В тату-салон приходили те, кто не был доволен своей внешностью, те, кто хочет что-то поменять в своей жизни, или те, кто проиграл в споре. Однако были и такие люди, как Драко Малфой, которые не понимали, что забыли в этом месте. Обещание, данное Грейнджер. Но он мог сказать, что ляпнул, не подумав, однако было уже поздно что-то выдумывать, ведь они уже стоят около тату-салона.
— Ты готов?
— Всегда, — Драко смотрел на вывеску здания, и она не говорила ни о чём хорошем, не говорила, ведь на ней было написано «Ликорис».
— Ты врёшь, Малфой. Но не бойся, Лиз старается к каждому найти свой подход.
— Ты стала собой?
— Да, — и она заходит в салон. — Лиз, это снова я!
В помещение никого не было, кроме сидящей в углу девушки, чьи волосы тоже были неестественного цвета. Они были чёрно-фиолетовыми, да и одета она была в похожую цветовую гамму: чёрные легинсы и топ, поверх которого была одета фиолетовая рубашка. Сам её внешний вид никогда бы не сказал, что она в хороших отношениях с Гермионой, если бы не радостный голос волшебницы.
— Давно не виделись, ненормальная, — в эту секунду Драко зашёл в здание, и его заметила Лиз. — И ты с собой привела блондичика… Герм, ты его случайно не у своей подружки увела? А то выглядит также, как и Кэйт. Не удивлюсь, что он ещё и зануда.
— Вообще я… — но парню не дала договорить девушка, что закрыла рот ему ладонью.
— Ты абсолютно права, Лиз. Он тот ещё книжный червь, — Драко это возмутило, видимо, для них не занудство — это делать безумные вещи, он слегка укусил её в отместку, но Грейнджер не обратила на это внимание. — И Кэйт о нём только сегодня узнала, как и я. Он, знаешь, что-то вроде проводника к моей страсти, — и Грейнджер убрала свою ладонь с его рта.
— К парным татуировкам?
— Ты знаешь меня на все сто, — девушка щёлкнула пальцами, а потом указала на подругу.
— И дай угадаю. Ты его заставила сделать их, когда Кэйт дала тебе понять, что против татуировки?
— Она скорее умоляла меня, — и тут парня ущипнула Грейнджер. — Ты что творишь?
— Не одному тебе кусать людей, Малфой. Так что я тебя щипаю за твои тупые слова.
— А ты всё-таки не книжный червь. Похвально, — почему-то Драко был уверен, что если бы девушка не сидела, то на его плечо упала бы её рука. — И это так над тобой решили поиздеваться родители раз назвали Малфоем? Просто Герм зовёт всех по имени, а по фамилии только в тех случаях, если имя начинается с «Б». Я только по этой причине предполагаю, что тебя, парень, зовут Малфоем.
— Нет, это моя фамилия. И моё имя Драко, Элизабет, — он почему-то думал, что подругу Грейнджер зовут именно так.
— Ничья, — Лиз щёлкнула пальцами и подошла к нему. — Лизбет, — протягивая ему руку, сказала она. Драко её пожал, а то, кто знает, вдруг эта девушка станет держать на него обиду, как он когда-то на Поттера.
— Чудненько, вы познакомились, а теперь за дело, — Гермиона подошла к столу и взяла книгу, открыв на нужной странице, и показала её подруге. — Нам вот эти сердца на предплечье, только на боку будет буква наших имён: ему «Н», а мне «D». И мне на правую руку, а ему на левую.
— Может, ты позволишь Драко выбрать?
— У него уже есть татуировка на предплечье, как и у меня. Так что мне легко говорить, где должны быть наши тату, Лиз.
— Герм, да ты — командирша!
— Она даже будучи мелкой любила командовать, — и тут Малфой пожалел, что об этом сказал. Парень только что выдал то, что они знают друг друга уже давно.
— Так вот почему она к тебе обращается по фамилии, Драко, — парень посмотрел на Гермиону, которая уже готова была защипать его до смерти, а её подруга через несколько секунд добавила. — И вот почему Герм решила набить на лопатке дракона. Она походу в прошлом сильно была влюблена в тебя, раз в честь тебя сделала свою первую татуировку, если не считать её печально известный шрам. А тут ещё и другая тату с тобой связана, Драко. Наверно, Герм ещё любит тебя.
— Не мели чушь, Лиз! Я никогда его не замечала… только в списке лучших учеников после себя. И вообще, я любила только двух — Рона и Виктора.
— Ага, так уж и быть, поверю тебя.
— Ты лучше начинай делать свою работу.
— Окей, сестра. Пошли, Драко, — и он последовал за ней. Сейчас Малфой осознал, что Лизбет считала, что это его вторая татуировка, поэтому не будет никаких подготовительных речей. И это означало одно: ему снова нужно представлять, что он падает с метлы и ломает руку.
— И, Лиз, не говори Катерине, что мы с Драко знаем друг друга, пожалуйста.
— Без проблем, — Гермиона показала ей большой палец.
— Ты лучшая! — на что девушка показала ей сердце, когда Драко ожидал от неё поцелуй.
— Грейнджер, а мама тебе не говорила её целовать в щёку? — сейчас волшебница стала сожалеть о тех словах. Она вообще не любила брать ответственность за свои беседы в состояние «безумной шляпницы».
— Нет, Малфой. Мама утверждала, что ей нужна помощь в знак благодарности. Поэтому, Лиз, на следующей неделе я убираю сама всю квартиру.
— О, какая щедрость с твоей стороны, Герм! — Лизбет была счастлива такому повороту событий, ибо не любила уборку, но также она помнила, что её ждёт работа. — Итак, Драко снимай свой пиджак. И я надеюсь, что у тебя рубашка с коротким рукавом, а не с длинным, — но её надежда не оправдалась. — Ты точно зануда, раз в такую жару напялил эту рубашку! Закатывай рукава, балбес.
— Слушаю и повинуюсь, королева Лизбет, — почему-то в этом салоне и в кругу девушек он захотел забыть, что уже как год является лордом Малфоем, и решил вести себя, как обычный человек. — Может для вас снять рубашку, если вам так будет удобно?
— Валяй! Я не против бесплатного стриптиза!
— Лизбет, что ты себе позволяешь?! — уже возмущалась Гермиона из-за поведения подруги, — Малфой, не делай этого. Она просто любит позалипать на мужские торсы, поэтому не делай ей подарок.
— Это так ты меня благодаришь, мелкая?!
— Я уже убираю нашу квартиру, так что могу лишать тебя такого минутного и похабного счастья, Лиз.
— Гермиона, милая, можешь пока посидеть за моим вторым рабочим местом и не мешать нам? — видно, что как бы Лизбет не дорожила дружбой с волшебницей, она не любила, когда её отвлекают. — И я разрешаю тебе взять пачку чипс и банку колы, которые лежат во второй тумбочке, и также можешь включить музыку на твой вкус, чтобы тебе не было скучно.
— Хорошо, дорогая, — Гермиона поняла намёк подруги.
Теперь воцарилась тишина, если не считать звука поиска нужного диска, который хотела найти Грейнджер. Она достала дисковую коробочку с надписью: «Для гламурных дамочек» и крикнула: «Нашла! Лиз, тебе это понравится!» Однако этот радостный возглас мог означать одно — радужноволосая решила свершать свою маленькую месть, ведь на этом диске были песни, которые так не любила брюнетка.
— Да, Гермиона, я так обожаю Спирс, что купила билеты на её последний концерт, — сказала она, когда услышала только первые ноты «Toxic», но её успокаивало одно, что на этом диске есть и парочку нормальных песен.
Драко же не особо вслушивался в музыку, которую выбрала магглорождённая. Ему было важно другое — отвлечься, и поэтому он анализирует, что с ним случилось за сегодня, а вернее появление в его жизни Грейнджер. Она ворвалась так же неожиданно, как и исчезла.
«Итак, девушка с радужными волосами, любящая клюквенный чай, оказалась Гермионой Грейнджер. При этом она сошла с ума и помешена на татуировках, и не произносит имена, начинающие на «Б». И у неё нет друзей кроме Кэйт, — и вот он посмотрел на девушку, которая собирается набить ему тату. — Но тогда кто она?»
— Лиз, я тут вспомнил слова Кэйт, что у Грейнджер нет друзей. Тогда почему вы общаетесь с ней, как подруги? И я понял, что вы живёте вместе.
— Может, мы — лесби? — промурлыкала мастер.
— Так и поверил тебе, — он не любил, когда с ним так играли. — Она уж точно не лесби, а скорее та, кто ищет способ вернуться любыми способами.
— Верно сказано, Драко, — она ещё не начинала рисовать ему татуировку. — Хорошо, я тебе раскрою эту маленькую тайну. Мы с ней уже живём вместе как семь лет. И за это время стали семьёй… только сёстрами. Давай дальше болтать, так ты хотя бы немного притупишь боль. Моя очередь задавать вопросы: сколько лет ты знаком с Герм?
— Семь, не считая годы её пропажи, — Драко предчувствовал такой поворот беседы с Лиз, поэтому был готов к любым её вопросам. — Ты сама ей набивала татуировку на шрам?
— Нет. Она уже была сделана, когда мы с ней познакомились. Да и я в то время начинала работать в этой сфере… Но дракон — это моя работа. Итак, ты сказал, что знаешь её ещё с детства: тогда какой была Гермиона раньше?
— Зазнайкой, — это был самый лёгкий вопрос, ибо тут можно не придумывать сказки о том, какой она была превосходной девочкой. — Каждый урок перед моими глазами маячила её рука и каждый раз профессора говорили: «Слушаю, мисс Грейнджер», — он пародировал интонацию Макгонагалл. — Большего о ней я тебе не смогу рассказать.
— Ты что-то недоговариваешь, Драко.
— Ладно, она очень дорожила дружбой с двумя идиотами и на четвёртом курсе неожиданно для всех расцвела. А теперь я задаю вопрос: почему ты называешь Грейнджер сестрой?
— Только ей не говори, что мы обсуждали эту тему, — Лиз не особо хотела об этом говорить, но она сама начала эту игру и ей её продолжать. — Я её знаю с того самого периода, когда у неё была проблема с психикой. На людях Герм ещё держалась, поэтому она смогла поступить в университет. Но дома всё было по-другому: у Гермионы каждых тридцать минут менялось настроение от безразличия до безумного смех. И если так было, то это было отлично, ибо это не была паническая атака, которая приходила чуть ли не каждую ночь. Вот что нас с ней сблизило…
— Лиз, я устала слушать это, так что я смилуюсь над тобой и поставлю Эминема! — и Гермиона быстро меняет диски.
— Короче, дальше тебе расскажет она, если захочет. Это её история — не моя. Какие у тебя были отношения с Гермионой?
— Никакие, — это был самый правильный ответ. Беспочвенная ненависть и зависть никак не связаны с их отношениями, ведь они почти и не общались, кроме тех моментов, когда она была с друзьями. — Но на третьем курсе она меня ударила по лицу. Заслужено. Знаешь, Лизбет, раньше Грейнджер хотела стать политиком, но а сейчас она — психиатр. Почему?
— А ты сам подумай, — для Лиз этот вопрос звучал глупо, ведь он знал Гермиону намного больше, чем она, и сам мог назвать причину.
— Разобраться, как вылечить себя, ведь её могли запрятать в психушку.
— Бинго, Малфой! — возле его уха раздался голос Гермионы. У него бы дрогнула рука, если бы не год под одной крышей с пожирателями смерти. — Вижу, вы тут с Лиз говорите обо мне. Но хватит ваших разговорчиков, ибо Лиз уже закончила свою работу, так что Малфой иди на моё место и включи диск с названием…
— Герм, пусть играет Эминем, — возмущается девушка.
— Окей.
Да, Лизбет и правда закончила уже рисовать его первую татуировку. Драко поблагодарил брюнетку, а потом сел на то место, где ожидала свой черёд Гермиона. Однако он ничего не ел, а лишь рассматривал сердце, на котором красовалось «H». Она выглядела великолепно — только был у неё хоть какой-то смысл, а не простая хотелка его школьной соперницы. Но уже не вернуть тот час, поэтому Драко слушал музыку, что понравилась ему, и смотрел на Гермиону, на чьём лице играла лишь улыбка.
Она была счастлива, что у неё теперь есть парная тату.
Её мечта осуществилась, а вместе с ней вернулось и её состояние ребёнка. Гермиона подбежала к Драко и начала прыгать, схватив за предплечье, где была татуировка.
— У нас есть парные татуировки, Драко! Это просто бомбически круто!
— Может сумасшествие? — высказал своё мнение волшебник.
— Нет! Это волшебно! Они соединились нас, Малфой! — Гермиона так и продолжала прыгать. — Если бы не они, то я вообще не заговорила с тобой.
— Грейнджер, успокойся, — его стало раздражать, что она каждую секунду мелькала перед его глазами.
— А то что?
— Не оплачу твою мечту.
— Это её подарок на день рождения, — подала голос Лиз, а Гермиона продолжала прыгать, но уже махала рукой Драко.
— Так что ничего ты мне не сделаешь, вредный Драко.
— Отшлёпаю, — она остановилась. Малфой выдохнул, наконец это безумие закончилось. Однако он рано радовался: Гермиона продолжила прыгать. — Чего ты хочешь, Грейнджер?
— Верни меня, — у неё была одна мечта во всех её состояниях — стать нормальной.
Теперь в голове Драко раздавались её слова. Он знал, как это сделать, но не собирался использовать Круциатус:
«Верни меня» —
но как?
«Верни меня» —
это незаконно.
«Верни меня» —
я не умею его колдовать.
«Верни меня» —
ладно, меня научила этому Лестрейндж.
«Верни меня» —
я не могу.
«Верни меня» —
хорошо, верну.
Драко снова подписался на очередную игру, которой не знал правил. Их каждый раз меняла Гермиона, и только у неё ключ от этого свода норм. Однако даже она не знала, как вернуть её — у неё были только догадки.
— Так и быть, исполню и эту твою просьбу, — он уже полностью сдался: все карты в её руках.
— Отлично! — но она не остановилась и даже не опустила его руку.
— Грейнджер! — если бы не его воспитание и то, что она представительница прекрасного пола, то Драко уже давно её отпихнул от себя.
— Это не всё, Малфой, — и Гермиона улыбнулась во все тридцать два зуба.
— Что ещё? — он не мог поверить, что его спокойствие так дорого стоит.
— Притворись, что мы с тобой пара на неделю!
— День.
— Пять дней!
— Это много, милая, — вот так Драко начинал нарушать все заветы его отца.
— Три, дорогой.
— Хорошо, дорогая, — он понимал, что это минимум, который могла ему позволить Гермиона.
В комнате раздаётся смех. Это была Лизбет. Вся эта ситуация была забавной, ведь Гермиона мало кому доверяла, чтобы каждую секунду так капризничать даже в состояние ребёнка. Лиз счастлива, что нашёлся такой человек из её прошлого, которого она не избегала. Хотя им должен был отказаться кто-то из её друзей из прошлого, что мелькали раньше в каждом её разговоре, а не парень с именем Драко.
«Она точно была влюблена в него, » — думала Лиз. Но насколько были правильны её мысли, знала только Гермиона.
— Драко, береги её, — брюнетка не могла не сказать что-то вроде отцовской речи. — А то, если что-то случится, встретишься с моим кулаком.
— Я ещё ни разу не получал от женщины, Лиз, — каждый в этом здание знал, что он врал.
— А я? — возмущалась Гермиона. Она была недовольна, что про неё забыли.
— Это была жалкая пощёчина, Грейнджер.
— Гермиона!
— Что?
— Зови меня Гермионой. Мы же притворяемся парой, Малфой.
— Ты же меня по фамилии зовёшь.
— Мне можно — тебе нельзя! — и она пригрозила ему пальцем. — А то укушу.
— Ой, боюсь!
— Так валите отсюда! Я не хочу видеть и слышать ваши розовые вздохи и ахи! — Лиз хотела поскорее отправить их на улицу, чтобы они сблизили, ибо так у Гермионы ещё появится человек, который будет о ней заботиться.
— А Кэйт? Она должна сюда прийти.
— Не беспокойся, Герм. Я успокою твою мамочку, сказав, что ты ушла на свиданку.
— Лиз, так нельзя! Она же меня прибьёт! — Гермиона боялась Катерину в гневе.
— Скажи, что свиданка по просьбе Грейнджер, а не моей, — а Драко не хотел, чтобы его считали источником бед.
— Гермиона! — волшебница всё сделает, лишь бы он запомнил её имя.
— Окей, Драко. Скажу, что мелкая заставила тебя стать её парнем, а потом повела к алтарю…
— За Барби! Вышла новая коллекция! — только имя этой куклы могла произнести Гермиона, ибо она была связана со счастливыми воспоминаниями о детстве.
— Как хочешь, Герм. А теперь валите за Барби, — Лиз пыталась их уже отправить на выход любыми способами, но они стояли на месте. И тогда брюнетка взяла их обоих за руки и вышла с ними из салона. Опуская их, она произнесла. — Удачной покупки.
— Спасибо, Лиз, — и Гермиона целует её в щёку и снова хватает Драко за руку, но уже переплетая их ладони. — Пошли, Малфой! Тут рядом есть магазин игрушек!
— Постой, Грейн…
— Гер-ми-о-на! Сколько раз тебе повторять! — она точно научит его называть её по имени. — Это же такое лёгкое имя!
— Может, ты прекратишь возмущаться? И вспомнишь, что ты оставила свой рюкзак в салоне, где все твои деньги.
— Он мне не нужен, ведь у меня есть ты, Малфой, — Драко понял её намёк. Он — чёртов её ходячий банк.
— А может я не хочу быть твоим кошельком, Грейн…
— Гермиона!
— Гермиона! Грёбаная Гермиона Грейнджер! — его уже раздражало это, и он ей хотел подарить мандрагору, чтобы она оглохла.
— Не грёбаная, а самая лучшая и милая девушка в мире! — волшебница топнула ножкой.
— Ой, не могу я с вас, — Лиз чувствовала, что ей тут не место, но им нужен толчок, чтобы они сдвинулись с места. — Вы ещё тут поубивайте друг друга из-за имени. А я обещаю, что на ваших могилах будет надпись «погибли смертью храбрых, сражаясь за сердца друг друга». Но если не хотите такой участи, то давайте идите за куклой, а то отбросите так коньки, держа друг друга за руку.
— Спасибо за совет, Лиз, — поблагодарил девушку Драко, а потом обратился к Гермионе. — А ты, милая, лучше молчи.
— Но…
— Гермиона, я же попросил помолчать, — он её назвал по имени, и теперь радужноволосая готова забыть все свои обиды на него и выполнить его просьбу. — А то мешаешь придумать, как ты будешь мне расплачиваться за куклу.
— Что? — она забыла, что Малфои ничего просто так не делают.
— Просто пошли, Гермиона, — и парень сделал первый шаг.
Она замолчала, понимая, что ей лучше последовать его совету. И теперь Грейнджер вела его в магазин игрушек, ощущая, насколько его ладонь была крупнее её. Она забыла это чувство, когда с тобой рядом кто-то противоположного пола. У неё были только пациенты — мужчины, и другого варианта не было дано. Но сейчас появился Малфой, который хоть и возмущался, однако не бросал Гермиону, поэтому она решила дойти до магазина молча. Ведь пары наслаждаются друг другом, просто чувствуя, что рядом их возлюбленный — вот и Гермиона решила узнать это чувство. И оно ей нравилось.
Драко же, наоборот, ждал, когда девушка что-то скажет. Ему не нравилась такая её податливость. Он привык уже, что она делает всё, что выходит из рамок приличия: начиная с сахарной ваты в волосах и до её заявления, что он — теперь её личный кошелёк без его согласия. Гермиона Грейнджер и так могла принести неприятности в нормальном состоянии, а в сумасшедшем она стала более непредсказуемой, поэтому Драко так желал её услышать, ибо так он мог хотя бы знать её действия. Но Гермиона не издавала ни звука, лишь изредка сжимала его руку, так продолжалось до того, как они дошли до магазина.
— Мы пришли? — Драко задал ей вопрос в надежде услышать её звонкий голос.
— Да, — однако это был робкий ответ.
— Будь собой, Гермиона.
— Но ты же попросил меня вести себе более уравновешенной?
— Ты когда-нибудь меня слушала? — она знала, что нет.
Гермиона никогда не следовала его словам, делая всё наоборот, но сейчас вела себя не так. Это не было в стиле не прошлой её, ненастоящей. И ему это не нравилось, и это радует Гермиону, поэтому она врывается в магазин. Теперь девушка никого не стеснялась и искала ту самую куклу. Однако, увидев её, она остановилась, а не поспешила быстро хватать с полки коробку.
— Гермиона, что такое? — Драко теперь не понимал однокурсницу.
— Цена, — только это она могла произнести.
— Мне напомнить тебе, что я — чистокровный волшебник, — он прошептал ей эти слова, так как их могли услышать магглы.
— И что? Рон тоже, но он не может себе такое позволить, — Гермиона ошибалась, ибо так было раньше, но не сейчас.
— Тогда моя фамилия тебе подскажет, что меня не волнует цена какой-то игрушки.
— Но я… — но Драко её перебил.
— Моя девушка, так что бери со спокойной душой, — он уже начал играть в её игру по полной.
Теперь же Гермиона не боялась своего желания и взяла с полки ту самую куклу. Её не смущала цена. Сейчас она — девушка Драко Малфоя хоть и на три дня; но если ты связан с этими чистокровными волшебниками, то можешь не бояться своих хотелок. А их у Гермионы было много, которых она не могла себе позволить, даже с банковским счётом в Гринготтсе. Грейнджер всегда знала, что нужно рационально подходить покупкам в любом из своих состояний, но если ты с ним, то можешь забыть об этом правиле.
Подходя к кассе, никто из них не мог предложить, что их могут принять за молодую пару, у которых есть чудесная дочка, ради чьей улыбки они готовы купить такую Барби.
— Надеюсь, ваша дочь будет ей довольна, — сказала им продавщица, на что оба были сильно удивлены, ведь Гермиона уж точно не похожа на маму.
— Да, Меда будет очень счастлива этой коллекционной Барби, — но их спасло, что Драко с возрастом научился быстро находить нужные ответы.
— Она очень ждала, когда появится эта кукла в наших магазинах, — поддерживала его ложь Гермиона. Но можно ли это считать неправдой, когда она говорила о себе в третьем лице?
— Тогда я надеюсь, что она вас крепко обнимет и скажет, как сильно любит маму и папу, — сказала им продавщица, когда волшебники проклинали её.
Выйдя из магазина, они оба вздохнули, ибо теперь им не нужно притворяться женатой парой, у которой есть дочка Меда. Сейчас они снова фальшивые влюблённые, о которых не подозревают жители Лондона.
— Знаешь, Гермиона, а в чём-то та девушка была права, — загадочно произнёс Драко.
— В чём?
— В том, что ты должна меня крепко обнять, — и она это сделала, ибо не могла сейчас отказать ему. — И ты забыла что-то сказать, милая, — напомнил он ей о словах продавщицы.
— Когда ты решил назвать дочку Медой? И ты решил уйти от традиции все-мы-знаем-кого? — но Гермиона же вспомнила его слова.
— Ты не права, милая. Я сохранил традицию, а мою дочь зовут, как и её двоюродную бабушку, — вот Драко ей раскрыл свой секрет, что хочет назвать своего ребёнка в честь Андромеды Тонкс. — И ты сказала не те слова, Гермиона.
— Я тебя люблю, — почти шёпотом она их произнесла, пытая выбраться из его плена.
— Не так, — он же её не хотел отпускать.
— Я очень сильно люблю тебя, Драко, и не хочу отпускать тебя, — это был робкий голос, который мог услышать только он.
— И я тебя, Гермиона, — и он поцеловал её в лоб, а потом освободил её из объятий.
Со стороны кажется, что вот она та самая пара, которая заслуживает выиграть в номинации «Пара года», но всё это было притворство. Драко специально разыграл эту сцену, чтобы Гермиона почувствовала себя любимой и то чувство, когда с твоих губ слетает признание о любви. Пусть оно и не настоящее, но и у него есть свой вкус.
Вкус горечи, что всё это ложь, что всё это минутный концерт.
Она чувствует себя сейчас ничтожной, как и он, но они должны продолжить вести себя как пара. Ещё три дня.
«Главное не влюбится!» — у них сейчас одинаковые мысли, ведь оба понимали, что не захотят отпустить свой наркотик сумасшествия и кошелёк счастья.
Теперь они шли молча. Снова. Однако никто не хотел нарушать тишину, так хотя бы не произойдёт сближение. Но волшебники ошибались, ведь каждый из них желал снова ощутить ладонь лжелюбимого, и поэтому Гермиона изредка касалась Драко, а он пытался взять пакет. Однако девушка не могла ему это позволить, ибо это её покупка и кукла, даже если это был тон приличия. У неё было своё правило: своё — никому не отдавай. Она не хотела, чтобы это распространялось и на Малфоя, ибо тогда придётся вернуться в волшебный мир, от которого Гермиона так отчаянно бежит.
Однако она не была бы собой, если всё же не решила избавиться от ненужной вещи. Ей сейчас была куклой. Поэтому девушка вместе с парнем вернулась обратно в тату-салон. Гермиона на этот раз зашла одна, быстро вручив Лиз пакет и убежав.
Всё это время её снаружи ждал Драко.
Гермиона улыбается ему, видя, что он не ушёл. Ей так нравится это чувство, что её кто-то ждёт. И пусть это был парень, что раньше издевался над тобой, но даже с ним были приятные воспоминания: смачная пощёчина, зубы, которые стали ровными, то, как он на неё смотрел на Святочном бале, и парные татуировки.
Кажется, что Драко полностью изменился, как и она. Он стал более сдержанным, успешным, и стал оправдывать свой статус. Но главное то, что Малфой не сбежал, когда узнал, что странной девушкой оказалась бывшая гриффиндорка.
Всё это радовало Гермиону.
— Пошли в парк, — произнесла она.
— Ты снова не взяла рюкзак, — подметил он. Такое чувство, что этот заяц его не раздражал, а наоборот ему нравился.
— Он будет только мешать, — Гермиона берёт его под руку, — и давай купим мороженое.
— Хорошо, — только это он и мог ответить ей.
Через несколько минут они оба держали в своих руках рожок мороженого. У каждого были свои предпочтения. Волшебники не сошлись во вкусах, а вернее, взяли разные. Но была маленькая разница между их выбором, если Гермиона взяла своё любимое — то Драко из-за зелёного цвета.
— Никак не можешь забыть свой факультет, Малфой?
— А ты свой натуральный цвет волос? — но мороженое Гермионы лишь было оттенком цвета её волос.
— Иди ты! — она так бы и шла, снова молча, если не захотела попробовать мороженое её лже-возлюбленного. — Хотя лучше дай попробовать своё мороженое. Никогда не ела мятное с шоколадными крошками.
— И так не узнаешь.
— Малфой, пожалуйста, — но её слова никак не подействовали на него, так как он продолжал есть своё мороженое. — Ах, ты так! — на эти действия Гермиона решила ответить по-своему, и она теперь без его разрешения попробовала мороженое. — Моё лучше.
— Грейнджер, ты совесть хотя бы имей, — Драко не нравилось, что девушка так нагло возмущается его выбором.
— Она у меня есть, — и Гермиона провела своим пальцем по мороженому, а потом протянула его Малфою. Ей почему-то всё это казалось забавным, если блондин станет, как кот. Ведь раньше она так предлагала мороженое Живоглоту, а тот слизывал его с её пальца. — Оближи.
— Что? — он не мог поверить, что ему это говорит Гермиона Грейнджер.
— Оближи! — а она хотела увидеть, как волшебник станет котом, и Драко сдался, понимая, что девушка не отступит и будет настаивать на своём.
Ощутив его язык на своём пальце, Гермиона поняла, что это не тот маленький язычок Живоглота, что наслаждается лакомством. Это был Малфой, что поскорее хотел избавиться от этого позора, но и его действия были аккуратны. Но также если действия её питомца никогда не смущали Гермиону, то сейчас всё было наоборот. Она начинала сожалеть о своём решении.
— С таким бы успехом я мог тебе купить кофе, Гермиона, — однако его это не смутило, раз он мог давать ей такие ответы.
— Так купишь! — волшебница же не хотела теперь много говорить, она хотела поскорее дойти до парка, где её ждало то самое мероприятие, из-за которого Гермиона попросила Драко притвориться её парнем.
Сегодня был тот день, когда люди могли найти себе пару или могли прийти в парк, чтобы укрепить свой союз. Так было тридцать лет назад, когда её родители познакомились с друг другом. Тогда играла «
Et si tu n’existais pas» Джо Дассена и мистер и миссис Грейнджер разговорились во время танца, узнав, что они оба хотят открыть свою поликлинику. А под конец песни в небе появился салют, но это не было тогда главным для её родителей, ведь они захотели вместе осуществить свою мечту. Потом же они сыграли свадьбу, и у них появилась она.
Гермиона хотела повторить их историю или снова увидеть, как её родители танцуют под эту песню, которой она знала слова.
«
Et si tu n’existais pas» включали всегда в начале и в конце, ведь она в 1975 году создала множество пар, и так продолжалось и сейчас. Однако Гермиона не особо верила в магию этой песни, что она сможет соединить их сердца, ведь волшебница заставила Малфоя стать её возлюбленным на три дня.
Сейчас же они были в парке. Гермиона хотела купить билеты на аэродром, но Драко сказал, что тогда она будет одна, и ей пришлось отказаться. Девушка долго выбирала нужные аттракционы, но поняла, что они не подходили либо ему, либо ей. В итоге её выбор пал на колесо обозрения. Там её не укачает, и оно их не сможет сблизить с Малфоем.
Волшебница снова ошиблась, забыв все законы фильмов о любви.
Сидя в кабинке, молодые люди снова смотрели друг на друга. Они знали, что оба не хотят говорить о прошлом, а расспрашивать о настоящем сейчас как-то не в тему, поэтому каждый ждал вопрос с любой стороны. Однако это было очередное действие девушки, которая забыла обо всех правилах. Гермиона решила сесть рядом с Драко, скрепив их ладони и положив голову на его плечо.
Сейчас они пара, так что негоже им быть как брат и сестра.
Этот шаг со стороны Гермионы не удивил Драко. Это сейчас было в её стиле, когда он боялся что-то делать. Волшебник чувствовал, что в любой момент мог натворить что-то, что спугнёт её.
— Малфой, поцелуи меня, — но это скорее сделала бы она, что кусает сейчас свой длинный язык.
— Ты уверена, — Драко думал, что ей вскружила голову высота, на которой они находились. Они почти наверху.
— Да, — девушка снова укусила свой язык. Она, наоборот, сомневалась в этой просьбе, чем полностью её поддерживала.
Гермиона почувствовала, как на её шеи теперь покоили руки Драко. Он сейчас был робок, и по нему нельзя было сказать, что у него богатый личный опыт. Ведь Малфой был похож, как и она, на подростка, что скрывает от своих родителей свою возлюбленную. Парень тянет этот момент, но раздаётся её командный голос: «Не медли!»
Она точно командир во всём, хотя нет… Только сейчас Драко понял, что эта девушка готова подчиниться в такие минуты под названием «любовь». Гермиона становилась более спокойной и следовала за ним.
Во время такого спонтанного поцелуя нашёлся ответ: почему девушка тогда с ним, когда шла до магазина, молчала. Она тоже подходила к своей просьбе серьёзно.
Когда Драко прервал их поцелуй, то спросил довольна ли волшебница. Гермиона даёт положительный ответ, ведь сейчас она не сожалела, что её язык не слушался её. Наверно, он хочет помочь своей хозяйке запомнить этот день, и у него это получается.
И, кажется, больше ничего не может произойти неожиданного после такой просьбы Гермионы. Однако их судьбы так не думали: раз подкидывали всё больше им сюрпризов, помня причину, почему девушка всё это затеяла. Она жаждала повторить танец родителей. Что ж её желание будет исполненным, ведь с ней сейчас был он, что не побоялся ей сказать «да».
Драко не бросил её, узнав обо всех проблемах, что вместе с ней шли. Он, напротив, помогал Гермионе реализовать её просьбы. И всё это происходило в один день, в который блондин снова увидел лучшую ученицу Хогвартса. Малфой почему-то не мог ей отказать и отпустить руку Гермионы, когда она куда-то его тянула.
Они просто должны были успеть до голоса, который озвучит, что сейчас будет последняя песня. Лжевозлюбленные смогли это сделать и сейчас сидели на лавочке, смотря, как кружились в медленном танце настоящие пары или те, кто ищет свою половинку.
— Гермиона, нам тут скорее не место, — Драко ощущал какое-то странное чувство. Он не знал, как его объяснить, ибо у него были смешанные краски того дня, когда он чуть не убил Дамблдора, и тёплых семейных ужинов, за которыми отец рассказывал о проделках павлинов, а мама смеялась.
— Это причина, почему мы притворяемся парой. Я не могла себе позволить сюда прийти одна без партнёра.
— Грейн…
— Ты забыл, Малфой, Гермиона, — и она засмеялась. Возможно, со стороны люди думают, что деловой костюм обманывает о характере Драко, ведь он тот ещё шутник.
— Милая, ты лучше не возмущайся, а включи свою умную голову, — волшебник щёлкнул её лоб. — Ведь так мы смогли бы избежать многих неловких моментов.
— Нельзя так, Малфой! Я пообещала давно себе, что приду сюда на этот вечер не одна.
— А по факту ты одна, Гермиона.
— Нет! Мы же встречаемся! — но следующие слова девушка пробубнила. — Пусть и понарошку, — и снова его потянула навстречу неприятностям. — Давай разомни свою чистокровную тушку, Малфой, под не элитарную музыку.
И Драко не мог ей отказать. Пусть ему сейчас было непривычно танцевать медленный танец под музыку со словами, но его действия оставались такими же плавными. Он мог так с ней танцевать бесконечно — главное, чтобы звучала мелодия песни.
Однако после объявления, что сейчас будет последняя песня, всё пошло не так. Музыки не было. Многие пары ушли в сторону ждать ту минуту. Только несколько так и продолжали стоять, ожидая желанную мелодию. Одной из них была и их пара, но тут скорее главным инициатором была Гермиона, которая начала танцевать без музыки. Она перехватила роль ведущего, напевая мелодию «
Et si tu n’existais pas», что не понравилось Драко. Его учили, что мужчина должен вести танец, а не дама, поэтому он начал снова медленный танец.
Только сейчас, почувствовав его намерение продолжить всё это, Гермиона начала петь саму песню. Она никогда бы не подумала, что такое может произойти, что все её планы рухнут, а она, глядя в глаза Малфоя, будет петь:
Et si tu n'existais pas,
Dis-moi pourquoi j'existerais.
Вот он ей улыбается — это признак того, что он понимал о чём эта песня, но всё равно продолжал исполнять желание Гермионы.
Pour traîner dans un monde sans toi,
Sans espoir et sans regrets.
Сейчас были резкие повороты, скорее Драко решил их сделать, что показать, как можно упасть, если всё это рухнет. Но Гермиона не падала, ведь она была рядом с ним. Его парой в этом танце.
Et si tu n'existais pas,
J'essaierais d'inventer l'amour,
Теперь же волшебник повторил вместе с ней строчку, что являлась повтором в этой песне, так ещё вместе с Гермионой. Это смутило девушку, но она продолжала петь, смотря в его глаза, в которых сейчас играл огонь.
Comme un peintre qui voit sous ses doigts
Naître les couleurs du jour.
Et qui n'en revient pas.
На лице Драко играет ухмылка, когда он услышал слово «художник». Волшебница не понимала её сути до того момента, пока не почувствовала не хаотичные движения, а те, что были выстроены давно. Это не было чем-то замысловатым, ведь Драко нарисовал их шагами квадрат.
«Это не может быть простым квадратом. Это же Малфой, а он ничего не делает просто так… Скорее, это «ингуз»… Он хочет мне сказать, что нужно начать новую жизнь?» — Гермион уже не пела, ведь была погружена в свои размышления. Но она продолжала следовать за Драко в танце, который не остановился, потеряв её пение.
Но так продолжалось, пока им всё-таки не включили её.
Гермиона вздохнула. Наконец, она получит, что так хотела и что её вырвало из размышления. Только в этот раз она не смотрела в глаза своего партнёра, потому что представляла, что возле старого дуба стояли её родители. Они улыбались ей, ведь были уверены, что их дочка нашла того самого, который сможет о ней позаботится, когда их не станет. Гермиона видела, как её мама ей показала класс, а папа намекал приблизиться к своему партнёру, приближаясь к своей супруге.
На её щеках образовались мокрые дорожки из-за грустных мыслей. Их заметил Драко, но он не остановился, ведь видел её улыбку. Гермиона была счастлива, даже если ей что-то причиняло боль. И Малфой не хотел прерывать эту минуту, ведь, похоже, только ради всего этого была и произнесена та просьба.
Музыка закончилась, а вместе с ней и танец, после которого последовали красочные фейерверки.
— Спасибо, — произнесла Гермиона, вытирая слёзы. Её сейчас также не волновал салют, как и тогда и её родителей, ведь она была благодарна Драко. И девушка обняла его, как ей советовал отец из её воображения. — Правда спасибо, Драко.
