***
Подарки маме и tia Пепе я отправила еще неделю назад. Подарок же для Бруно был куплен пару дней назад. Клетка с четырьмя хвостиками стояла у меня под кроватью. Айлин конечно жаловалась, что эти разносчики мешают ей спать. Но пару раз я замечала, как она гладит их через клетку. — Почему три? — Айлин немного нахмурила брови. — А почему бы нет? Для нас это нечто большее… На каждом празднике лета мы танцевали три танца. У каждой сестры три ребёнка. Он один из тройняшек. Это число много значит для нас. Наша разлука длилась три десятка лет и три года. Это число очень много значит для нас. — Три это счастливое число. Пусть оно принесёт ему удачу в жизни. Удача ещё никому не мешала. А в особенности ему. Бруно прошел через многое, для того чтобы оказаться здесь. Его путь был тернист и полон горечи. Он заслуживает счастья. — У-у-у, как сентиментальностью несёт! — она зажала нос и ярко засмеялась. — Ну, что мне понимать… — шесть пар глазок бусинок смотрели на меня сквозь прутья клетки, — ну потерпите еще чуточку, хорошики. А наши кабальеро собираются за нами заходить? — Не-а. Крис смс прислал. Говорит идти к нему на квартиру и готовить сюрприз. Они на совещании, — Айлин примеряла то одни серьги то другие. В конце концов она надела одну серёжку из одной пары в одно ухо, а на другое — серьгу из другой пары. — Боже, нам придётся одним тащить тяжеленные пакеты??! А кстати, как мы попадём к Крису?.. — мой вопрос прервал звон связки ключей, которую держала Айлин в руках. На ней было очень много брелков, и вся связка весила прилично, — У тебя даже ключ от его квартиры есть?! — А как же? Я ведь его девушка в конце концов, да и летом я там живу. Идя по пустым коридорам, попутно зайдя к консьержке и предупредив ее о том, что мы уезжаем к нашим знакомым на оставшиеся выходные, и что да, сеньора, мы вернемся завтра вечером, мне стало интересно, как проходят дни рождения дочери мафиозного клана, и постаралась задать этот вопрос Айлин как можно деликатней. — Ну… — она сдула упавшую прядь с лица, рукой она ее поправить не могла ведь пакеты с едой никуда не денешь, — до моего четырнадцатилетия это были приемы, которые я знала как ежегодное сватовство. Ненавидела их. Кстати, после одного из них я сбежала. Я хотела, чтобы это происходило в тесном семейном кругу. Я хотела задуть свечи, загадать желание и все такое. После побега, на следующий день он купил торт, свечки, колпачки, спел мне песню… Я была счастлива. Так теперь дни рождения у меня и проходят. Многоквартирный дом для персонала оказался больше чем я ожидала. Зайдя в здание, я молилась, чтобы никого не оказалось в коридорах. Закуски, которые мы принесли с собой были разложены к приходу Криса и Бруно. Второй очень удивился нашему пребыванию в квартире Криса. — С днём рождения!!! На озабоченном и немного измученном лице Бруно расцвела улыбка, а из глаз молчаливо пролились слезы. Он поспешно вытер их рукавом темно-синего пиджака, но новая партия незамедлительно хлынула из глаз. Эмоции били через край. Бруно будто не верил что это с ним происходит. На глазах читалась растерянность, он не знал что сказать. — Боже… — всхлипывая он обнял нас с Айлин, — Спасибо вам б-большое… — Я приготовила для тебя подарок, — С улыбкой сказала я, и, взяв за руку, повела в гостиную, на диване в которой стояла клетка с тремя крысятами. Бруно посмотрел на меня с счастливой улыбкой на глазах и опустился на колени. Маленькие носики уже обнюхивали шершавую руку хозяина. Вдруг я услышала всхлипы. Подсев к Бруно я сразу же оказалась в его объятиях. Он плакал мне в плечо, стараясь как можно скорее успокоится. — Я… Не могу поверить… –всхлип, –Что это… Для меня… — всхлип, — Мира… Я определенно… — ещё один всхлип, — тебя… Не достоин… — Что ты такое говоришь? — я гладила его по спине, надеясь его переубедить, — Ты всего этого достоин, дорогой… — Просто… 10 лет никто не вспоминал обо мне… А если и вспоминали, то предпочитали молчать… Мира, я просто очень рад… Ты у меня самая замечательная… — Это ты у меня самый замечательный… На кухне уже звенели бокалы и мы, немного посидев на полу в гостиной и порешив что крыс (которые оказались двумя девочками и мальчиком) будут звать Панадеро, Тьемпо и Футуро, как персонажей любимого сериала, пришли туда. — Вы объясните нам что за срочное совещание или нет? — Айлин перекладывала тарелки на какие-то подносы. — Учительницу с ученицей спалили, — Почти в голос сказали Бруно и Крис, подходивший к открытому окну.***
Стройной вереницей преподавателей мы зашли в зал совещаний. Это было прямоугольное помещение со странно расставленными столами. Они были выставлены в виде буквы «п», постепенно поднимающегося в высь. Во главе сидела директриса. А в самом низу, на стуле, сидел провинившийся. Весь коллектив школы возвышался над ним. Я всегда боялся оказаться на этом месте. В этот день там сидела мисс Креспо. Сжатая, словно вытащенная из холодной реки на мороз, девушка сидела рядом с заплаканной ученицей и держала ее руку, успокаивающе водя пальцем по тыльной стороне ладони. Мы с Бруно зашли в кабинет последними и сели за последний свободный стол — прямо напротив Креспо. Закрыв дверь, директриса Торрес, стуча каблуками, прошла к столам. Весь старший коллектив интерната смотрел на нарушительниц с презрением, но глянув на Бруно я увидел на его глазах ядренную смесь из страха и сочувствия. — Сегодня я получила сообщение от неизвестного о том, что профессор Креспо слишком часто оставляет сеньориту Нортон после своих занятий, — холодный тон голоса пронизывал меня словно игла, — Я решила провести разъяснительную беседу с преподавательницей, но к своему удивлению застала их целующимися в кабинете. В зале послышалось шушуканье, в перемешку с ахами и вздохами. Директриса встала за нами и положила руки на спинки стульев. — Я приняла вас обоих, в бедственном положении. А вы словно две гадюки, питали ядом коллектив. Послышался тихий шепот со стороны Креспо, когда Анна начала плакать. — Надо было плакать раньше, Нортон. Знаете почему наш интернат до сих пор не закрыли? Многозначительное молчание пронеслось по комнате. — В наш интернат поступают многие выходцы из богатых семей. Почему? Потому что мы сохраняем вековые традиции обучения в строгости, в стиле английских пансионов. Вы же плевали на все это! А в особенности вы, мисс Креспо. Ей всего пятнадцать! Вы хоть знаете какой урон это могло принести репутации нашего учебного заведения??! Пятьдесят лет назад бывший в этом здании университет чуть не закрылся именно по этой причине. Один преподаватель встречался с девушкой, которая тайно слушала его лекции. Девушкам было запрещено даже находится на территории вуза, а преподавателям нельзя было заводить семью и отношения. В тот год был нешуточный скандал, который бы разгорелся еще больше если бы не иные обстоятельства. Многие начинали нервно крутить ручки в руках, перебирать носовые платки. Внутри меня все сжималось. — Вы не имеете никакого права предавать и кусать руку, которая вас кормит. Таких как вы, нечистых помыслами, не должно быть в наших рядах. Интернат наш отец, Познание — мать. Было видно что Креспо до жути обидно, но она не смела сказать чего-то против, сжимая в руках маленькую, тревожно-желтую папку. — Таким подонкам и подлецам не место в наших рядах. Те, кто плюют на идеалы и политику интерната, угрожают его благополучию не имеют морального права учится и работать в нем. Вы, мисс Креспо, уволены. Вы же, сеньорита Нортон исключены. Соответствующая пометка будет стоять в ваших личных делах к понедельнику, когда мы на общешкольной линейке выпроводим вас с позором. Она уж было показала жест, что можно расходится, как тут Креспо встала и отчеканенным шагом подошла к ней и положила желтую папку на стол. — Выгоняйте меня, пишите в моем личном деле что хотите, но я вас прошу, не трогайте Анну. Она ни в чем не виновата. Дайте ей закончить учебу в другом заведении! — Исключено. Правила для всех равны. Так же, коллеги, у нас вводится режим повышенного внимания, все отработки, дополнительные занятия и индивидуальные беседы проходят через меня. Все ученицы будут находится под контролем. Хороших выходных. В голове промелькнула мысль, что теперь оказаться на месте провинившегося для меня ещё страшней. Нет, не из-за того что я потеряю работу и жилье, так как своего у меня нет, ведь я переехал из одного общежития в другое. А из-за того что Айлин некуда будет прийти. Теперь нам всем стоит быть осторожней.***
Айлин стояла как вкопанная. Вся эта новость потрясла маленькую кухню. — Солнышко мое, все будет хорошо. Мы будем осторожны и нас не исключат, — Гарсиа подошёл к девушке и обнял ее, — Ну а сейчас нам нужно просто расслабится. Как никак праздник. С улыбкой он взял бутылки с напитками и бокалы, а Айлин подхватила подносы. — Праздновать будем на полу, намечается знатная пьянка, а посуда ниже пола не упадёт, — расставив еду Крис подытожил, — А также, четыре правила для наших новоиспеченных алкашей, — на этой фразе мы с Айлин возмутились, — Градус не понижаем, ничего не мешаем, агуардьенте не трогаем, это для взрослых дяденек, туалет там, — Он указал на дверь в углу коридора. Разлив по бокалам шампанское, и чуть не облив им Айлин, Крис начал свою речь. — Я, как философ, считаю что тридцать один год это великая цифра как возраст. Почти возраст Христа, как грица. Мы уже столько дел наворотили и ещё столько же наворотим. Ну что, с днём рождения тебя, дружище! Яркий вкус пузырьков шампанского ударяющих в нос, тепло в горле и легкая улыбка через несколько минут, давали радость и некое облегчение. Через пару часов все мы уже были опьяненными. Бруно тепло улыбался, прижимая меня к себе, периодически целуя в лоб. Самым разговорчивым был как всегда Крис. Обращаясь ко мне, он спросил: — Вот ты знаешь, почему мы отмечаем именно в моей квартире? — язык чуть заплетался, но уверенная речь была сохранена, — Потому что знаете кто прямо за стенкой у Бруно? Торрес! А ей лучше не знать, что мы тут празднуем и с кем… Когда Айлин наливала себе ещё один бокал вина, Крис шептал. — Айлин, солнышко, не пей слишком много, ты же на четверть кореянка, у тебя печень слабая… Я не хочу чтобы за тобой скорая приехала, радость моя… — он обнимал ее как последний раз в жизни. Вскоре разговор зашел о сериале, который смотрят Бруно с Крисом на пару. — Ты бы видела как он верещал когда она с преподом поцеловалась! — Бруно смеялся от души. — Ну я ж тебе говорил, это так красиво было! Парк, они все такие красивые, еще Долорес до этого постаралась. — А как ты на следующей серии негодовал, когда она с ровесником поцеловалась! — Он попробовал спародировать голос Криса. — Камило, иди нафиг! Я не знаю сколько раз он это кричал. — Да потому что этот пацан мне не нравится, вот от слова совсем. Он как собаке пятая нога, я считаю. Ты же сам видел как Маго ее защищал у ректора! Вот там точно любовь до гроба. — Мне вообще ещё Долорес нравится… Такая классная девушка! — отвечала Айлин. Походу тут только я этот сериал не смотрела. Уже к середине ночи, пока Крис на чистом русском читал наизусть стихи Есенина, мы с Бруно потихоньку засыпали. *** Месяц рожу полощет в луже, С неба светит лиловый сатин. Я стою никому не нужен, Одинокий и пьяный, один. А хорошего в жизни мало, Боль не тонет в проклятом вине, Даже та, что любил, перестала Улыбаться при встрече мне. А за что? А за то, что пью я, Разве можно за это ругать, Коль на этой на пьяной планете Родила меня бедная мать. Я стою никому не нужен, Одинокий и пьяный, один. Месяц рожу полощет в луже, С неба светит лиловый сатин. Крис знает много стихов, но русские он любит особенно. — Неси мою гитару… — он свалился на пол, захлёбывая жидкость из бокала. — Какая гитара, Крис, у нас двое спекшихся, — я глянула на мирно спящих в обнимку Миру и Бруно. — Елки-моталки, они уже все… Кто-то из нас определенно не умеет пить, — Он посмотрел на меня со смешинкой в глазах, — Давай им усики нарисуем? — Ты совсем? — Я легонько ударила его в бок, — давай их к Бруно в квартиру отнесем? — Если ты думаешь что мы их двоих унесем, то ты глубоко ошибаешься… — Ну сначала Миру, а потом Бруно, — именно так я представляла операцию по переносу пьяных тел. — Они обнимаются, Айлин, — он говорил так, будто я не понимаю элементарнейшей вещи. — В чем проблема? — Если пьяные люди сцепились их не расцепишь. У них мертвая хватка, — он оглядывал их оценивающим взглядом, — так, ну если попробовать с одной и с другой стороны, может получиться. Подхватив Миру с Бруно под грудь и ноги, мы с Крисом вышли в подъезд. Походкой крабиков, молясь о том, чтобы никто не вышел ночью покурить, мы ели как перетащили тела и положили их на кровать, накрывая одеялом и подставляя с каждой стороны по тазику. Вскоре они расцепились, и мы со спокойной душой ушли в свою квартиру.***
Я прижалась к Бруно, на что получила ответ. — Мирабель, sobrina, нам нельзя… Эта фраза будто окатила меня ледяной водой. — Бруно, ты ничего не забыл? — Я решила его легонько чмокнуть, на что получила возмущенное: — Ты чего делаешь? Отвернувшись, я еле сдерживалась, чтобы не заплакать, но слезы были сильнее. Всхлипывая, я и не заметила, как Бруно прижал меня к себе. — Прости… — Немного пьяный голос протягивал шепот мне на ухо, — Я забылся… Я так тебя люблю… Ты моя жизнь, моя любовь, мой смысл… Я так хочу женится на тебе, моя маленькая… Лёгкий влажный поцелуй с привкусом алкоголя был самым лучшим и самым умиротворяющим перед сном.