Путешествие по девяти кругам ада: История белой двери

Второй Круг: Похоть

      Гарри все еще держал Малфоя за руку.       Хотя делать этого не хотел, просто в Лимб он сорвался. Увидев снова Дурслей перед их старым домом, буквально все воспоминания о Тисовой улице затопили его. Они были такими интенсивными и четкими, чем Гарри их помнил изначально, полностью подавляя его чувства. Можно подумать, что после всего, что произошло в его жизни, парочка прошлых воспоминаний — чепуха. И все же, это было не так. Весь стыд, смущение и одиночество затопили Гарри огромной волной, и он был не в силах это остановить. Казалось, что он опять стоит на кухне, пока тетя Петуния готовит ему «школьную форму», состоящую из старой одежды Дадли, уже совсем изношенной. Он вспомнил побои своего двоюродного брата, то, как дяде и тете было плевать на его синяки. Он вспомнил семнадцать забытых день рождений и то, каким нелюбимым он чувствовал себя тогда, когда жил в чулане.       Он не осознавал, как стал своим прошлым я, пока всё, включая Малфоя, не нависло над ним. Чувство безнадежности было таким невыносимым; он не мог вспомнить Хогвартс, Рона и Гермиону, даже Нору, что-нибудь хорошее, случившееся за все эти годы. Удивительно, но именно Малфой напомнил ему, что надежда есть, что теперь у него новый дом. Без него Гарри вероятно остался бы в Лимб до тех пор, пока не сошел с ума.       Несмотря на то, что Гарри с радостью покинул первый круг, он знал, что впереди их ждет что-то гораздо хуже. Он не знал, где они находятся, но похоже где-то в Уэст-Мидлендс. Они стояли на вершине продуваемого ветрами холма, дверь, через которую они сюда попали, растаяла в воздухе. Небо выглядело почти таким же, как в Лимб, но облака на этот раз были красными. Кроме холмов, тянущихся из земли, как грибы, и длинных полос травы между ними, больше ничего не было. Однако Гарри был благодарен хотя бы за это — чувство безнадежности покинуло его, и теперь, несмотря на ветер, развивающий его мантию, ему было странно тепло.       Малфой почти яростно выдернул свою руку, напоминая Гарри, что они все еще держаться за руки. Театрально, и больше для галочки, чем от настоящего отвращения, Гарри вытер свою руку о мантию.       — Где мы?       — Я что на оракула, по-твоему, похож? — рыкнул Малфой. — Почему я должен знать ответы на все вопросы?       — Разве не ты читал поэму? — Гарри чувствовал себя так, словно имел дело с упрямым ребенком. Какую бы благодарность он не испытывал к Малфою за то, что тот помог ему пройти через Лимб, она сменилась легким раздражением и усталостью. Столкновение со всеми своими плохими воспоминаниями опустошило Гарри, и мысль о том, что впереди еще восемь кругов, вызывала у него желание свернуться калачиком и заснуть прямо здесь — на вершине холма. Но громкий раскат грома над головой помешал ему это сделать. Солнце все еще садилось, прям как в Лимб, но теперь Гарри мог его увидеть — огромное и светящееся оранжевым, оно садилось, частично скрытое тонкими облаками. Оно согревало вершины холмов, но не землю внизу, погруженную во тьму. Где-то наверху назревала гроза. Присмотревшись, Гарри увидел вспышку, и молния ударила в один из близлежащих холмов, разбрасывая белые искры.       — Мерлин, — тихо выругался он. Без понятия, где они были, но внезапно захотелось отчаянно спуститься с холма, чувствуя себя абсолютно незащищенным. — Пошли, — сказал он Малфою, и не предлагая никаких объяснений, поспешно побежал вниз по склону, боясь попасть под удар молнии. В нем кипел адреналин, предчувствие неминуемой гибели следовало по пятам. Это был страх и что-то еще, что-то такое, что невозможно было понять. Становилось все теплее, и Гарри стало трудно дышать. Холм был сухим, но гриффиндорец все равно скользил, Малфой следовал за ним, но ему повезло больше. Когда Гарри поскользнулся, дышать стало еще труднее. Он чувствовал, как кровь прилила к лицу, а рубашка прилипла к спине от пота, это было странно, ведь воздух был холодный, ветер яростно атаковал его тело со всех сторон. Казалось, что жар исходил от него изнутри.       Малфой с ним не разговаривал, и Гарри был рад хотя бы этому. Они были на полпути вниз по склону, который теперь казался выше, и Гарри больше не мог этого вынести. Он остановился, чтобы снять мантию и ослабить галстук, расстегнул верхнюю пуговицу и дал Малфою шанс догнать его. Блондин секунду холодно на него взглянул, а затем молча последовал его примеру, оставив свою мантию и галстук в куче из вещей Поттера.       — Думаешь, мы должны их просто оставить здесь? — спросил Гарри, нервно покусывая нижнюю губу. Малфой пожал плечами и закатал рукава своей рубашки.       — Мне все равно, хочешь забрать их, то пожалуйста, — его идеально зачесанные назад волосы начали слегка виться из-за сырости в воздухе и упали на лоб. Честно говоря, Малфой выглядел более растрепанным, чем Гарри когда-либо видел его — щеки раскраснелись, вероятно от того же жара, который чувствовал Гарри, закатанные рукава придавали ему более мальчишеский и неопрятный вид, который шел ему на удивление хорошо. Странный жар, который до сих пор распространялся по телу Гарри, внезапно скопился в животе, а затем скользнул ниже. Глаза Гарри расширились, когда он почувствовал, как безошибочное возбуждение овладело его телом, и он быстро отвернулся от Малфоя, пытаясь скрыть свою эрекцию.        — Мы в Похоти, да? — прошептал он в ужасе. Быть не может, у него встал на Малфоя!       — Я до последнего надеялся, что нет, — в голосе Малфоя звучала боль, но Гарри не осмеливался взглянуть на него. Его ладони вспотели, и голос блондина совсем не помогал. — Про этот круг говорилось что-то о склонах и ветрах. Сюда попадают все прелюбодеи, в-вроде…эм К-Клеопатры и-и Елены Прекрасной и-и… — он замолчал, в его обычно бесстрастном, холодном голосе появилась странная, располагающая дрожь. Гарри не смог удержаться и обернулся. Солнце стояло достаточно низко, от чего часть холма, на котором они находились, была темной, и все же Гарри мог ясно видеть Малфоя. Его зрачки расширились так, что глаза стали почти черными, руки сжались в кулаки. Гарри прекрасно видел его возбуждение и тщетно пытался отвести взгляд, но обнаружил, что не может.       — Я чувствую себя странно, — хрипло прошептал Малфой, покачиваясь, и от его голоса по спине пробежала сладкая дрожь. Внезапно у Гарри возникло непреодолимое желание повалить Малфоя на траву и целовать его бледное тело, пока слизеринец не начнет выкрикивать его имя и блять. Гарри пытался мыслить рационально. Возьми себя в руки! Мы в аду, нам нужно сопротивляться этому…но Малфой выглядел так хорошо. Казалось, своим темным взглядом он соблазнял Гарри, пока его грудь быстро поднималась и опускалась. Он выглядел по-другому, как будто не он был тем раздражающим, слизеринским снобом, который был в кабинете Дамблдора всего…пару часов назад? Или минут? Теперь он был другим, и Гарри так сильно хотел его. Хотел настолько, что его тело жаждало прикоснуться к блондину, дотронуться до него. Разум Гарри с тоской повторял мой, мой, мой, и парень сдался после жалкой борьбы сопротивления.       Он был не единственным подпитанным желанием. Малфой встретил его на пол пути, и в ту секунду, когда их губы встретились, жар, который накапливался в животе Гарри, вспыхнул яростным огнем, и он потерял всякий контроль над собой. Его разум затуманился, тело двигалось само по себе, грубо толкая Малфоя на холодную траву. Ветер завывал в ушах Гарри, пока он выцеловывал губы Малфоя, прижимаясь эрекцией к чужому бедру. Их отчаянные вздохи сливались воедино, языки боролись за доминирование, руки срывали друг с друга одежду. Гарри чувствовал себя опьяненным. Малфой был по опасному горячим под ним, его рот влажный, теплый и восхитительный; на вкус блондин как дорогой чай и шоколад, и руки его почти насильно запутались в волосах Гарри.       Гриффиндорец чувствовал, как сходит с ума. В хорошем смысле. Он дергал рубашку Малфоя до тех пор, пока верхние пуговицы не оторвались, обнажив бледную, кремовую кожу. Гарри на секунду отключился, и следующее, что он помнил, как целовал шею блондина, пока мир вокруг него крутился, жадно, ненасытно кусая ее и вызывая восхитительное шипение слизеринца с его распухших губ.       — Мудак, — прорычали под ним.       — Не будь грубым, Малфой, — осадила Лаванда Браун. Пораженный, Гарри сел, затуманено моргая. Он чувствовал головокружение, возбуждение и замешательство. Из ниоткуда появилось несколько девушек, они расслабленно сидели на траве, ухмыляясь и облизывая губы, одетые только в кружевное белье. Гарри попытался сосредоточиться на чем-то другом, кроме секса, но это было трудно, особенно когда Лаванда Браун была так близко, ее вьющиеся волосы спадали на впечатляющую грудь. Гормоны гудели в воздухе.       — Привет, Гарри, — промурлыкала Лаванда.       — Похоже, кто-то взволнован, — хихикнула Чо Чанг с другой стороны. Парень развернулся так быстро, чуть не защемив шею. Смутно он осознавал, как ноги Малфоя соскользнули с его талии, но он мало сосредотачивался на этом, когда Чо Чанг приближалась к нему, практически обнаженная и чудесно пахнущая. Ее губы были ярко-красные, когда она их облизнула.       — Вы не настоящие, — слабо пробормотал Гарри, хотя он был все менее и менее уверен в этом.       — Разве? — Джинни Уизли теперь сидела перед ним, там, где секунду назад был Малфой. Одна из ее кружевных бретелек соскользнула с веснушчатого плеча, и она протянула руку, чтобы сжать Гарри через брюки. Боги, это было по-настоящему. — Давай повеселимся, Гарри.       — Да! — захихикала Лаванда.       Чо потянула Джинни к себе за затылок для страстного, беспорядочного поцелуя. От удивления Гарри приоткрыл рот. Он был болезненно возбужден и чувствовал себя так, словно выпил целую бутылку огневиски. Гриффиндорец заворожено наблюдал, как помада Чо размазалась по губам Джинни. У него не было сил протестовать, когда пальцы Лаванды скользнули в его волосы, и она притянула его к себе для столь же жадного поцелуя. Его нервы были в огне, пока Лаванда удобнее устраивалась на его коленях. Чо и Джинни разорвали поцелуй, чтобы прижаться к Гарри. Джинни прикусила мочку его уха, а Чо целовала его шею, и Гарри честно не понимал почему это место называется адом, когда оно самый настоящий рай.       Потому что ты никогда не сможешь остановиться, рациональная часть мозга Гарри, наконец, прорвалась сквозь пелену похоти, и с огромным усилием парень оттолкнул от себя Лаванду. Он не знал, как долго они целовались, но девушки выглядели обиженно, когда Гарри отполз от них, чувствуя, как к горлу подступает желчь. Это иллюзия. Все не по-настоящему.       — Разве ты не хочешь повеселиться? — надулась Чо. Гарри вспомнил, где находился: на продуваемом ветром холме с надвигающейся бурей над головой, на втором круге ада. Он с трудом поднялся на ноги.       — Отойдите от меня, — дрожащим голосом приказал он иллюзиям, а затем повернулся к Малфою, отчаянно пытаясь напомнить ему о цели их путешествия. Но Малфой был занят. Он лежал на траве в нескольких футах от того места, где были девушки, а над ним возвышался никто иной, как Блейз Забини. Глаза парня были черные, когда он смотрел на блондина под ним, который выглядел таким же ошеломленным, как и Гарри. Гриффиндорец в ужасе и оцепенении наблюдал, как рука Забини скользнула вниз к брюкам Малфоя только для того, чтобы парень нерешительно оттолкнул ее.       — Ну же, — прошептал Забини сладким голосом, покрывая поцелуями челюсть Малфоя. — Позволь мне овладеть тобой, Драко.       Малфой попытался заговорить, но Забини накрыл его рот своим, горячо целуя, позволяя своей руке снова скользнуть в брюки Малфоя. Но блондин снова оттолкнул его, и Забини отстранился, воркуя над ним.       — Позволь мне, Драко, ну же, детка.       Гарри видел, как решимость Малфоя слабеет с каждой секундой, и это вызывало у него тошноту, потому что каким бы возбужденным Малфой не выглядел, он явно был напуган. С некоторым усилием Гарри, спотыкаясь, подошел к ним.       — О-отвали от него, — заикаясь, прошипел он. Малфой моргнул и взглянул на Гарри, как будто только сейчас вспомнив о его присутствии. Желудок гриффиндорца скрутило, член дернулся от возбужденного и отчаянного образа Малфоя. Гарри хотел сбросить с него Забини и занять его место, чтобы так хорошо трахнуть блондина. Угомонись, отругал себя Гарри. — Малфой, нам нужно идти.       — Не слушай его, — Забини даже не взглянул на него, когда он нежно прикусил шею Малфоя, вызвав самый сладкий стон, который Гарри когда-либо слышал. — Позволь мне заняться с тобой любовью.       — Малфой не будь идиотом! — возразил Гарри, и Малфой с некоторым усилием моргнул, глядя на него. — Ты знаешь, где мы! На втором кругу ада, ты же не хочешь, чтобы эта иллюзия тебя трахнула?       Искра узнавания мелькнула в глаза слизеринца.       — О-остановись, — сказал он Забини, хотя его собственные слова звучали неубедительно.       — Детка, только в этот раз, — рука Забини снова опустилась вниз. Решимость Малфоя окрепла, и он яростно оттолкнул Забини.       — Я сказал прекрати, придурок, — рыкнул он. Гарри моргнул, и Забини исчез, растворившись в воздухе. Не в силах побороть разочарование, он повернулся туда, где пару минут назад были Чо, Джинни и Лаванда. Единственное, что осталось — его галстук. Он точно не помнил, кто именно его снял, когда прискорбно поднял вещь. Малфой все также лежал на земле, пытаясь отдышаться. На нем не осталось никаких следов Забини, только растрепанные волосы и распухшие губы, что были исключительно работой Гарри. Гриффиндорец не мог не гордиться этим. Наконец, Малфой неуверенно поднялся.       — Ну, это было странно, — отметил Гарри, пытаясь разрядить атмосферу, хотя в животе все так же было тепло. Каждый раз, когда он смотрел на Малфоя, его пронзала волна желания. Он не думал, что захочет вернуться обратно в Лимб, но внезапно идея столкнуться с иллюзиями Дурслей показалась гораздо лучшей, чем стоять на холме с Малфоем и бороться с желанием трахнуть его.       — Меня сейчас стошнит, — прошептал Малфой, прикрывая рот рукой.       — Нам нужно взять наши мантии, — парировал Гарри, игнорируя обиду от слов Малфоя. Слизеринец кивнул, разворачиваясь обратно и предоставив Гарри прекрасный вид на его задорную задницу, обтянутую школьными брюками. Гарри зажмурился и подавил стон. Он ненавидел это новое чувство — желание наброситься на Малфоя каждую секунду, хуже всего было то, что это чувство вовсе не новое. В моменты слабости мысли Гарри действительно возвращались к Малфою. Иногда. И ничего это не значит. Гермиона объяснила ему, что где-то читала, что многим людям приходят в голову странные или темные мысли во время оргазма, и так получилось, что всякий раз, когда Гарри обхватывал рукой свой член, за несколько секунд до кульминации его «странной» и «темной» мыслью был Малфой в его постели.       И не то, чтобы Гарри с этим смирился. Конечно, он признавал, что бисексуал, экспериментировал с несколькими парнями, с одним из них даже занялся полноценным сексом, хоть и по пьяни, но мысль о том, что он мог чувствовать влечение к Малфою, отталкивала. Даже сейчас, глядя на эту замечательную задницу, Гарри не мог удержаться от гримасы, следуя за ним обратно на холм. Да, слизеринец был стопроцентным придурком, но Гарри должен быть и вправду совсем слепым, чтобы не заметить, насколько ошеломляющим был Малфой. Совокупность из его острых скул, восхитительных серебристых глаз и безупречной фарфоровой кожи делала его похожим на ангела, хотя он буквально воплощение сатаны до такой степени, что Гарри подумывал оставить его в аду. И то, как он охотно приоткрыл рот, когда Гарри поцеловал его, какими мягкими были его губы…       Мысли Гарри резко оборвались, когда они подошли к тому месту, с которого начали — на вершину холма. Солнце все также висело на полпути к закату, и самая верхушка холма оставалась освещенной и золотистой. Каждые несколько минут в один из близрасположенных холмов ударяла молния, сопровождаемая раскатами грома.       — Мы не должны быть здесь, это не безопасно, — прошептал Малфой. Он подобрал свою мантию и поспешно завернулся в нее. Он ничего не мог поделать с пуговицами, которые Гарри оторвал от его рубашки.       — Здесь нет двери, идти некуда, — Гарри начинал расстраиваться. Жар в его животе не спадал, заставляя нервничать. Он отчаянно хотел избавиться от Похоти, пока не наделал чего-нибудь очень глупого, но в отличие от Лимб, где было слишком много дверей, здесь не было ни одной. Гарри покрутился по кругу, отчаянно пытаясь найти выход, но все, что он увидел — это много зеленых холмов и солнце, которое не садилось. У него был зуд под кожей, который невозможно почесать, и его брюки действительно становились тесными. Малфой выглядел ненамного лучше, когда рухнул на землю и уронил голову на руки.       — В Инферно ничего не говорилось об этом, — пробормотал он приглушенным голосом. — Данте просто падает в обморок и телепортируется дальше.       — Может быть, тогда одному из нас нужно потерять сознание, — нерешительно предложил Гарри. Малфой вскинул голову и впился в него взглядом, да таким жарким и интенсивным. Он уже сидел, один толчок от Гарри, и он будет на спине…       — Я сказал, что меня тошнит, а не то, что я сознанию теряю, — прорычал блондин, как будто Гарри его чем-то обидел.       — А если мы все испортили, — прошептал гриффиндорец, страх поселился в его животе вместе с жаром. — Может быть, нам не нужно было целоваться, и мы поэтому застряли здесь до тех пор, пока не сорвемся, а потом будет трахаться, как кролики до самой вечности…       — Читай по моим губам, Поттер, — прорычал Малфой. — Я. Не. Буду. Трахаться. С. Тобой.       Гарри фыркнул, но он был удивлен тем, насколько сильно его задело это заявление.       — Виноват, ты бы предпочел трахнуть Блейза Забини? О, подожди, ты уже это сделал.       Да, Гарри знал, что комментарий был жестоким, но было так жарко, и ситуация расстраивала и раздражала, ему просто хотелось сорвать с себя одежду и наброситься на Малфоя, как течной собаке, но вместо этого он наблюдал, как слизеринец покраснел, поднимаясь на ноги.       — Я не трахал Блейза, и, прежде чем ты спросишь, он тоже меня не трахал, — сплюнул он, слова были полны яда. — В отличие от тебя, я не какой-то факбой, который ходит вокруг да возбуждается от всего, что движется и не движется.       Гарри моргнул.       — Так ты девственник.       На секунду вся злоба и разгневанность покинули Малфоя, и он просто стоял с широко раскрытыми глазами и открытым ртом. А затем покраснели даже кончики его ушей.       — З-заткнись, Поттер.       Молния ударила в холм всего в нескольких футах от Гарри, и оба подпрыгнули, воздух наполнился запахом горелой травы и дыма. Сердце Гарри заколотилось, когда статические разряды прошли по его телу. Он сглотнул, дым от взрыва рассеялся, и в удивлении уставился на любимого призрака ванной комнаты Хогвартса, парящего над землей.       — М-Миртл? — пролепетал Гарри. Призрак улыбнулась своей «очаровательной» улыбкой и захлопала ресницами.       — А кто же еще? — спросила Плакса Миртл, а потом надулась. — Иногда в замке становится очень скучно. Ванные комнаты старост неинтересны с тех пор, как умер Седрик, а ты закончил свои незаконные приготовления зелий, никто не посещал меня в моей ванной.       — Незаконные зелья? — подозрительно спросил Малфой, но Гарри демонстративно проигнорировал его.       — Подожди, ты правда настоящая? — он спросил в замешательстве. — Не иллюзия, как другие?       Миртл пожала своими прозрачными плечами.       — Многие призраки могут пройти в первые несколько кругов ада. Я иногда прихожу сюда, потому что мне становится скучно, — она огляделась и скривилась. — Что вы сделали с этим местом? Ландшафт немного изменился с прошлого раза, — она вздрогнула.       — Миртл, ты знаешь, как добраться до третьего круга? — спросил Гарри, чувствуя, как к нему возвращается частичка надежды. Миртл ухмыльнулась и постучала себя по носу.       — Может быть, — размышляла она, подлетев ближе к Гарри, который еле удержал себя от неприятных мурашек. — Дело в том, что вы не были добры ко мне в последнее время, мистер Поттер. Вы меня не навещали.       — Ах, извини за это, — Гарри старался не отпрыгнуть, когда призрак пристроилась к нему бочком. Малфой безуспешно пытался спрятать улыбку за рукой. Очевидно, ситуация его забавляла. Гарри хотелось задушить и трахнуть его одновременно. — Когда я выберусь отсюда, я непременно приду к тебе. Просто скажи, как добраться до третьего круга, — Гарри сфокусировал взгляд на Миртл в надежде, что его эрекция спадет. Не тут-то было.       — Хм, даже не знаю, — Миртл уплыла, и сердце Гарри упало. Он послал Малфою отчаянный взгляд, но тот смотрел на свои ноги. — Хотя знаешь! — Миртл, должно быть, заметила этот взгляд, потому что она внезапно обернулась, ухмыляясь. — У меня есть идея! Если вы двое поцелуетесь, я расскажу вам, как пройти на третий круг.       Молния взорвалась на холме позади Малфоя, преувеличивая ужас на его лице.       — Я не буду его целовать.       — У меня нет радостей в жизни, — причитала Миртл, делая небольшое вращение в воздухе. — Это все, чего я хочу! Ваш поцелуй, и я стану очень счастливой, — ее глаза сверкнули за стеклами очков. — Просто поцелуй. Пожалуйста, это все, чего я хочу! И тогда вы сможете продолжить свой путь. Или остаться здесь, — она скрестила руки на груди и снова надулась. — Выбор за вами.       Это и выбором-то не назовешь. Гарри и Малфой обменялись беспомощным взглядом. Технически они уже целовались, но идея снова прикоснуться к Малфою вновь разожгла огонь внутри Гарри, и он боялся, что не сможет остановиться, если они хотя бы немного коснутся друг друга. Малфой же выглядел так, словно хотел скатиться с холма, его руки сжимались и разжимались. Гарри захотелось взять их, чтобы остановить, а затем притянуть ближе и целовать его до тех пор, пока обоим не хватит воздуха.       Однако все произошло совсем не так. Так быстро, как только мог, Малфой пересек пространство между ними, и, прежде чем гриффиндорец успел среагировать, чмокнул его в губы. Вот и все — быстрое, жесткое, прикосновение губ, а затем Малфой отстранился, оставив Гарри, сходящим с ума. Миртл заскулила.       — С вами не интересно! — пожаловалась она и покачала головой. — Ну, мне пора возвращаться. Мне не нравится третий круг, и вы двое явно не хотите, чтобы я была здесь.       — Скажи нам, как добраться до третьего круга! — Малфой горячо запротестовал. — Ты обещала.       Миртл пожала плечами.       — Это просто, — сказала она, а потом молния ударила прямо в нее с неба, и вспышке яркости и электричества она исчезла.       — Да ты должно быть шутишь, — простонал Гарри, когда его осенило. Малфой выглядел слегка больным.       — Возможно ли умереть в аду?       — Разве весь смысл не в вечных мучениях? — заметил Гарри. — Если бы мы умерли, то, вероятно, просто перевоплотились, как в дурацкой игре Supermario Bro`s, — он покачал головой, когда Малфой бросил на него смущенный взгляд, явно не понимая намека. — Я думаю, что это единственный способ. Если мы умрем, тогда это будет очень плохо, — Гарри посмотрел на небо, в котором закипал почти ощутимый гнев. Солнце продолжало садиться. Он протянул Малфою руку. — Не упрямься.       — Ладно, — отрезал Малфой и шагнул к Гарри. Он переплел свои пальцы с пальцами гриффиндорца, и Гарри был поражен тем, как странно знакомо было чувствовать его прикосновение. — Ладно, — снова повторил блондин, а затем уши Гарри наполнились внезапным оглушительным ревом. Его волосы встали дыбом, когда электрический разряд прошел через него в Малфоя, а затем их поглотила ослепительная белизна.