Через несколько лет я обрету покой

Вокруг царила темнота. Я не понимала, где нахожусь и почему чувствовала себя настолько слабой, что не могла пошевелить ни ногами, ни руками. В горле сильно першило, словно кто-то заставил меня съесть мешок песка. Я постаралась сглотнуть, но это не увенчалось успехом. По трахее поднялся кашель, останавливаясь в глотке, что раздражал мое горло ещё сильнее. Я попыталась открыть глаза и понять, куда попала и что сейчас происходит. Веки оказались тяжелее, чем я ожидала, поэтому решила сосредоточить свой слух, чтобы уловить хоть какой-то звук. Сквозь плотный вакуум, в котором я находилась, до меня дошел противный писк какого-то прибора. Он подавал сигналы в определенные интервалы, соответствуя какому-то ритму. Я вновь попыталась открыть глаза, но это было тяжелее, чем могло показаться. Было такое чувство, что кто-то склеил мои веки. Мне не нравилось, что я нахожусь в таком беспомощном состоянии. Я несколько лет растила себя крепким и сильным человеком. Почему сейчас я даю слабину? Что вообще произошло? Почему я оказалась в этом месте? Почему я ничего не помню? В данный момент мой мозг стал нагружаться этими вопросами, погружая меня в напряженное состояние. Рядом стоящий прибор стал пищать усерднее и с меньшим интервалом. Я чувствовала, как мои легкие стали сжиматься от недостатка кислорода. Меня охватила паника. Не знаю, сколько это длилось. Мне казалось, что прошла вечность. Однако мое внимание быстро переключилось на другие ощущения. Кто-то трогал меня. Ощупывал мое бедро, причиняя сильную боль. И только тогда я вспомнила, что с моей ногой что-то сделали. Ее поранили. Потом до меня дошел чей-то голос. Мягкий и тихий. Он что-то говорил, но я не могла разобрать ни слова. Все как в воде. — Вы меня слышите? — вновь сказал незнакомый голос. Я сделала глубокий вдох и сосредоточилась на голосе, что обращался ко мне. Он принадлежал женщине. Я это поняла не только по ее тону, но и по запаху чужих духов. Какой-то цветочный. Я судорожно вдохнула и направила все свои силы на открытие глаз. Кое-как мои веки разлепились и позволили яркому свету обжечь мою слизистую. Я зажмурилась и отвернулась, сосредотачивая все свое внимание на окне. На дворе была ночь. — Как вы себя чувствуете? — продолжала крутиться надо мной медсестра. — Как будто умерла и вернулась, — прохрипел мой голос, раздражая голосовые связки. Женщина мягко улыбнулась и подошла ближе к койке, проверяя капельницу. Я тяжело вздохнула и вновь прикрыла глаза, чувствуя сильную усталость. Мне никогда не было так плохо. — У Вас было огнестрельное ранение, пулю удачно извлекли, — щебетала медсестра. — Однако была задета артерия, следовательно, Вы потеряли много крови. Женщина отошла в сторону и взяла с тумбочки планшет, проверяя все записи. Она нахмурилась и задумчиво закусила нижнюю губу, перелистывая страницы. — По замечаниям доктора Вам сделали переливание, но возникли некоторые осложнения, — она вернула планшет на место и встретилась со мной взглядом. — У Вас была циркуляторная перегрузка. Я недоуменно посмотрела на нее, не понимая медицинские термины. Видимо, женщина прочитала это по моему взгляду и быстро спохватилась, принимаясь объяснять. — После переливания у Вас развилась дыхательная недостаточность из-за отека легких. Но не переживайте, сейчас у Вас стабильное состояние. Я вновь отвернулась к окну, постепенно вспоминая тот день, когда получила пулю в ногу. Удивительно, что я все ещё жива, раз те мужчины желали моей смерти. Все очень запутанно и странно, но разбираться в этом я сейчас не хотела. Мое тело ватное, а голова раскалывается. Я все ещё ощущаю тяжесть в груди после отека легких, но стараюсь не зацикливаться на этом. — Сколько дней я здесь нахожусь? — поинтересовалась я, рассматривая огни высоток через окно. — Пять суток. Я поджала губы и ничего не ответила, стараясь мысленно донести до женщины, что хочу побыть одна. Пять дней я находилась без сознания и неизвестно в какой больнице. Нэо и мама, наверное, там с ума посходили. Я краем уха уловила звук открывающейся двери, но не повернулась посмотреть, кто заглянул. Мне было все равно. Все равно на то, что это могла быть мама. Все равно на то, что это мог быть тот белобрысый и пугающий мужчина, который стрелял в меня. Все равно на то, что могли прийти и добить меня окончательно. Я устала от этой жизни. — Господин Хайтани! — пролепетала медсестра, не скрывая в голосе восхищения. Меня передернуло от этой фамилии и громкого голоса женщины. Какого черта он пришел? Поиздеваться? Ну, не думаю, что у него получится. Во мне нет сил даже на то, чтобы открыть рот или поднять руку. — Выйди, — прогремел в пространстве низкий и хриплый голос, посылая непрошенные мурашки по коже. Медсестра моментально выскочила из палаты, словно ее здесь и не было. Ну и хорошо, поменьше шума будет. Я сглотнула твердый ком и закрыла глаза, не желая видеть его лицо. В голове вертелись не самые приятные мысли. И самая яркая из них это то, что Риндо женился на Кику. Женился на этой стерве, разбивая трудом собранное обратно сердце на маленькие кусочки. — Юна, — прошептал он еле слышно, опускаясь на стоящий возле кровати стул. Я задержала дыхание и попыталась абстрагироваться от внешнего мира. Нет, я не верю ему. Не верю его тону, в котором слышна боль и мука. Ему все равно на меня, как было много лет назад. Риндо сам дал понять, что я для него ничего не значу, следовательно, он тоже должен быть для меня чужим человеком, на которого я плевала с высокой колокольни. — Юна, — вновь позвал он, наклоняясь ко мне. Я никак не реагировала, стараясь удержать свое сердце в спокойном состоянии. Он не получит от меня ничего, даже малейшей эмоции. Риндо сам создал эту личность во мне, теперь пусть наслаждается своим творением, пока глубоко внутри меня полыхает огонь, готовый сжечь меня заживо. — Милая, — Хайтани не сдавался, теперь уже трогая меня за плечо. Чаша терпения была переполнена, но я держала себя в руках. К тому же мое состояние оставляет желать лучшего, и я уверена, что меня хватило бы на одно ругательное слово, и после я бы потеряла сознание. — Уходи, — прохрипела я, стараясь сбросить его руку. — Нет, посмотри на меня. В этот раз в его голосе прорезались металлические нотки. Но меня это не напугало. — Риндо, уйди, — громче потребовала я. Я услышала его тяжелый вздох и то, как он поднялся на ноги, желая обогнуть кровать и сесть прямо перед моим лицом. — Я не уйду, Юна, пока мы не поговорим. — Она попросила тебя уйти, — раздался спокойный голос со стороны двери. Риндо тоже обернулся и застыл на месте, сжимая руки в кулаки. Я смотрела на его побелевшие костяшки, замечая красные пятна и небольшие раны. Внутри что-то колыхнулось, но я не обратила на это внимания, переворачиваясь на спину и устремляя взгляд в сторону двери. — Что ты здесь забыл? — холодным и угрожающим голосом спросил Риндо, делая шаг в сторону мужчины. — Меня интересует тот же вопрос, — ответил Коконой, скрещивая руки на груди. — Что ты здесь забыл, Хайтани? — Свою женщину. Хаджиме рассмеялся, но в его глазах не было ни капли веселья. Его смех был холоден. — Твоя женщина ждёт тебя дома. Я вновь почувствовала укол в сердце, поджимая губы. Коко прав, женщина Риндо ждёт его сейчас дома, и скорее всего в их комнате и кровати. Меня передернуло. Нет, я не буду ревновать. Моя гордость выше этого. — Ошибаешься, — прошипел Хайтани. — Единственная моя женщина лежит сейчас за моей спиной и страдает по твоей вине. Коконой нахмурился и выгнул вопросительно бровь, недоуменно смотря на своего коллегу. — Не делай вид, что не понимаешь. Это ты привёл ее в тот ресторан, из-за тебя на нее открыли охоту и теперь она лежит в больнице. Хаджиме сделал шаг назад и перевёл свой взгляд на меня, давая прочесть в своих глазах вину и боль. Я понимала его и не злилась. Он не мог предугадать, что тот вечер закончится так кроваво и плачевно. — Не смей смотреть на нее! — взревел Риндо, кидаясь на Коко. Хаджиме быстро отошел в сторону и спас свое лицо от удара. Однако Хайтани не желал сдаваться. От него исходила аура голодного зверя, который не питался неделями. Я никогда не видела Риндо таким диким и взбешенным. Он впервые искренне показывает свои эмоции, и они не так красивы, как может показаться. Моя грудь сжимается от страха. И не за себя, а за этих придурков. Но я рада, что Хаджиме не отвечает на нападки Хайтани, сохраняя спокойствие. — Угомонись, — ровным тоном просит Коко, лавируя вокруг Риндо, избегая его кулаки. — Уходи, — рычит тот в ответ, указывая на дверь за плечом его коллеги, больше не пытаясь разбить ему лицо. Хаджиме тяжело вздыхает и качает головой, вновь смотря на меня. Он делает шаг в мою сторону, но утробный рык останавливает его на месте: — Ну уж нет, ты к ней не подойдёшь! — Риндо вновь набрасывается на Коко, не жалея сил. На этот раз Коко не сдерживается и кидается на Хайтани в ответ, выплескивая всю свою ярость. Я смотрю на них, широко открыв рот. В моей голове нет ни единой мысли, что с этим делать. Но я точно знаю, что наблюдать за этим бардаком желания нет. Я пытаюсь позвать их, но они не обращают внимания на мой хриплый и слабый голос. Мужчины глубоко увлечены друг другом, стремясь одолеть и забрать победу себе. — Остановитесь, — чуть громче пытаюсь достучаться до них, но терплю неудачу. Гнев накатывает на меня волной, быстро зажигая огонь ярости в моих глазах. Я чувствую, как руки сжимаются в кулаки, а грудь вздымается от учащенного дыхания. Терпеть такое я не собираюсь. — Достаточно! — уже кричу во всю глотку, заставляя их остановиться. — Убирайтесь! Оба! Они тоже учащенно дышат, смотря на меня недоуменными взглядами, как будто забыли, что я тоже нахожусь в этой палате. Громкий писк привлекает мое внимание, и я, наконец, понимаю, что все это время была подключена к прибору, отражающему пульс и количество кислорода в моей крови. — Уходите, — более спокойным и тихим тоном прошу мужчин, вновь сосредотачивая свое внимание на них. — Юна... — шепчет Риндо, протягивая ко мне руки и делая нерешительный шаг к кровати. Однако его останавливает твердый и ледяной голос за спиной, посылая мурашки по телу. — Ты ее слышал, Хайтани. Все за считанные секунды замирают, пока по палате разносятся неторопливые шаги. Я первая прихожу в себя и поворачиваю голову в сторону пришедшего гостя. Мои глаза пробегаются по его маленькому и худому телу, задерживаясь на бледном и уставшем лице. В горле образуется твердый ком, когда я улавливаю знакомые черты. Господь всемогущий. Это тот самый мужчина, который посадил пулю мне в бедро. Мне не хочется смотреть на него, но ничего не могу с собой поделать. Он словно силой мысли заставляет смотреть ему в глаза и не шевелиться. Всеми фибрами души и тела чувствую его силу и власть. От него веет холодом и смертью, словно он восстал из мертвых и теперь правит миром живых. Я сглатываю вязкую слюну и вжимаюсь в матрац, стараясь слиться с простынями. Мужчина подходит ближе и склоняется надо мной, своими чёрными глазами пожирая мою душу. Я чувствую, как слабеет мое тело, а страх зарождается где-то в глубине. Чего он хочет? Добить меня? Я не прерываю зрительный контакт, боясь пошевелиться. Мой слух улавливает какие-то шорохи, но мне страшно смотреть, что происходит за пределами наших гляделок. — Майки, — решительно зовёт Риндо где-то на заднем плане. Майки? Так это и есть тот самый главный босс, которого все ждали в тот вечер? Если да, то почему он не убил меня на месте, как того все желали? Почему позволил выжить и не убивает меня сейчас? Дожидается подходящего момента? — Хм, — прищуривается он, холодными пальцами дотрагиваясь до моего лица и убирая прядь волос за ухо. — Красивая. Я задерживаю дыхание, пока он изучает и трогает меня. Хочется провалиться сквозь землю и оказаться на другом конце планеты. Майки очень сильно меня пугает. А его комплимент ни капельки не доставляет удовольствие. Наоборот, вгоняет меня в сильную дрожь. Для маньяков и психов быть красивой смертельно опасно. Майки хмыкает и выпрямляется, наконец удостаивая Риндо своим вниманием. Его черные глаза исследуют лицо Хайтани, слово ищут какие-то ответы. Никто не говорит ни слова, сохраняя в палате пугающую тишину. Я наблюдаю за ними со своего места и пытаюсь притвориться невидимой. Хотя, как мне это поможет? — Подготовь номер, — равнодушным тоном приказывает Майки, гладя в фиалковые глаза напротив. — Перевези ее вещи. Эти слова были предназначены уже Коко. Оба мужчины смотрят на своего босса растерянными глазами и не могут подобрать слова. — Майки, нет, — голос Риндо какой-то надломленный, словно ему больно говорить. — Не надо этого делать. — Выполняй приказ, щенок, — продолжает в том же духе босс. — Я не прислушиваюсь к словам слабаков, которые не могут держать свои эмоции и чувства под контролем. С этими словами Майки покидает палату, оставляя нас троих в звенящей тишине. — Что он имел в виду? — спрашиваю я, не желая оставаться в неведении. — Отвечайте! — Это значит, что ты вынуждена поставить точку, — решается ответить Коко, запутывая свои слова в какие-то загадки. — И как это понимать? — Это значит, что дороги назад больше нет, Юна, — вмешивается Риндо, способствуя появлению какой-то тяжести внутри меня. — Твоя жизнь больше не будет прежней, она кардинально меняется в данную секунду. Я непонимающе смотрю на них и качаю головой, пытаясь вникнуть в их слова. Каким образом моя жизнь меняется? Про какой номер говорил Майки? Что происходит? Они, видимо, видят замешательство на моем лице и решают добить во мне все хорошее, что только могло остаться: — С этого дня ты являешься частью Бонтена, и только Майки знает, для чего ты пригодишься.