян его мужа. Но тут вместо того, чтобы раздвинуть длинные ноги оставившего его страдать провинившегося супруга и жестоко его наказать за это, Хань Гуан Цзюнь, приподнявшись на бёдрах Старейшины Илина, сам выгнулся, оказавшись в опасной близости к возбуждению тёмного заклинателя. — Лань Чжань, что ты творишь?! — инстинктивно Вэй У Сянь схватил мужа за бёдра, отчего тот лишь издал ещё один глухой стон, а его член заинтересованно дёрнулся. — Я… Я хочу тебя, Вэй-гэгэ! — тихо прошептал Лань Ван Цзи, начав медленно насаживаться на гордо вздымающееся достоинство супруга. — С… Стой, Лань Чжань! Без подготовки! Без смазки… Тебе будет очень больно! — заметив, что колечко мышц уже коснулось головки, а светлый заклинатель не собирался слушать его, Вэй У Сянь дёрнул супруга выше, сам выпрямился и предотвратил болезненное проникновение. На что Хань Гуан Цзюнь… Заплакал? — Лань… Лань Чжань… — Т… Ты… Меня не хочешь? — сквозь слёзы спросил Лань Ван Цзи. — Оооох! Нет, Лань Чжань, конечно же, ХОЧУ! Но я не могу допустить того, чтобы ты ещё пострадал из-за меня! Позволь — переместившись, Старейшина Илин посадил плохо соображающего мужа себе на бёдра — Позволь этому недостойному супругу подготовить тебя — с этими словами Вэй У Сянь прильнул к губам любимого в поцелуе. Танец языков длился неймоверно долго, а ощущение ранее никогда не виданной покорности со стороны Второго нефрита, пьянило лучше всякого вина. Отстранившись на мгновение, Старейшина Илин вновь соединил лепестки их губ, но перед этим вынудил Лань Ван Цзи поместить во рту не только язык супруга, но и палец. Смекнув к чему всё идёт уже Хань Гуан Цзюнь разорвал поцелуй, чтобы тщательно вылизать фаланги мужа. После чего он требовательно обхватил губами и соседний палец, проделав с ним тоже самое. Зрелище это было неописуемо прекрасным. — А я и не знал, что мой дрожайший супруг способен на такое! — воодушевлённо выдохнул Вэй У Сянь — А-Чжань! Ты чертовски горяч! От такой похвалы уши светлого заклинателя заалели, а обильно смоченные пальцы уже кружили возле входа, немного разминая колечко мышц. — Ах, да! Лань Чжань! Ох уж эти твои ушки, каждый раз, когда они краснеют, так и хочется их съесть — Старейшина Илин приблизился к подрагивающему мужу и лизнул горящую от волнения кожу, реакция не заставила себя ждать. — Ох, нет-нет, А-Чжань, так не пойдёт! — Вэй У Сянь сжал пальцами щёки светлого заклинателя — Открой свой ротик, я хочу наслаждаться твоим голосом! — Н… Не зови меня так! — Почему нет? Ты же назвал меня своим «гэгэ». Пока супруг вёл пошлые речи Лань Ван Цзи и не заметил, как его хризантема расслабилась, а юркий палец мужа стал проталкиваться в девственную дырочку. — А… Аааах! — совершенно не ожидая такого ощущения чистейшего наслаждения, Хань Гуан Цзюнь бесстыдно застонал в голос. — Да, мой Лань Чжань, вот так — чтобы супруг не заострил внимания на том, как он его растягивает, что помешало бы Ван Цзи расслабиться, Старейшина Илин, соединив свой член и член дрожащего вовсю мужа, принялся ласкать их обоих. У Второго нефрита кружило голову от незнакомых, но столь приятных, ощущений. Получая двойную стимуляцию и сзади и спереди, оказалось совершенно не проблемой вместить в себе два длинных пальца, которые умело разводили стеночки его нутра, нежно растягивая. От переизбытка чувств Хань Гуан Цзюнь метался между желанием толкнуться в руку любимого и насадиться на уже свободно двигающиеся в нём пальцы, а отрывистые вздохи лишь участились. — Мнгх! Ааааах! Хах! АААААХ!!! — задев скопление нервов, Вэй Ин изменил угол проникновения и теперь каждый раз попадал ровно по нужному месту, чем выбивал из лёгких светлого заклинателя весь воздух. Не в силах сдерживать постыдные звуки Хань Гуан Цзюнь лишь мог сильнее дрожать от умелых ласк супруга, громко выкрикивая его имя и какие-то нелепые признания. — А! АААААХ!!! М… Мне так хорошо… МНАААХ! Я… Я давно хотел попробовать… МММММ!!! — Да, мой милый А-Чжань. Лань Ван Цзи стонал так громко, что не слышал слов Вэй У Сяня. — АААААХ!!! ХААААХ! Я… Я… Я сейчас! ММММНННХ! ААААААААХ!!! — к удивлению Старейшины Илина выдержки Хань Гуан Цзюня хватило ненадолго, потому что тот обильно излился прямо себе на живот. То, как сияли в ночи белёсые капли телесной жидкости завораживало, и Вэй У Сянь не сдержался, опрокинув супруга на землю, склонившись над ним, стал слизывать разбрызганную сперму. От этого всего расслабленный после оргазма Хань Гуан Цзюнь очень скоро вновь возбудился, а его достоинство упёрлось в горло любимого. — Оу, значит вот как, А-Чжань — вылизав нежную кожу мужа, Старейшина Илин просто не мог не заметить вновь стоящего колом члена мужа. Он слегка провёл пальцами (теми самыми, которые ещё совсем недавно были внутри Лань Ван Цзи) по вздымающейся плоти, от чего Второй нефрит в смущении отвернулся. — П… Пожалуйста, возьми меня, Вэй-гэгэ — полузадушенно пролепетал Лань Ван Цзи. — Что-что? А-Чжань, милый, говори погромче — решил подразнить его Вэй У Сянь. — Я… Я хочу, чтобы ты взял меня — всё также еле слышно произнёс Второй нефрит. — Тц! Нет-нет, любовь моя, так ничего не получится, но не волнуйся. Этот недостойный супруг поможет тебе — на последних словах Старейшина Илин взял в рот головку подтекающего в нетерпении члена мужа и обвёл её языком — Лань Ван Цзи аж подбросило от земли, он сильно выгнулся в пояснице. Теперь Хань Гуан Цзюнь отлично понимал весь спектр повышенной чувствительности после оргазма. — Я… Аааах!!! Хн! — Лань Ван Цзи действительно пытался выдавить из себя признание, но у него ничего не получалось, в особенности после того, как Вэй У Сянь вновь вошёл пальцами в разнеженную хризантему. — Ну, же, А-Чжань, я верю у тебя получится! — на мгновение, оставив своё занятие воскликнул Старейшина Илин, но в следующую секунду продолжил натруженно отсасывать, а к двум вставленным пальцам добавил третий. — АХ! ААААААХ! ММММ! АААААА!!! — второй раз Лань Ван Цзи достиг пика ещё быстрее. По привычке темный заклинать проглотил всё, что дал ему его ненаглядный. — А я и не знал, что Второй нефрит ордена Гусу Лань такой чувствительный… Вот здесь — Вэй У Сянь согнул пальцы, надавив на простату. — ААААХ! ВЭЙ ИН! ВЭЙ-ГЭГЭ!!! ТРАХНИ… ТРАХНИ МЕНЯ!!! — Как пожелаешь! — не медля больше ни секунды, Старейшина Илин выпрямился, подтянул супруга за бёдра к себе и резко — одним движением — вошёл в пульсирующее колечко мышц. Сказать, что Вэй У Сянь сдерживался до последнего — ничего не сказать. Он безумно хотел ворваться в нутро своего мужа ещё тогда, когда тот чуть не насадился на его член, поэтому теперь тёмный заклинатель безжалостно вбивался в податливое тело, наслаждаясь узостью хризантемы супруга. Он видел, как Хань Гуан Цзюнь задыхался под ним, и это распаляло ещё сильнее. Меняя амплитуду проникновения, он выбрал самый удачный угол и тонул, тонул, тонул с головой в непрерывно звучащих стонах любимого, пока их обоих одновременно не накрыло волной наслаждения, и Старейшина Илин излился прямо внутрь сжимающего его колечко мышц. После очередного чудесного воскрешения тёмный заклинатель вместе со своим супругом вернулись к обычной жизни, каждый день которой они разнообразили, открыв друг для друга что-то новое.