***
— Ты превосходно выполняешь свою работу, Королева, — проворковал незнакомый голос. Кадзуха попытался пошевелиться, но не смог. Болела каждая косточка, каждая мышца. — Мне лестно, моя госпожа. Ба, да это же Е Лань, охранница НЖБ! Он с трудом приоткрыл глаза. На него из-под широкого капюшона с любопытством и удовлетворением уставилась девушка. Волосы очаровательно обрамляют остренький подбородок, аккуратный нос, красивые скулы. Плащ скрепляет брошка в виде восьмиконечной звезды. — Ну-с, маленький придурок из «Фатуи», как тебя зовут? — Очарование спало. Несмотря на красивый голос, слова прозвучали слишком жестоко. Кадзуха даже не смог разжать губы — настолько они пересохли. Девушка взмахнула рукой. Пара человек в чёрном притащили странную по форме бутылку: основание широкое, к середине сужается, снова расширяется и окончательно сужается у горла. Его голову резко подняли и влили что-то в горло. Сначала Кадзуха закашлялся, чуть не выплюнув, но следующие глотки показались ему более приятными на вкус. Содержимое бутылки имело вкус чего-то травяного, апельсинов и корицы. Е Лань встала за спиной девушки. Рядом с ней тенями маячали люди в плащах. Из-под одного капюшона торчали пряди рыжих волос. — Давай-давай, тебя никто не обидит, — девушка улыбнулась, но Кадзухе эта улыбка не понравилась. — Не скажу. Еë взгляд помрачнел. — Где Сумрак, Сумерки и Объект-069? — Что? Это кто? Кадзуха ошарашенно уставился на неё. Какие ещё сумерки? Что такое объект? Но она, кажется, не шутила — красивое лицо передëрнула гримаса нетерпения и злости. — Где Объект?! — Это кто? — беспомощно переспросил Кадзуха. — Мне кажет, што он самь не знать, — заметил знакомый голос с сильным французским акцентом. Иль Дотторе! — Лотос! — гаркнула за спину Верховная жрица (теперь он не сомневался). Из толпы выделилась тоненькая фигурка девушки. — Найди их! Живо! — Слушаюсь, — прошелестела она и выскользнула из зала. Теперь Кадзуха мог как следует рассмотреть помещение. Зал казался ему огромным. На полу — мозаика из золотых, белых, синих и чёрных плит. На потолке — увесистая люстра с канделябрами. Везде на стенах между тёмно-синими ширмами были воткнуты свечи. У стены напротив — трон (или, по крайней мере, что-то похожее на трон), два стула и стол. На столе стояла аккуратно разложенная шахматная доска. Он съëжился, втянув голову в плечи. На него смотрели куча пар глаз. Фиолетовые, голубые, красные, жёлтые… Культисты перешептывались, но так тихо, что он не мог разобрать слов. Наконец удалось вырвать отрывки: — Кто это такой? — Кэ Цин (или не Кэ Цин?). — Каэдэхара Кадзуха? Вот уж не ожидала, — Кудзë Сара. — Я помню этого идиота. — Барбара Пейдж. — Што он вапше сдес забить? — Дотторе. Но больше всего Кадзуху напугал Скарамучча, стоящий в стороне. Тот даже не смотрел на него, скрестив руки на груди. «Он это делает не по своей воле, — подумал Кадзуха. — Его заставляют». Увы, времени думать не осталось: Е Лань хлопнула в ладоши, и сектанты собрались в круг. Раздалось бормотание на неизвестном ему языке. Дальнейшее он не услышал.***
— Куда теперь?.. — Венти оглянулся на Эолу, идущую позади. Дорога, по которой они шли, разделилась на три коридора, ведущих в неизвестном направлении. — Разделяться не вариант, — заметил Сяо. — Мы станем слишком уязвимы, а где-то здесь Верховная жрица, Е Лань и остальные культисты. — Кому какая сторона больше нравится? Мне правая. — заявила Эола. — Я бы выбрал посередине. — Я туда, куда пойдёт Венти. — Вы решили не отлипать друг от друга до конца жизни? — помрачнела Эола. — Если средний коридор ничего не даст, пойдём туда, куда выберешь ты, — заверил Венти. — Ладно, — смилостивилась Эола. По стенам бродили тени. Венти крепко вцепился в руку Сяо, Эола что-то напевала под нос, иногда проводя по стенам клинком. В такие моменты скрежетал камень, и взвизгивало лезвие. — Сяо, а где Кадзуха? — шёпотом спросил Венти. — Понятия не имею, — Сяо вздохнул. — Но точно где-то здесь. Наверное, тоже ищет жрицу и выход… В том «сне» мы были вместе, но нас разбросало. — И где Скар тоже не знаешь? — Я не энциклопедия. — Ты зануда, — встряла Эола, ловко сдвигая его фуражку на кончик его носа. — Жуткая зануда, всезнайка и выскочка. Уверена, твой девиз: «Я не занудливая ханжа, я просто всегда прав». Венти захихикал. Сяо смерил девушку мрачным взглядом. — Не смешно. — Это сельдерей смеётся, а не я, — весело бросила Эола. — Вы лучше мне объясните, какого чёрта это было, когда вы оба зажались у стены. Венти, сразу перестав смеяться, издал короткий звук «э?», остановился. Лицо Сяо осталось бесстрастным. — Ты о чем? — О том, что твоя симпатия к сельдерею очень заметна, если вы оба скрываете отношения, — заявила Эола «в лоб». — Надеюсь, никто, кроме меня, не в курсе? — Тебе-то что? — холодно отозвался Сяо. — А то, что ты ставишь сельдерея в довольно неудобное положение. Не подумал? — Я взвесил все варианты. С Венти ничего не случится. — Что? Какие варианты? — Венти перевёл взгляд с Сяо на Эолу. — А ты не знаешь? — она фыркнула. — Ты же понимаешь, что у нас очень опасная работа? — Ну-у… — Венти невольно вспомнил кровь, текущую из клона Лукаса, залитый пол в НЖБ, тело Кэ Цин без головы, пустой взгляд покойной Нилу, тошнотворный запах железа и смерти в квартире Кадзухи и у тюремных камер. Его передёрнуло, когда всплыло воспоминание о том, как брызнула алая жидкость из Сандроне, в которую выстрелила Арлеккино. — Да или нет? — Да?.. — Скажи, ты сможешь жить дальше, если он умрёт? — Эола ткнула большим пальцем в сторону Сяо. — Думаю, попытаюсь оправиться… — немного подумав, ответил Венти. — Но все равно будет немного одиноко… — Не немного, а много, — поправила Эола. — Ты будешь чувствовать себя просто кошмарно. — Эола, заткнись, — прошипел Сяо сквозь зубы. — Никто умирать не собирается. — А ты правда думаешь, что не умрёшь в эту ночь? Сегодня ночью решается большой вопрос. Не на жизнь, а на смерть. Вы оба считаете, что мы все продержимся? — Да. — Голос Венти, к удивлению Сяо, прозвучал очень твёрдо. — Мы все уйдём отсюда живыми. Эола замолчала, словно обдумывая сказанное. — Идём. Нужно найти остальных. Венти зашагал дальше. Сяо и Эола переглянулись. — Прикинь, если он поступит, Мари устанет от всей этой ерунды и передаст ему «Фатуи»? Из него получится неплохой лидер. — едва слышно сказала она. — Не могу не согласиться, Лоуренс. Только не дави на него. Он неглупый и понимает, что может произойти, — так же тихо ответил Сяо. — Я виноват, что влюбился в него и стал инициатором. — Виноваты мы все. Потому что подписали контракты с «Фатуи», — Эола вздохнула. — Может быть, мы бы тогда не увидели столько смертей. — Но мы бы не спасли столько жизней, — парировал Сяо. Эола криво усмехнулась. — Это точно… Ты показал ему свою любимую презентацию? — Нет ещё. Но скоро Венти её увидит, — Сяо усмехнулся. — Как думаешь, ему понравится? — Очень. Такая красота кому угодно будет по душе. Помнишь, в каком восторге был Кадзуха? А ты ведь тогда был только младшим лейтенантом ранга C… Как быстро летит время. — Согласен. — Вы идти собираетесь или нет? — Венти обернулся. Сяо едва заметно дёрнул уголком губ. — Да.***
Когда его оставили следить в одном из залов, он не почувствовал ничего, кроме жгучей пустоты. Слегка растрёпанные светлые волосы с красной прядью справа и бордового оттенка заплаканные глаза. Кажется, он знал этого человека, который сейчас, громко всхлипывая, сжимал его плечи, утыкаясь лицом в плечо. — Слава богу, ты живой, мышоноче-ек… — шептали на ухо. А он разве умирал? Вечность стояла, не шелохнувшись. Его не раздражала близость, его не злили чужие слëзы. Все чувства словно передёрнуло дымкой. Когда человек, имеющий наглость его обнять (это же сжимание в кольце рук называется так, верно?), посмотрел в его глаза с каким-то отчаянием, что-то внутри треснуло — он почти услышал хруст. — Я так рад, что ты… — Рука ласково потрепала его по щеке. Потом мягкое прикосновение губ — всего на секунду. Этой секунды хватило, чтобы он окончательно проснулся.***
Кандакия осторожно зажгла фитиль. Рука противно и предательски дрожала. Весело полыхнул огонёк, осветив стены. Тени отскочили в стороны. Схватив факела по одному в каждую руку, она, шелястя шлейфом и папирусом, медленно пошла по коридору. Сквозь бумагу просачивался мягкий свет. Пора. У них всего пара часов. Вернее, почти два. Повезло, что они идут в верном направлении, и повезло, что Хотару их ждёт. Ах, если бы Она знала, какую ошибку совершит в эту ночь!..***
Дорога привела их в какой-то зал. На полу любопытным узором лежала мозаика из золотых, белых, синих и чёрных плит, везде воткнуты свечи, голые стены, ширмы из тяжёлых тканей. Венти сразу узнал эту комнату. — Фарузан бы оценила, — прокомментировала Эола, разглядывая пол, и пояснила для Венти: — Она обожает всякие узорчики. — Ты уже был здесь, да? — спросил Сяо, наблюдая за Венти. Тот, сглатывая, кивнул. — Да. Здесь проводили тот обряд. Я помню. Сяо прошёл к одной из ширм, осторожно приподнял ткань. — Что там? — Эола подошла ближе. — Не знаю. Похоже на фреску. Краска хорошего качества, но, кажется, с поверхностью не очень аккуратно обращались, поэтому кое-где она обвалилась. — А что изображено? — тихо спросил Венти. — Я же говорю: «Не знаю». Она чуть ли не на всю стену, а тут только кусок видно. Бабочка какая-то. — Давайте полностью посмотрим, — предложил Венти. — Ни в коем случае, — Сяо покачал головой. — Никто не знает о том, что мы здесь, и желательно оставить это в секрете по возможности. Тем более, мы не можем быть уверены, что сможем всë вернуть в первоначальный вид. — Заинтересовала моя прелесть? Она нарисована Альбедо. Над одной кристальной бабочкой он работал около двух недель! Краски изготовлены из натуральных экологически чистых ингредиентов. Венти застыл в испуге. Как хорошо он знал эту манеру говорить!.. У дверного проёма стояла девушка, приобняв себя за локти. В свете свечей тускло блестела брошка в виде восьмиконечной звезды. Она улыбалась. В глазах плясали злорадные отражения пламени.