Через несколько лет я обрету покой

Мимо меня проносились палаты под разными номерами и врачи в белых халатах, сосредоточенные на своей работе. Я сидела в коляске, пока медсестра катила меня в сторону выхода из больницы. Я провела в этом месте неделю, и меня, к счастью, никто не беспокоил. А именно какой-то Бонтен, и в особенности Риндо. Я смотрела на свои ноги и представляла, что ждёт меня в будущем. Может, я умру в скором времени. Или мне удастся спастись и вернуться к своей прежней жизни. Нет. Мне ясно дали понять, что меня никуда не отпустят, пока не добьются того, чего хотят те люди. Если поразмыслить, можно прийти к выводу, что они опасны. Хайтани всегда были связаны с нелегальными делами, следовательно, сейчас они официально крутятся в кругах криминальных личностей. Я тяжело сглатываю и закрываю глаза, стараясь побороть жалость к себе. Я не могу сдаться и принять такое плачевное положение как должное. Вся моя жизнь после встречи с Риндо состояла из борьбы и выживания. Я стремилась к верху и не опускала рук. Несмотря на то, что глубоко внутри я слабая и ранимая личность, в моем сердце есть сталь, которая поддерживает меня. — Следуйте указаниям врача и не тревожьте ногу неделю или две, — проинструктировала медсестра, подталкивая коляску к автоматическим стеклянным дверям. Я кивнула, делая вид, что прислушиваюсь к ее словам. На самом то деле мое внимание сконцентрировано на том, что я буду инвалидом в ближайшее время. И это ещё один повод бояться за себя. Если моя нога так меня подводит, раз я сижу в инвалидной коляске, то даже не знаю, как такую слабость будут использовать люди из Бонтен. — Скорейшего выздоровления, — прощебетала медсестра. — Старайтесь не возвращаться. Я тихо фыркнула, подмечая некую иронию. Могу поклясться, что я точно сюда не вернусь, а сразу направлюсь в морг. Коляска выкатилась на площадку перед больницей и остановилась. Я обернулась и увидела удаляющуюся медсестру, хмуря брови. Она просто выкатила меня из медицинского учреждения и оставила на произвол судьбы? Отлично! Посто слов нет. Хотя бы могла проинструктировать, как управлять этим креслом на двух колесах или удосужилась вернуть мой телефон, которой по-прежнему где-то, но не у меня. Я раздраженно зарычала и огляделась, пытаясь прикинуть план дальнейших действий. Но меня прервал шум мотора подъезжающего автомобиля. Машина остановилась в пяти метрах от меня, вынуждая лицезреть черный цвет и тонированные окна. Дверь с водительской стороны открылась, и из чёрного зверя вышел Риндо в голубовато-зеленом костюме-тройке. Я вопросительно выгнула бровь и поджала губы в тонкую линию, стараясь удержаться от желания наброситься на него со всеми своими негативными эмоциями. — Юна, — спокойным тоном поприветствовал меня, слегка кивнув головой. — Придурок, — вторила я ему. Риндо нахмурился, но никак не прокомментировал оскорбление. А жаль, я для него много таких припасла. — Как ты себя чувствуешь? — Прекрасно. Разве не видно, как я сияю и свечусь от счастья и благополучия? — съязвила я, стискивая зубы до скрипа. Риндо сжал челюсти и руки в кулаки, стараясь скрыть свой гнев. Из меня чуть не вышел смешок, но я удержалась, начиная руками отгонять свою коляску от Хайтани. — Что ты делаешь? — спрашивает он, делая широкий шаг в мою сторону. Я кое-как развернулась и покатила себя в сторону аллеи, не обращая на него внимания. Однако слышала, как он идет за мной, не желая оставлять в покое. — Не так быстро, — догоняет он, руками хватаясь за ручки и удерживая меня на одном месте. Я шиплю и пытаюсь вырваться, но все мои попытки тщетны. — Чего ты хочешь? — лаю на Риндо, тяжело дыша. — Почему ты постоянно появляешься в моей жизни, как черт из табакерки и все портишь? Почему нельзя оставить меня в покое и позволить мне жить спокойно, и в гармонии? Что я такого сделала, что разгневала Бога, раз он издевается надо мной таким образом? Риндо ничего не говорит и молча получает пули в виде моих слов. Он обходит коляску и приседает на корточки перед моим лицом, пристально заглядывая в глаза. В них читается непонимание и какой-то намек на сожаление. Но мне не нужна его жалость. Я хочу, чтобы он исчез из моей жизни раз и навсегда. — Юна, у тебя нет выбора. — А он когда-нибудь у меня был?! Вокруг нас воцаряется тишина. Риндо смотрит на меня странным взглядом, словно пытается залезть мне в голову и открыть все мои потайные двери с секретами. Однако я отворачиваюсь и перевожу дыхание, стараясь успокоиться. Хайтани тем временем выпрямляется и уходит мне за спину, хватаясь за ручки коляски. Он разворачивает меня и толкает в сторону своей машины. — Что ты делаешь? — напрягаюсь я, стараясь руками остановить колеса, но только сдираю кожу и болезненно отдергиваю ладони. Риндо не отвечает на мой вопрос и молча двигается дальше. Я панически оглядываюсь вокруг и пытаюсь зацепиться взглядом хоть за что-то, что поможет мне. Однако времени у меня совсем нет, ведь мы уже приблизить к автомобилю и остановились у двери с пассажирской стороны. Хайтани открывает дверь и поворачивается ко мне, окидывая задумчивым взглядом мое тело. Он кивает сам себе и отодвигает кресло чуть назад, освобождая место для ног. Я недоуменно за ним наблюдаю, тихими движениями крутя колеса и отъезжая от него. Но Риндо быстро управляется и возвращает меня обратно, при этом подхватывая меня на руки, словно я ничего не вешу. — Отпусти меня! — из моего горла вырывается крик, пока я бью мужчину по груди кулаками. Хайтани смотрит на меня как ни в чем не бывало, словно его не бьют сейчас и не покрывают грязными ругательствами. Он спокойно выдерживает мой взрывной характер и сажает на пассажирское сидение, пристегивая ремни безопасности. — Да кем ты себя возомнил? — продолжаю возмущаться. — Влезаешь в мою жизнь без спроса, трогаешь и решаешь, что мне делать. Я взрослый человек и сама способна о себе позаботиться. Лучше вернись к Кику, она по-любому гадает, куда запропастился ее муж. А меня оставь в покое. Я... — Перестань, — перебивает меня Риндо, сжимая мой рот своей рукой. От этого действия мой гнев растет ещё сильнее. Да как он посмел? Я кусаю его руку изо всех сил и чувствую на кончике языка металлический привкус крови. Хайтани и бровью не ведет, наблюдая за мной любопытным взглядом. Я смотрю на него в ответ и замечаю, как его глаза темнеют и не отрываются от руки, которая все ещё прижата к моему рту. В нем зародилось желание, возбуждение. Боже! Ему это понравилось! Я сама отталкиваюсь от его руки и прижимаюсь к окну, желая быть подальше от этого извращенца. Отдаленно я слышу, как Риндо дышит и пытается прийти в себя. Спустя пару минут он наконец заводит двигатель и покидает парковку больницы, увозя меня в неизвестность. *** Мы останавливаемся возле высокого здания, покрытого зеркальным стеклом. Я с интересом рассматриваю окружающую местность и людей, что появляются или исчезают за автоматической дверью. Постепенно мой интерес сменяется настороженностью и подозрением. Мне не нравится, куда привёз нас Риндо. Я ему не доверяю. Хайтани без слов покидает транспорт и скрывается сзади, копошась в багажнике. В следующую секунду он появляется с моей стороны и открывает дверь, открывая вид на мою коляску. Риндо подходит ближе и снова меня поднимает. Я вновь чувствую себя беспомощной в этом кресле на колесах, но протестующе молчу. Раз слова никак не повлияли на мужчину, тогда я вообще не буду разговорить с ним. Хайтани, видимо, это понимает, потому что ничего не спрашивает и поддерживает тишину. Он молча катит меня к зданию и пару раз кивает людям, что проходят мимо него. Я чувствую себя загнанной в угол и пленницей. На моих руках ощущаются невидимые кандалы, а ноги у меня буквально лишены возможности бежать и спасаться. Иногда меня посещают мысли, что тот Майки специально ранил меня в ногу, чтобы предотвратить ближайшие побеги. Возможно, он умен и умеет предвидеть следующий шаг каждого человека. От него у меня мурашки по коже. Надеюсь, он забудет про мое существование и больше не появится. Риндо ведет меня дальше по белому коридору и за считанные мгновения достигает лифтов. Из кармана брюк он вынимает карту, и подносит ее к сканеру, дожидаясь сигнала. Со звонов двери разъезжаются, и мы попадаем внутрь кабины. Хайтани нажимает на кнопку двенадцатого этажа и позволят дверям закрыть нас в замкнутом помещении. Я тяжело сглатываю и стараюсь не замечать присутствие мужчины и его пристальный взгляд. Риндо с точностью снайпера смотрит на меня и чего-то ожидает. Если он думает, что я заговорю, то он уже потерпел поражение. — Юна, нам следует поговорить, — вновь завёл свою шарманку. Я опускаю голову и смотрю себе под ноги, делая вид, что Хайтани не существует. Он прекрасно понимает, что я задумала, но все равно пытается пробить мои стены. Ну что ж, удачи ему. — Ты не сможешь избегать меня вечно. Я поджимаю губы, стараясь сдержать усмешку. Его слова звучат как вызов. Но я не настолько глупа, чтобы идти на поводу эмоций. Самый лучший и сильный удар, который может пошатнуть Риндо — не мое сопротивление и борьба, а безразличие. Хайтани должен стать для меня пустым местом, и только тогда он падет. Мужчина замолкает, понимая, что не вытащит из меня ни слова. Я радуюсь этому и слегка расслабляюсь, пока мысли о том, где нахожусь, не возвращаются на место. Лифт останавливается и выпускает нас наружу, и я взглядом пробегаюсь по впереди стелящемуся коридору. Повсюду двери и скудный интерьер. Складывается такое чувство, что этот этаж вымер или никому не принадлежит. По коже бежит холодок и посылает дрожь по спине. У меня очень плохое предчувствие. К горлу подступает тошнота, и я кое-как ее подавляю. А Риндо спокойным шагом продолжает толкать меня вперед, словно он проделывал это сотню раз. Через несколько минут мы останавливаемся возле белой и непримечательной двери под номером 405. Я тяжело сглатываю и наблюдаю, как Риндо открывает дверь другой картой и толкает меня вперед. Перед моими глазами открывается вид на просторную комнату с небольшим кожаным диваном возле панорамного окна, двуспальной простой кроватью, тумбочками и кофейным столиком. На стене висит плазменный телевизор, а чуть дальше находится дверь. Скорее всего, ведет в ванную комнату. Место очень сильно напоминает номер в отеле. Про этот номер говорил Майки? — Теперь это твое место жительства, — поясняет Риндо, стоя за моей спиной. Моя челюсть здоровается с полом, пока я, озадаченная и шокированная, поворачиваюсь к Хайтани. Он ведь шутит, да? Какое к черту место жительства? У меня ведь есть собственная квартира. И работа, между прочим, с которой меня уже по-любому выкинули. А моя мама и Нэо? Что будет с ними? Столько вопросов и ни одного ответа. А самое пугающее то, что внутри меня зарождается тревога. И очень сильная. — Прости, — едва слышимый шепот доносится со стороны Риндо. Я смотрю на него и кое-как сдерживаю свою эмоциональную бурю. Хайтани, как последний трус, кидает в мою сторону взгляд, полный жалости и вины, и поспешно покидает номер. Я тяжело дышу и вновь осматриваю номер, прикусывая язык до крови. Почему это происходит? Почему со мной? Глаза щиплет от слез, но я сдерживаюсь. Когда моя нога полностью заживет и я восстановлюсь, то непременно покину это здание. А пока надо все свои силы направить на составление плана. Такие мысли меня слегка успокаивают, но на короткое мгновение, ведь дверь в номер открывается, и кто-то уверенными шагами направляется ко мне. Это женщина, судя по щелчку каблуков. Я поворачиваюсь в ее сторону и замираю, взглядом окидывая пришедшую Кику. Мое лицо кривится от отвращения и презрения. А вот Фудзимото торжественно улыбается и смотрит на меня свысока, задирая подбородок выше крыши. Она тихо хихикает и осматривает мои скудные апартаменты, явно наслаждаясь моим положением. — Признаю, я не рада, что они сохранили тебе жизнь, — мурлычет она, разглядывая длинные ногти. — Но то, что они подготовили для тебя, намного лучше смерти. Она смеется так заливисто и искренне, что мои уши вянут от этого звука. Не знаю, что Кику подразумевает под словом «лучше», но по-любому ничего хорошего. Она открыто издевается надо мной. — Чего ты хочешь? — шиплю я, выплевывая весь свой яд. — Если пришла позлорадствовать, то проваливай. Кику усмехается и качает головой, выгибая бедро в сторону. Меня тошнит от этой картины. — Ты не в том положении, чтобы указывать мне, дрянь, — морщится она, складывая руки на груди. — Я здесь главная. Я смеюсь над ее словами, прекрасно понимая, что Кику просто зазвездилась. Она считает, что ей многое позволено, раз она замужем за Риндо. От этой мысли мне снова хочется скривиться от боли и отвернуться, но я держусь. — Смейся сколько влезет и пока можешь, — вновь мурлычет она, облизывая алые губы. — Совсем скоро ты будешь плакать. Я выгибаю бровь и смотрю на нее, как на глупого подростка, который чует угрозу от соперника. Да, Кику сейчас в боевой готовности. Она желает воевать. — Ты боишься, — усмехаюсь я, озвучивая свои мысли. — Потому что сама прекрасно знаешь, что Риндо больше предпочитает меня. — Не делай поспешных выводов, Юнчик, — победно улыбается она, сея в моей душе зерно сомнения. — Если бы ты была на первом месте, Рини не позволил бы тебе оказаться здесь, на двенадцатом этаже. Кику вновь смеется и ещё раз рассматривает мой номер, включая меня. — Это мой этаж, я здесь заправляю, — продолжает она, сдавливая меня невидимыми руками. — На этом этаже живут эскортницы и шлюхи Бонтена. Мой сердце тревожно сжимается и не дает мне сделать нормальный глоток воздуха. А Кику напирает и делает шаг вперед, не разрывая зрительного контакта. Я вижу, что она готовит удар, но не могу подготовиться. — И ты пополнила их ряды, — с этими словами она разворачивается и уходит, а мое сердце падает и разбивается на миллионы осколков. Теперь я понимаю, почему Майки в больнице прокомментировал мою внешность и сказал, что я красивая. Он не собирался и не собирается меня убивать физически. Ему нужна моя мёртвая и сломленная душа. Думаю, Майки ждёт, что я сама с собой расправлюсь, чтобы не марать лишний раз руки. А остальные его подчинённые и не спорили. Даже Риндо. От этого ещё больнее. Зачем я вернулась в Токио? Сама себя загнала в пасть голодного и дикого зверя. Остаётся только надеяться на спасение, либо на быструю смерть.