Безумная шляпница

В этот день не было никаких предпосылок, указывающих на то, что события могут пойти не по плану. Деловой партнёр, как всегда, опаздывал. Возможно, он не придёт в кафе вообще, так как в очередной раз забыл о встрече. Сам блондин, уже как тридцать минут, пьёт чай, рассматривая людей. Все посетители были обыкновенными, кроме одной девушки, что вместе с ним зашла в кафе. У неё были радужные волосы, но самым странным было то, что она заказала тот же чай, что сейчас пьёт Драко. Клюквенный. Это, очевидно, и её любимый вкус. Он узнал об этом случайно, когда официант принёс ему заказ, а на подносе было два чайника и две чашки. Малфой тогда решил узнать, с кем же у него так схожи вкусы. Оказалось, что любителем клюквенного чая была та странная девушка. Люди то уходили, то приходили. Она, как и он, кого-то ждала. Их отличало лишь одно — Драко пил чай без сахара, в то время как девушка игралась с сахарным кубиком, опуская его краешек в красную жидкость, а потом наслаждалась им. Всё это скрашивало ожидание волшебника. Но прошло уже тридцать минут с того момента, как не пришёл его партнёр. Малфой уже был готов уйти, но его остановил звук колокольчиков, оповещающих о новом госте, и крик: «Кэйт, я здесь!» Голос принадлежал той самой девушке с радужными волосами, и эта интонация показалась ему смутно знакомой: такой же, как у его бывшей однокурсницы. Но она не могла быть ею. Или всё же могла, ведь следующим, что услышал Драко, было: «Извини, Гермиона, я, как обычно, опоздала». В этот момент Малфой снова обратил взгляд на необычную особу, пришедшую с ним в одно время. Девушка всё так же вела себя странно, а это не в стиле Гермионы Грейнджер. Так ещё и её одежда — розовая кофточка, которая еле-еле прикрывает грудь, но вот её рукава закрывают то место, где может быть знаменитый шрам, и клетчатая фиолетовая юбка… и бусы, на которых был крест, — всё это его раздражало, как и заяц, что висел на её стуле. Если не считать эти элементы из образа, то девушка выглядела прекрасно. А ещё она не могла быть Грейнджер… или могла? Этот вопрос волновал Малфоя, и поэтому он решил заказать себе ещё чая, чтобы послушать разговор двух подруг и понять, его ли это всё-таки однокурсница. Радовало то, что их столики находятся совсем рядом, ему практически и не нужна была магия, чтобы понять, о чём они беседуют. Но пока, к разочарованию Драко, шёл лишь длинный монолог шатенки, с подробными объяснениями, почему она опоздала. Сейчас только не хватало его партнёра, чтобы выслушивать похожую причину опоздания, только уже от мужчины. И почему многие забыли о таких вещах как часы? И о том, что время не бесконечно? Никто не знал ответа на эти вопросы. Драко услышал, что у Гермионы есть татуировки и она буквально помешана на них. Последняя, что появилась на её теле, была маленьким фениксом, который символизирует воскрешение и находится на её ключице. Зачем он это запоминал? Малфой сам не знал причины, просто ему было интересно. Прямо сейчас эта девушка просит подругу сделать парные татуировки, на что Кэйт лишь мотает головой и с серьёзным лицом говорит: «нет». — Ну, Катерина, пожалуйста! — она уже умоляла её. — Это просто татуировка в виде сердечка и с заглавной буквой нашего имени. У меня будет твоя, а у тебя моя. Даже время не испортит её. Пожалуйста! — девушка уже сделала молящий жест. — Прими с гордостью отказ, Гермиона. И не будь маленькой девочкой, которой не купили очередную игрушку. — Прям как мамочка говоришь, — Грейнджер дуется на неё. — А что ты мне предлагаешь, если мне тебя отдали на попечение в девятнадцать? — А тебя никто не просил. Подумаешь, подруги не было, которая всё время упрекает тебя за твою странность, — девушка до сих пор вела себя как ребёнок, только на этот раз ещё рвала салфетки. — Гермиона, прекрати рвать салфетки! — Драко слегка улыбнулся на слова шатенки. Она и правда вела себя как мама или старшая сестра. — Нет! — Гермиона! — Я сказала: «нет!» — так странно было за ними наблюдать со стороны, ведь девушки уже поменялись ролями. — Ладно, рви свои салфетки, только потом не жалуйся, когда тебе скажут за них заплатить, — Кэйт уже становится более спокойной, ведь понимает, что Гермиона не просто так это делает. Её что-то беспокоит, — И что на тебя нашло? — Друзья, — её подруга посмотрела на неё с непониманием, — Из прошлого. Они нашли меня. — Гарри и Рон? — эти слова обрадовали Драко, так как его память не обманула, а значит, этой странной девушкой была Гермиона Грейнджер. Он представил, как Поттер и Уизли удивились, когда увидели свою подругу, ведь она так сильно отличалась от прошлой себя. — Ага, только ещё с супругой Гарри. Ты её знаешь, это Джинни — сестра Рона. Так вот, они слишком были удивлены, как изменилась я. Сказали, что я выгляжу как девочка-бунтарка. Я же им ответила, что они все постарели, — если бы Драко сидел с ними за одним столом, то он засмеялся бы и похвалил Гермиону, но всё это парень делает про себя. — Ты же им сказала, что являешься первоклассным психиатром, которая вне работы безумная? — Не-а, наоборот, попросила их больше меня не беспокоить, — и вот настал черёд возмущаться Катерины. Теперь они разговорили о судьбе Гермионы и о том, что у неё вообще нет друзей, кроме Кэйт. И тут она прогнала своих лучших друзей из прошлого. Девушка точно сошла с ума. Удивительно, как она ещё работает психиатром, ведь всё в ней кричало, что Гермиона — ненормальная для этой работы. В этот самый момент к ним решил подойти Драко. Он устал просто так за ними наблюдать, да и к тому же теперь ему хотелось узнать, как Грейнджер стала такой: — Извините, не могу ли я к вам присоединиться? — сейчас Драко должен вести себя как джентльмен. — Ты устал ждать своего друга? — Гермиона сразу узнала в нём того парня, что вместе с ней пришёл в кафе. — Вы правы. Только я жду делового партнёра, — парень искусно врал, ведь уже давно, как забыл о встречи с мистером Селисом. — Как ты ещё не ушёл? Наверно, для тебя очень важно заключить с ним сделку, — Гермиона, как всегда, была проницательной, даже будучи одетой в наряд маленькой девочки-бунтарки. — Вы почти угадали. Мы с ним должны были обговорить наши дальнейшие планы, и это скорее ему нужно прийти на нашу встречу, — с раздражением ответил Драко. Он не любил, когда опаздывают. — Давай на ты! Мы же с тобой одного возраста? Кстати, я — Гермиона, а она — Катерина или просто Кэйт, — и девушка помахала ему рукой. — Драко, — парень просто сказал своё имя, но у Катерины загорелись глаза. Она стала расспрашивать его о звёздах. Впервые Малфой сожалел, что его назвали в честь созвездия Дракона, так как подруга Грейнджер помешана на астрономии и астрологии. Драко же всё это знал из уроков матери, которая не хотела, чтобы традиции Блэков пропали вместе с её кузенами. Он даже упомянул об этом во время их диалога. И зря, ведь Кэйт теперь стало интересно, какие имена будут у его детей. — Ты же своих детей можешь назвать в честь созвездий, что находятся рядом с Драконом. Например, Цефей и Кассиопея, Лира и Геркулес, — Кэйт бы так и продолжила предлагать имена, если бы не Драко. — Всё это интересно звучит, но нет. — Почему? Это же такая крутая традиция! — Катерина не сдавалась. — Так назови своего ребёнка Цефеем, — Драко не хотел продолжать этот разговор. Пока они спорили, Гермиона представляла, что кубик сахара — это кубик льда в виски, и ждала, когда он всплывёт. Она вообще уже не интересовалась собеседниками, увлечённая чем-то другим, смотря на часы, а потом снова на кубики сахара. Похоже, ради неё принесли сахарницу, ведь на других столиках её не было. Одна только Гермиона баловалась с сахаром, проговаривая: «Тик-так, времени нет. Тик-так времени в обрез» — или строчки из письма Регулуса Блэка. — Драко, а ты не хочешь сделать со мной парную татуировку? —Грейнджер всё-таки решила оставить свою игру с сахарными кубиками.       — Гермиона, ты думаешь, о чём говоришь? — а у Катерины снова активировался режим мамы. — А почему бы и нет, Кэйт? Ты же против. А он, возможно, хочет украсить своё тело татуировкой в виде сердца и буквой «H»? Драко, ты не должен будешь говорить, что «H» обозначает моё имя. Так буду делать и я тоже, — и тут Грейнджер посмотрела на Драко щенячьими глазами. — Ты же согласен? — Думаю, что можно, — Малфой честно не знал, почему согласился на эту просьбу Грейнджер. Ему и так хватало метки, а тут ещё татуировка, которая вечно будет напоминать ему о героине войны. Возможно, он хотел запомнить день, когда встретил её с радужными волосами и в этой откровенной одежде. — Отлично! — Гермиона обрадовалась и даже встала, чтобы обнять Драко и поцеловать его в щёку, но прежде чем это сделать, девушка прошептала ему. — Ты, лучший, Малфой. Теперь волшебник пребывал в шоке оттого, что девушка позволила ему сесть с ней за один стол, да и к тому же предложила сделать парные татуировки, зная, что он — племянник той женщины, что пытала её. В его голове было лишь одно объяснение этому: Грейнджер, точно чокнулась. — Гермиона, что ты себе позволяешь? — им обоим голос Кэйт напомнил о том, что они в магловском мире, в которым притворяются, что не знают друг друга. — Извини за моё поведение, — глаза Гермионы выдавали её: она не сожалела об этом поступке. — Просто меня мама учила целовать папу в щёку, когда он соглашался на мои просьбы. Вот я и подумала, что ты, Драко, мой папа, — сейчас Малфой посмотрел на Кэйт, на что шатенка лишь пожала плечами. — У тебя же отец — блондин? — Драко теперь не понимал её вопросов, но кивнул. — Ну вот, похож на отца! — И на маму, — почему-то он захотел напомнить ей о Нарциссе. — Она тоже блондинка. — И на тётю… у тебя такой же взгляд, как и у неё… и бровь ты также поднимаешь, как она, — Грейнджер точно обитала в своём мире, потому что стала говорить об этом. — Милая, очнись мы в реальном мире, а не в твоей фантазии, — Кэйт пыталась ей напомнить, что они сидят в кафе. — Страна чудес уже давно уехала из Великобритании, а магии нет. — Она есть! Я могу тебе доказать! Что ты хочешь увидеть, Кэйт? — Твою разумную сторону, мисс Грейнджер, а не безумную шляпницу. — А ты, Драко? — она уже бросала ему вызов. Ей было без разницы, как доказать Катерине, что магия реальна и что это не её вымысел. — Я? Хочу увидеть, как ты начнёшь говорить также, как несколько минут назад, как нормальная, — на самом деле он хотел сказать, что хочет увидеть старую Грейнджер, а не девушку с радужными волосами. — А я хочу, чтобы вы поверили мне, что магия существует! — блондин подавился чаем, когда её подруга лишь закатила глаза. — Ты ещё достань палочку, как фокусники, — сказала ей Кэйт. — А что, я могу, — и Гермиона стала искать в рюкзаке свою палочку из виноградной лозы. Если Гермиона сейчас достанет её, то простым наказанием от Визенгамота они не отделаются. Их даже не смог бы спасти её статус героини войны. Грейнджер ведёт себя, как сумасшедшая. Она оказалась бы в Мунго, а он в Азкабане, если бы Драко не схватил её за руку и не сказал, что они идут делать парные татуировки. В этот момент он положил на стол деньги за их заказ и уверил Катерину, что они будут ждать её на улице. Да и ему нужно было напомнить Гермионе, как стоит себя вести: она же не зря назвала его папой. И вот они стояли на улице. Волшебница возмущалась, так как ей не дали доказать, что магия существует. А ведь она устала, что ей не верит подруга. Драко начинало это раздражать. Лучше ему было тогда уйти, узнав, что эта девушка — Гермиона Грейнджер, а не видеть то, как лучшая ведьма своего поколения сошла с ума. Однако он вспомнил слова Катерины, что его однокурсница работает психиатром. Драко снова посмотрел на Гермиону и её внешний весьма красноречиво говорил о том, что ей не стоит доверять. Но, может, она одевалась как-то по-другому? Да даже если так, то как люди доверяли ей своё сознание, слушая её речь? Возможно, психу легче было находить язык с таким же, как он. — Малфой, блять, хватит летать в своих мыслях. Ответь мне! — Гермиона уже махала перед ним руками, а Драко лишь смотрел на её наряд. Эта розовая кофта точно была ей короткой, так как сейчас открывала ему вид на её белый бюстгальтер. — Ты хотела попасть в Мунго? — только и смог вымолвить Малфой. — Нет, я хочу получить второй Круциатус и, пожалуй, чтобы на моей руке больше не было этого шрама, — Грейнджер показала ему часть «грязнокровки», теперь она не была похожа на шрам. Это была татуировка. Вот почему она стала на них помешана. — Грейнджер, могла об этом сказать своим дружкам. — Это нельзя убрать, Малфой, как и твою метку! Ты разве не хотел от неё избавится? — девушка знала, что Малфой сожалел, что получил её. — Я вот смогла, например, ей, — Гермиона немного отодвинула свою кофту, показывая ему хвост феникса. — Уродуя своё тело, Грейнджер? Ну, что ж похвально, — тут девушка схватила мужскую руку и откатала рукав до его метки. — Ты же тоже это делаешь! — Как умно, — в этих словах видно, что Драко понял её. Сейчас она решила притворяться, что они друзья, где один из них против татуировок. Прозвучали часы. Сейчас час дня. Гермиона же снова произнесла: «Тик-так, времени нет!» — и, схватив Драко за руку, побежала вместе с ним в тату-салон, говоря, что Катерина поймёт их. Тем временем её радужные волосы развевались на ветру, иногда задевая лицо Малфоя. В такие моменты он думал, что было бы, останься она прежней. Была бы Гермиона, как Кэйт, одетая в скромную одежду, или стала бы такой же, но идущая к своей цели — восстановление прав магических существ. Но сейчас Драко знал одно: их ждёт парная татуировка, которая возможно станет ключом к сумасшествию Грейнджер. Девушка решила остановиться на несколько минут, увидев, что неподалёку продают сахарную вату. Грейнджер сказала, что хочет её, и потянула его с собой в очередь. Когда же она почти купила вату, то состроила мордашку и проговорила, что за неё заплатит «этот серьёзный дяденька.» Драко к такому был не готов, но всё же решил купить магловскую сладость. И теперь Гермиона светилась счастьем, хотя она и так была счастливой, если не знать её историю. Никто из прохожих не смог бы сказать, что они с Драко одногодки. «Её можно вернуть. Главное — найти способ, если она уже сама его не нашла, ведь Грейнджер не просто упомянула Круциатус», — Малфой размышлял о ней, глядя, как Гермиона ела сахарную вату и при этом оставляла её следы на своих волосах, говоря, что так выглядит ещё милее. У него возникло чувство, что его однокурсница специально стала притворяться сумасшедшей и одеваться не по возрасту. Он бы ещё долго думал о причинах такого поведения со стороны Гермионы, если бы та не стала озвучивать свои мысли вслух. — Итак, у меня есть татуировки на ключице, лопатке, плече, бедре и лодыжке, и ещё есть… Знаешь где, Драко? — Грейнджер задала ему глупый вопрос. Он, конечно, об этом не ведал. — Нет. — Тогда я это тебе покажу, — девушка снова берёт его за руку, но уже не чтобы куда-то пойти, а показать то самое место. Гермиона проводит его ладонью возле своей груди. — Вот здесь! — Грейнджер, ты дура! — ведьма не переставала его удивлять. — Конечно, ведь только они работают, когда у них есть деньги. — Это было утверждением. — Я знаю, — мечтательно произнесла Гермиона. — И ты готов сделать свою первую татуировку, Драко? — Ага, ещё как, — на самом деле, парень не хотел этого делать, но уже пообещал ей это, а Малфои держали свои обещания. Гермиона засмеялась, ибо понимала, что волшебник ей врёт. Драко тогда просто сказал это, а она цепляется за его слова, ведь хочет видеть на своём предплечье парную татуировку. Её ни капельки не расстраивало, что это будет его буква «D» — главное, чтобы ей не была «B». — Это радует. И я помню, что Малфои просто так ничего не делают. Так что задавай любой вопрос, и я на него тебе отвечу, — в руках Гермионы были все карты их разговора, ведь каждый раз беседа была такой, как она хотела. — Можно ли вернуть прежнюю Грейнджер? — парень задал главный вопрос, который его волновал. — Я же тебе давно сказала, что это возможно. Круциатус. Он сломал мою психику, и он её починит. Мне об этом сказали мои профессора. Они уверены, что мой мозг повержен из-за той ночи… Только они мне говорили, чтобы я вступила контакт с мужчиной, не зная, что я пережила другой вид пытки. Наверно, Круциатус лучше, чем изнасилование, но они оба ломают психику человека; только каждый по-своему это воспринимает. Я вот не могу повзрослеть, а наоборот веду себя как ребёнок или как Безумный Шляпник из «Алисы в стране чудес» и прихожу в норму только во время работы или учёбы, и когда идёт серьёзный разговор, — впервые за этот день она заговорила, как Гермиона, которую он знал. Однако волшебница недолго была такой. — Драко, а почему ты не ешь вату? Ты же такую вкуснятину пропускаешь! — Грейнджер, ты её почти сама всю и съела, к тому же часть ваты в твоих кучерявых волосах, — это единственное, что осталось из её прежней внешности, которую в годы Хогвартса замечал Драко. Теперь же он увидел и её глаза, которые до сих пор говорили многое о своей хозяйке. — Ну, так возьми с моих волос, — и она отлепила один кусочек, протягивая ему. — И не бойся, у меня волосы чистые и пахнут шоколадом. — Извини, но я отказываюсь от твоего предложения. — Ну, Малфой, не будь такой букой! — Гермиона стала маячить куском ваты перед его губами, на что Драко скривил лицо. — Не хочешь? — в этот раз девушка сама съела сахарное облако. — Ты что делаешь, глупая? — Малфой никогда бы не подумал, что так назовёт лучшую ученицу Хогвартса, ведь раньше наоборот высмеивал её ум. — Лучше просто убери со своих волос эту вату и выброси в мусорку. — Нет! Сокровище нельзя выкидывать! Им можно только украшать что-то или кого-то, — поучающие говорила Гермиона. — Так укрась мусорку. — Она предназначена для мусора, а сахарная вата — нет. Я либо так пойду в тату-салон, либо ты съедаешь сахарную вату с моих волос! — вот он взрослый диктатор, что притворяется маленьким. — Ты же не хочешь опозорить нас, Грейнджер? — Это они позорят себя, как и ты! А я тут выгляжу как королева, ведь выгляжу моложе, чем ты, Малфой! И минуточку, ты младше меня на год. — Гермиона точно не хотела сдаваться, а Драко не хотел идти рядом с девушкой, из чьих волос торчала вата. — Ладно, я проиграл, — Малфой отлепил сахарную вату, а потом с раздражением ел этот кусок, когда Гермиона снова светилась от счастья. В этот самый момент Драко думал, что лучше бы его посадили в Азкабан, чем этот позор, где он поедает сахарную вату, попутно отделяя её от радужных волос. Он уже начал молиться Мерлину, чтобы мимо них не проходила Рита Скитер, ведь тогда вся его репутация упадёт в чёрную дыру, когда её никак не испортится. Гермиона и так установила себе статус сумасшедшего психолога, который помешан на татуировках. А ему ещё предстояло сделать с ней парную тату в виде сердца и буквы.