Через несколько лет я обрету покой

Юнона Я стою в коридоре напротив моего номера, пристально наблюдая за мужчинами, которые собирают мои сумки и уносят их куда-то. Не знаю, что происходит, но мне сказали собрать свои вещи и ждать. Ждать чего? Без понятия. С того дня, когда эта стерва пыталась меня подставить, прошло двое суток. Признаюсь честно, что большая часть ситуации была мне непонятна, но я почувствовала триумф, когда на Кику полетел шквал аргументов и обвинений. Эта сволочь заслужила, чтобы с ней расправились. — Все готово, — прервал мои мысли басистый голос мужчины на другом конце коридора. Я повернула голову в ту сторону и увидела Майки, что кивнул своему подчиненному и направился в мою сторону. Тело напряглось, а шестерёнки в голове заработали с удвоенной силой, пытаясь подкинуть мне причины появления босса в этих краях здания. Мужчина молча подошел ко мне и осмотрел мою комнату, кивая своим мыслям. Я не спешила начинать разговор, чувствуя внутри подозрение на что-то нечистое. Мое нутро кричало, что что-то происходит, а меня не ставят в курс дела. Хотя с чего бы это преступникам мне что-то говорить? Я здесь не больше, чем лишний рот и уши. Сомневаюсь, что являюсь частью этой мафиозной группы. — Пошли, — неожиданно обратился ко мне Майки и направился обратно. Я пару секунд недоуменно смотрела на его спину, и только потом поспешила за ним, не желая злить его. По словам работающих здесь людей, он безжалостный и очень жестокий убийца. Иметь с ним дело - делать хуже только себе. Я поняла это. У меня нет цели стать врагом в его глазах или угрозой. Жизнь мне дорога. — Куда мы идем? — не выдержала я и спросила, стоило переступить через порог здания, в котором прожила достаточно долго. Я выходила на различные мероприятия в сопровождении мужчин, но с Майки ещё ни разу. Да и не думаю, что мы куда-то идем, так как ни я, ни Майки не одеты подобающе для подобных приемов. Поэтому в голову закрадываются другие вопросы, ответы на которые знать не хочется. Я делаю глубокий вдох и оглядываюсь в разные стороны, замечая мимо проезжающие машины и идущих куда-то прохожих. В городе царит жизнь, а у меня внутри все бурлит и смешивается. На лицах людей разные выражения: кто-то хмурится и не замечает ничего вокруг, другие улыбаются и радуются жизни. Я в какой-то степени им завидую. Потому что у меня жизнь далека от простой и идеальной. В мой затылок дышит смерть каждый день, а мое сердце бушует, желая погнаться за Риндо, забраться в мужскую грудь и поселиться рядом с его органом жизни. Я качаю головой и вновь обращаю все свое внимание на Майки. Он подходит к черному тонированному автомобилю и открывает дверь, приглашая меня сесть внутрь. Ком застревает в горле, но я все равно подчиняюсь и сажусь на заднее сидение. Майки присоединяется ко мне и дает разрешение двигаться. Водитель кивает и выезжает с парковки, постепенно набирая скорость. — Куда мы едем? — вновь задаю вопрос, хотя на предыдущие так и не получила ответ. Мужчина смотрит на меня и медленно моргает, посылая дрожь по моей спине. Он все ещё меня пугает. Майки не утруждает себя ответом и отворачивается к окну. Вот теперь действительно становится страшно. Он решил убить меня? Поэтому мои вещи собрали? Чтобы уничтожить все улики, указывающие на то, что они причастны к моему похищению и убийству? В моем горле зарождается истерический смех, но я сдерживаю его. Нужно сохранять спокойствие и думать наперёд, чтобы хоть где-то быть на шаг впереди. Возможно, что это абсурдная идея, ведь вокруг меня профессиональные убийцы. Разные стратегии у них в крови, а я обычная женщина с музыкальным образованием. Делаю глубокий вдох и сжимаю руку в кулаки, отворачиваясь от Майки. Когда мои глаза сосредотачиваются на виде за окном, по моей коже бегут мурашки. Не может быть. Я окончательно сошла с ума? Потому что я не знаю, что задумали эти люди, но мой мозг уловил знакомые переулки и магазины. Мы направляемся в сторону моего дома. Я вновь кидаю незаметный взгляд на Майки. О чем он думает? Какую цель преследует? Или я не хочу знать ответы на эти вопросы? — Остановись здесь, — приказывает он водителю, поворачиваясь в мою сторону. Водитель выполняет поручение и заглушает двигатель. Я осматриваюсь и вижу свой дом, неожиданно напрягаясь. Странно. Раньше я думала, что при виде знакомого здания почувствую облегчение и радость, но никак не напряжение. — Выходи, — обращается ко мне блондин и тоже покидает салон машины. Я перевожу дыхание и следую за ним, ожидая какого-нибудь подвоха. Майки не мог просто так отвезти меня домой и оставить здесь. Он что-то хочет, но что? — Ты скажешь мне, что задумал? — вновь задаю ему вопрос, обхватывая себя руками. Мужчина смотрит на меня с холодом и молчит, пряча руки в карманы штанов. Боже. Я не могу. Он меня до чёртиков пугает. — Забирай вещи из багажника и пошли. Он разворачивается и уходит, оставляя меня с открытым ртом. Я качаю головой и забираю свою сумку, вздрагивая, когда водитель появляется рядом и поднимает на руки оставшиеся мои вещи. Мои губы растягиваются в напряжённой улыбке, чтобы отблагодарить его, но думаю, что на моем лице скорее оскал, чем благодарное выражение. Мы оба спешим за Майки, пока тот проходит через раздвижные двери и входит в вестибюль моего дома. Консьерж поднимает голову, стоит нам переступить порог, и удивляется, увидев меня. Он открывает рот, но я качаю головой, молча прося ничего не говорить. Он кивает, но не спускает с нас глаз, пока мы не скрываемся в лифте. — Может уже скажешь, что ты делаешь? — не теряю я попыток получить долгожданные ответы, но Майки видимо любит монологи, а не диалоги. Я бы треснула ему, если бы угроза смерти не висела надо мной. Как люди работают с ним? Хотя, думаю, у них нет выбора. Интересно, они сами идут работать на него или Майки угрожает всем и вся? Пока мои мысли вертятся вокруг неприятных мыслей, мужчины уже прошли в мою квартиру, слегка осматриваясь. Я тоже переступаю порог и делаю глубокий вдох, чувствуя, как слезы собираются на глазах. Как давно я здесь не была. Боже, оказывается тоска по дому была масштабных размеров. Уголки моих губ слегка приподнимаются, пока глаза обегают помещение. На удивление, здесь чисто. Словно кто-то приходил и убирался. Хотя, чему здесь удивляться? Наверное кто-то из этих преступников здесь побывал. Я подхожу к своему роялю и делаю глубокий вдох, чтобы не расплакаться. Как мне не хватало игры на музыкальном инструменте. Словно из меня выдернули часть, которая только жила живой музыкой. Вместо нее внутри поселилась тень, омрачая мою душу. — Ты преданный человек? — пугает меня голос за спиной. Я оборачиваюсь и вижу Майки, что незаметно подошел ко мне и пристально смотрит в мои глаза. Горло дёргается и позволяет комку провалиться в желудок. Я пару раз моргаю и слегка качаю головой, выбрасывая ненужные мысли. — Что, прости? — Ты преданный человек? — повторяет мужчина и жестом приглашает меня присесть на диван, словно он у себя дома. Губы сжимаются в тонкую линию. Я не понимаю этого человека. И вряд ли когда-нибудь пойму. — Чего ты добиваешься этим вопросом? — интересуюсь, все-таки присаживаясь на мягкую мебель. Майки подходит ближе и прячет руки в карманы штанов, заглядывая глубоко в мои глаза. Он словно что-то ищет и слегка щурится, гипнотизируя меня своим мрачным и темным взглядом. — Я нехороший человек, Юнона, — говорит он, меняя тему. — Но и не совсем бессердечный. У меня бывают дни, когда вокруг царит кровавая баня. Но иногда бывают просветы, когда я могу здраво мыслить и принимать решения, не связанные с жестокостью и убийством. Я выгибаю бровь и хмурюсь, пытаясь понять, о чем он говорит. Его слова пугают и в какой-то степени снимают напряжение с моих плеч. Удивительно, но с самого начала я не чувствовала определенного страха к нему. Словно на подсознательном уровне была уверенна, что он не причинит мне вреда, несмотря на то, что мне все время казалось, что меня хотят убить. — Я не трогаю женщин, которые не имеют никакого отношения к моему бизнесу, либо не несут в себе угрозу моей организации, — продолжает он как ни в чем не бывало. — Ты обычная случайность, Юна. Так вышло, что ты оказалась не в том месте, не в то время. — Что ты пытаешься мне сказать? — удивленно спрашиваю я, никак не улавливая суть разговора. Майки вздыхает и смотрит в панорамное окно, слегка качаясь на пятках. Он что-то обдумывает. Это видно по его задумчивому лицу. Мне кажется, что он строит какой-то план, и уже это вызывает у меня мурашки. — Я не могу убить тебя, — спокойным голосом говорит он, вновь возвращая свое внимание ко мне. — Но и отпустит тебя слишком рискованно. В какой-то степени ты уже являешься частью организации. Тебя видели мои люди. А самое главное, тебя видели враги в сопровождении моих доверенных лиц. Ты уже стала мишенью. Оставить тебя на произвол судьбы - заведомо подписать тебе смертный приговор. Я тяжело выдыхаю и откидываюсь на спинку дивана, на пару секунд прикрывая глаза. В его словах есть смысл. Черт. Теперь меня повсюду будет окружать опасность? — Из этой ситуации нет выхода, Юна, поэтому слушай меня внимательно, — со всей серьёзностью говорит мужчина и подходит ко мне ещё ближе, наклоняя голову. — Если я тебя отпущу, ты будешь угрозой мне, но и станешь лёгкой добычей для моих врагов. Поэтому забудь про прежнюю жизнь, как тебе уже об этом говорили. Мне нужно держать тебя близко, чтобы я мог спокойно относиться к тому, что ты не предашь мое доверие. Также мне нужно обеспечить твою безопасность. Есть только один способ привязать тебя к моей организации, чтобы в случае твоей смерти или похищения началась гребаная война. Мой кадык дёргается, когда я тяжело сглатываю. Боже. У меня дрожь по всему телу. Я не хочу знать, что он имеет в виду, но все равно спрашиваю. — Какой способ? — Брак. *** Риндо Я спешным шагом иду по коридору и слегка морщусь от запаха медикаментов. Как ненавидел больницы, так и ненавижу дальше. Перед глазами мимолетно проносится бледное лицо мамы, а в ушах стоят голоса врачей, что твердили о том, что они сделали все возможное. Ложь. Может раньше я и верил в эту белиберду, но со временем сложил пазл воедино. Наш с Раном никудышный отец все подстроил. У него все было подготовлено заранее. Врачей естественно подкупили, чтобы ничего не делали и дали моей маме умереть. Отец был одержим ее смертью. И он добился своего. — Рини, — хнычет позади меня Кику, напоминая о своем существовании. — Двигайся быстрее! — рявкаю на нее и подталкиваю вперед, чтобы я ее видел. Она слушается и льет горькие слезы вот уже второй день. Быстро с ней расправиться не давала работа. Но теперь я свободен и готов узнать правду: действительно ли стану отцом или же нет. — Рини, давай поговорим, — вновь пытается уговорить меня, но я не слушаю. Молча двигаюсь дальше и подталкиваю ее в спину. Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим. Мы доходим до двери и я без стука вхожу внутрь. Никто мне ничего не говорит. Это крыло больницы отведено нашей организации. Все врачи куплены и связаны договором о конфиденциальности. — Пожалуйста! Не надо! — чуть ли не кричит Кику и вновь заливается слезами. Достала. Как таких земля носит? — Добрый день, господин Хайтани, — кланяется женщина средних лет и жестом приглашает подойти ближе. — Присаживайтесь. Я сажусь на белый мягкий стул и наблюдаю за тем, как Фудзимото садится на кушетку и смотрит на аппарат узи с ужасом в глазах. Я хмыкаю и улыбаюсь, уже предчувствуя свою победу. — Ложитесь на спину и поднимите блузку до груди, — строго контролирует врач и подготавливает зонд и тюбик геля. Кику судорожно вдыхает и трясущимся телом ложится, прикрывая глаза. Я внимательно за ней наблюдаю и анализирую каждое движение. Она меня не проведет. Ее выведут на чистую воду и тогда настанет час расплаты, который я особенно жду. — Что Вы хотите проверить? — спрашивает женщина и смотрит на Кику, терпеливо ожидая ответа. — Я беременна, — дрожащим голосом отвечает Фудзимото и сжимает ткань в своих руках. — А муж мне не верит. Врач выгибает бровь, но даже не смотрит в мою сторону, прекрасно понимая, что лучше не вмешиваться. — Знаете какой срок? — Седьмая неделя пошла. Женщина кивает и наносит на плоский живот Кику гель, прикладывая зонд. Она плавно водит им по кругу и уже после спускается ниже в область матки. Неожиданно Кику дёргается и вытаскивает из кармана джинс сложенный листок. Это изображение ребенка. Она его аккуратно расправляет и нежно улыбается, протягивая врачу. — Вот, —тычет им в руку женщины. — Я уже делала узи, но муж все равно не верит. Врач берет изображение и внимательно его разглядывает, параллельно поглядывая на экран монитора. Она хмурится и вновь смотрит на снимок узи, выгибая бровь. Кику смотрит на нее с надеждой, что меня очень сильно раздражает. Врач вновь возвращает все свое внимание к монитору и водит зондом по животу Фудзимото, нажимая какие-то кнопки. Она поджимает губы и бросает в мою сторону странные взгляды. После нажимает ещё какую-то кнопку и аппарат начинает гудеть. Я смотрю в ту сторону и вижу бумаги, вылетающие из аппарата узи, как на принтере. Женщина берет распечатки и режет их на одинаковые четыре квадрата. Один она вручает Кику, которая стала белее мела, а другой протягивает мне вместе со старым снимком, который я нашел в квартире. — Посмотрите внимательно, господин Хайтани, и сравните эти снимки. Я так и делаю. На первом смятом снимке видно пятнышко в форме фасоли, а на другом ничего. Пустая полость. — Я постаралась поймать примерный ракурс, как и на предоставленном вашей женой снимке, — поясняет врач, указывая на определение полосы и расположение органа. — Как Вы видите, снимки разные. — И что вы хотите этим сказать? — интересуюсь я, хотя уже знаю ответ. Врач делает глубокий вдох и, не обращая внимания на новую истерику и слезы Кику, выносит приговор. — Вам показали либо фальшивый снимок, либо Ваша жена купила его у какой-нибудь беременной женщины, — серьёзный тоном дает информацию. — Ваша жена не беременна.