Он снова был в этом кафе. Только ждали теперь его. Гермиона пришла раньше Драко, но это парня не волновало, ведь она выглядела иначе. Теперь не было того подросткового наряда, был более подходящий её возрасту. И Гермиона была в зелёном. Этот цвет так шёл ей.
— Ты выглядишь прекрасно, Гермиона, — Малфой не мог ей об этом не сказать. Девушка должна знать, что выглядит великолепно. — Тебе очень идёт зелёный.
— Я всегда выгляжу прекрасно, — Гермиона хотела поблагодарить его и снова почувствовать на своём языке его имя, но эти слова давались ей с трудом, и поэтому Гермиона съязвила.
— Могу поспорить, дорогая, — он ухмыльнулся, так как знал, что следующая его фраза заденет её за живое. — Ведь в красной одежде ты становишься тряпкой для быка.
— Не знала, что тебя возбуждает красный, Драко, — вот она получила того, что так желала. Его имя на своём языке. У него был особый вкус… Вкус — мяты вперемешку с сахарной ваты. И от этого Гермиона уже хотела летать.
— В твоих заветных мечтах, — Драко только это и мог ей бросить ответ, ибо был просто рад, что в этот момент на их столе было пусто. Если бы в этот момент он сделал глоток или решил попробовать кушанье, то подавился бы ими. Его поразил её ответ.
Драко уже и забыл, что Грейнджер уже не та. Сейчас он точно не нашёл бы её в библиотеке или в книжном магазине, где она металась бы в поисках нужной книги или разочаровано вздыхала, когда та была уже прочитана. Или наоборот… Волшебник точно не смог бы её увидеть в Министерстве Магии, где они работали в одном отделении и соревновались между собой во время очередного проекта. Драко представлял, как спорил с Грейнджер и придумывал ей унизительное наказание, которые она не желала выполнять, а когда он получал желаемое, то слышал море лестных слов о себе и предположения о том, где его найдут, если не прекратит придумывать такие наказания.
Всё это было его прошлым виденьем на будущее. Счастливые годы юности, где Драко на зло Гермионе решил работать в Министерстве… но её не было в этом будущем — она пропала. А он так и не начал реализовать себя в этой сфере, решив, что лучше уйти в бизнес, очищая своё имя сотрудничеством с магглами. Драко вообще не надеялся увидеть её ещё раз, но вот, она сидит перед ним и делает из салфеток оригами.
Восемь лет тому назад он точно не мог себе представить, что лучшая ведьма своего поколения станет такой.
— Ваш заказ, мисс, — и на столе уже находят своё место чашки с кофе и тарелки с пирожными.
— Я взяла на себя смелость и заказала нам кофе. Ты же обещал, что угостишь меня им. А пирожное… Ммм, это маленький бонус от тебя, — эта Гермиона, как и Гермиона из будущего Малфоя, предпочитала быть хозяйкой своей судьбы. — Кстати, если пирожное тебе не понравится, отдай его мне.
— Не бывать этому, Грейнджер, — и Драко снова ей улыбнулся. Только причину этой улыбки ведал только он.
— Гермиона, — злобно проговорила девушка, жуя пирожное.
Больше из них никто не издавал звука. Они сидели молча. Да им были и не нужны слова, так как волшебники просто наслаждались обществом друг друга. Гермиона была рада, что сейчас хоть кто-то знает настоящую её и при этом не капает на мозг. А Драко же дальше размышлял о том, как девушка напротив него смогла так сильно изменять его жизнь, рушив планы на будущее и создавая их.
Когда пара решила покинуть в кафе, то Гермиона возле выхода ему сказала те слова, которые мог услышать только он.
— Кстати, на мне красное нижнее бельё, — девушка практически промурлыкала эти слова.
— Грейнджер!
— Всё верно, Малфой, мы идём в кинотеатр на фильм «Чарли и шоколадная фабрика», — и волшебница прижалась к нему.
Кто бы знал, что чистокровного мага, у которого всё есть, так легко удивить. Это ведала только Гермиона, ведь кто, как не она знала, что чистокровные снобы никогда не прикоснутся к магловской культуре. Хотя девушка знала одного из них, кто уже переступил стартовую линию к её родному миру.
Им был он. Драко Малфой
Глядя на него, Гермиона отчётливо слышала, как он её проклинал, и ей для этого не была нужна Легилименция, чтобы знать, о чём думает Драко. За него говорило лицо… Нет, его глаза, которые уже минуту рассматривали афишу и не могли понять, что они идут на фильм, а не на спектакль.
— Фильм, — прошептал Драко. Ему было нужно сказать это вслух, чтобы поверить в происходящее, что он сейчас не будет смотреть на живую игру актёров, а будет видеть продолжительное колдо со звуком.
— Ага, он самый, — подтвердила его слова шёпотом Гермиона.
— Грейнджер, скажи почему мы с тобой не пошли в театр? Я бы смог предоставить нам с тобой лучшие места.
— Театр не смог бы нас отправить на шоколадную фабрику, а кино — да. Вот скажи, ты хоть раз бывал на фабрике? — она ожидала от него отрицательный ответ.
— Да, ещё когда был ребёнком. Отец отвёл меня на шоколадную фабрику, и я оттуда вышел с мешком шоколадных лягушек.
— Я и забыла, что ты с самого детства был сказочно богат. И что все твои просьбы исполнялись по щелчку пальцев, — Гермиона надула щёки.
— Кто бы говорил. Не твои ли я вчера все желания исполнял?
— Мои.
— И что я сейчас делаю?
— Продолжаешь их исполнять, — этот факт грел душу Гермионы, ибо парень её не оттолкнул, а продолжил идти вместе с ней. Нет, он ей разрешил стать его проводником в магловский мир.
Хотя Драко и так уже бывал в их мире, и у него даже был мобильный телефон… Тогда почему он не знал, что такое фильм, и не умел водить машину? Всё это ему было не нужно знать, чтобы вести свои бизнес. Но сейчас он должен был открыть мир кинематографии, чтобы быть рядом с ней, и помочь ей вернуться, поэтому Малфой заходит вместе с ней в кинотеатр. Там его поджидал сюрприз — Гермиона уже купила билеты.
Оказалось, что изначально она хотела пойти на этот фильм с Кэйт, но тут ей под руку попался он. И теперь Драко ожидало новое открытие в виде фильма. Однако сейчас парень вместе с ней стоял снова в очереди за очередной едой.
— Драко, давай купим сахарную вату? — этот вопрос девушки напомнил волшебнику о его вчерашнем позоре. Он точно не хотел повторять это снова. Особенно в этом ему незнаком месте, где почти каждый ребенок ходил в странных очках.
— Нет.
— Тогда попкорн и…
— Просто возьми что-нибудь, — его раздражала вся эта ситуация. И он не хотел стоять возле этого ларька с незнакомой ему еду, поэтому Драко дал Грейнджер деньги. — Только не этот розовый мусор, дорогая.
— Сахарная вата — не мусор, а сокровище!
— Было бы мне только интересно твоё мнение, — кинул он ей эти слова, направляясь к красному дивану.
Гермиона понимала, что его мнение никто не сможет изменить. Она уж точно, так как ворвалась в его жизнь и начала открывать для него новый мир. Это она формирует его взгляды на достижения маглов. И девушка уже испортила его мнение о своей любимой сладости. Поэтому волшебница решила не покупать сладкую вату, зная, что она его теперь раздражает.
Хотя, возможно, Драко изменил бы своё мнение, если бы на этом настояла Нарцисса. В этом была уверена девушка, ведь большинство людей ставили в приоритет взгляды своих мам. Одной из них была и Гермиона, но только сейчас у неё не было её, а у него она была рядом. Драко точно ценил свою маму.
Ей теперь хотелось узнать, как там Нарцисса.
— Держи, — протягивает Гермиона ему коробку с попкорном.
— Зачем ты купила и мне этот свой… Как его там, Грейнджер?
— Попкорн, Драко. И я уверена, что нам будет мало одной коробки, так как он тебе понравится, — сейчас она улыбалась, как Чеширский Кот.
— Ладно, поверю тебе, — волшебник взял коробку с попкорном. — Только не наматывай себе его на волосы.
— А это идея, Драко!
— Гермиона, — теперь он снова недоволен.
— Ладно-ладно, не буду. Кстати, Малфой, а как поживает леди Малфой?
— Зачем тебе это?
— Ай-яй, как не стыдно, Драко, отвечать вопросом на вопрос, — она всё это говорила обиженным голосом, но потом нормально ответила. — Просто стало интересно.
— Мама не может дождаться моей свадьбы.
— Наверно, и моя была бы такой же, — произносит тихо Гермиона.
— Грейнджер, не бурчи себе под нос, а говори внятно, чтобы твой собеседник тебя услышал.
— Я говорю, что рада за леди Малфой, — он понимал, что она лгала, однако не стал её расспрашивать. Если было бы нужно ему это знать, то Гермиона точно ему рассказала бы. А пока это время не наступило. — И скоро начнётся фильм, так что пошли.
Они стояли в небольшой очереди, чтобы войти в зал. Но это было не так важно, как то, что Грейнджер дали эти странные очки, в которых недавно бегали дети. Драко хотел от них отказаться, но Гермиона лишь сказала ему, надевая очки: «увидишь», — и он понял: сопротивляться бесполезно.
В этом месте было шумно. Малфой точно не привык, чтобы так что-то играло. Однако маглы были от этого в восторге, а вместе с ними была Гермиона. Его же это раздражало. Восхищение же вызывали очки. Он и правда почти был в этой дряхлой лачуге.
— Малфой, а эта Верука прям твоя женская версия, — от этих слов у Драко переклинило. Ему, конечно, многое позволяли в детстве, но не до такой степени.
— Тогда ты, дорогая, Вайолет, — теперь же Гермиона негодует. Она же не такая вредная, как эта жевательница.
— Я?
— Ну, не я же? И помолчи, смотреть мешаешь.
И больше они практически и не разговаривали. Каждый был впечатлён фильмом: Драко тем, что почти без магии смог стать участником гонки за выигрыш от Вилли Вонки, а Гермиона тем, что нашла себя во владельце шоколадной фабрики. Им обоим родители запрещали сладкое в детстве, и у них проблемы с психикой. Однако у них было одно большое различие: он увидел своего отца, а она нет.
— Прекрасно всё-таки, когда есть семья, — только это она может сказать, когда фильм подошёл к концу.
— Так могла бы выйти за Уизли, а не сбегать с… — Драко вовремя замолчал.
— С Манчестера. Но знаешь, я не о чём не жалею, — она врала. У неё было большое сожаление — Гермиона не смогла вернуть память родителям. И навряд ли это сможет сделать.
— Поверю.
— И как тебе фильм, Драко?
— Можно было и лучше.
— Малфой!
— Ладно, мне он безумно понравился. Ты была права, что ты попадаешь в этот мир. И у вас правда есть такие белки и эти Умпа-Лумпы? — Гермиона засмеялась.
— Кто бы знал, что маглы обманут настолько волшебника, — прошептала ему в ухо девушка.
— Грейнджер.
— Гермиона, милый.
— Ты снова за старое, — Драко уже надеялся, что она больше не будет его поправлять.
— А на что ты ещё надеялся, хорёк? — вырвалось с её уст. Гермиона даже и не смогла понять, как она успела произнести его прозвище со школьных времён.
— Думал, что наша гряз… — и он снова замолчал. Малфой посмотрел на её предплечье, где теперь был не только шрам, но и татуировка, которая всегда напоминала Грейнджер о том, что она — грязнокровка. Это точно ей причиняло боль, и если бы он сейчас сказал оскорбление для магглорождённых волшебников, то стал бы собирать заново их отношения по крупицам. — Просто подумал, что старый бобёр вернулся, — Драко только так мог поддержать её переход на школьные годы.
— Почему не сказал то, что хотел? Произнеси его, Малфой! Назови меня так! — она сорвалась на него. Так неожиданно. Всё не так, как должно быть. Гермиона не должна просить, чтобы её называли так.
— Успокойся, грязнокровка, -он делает акцент на этом слове, как она и просила. — Ты этого хотела, Грейнджер? А я думал, ты не хочешь, как тебя называют «грязнокровкой», а оно наоборот тебя заводит.
— Мне без разницы сколько раз ты меня назовёшь «грязнокровкой». Только не произноси вслух имя той женщины и заклинание забвения.
— Обви, — и она тут же закрыла ему рот рукой, а её глаза забегали в сторону. — Гермиона, что случилось? — его теперь не стало волновать какое это заклинание. Он понял, что это оно. Но Обвилиэйт не сводит с ума людей. Однако смотря на Грейнджер и не скажешь, что она стала такой из-за Круциатуса, ведь девушка так не дрожала, когда произносила пыточное заклинание.
— Это случилось, Малфой! Я стала такой! Я осталась одна! — Гермиона срывается на него. Её не волновало, что они на улице. В центре Лондона видали и не такое шоу. То, что сейчас с ними происходит, для этих улиц обычная повседневная жизнь.
— Гермиона, успокойся. Мы на улице, — волшебника же волновало то, что они устроили посредине города такой концерт.
— Да им всем без разницы на нас! Они вообще не знают нас! Они, блять, ничего этого не видели! Они жили просто в долбаном мирном городе! Когда я… Я… я потеряла всё… себя… маму… папу… Гарри… Рона… и остальных… — её голос всё это время дрожал. — А они?! Они всё это время смеялись, когда я… Я боролась с новой собой, — она впилась ногтями в ладони. Теперь у неё шла кровь, но это было неважно, как объятие Драко. Он даёт ей почувствовать, что она не одна, что она не единственная, кто знает об этом ужасе. — И… и я не против остаться такой… не против. Мне нравятся мои татуировки, мои радужные волосы. Я люблю Лиз и Кэйт… я… Я, Драко, снова могу повторить этот путь! Только верните мне моих родителей! Я устала чувствовать себя лишней. Они все могут вернуться домой, в котором их жду. А я нет!
Он мог её только обнимать. Он знал, что его слова ей не нужны. Сейчас Гермионе нужна семья, которая знает её — настоящую Гермиону Грейнджер, а не эту, что просто живёт глазами ребёнка. Она хотела, чтобы все воспринимали её, как девушку, которую он сейчас обнимал. Ту волшебницу — величайшую ведьму столетия, истинную гриффиндорку, подругу Гарри Поттера и маглорождённую.
Всё это настоящая Гермиона Грейнджер.
Никто из них не знал её такой. Никто кроме него.
И всё это вызывало одни лишь слёзы. Те, кто должен знать её такой, забыли о ней. Нет, она сама стёрла им воспоминание об их невероятной дочери. Гермиона сама это сделала, зная о последствиях. Но тогда она думала, что с ней будут её мальчики, семья Уизли.
Однако сейчас её обнимает он. Драко Малфой. Тот самый вредный мальчишка с Хогвартса, что первым назвал её «грязнокровкой.»
Когда так над ней решила посмеяться судьба? Наверно, когда она узнала, что волшебница. Нет, тогда, когда Гермиона сбежала, оставь себя там в прошлом, где всегда были рядом Гарри и Рон.
Ей так не хватало их. Особенно её родителей.
Только они лучше тех двоих знали её настоящую без статуса величайшей ведьмы. Для них она всегда была милой, маленькой дочкой. Гермиона же позволяла себе расслабиться рядом с ними и даже становится глупой. Когда она была с родителями, то чувствовала себя в безопасности.
— Я так по ним соскучилась, Драко. Всё могу найти своих родителей… Даже Вилли Вонка, который вообще сбежал из дома, не особо думая о своём отце… Но он с ним встретился! Так я чем хуже него?! Я тоже хочу вернуться домой, где меня ждут, где мама с улыбкой скажет: «наконец-то ты дома, милая», а папа же не забудет упомянуть о том, как я выросла и пошутит насчёт женихов… Но я имею это! — Драко после этих слов думал, что она убежит, ведь сейчас девушка ему открылась полностью. Однако Гермиона его сильно обняла, как бы цепляясь за тот остров прошлого, что у неё остался. — Хочу домой!
Драко до безумия было жалко её. Он не знал, что было бы с ним, если бы он потерял Нарциссу. Скорее, тоже сошёл с ума в коридорах Малфоя-мэнора. Но его могли поддержать друзья, а её никто не мог, ведь эти люди не знали истинную Гермиону Грейнджер.
Он захотел подарить ей дом, где её будут ждать.
— Завтра вернёмся домой, Гермиона.
Ради неё Драко готов зайти в дом Уизли, ведь это единственная семья, которую Грейнджер может считать своим вторым домом. И там те люди, которые её ждут до сих пор.
***
Проводив её до дома, Малфой сразу же телепортировался в мэнор, где написал письмо Поттеру. Там не было никакой фамильярности. Там была лишь строчка с его подписью:
«Грейнджер возвращается домой». Если герой войны не растерял свои мозги без своей верной подруги, то он должен понять, что Драко писал о Норе.
В этом был уверен волшебник, но а сейчас он представлял, как Грейнджер будет улыбаться, смеяться и плакать от счастья. Драко хотел видеть её такой, а не ту, что кричала на него на улице.
***
Как же она сейчас хотела оказаться на месте какой-то девчонки с улицы, что просит помилование. Она не была бы сейчас против того, чтобы стать шлюхой, а потом узнать, что залетела. Но точно не это.
Снова грёбаная паническая атака.
Гермиона не смогла бы с ней так легко справиться. Она не нашла бы в этот раз спасение в Лизбет. Ей даже не сможет помочь Кэйт. Они не должны знать о магическом мире.
— Не должны, — почти задыхаясь, произнесла волшебница.
Но всё же как же ей хотелось кричать на весь дом о том, какая всё же Беллатриса — сука. Если бы не она, то всего этого не было… Нет, если бы Гермиона смогла отпустить Драко ещё вчера, то сейчас бы не испытывало всего этого.
Она снова боялась всё потерять.
Гермиона только недавно построила новую жизнь, а он ей напомнил о том какая она настоящая.
Ей сейчас не хочется терять ту себя.
Раздаётся истерический смех.
Так всё нелепо. Она так отчаянно сбегала из того мира, чтобы жить ни о чём не беспокоясь, зная, что её могли там отправить в Мунго. Уже тогда её преследовали проблемы с психикой. Были панические атаки и минутные проявления ребёнка.
Всё это было и осталось с ней.
Но никогда Гермиона не задумывалась о том, сколько она потеряла в тот день. Возможно, сейчас передней была другая её версия себя. У неё была бы семья, были бы старые друзья, была бы магия — и, возможно, родители.
Всё это могло быть настоящим, а не этим.
Её тело разрывалось как будто на части. Такое было чувство, что сейчас будет нужно собирать все её крупицы по всему миры. Ведь нервы чуть ли не рвались, а кровь в венах и артериях так пульсировала, как будто готова взорваться в них. Сердце бешено стучало. Оно тоже хотело наружу. И все эти сигналы получал её мозг.
Как же всё это сводило с ума Гермиону, ведь как же одиннадцатое июля напоминало ей тот день.
Особенно шрам. Он так горел, что она чувствовала каждую чёртову букву. M.U.D.B.L.O.O.D. — они все так пылали, что хотелось их вырвать из кожи. Однако Гермиону остановила от этого действия татуировка. Она просто давала ей надежду, что всего этого не было: ни войны, ни её пыток, ни Хогвартса.
Но всё это есть и там среди всего этого жила девушка — настоящая Гермиона Грейнджер. Как же она не хотела её терять. А ту волшебницу знал только Малфой.
Гермиона с нетерпением ждала следующий день. Ей был нужен Драко. Только он мог её спасти, так как только он мог поддержать её истории о Хогвартсе.
***
Волшебник стучал в дверь её дома. Его никто не услышал. Тогда он решил нажать ему на неизвестную кнопку. От неё раздавался раздражающий звук — и сразу открылась дверь. Перед ним стояла Гермиона с зубной щёткой в руках, а на её голове был хаос. Она была примерно такой же, как Драко помнил её в Хогварсте. Только тогда девушка не ходила по замку в пижаме.
— Отличная вещь эта кнопка, — говоря о звонке, волшебник смотрел не на предмет, а на саму Гермиону.
Девушку это взбесило. Ей ещё не хватало, чтобы Драко Малфой видел её в таком в виде: в топе и шортах… и с щёткой во рту. Как только Гермиона вспомнила о том, что открыла дверь, забыв почистить зубы, то сразу же побежала в ванную. Повезло, что она была рядом с прихожей. Её не беспокоило, что на пороге стоял он. Ей была важна сама она.
Закончив чистить зубы, Гермиона вспомнила о Драко. Волшебник всё так и стоял на улице. Это было странно. Раньше бы он точно зашёл в её дом без приглашения.
— Чего стоишь? Заходи, — и он, как будто, только и ждал её разрешение войти.
— Спасибо за такую милость с твоей стороны.
— Ага, зачем пришёл, Драко?
— Забрать тебя домой, — странно было слышать такие слова от того, кто сейчас находился почти в гостях.
— Я как бы дома, Малфой.
— И где же тогда фотографии с шрамоголовым и Уизелом? — он знал, что их у неё нет.
— В моей памяти.
— Тогда пора её освежить, так что беги одеваться, Грейнджер. И оденься поприличнее.
— Только меня зовут Гермиона, Малфой.
— Когда ты успела стать Малфой? — Драко решил начать свою игру, так как слышать свою фамилию рядом с её именем так необычно.
— Я — Грейнджер!
— Ты же сказала, что Малфой, дорогая.
— Я пошла переодеваться, — только так она могла сбежать от него. Сил играть в его игру у неё не было, но Гермиона знала, что скоро заставит его выучить своё имя.
Но а пока же она назло ему решила одеться в стиле Лиз. Ей повезло, что в её гардеробе были эти черные лосины и топ. Гермиона должна ему понравится в этом.
— Драко, как я тебе? — спрашивает она его с лестницы.
— Ужасно. Мы с тобой идём не соблазнять вампиров, а в твой дом, так что оденься более закрыто.
— Не хочу.
— Тогда я им скажу, что ты подрабатываешь проституткой, — и волшебница тут же скрылась в своей комнате. Он мог это сделать. Драко никогда не пускал слова на ветер.
— Так пойдёт? — теперь перед ним была старая Гермиона. Та самая, что никогда не позволяла себе те вещи, что на неё были до этого (если не считать того платья). Обычные джинсы и красная футболка с какими-то надписями — они были такими знакомые ему. Именно такой он помнил её.
— Пойдёт.
— И всё? Малфой, я так старалась. Хотела тебя удивить. А ты говоришь «пойдёт»? Наверно, лучше переодеться, чем быть такой.
— Нет! — Драко хотел видеть её такой, а ещё был бы не против, если сейчас она была с натуральным цветом волос. Радуга стала его раздражать в этом образе. — Ты великолепна.
Он подошёл к ней и взял за руку, и без предупреждения переместил их к Норе. Гермиона, возможно, должна была кричать на него сейчас, так как Драко вернул её в магический мир. Однако девушка не двигается. Она боится, что это всё сон. Вот перед ней Нора. Дом.
— Я, должно быть, сплю? — Грейнджер не верит в то, что происходит. Это всё должно быть иллюзия.
Ей никогда так не давались шаги. Идти было трудно. Она до сих пор думала, что это мираж, что Малфой всё это воссоздал в её голове. Ведь дом, так никогда не был рядом. Особенно этот запах. Фирменный пирог миссис Уизли.
Гермиона стучит в дверь. Всё это с ней наяву. Дверь резко открывается, как будто все ждали, когда она придёт. Они точно ждали её. Это подтверждают слёзы миссис Уизли и то, как она без слов сразу её обняла. Так крепко, что Гермиона еле дышала.
— Наконец-то ты вернулась, милая. Я так по тебе соскучилась, Гермиона. Больше так не пропадай, — Молли всё это говорила с любовью, как её мама.
— Я тоже так по вам скучала, — Грейнджер только это может сказать. Теперь и девушка плачет.
Всё это слёзы счастья.
— Если бы скучала, то не пропадала на шесть лет и не прогоняла нас с Гарри и Джинни, — он был, как всегда, вовремя. Он всегда нарушал какую-нибудь идиллию.
— Рон! — произносят одновременно волшебницы и смеются. Всё так, как раньше.
— Иди сюда, — и теперь Гермиона обнимает его. Всё происходит так, как будто она никогда не пропадала. Просто вернулась из командировки.
— Что мы тут вообще стоим? — спохватилась миссис Уизли. — Идёмте домой, и Гермиона позови своего молодого человека, а то негоже стоять на улице всё время.
— Это Драко Малфой, — говорит она тихо. Почему-то Гермиона боится о нём говорить тут — дома. Драко был новым человеком из её будущего, а не из прошлого, где всё веяло родным.
— И что, милая? Пусть проходить. Мы уже забыли все старые обиды.
И вот они вчетвером заходят в Нору. Здесь всё так же. Все куда-то бежали. Нет, сейчас все были в доме из-за неё. И никто из них не обращает внимания на Драко, кроме Гарри, что кивнул ему кивком. Малфой всё это сделал для неё. Ей нужно его поблагодарить.
— Привет всем. Извините, что так долго пропадала, — но она не сказала ему «спасибо». Ведь это не так важно, как все эти люди, что были её семьёй. Семья.
— Как-то долго ты решила жить в пустоши забвения, Гермиона, — как всегда близнецы… Нет, Джордж был в своей стихии, но ему точно не хватало Фреда, как и ей всех их.
Гермиона захотела ему подарить тот вечер, когда он может не заморачиваться над предложениями. Нынешняя она могла это сделать.
— Нет, она провалилась в кроличью нору, раз так долго попивала чай вместе с маглами, Джордж.
— Ты абсолютно прав, Фред, — и после этой фразы всё перешло наперекосяк. Джордж понял, что это был не его брат. Это сказала Гермиона. Так больно на душе, но в тоже время приятно.
— Прости, я не хотела, — она чувствовала такой дурой, так как забыла, что Джордж потерял часть себя, как и она. Только саму себя Гермиона хоть как-то вернуть. Он же нет, ведь его ложка уже давно двигается одна, когда другая треснула и застыла в Хогвартсе.
— Всё хорошо. Я рад, что хоть кто-то меня понимает в этом, — он уже и забыл это чувство, когда не нужно беспокоиться о том, что его не поймут, так как реплика останется незаконченная.
А она смогла его понять после стольких лет.
— А как могло быть иначе? — волшебница ему улыбнулась.
— Всё хватит! А то разгромите мне тут весь дом, — сейчас Молли думала, что вернулась та пара, которая могла поставить весь мир вверх ногами.
— Так точно, мам, — произнесли они вместе.
Все засмеялись. Даже Драко, для которого всё это было в новинку. Но его это не беспокоило, ведь она чувствовала себя прекрасно. Об этом говорило её тело. Она не так сжимала кулаки, когда говорила о прошлом. Наоборот, Грейнджер бурно махала руками, рассказывая, насколько её декан был похож на Снейпа.
— Гермиона, а когда ты стала увлекаться татуировками? — поинтересовался мистер Уизли. Он никак не мог отпустить тот факт, что на каждом её предплечье была татуировка.
— Из-за неё, — проводит волшебница по шраму. — И, Джинни, ты должна их увидеть!
— Я? — рыжеволосая не могла поверить, что Гермиона хочет ей показать их. Перед ней ещё тот день, когда подруга им говорила уйти. Тогда она не могла и подумать, что через неделю, как ни в чём не бывало, Грейнджер будет с ней делится чем-то личным.
— Конечно, — и она забрала её со стола. Волшебницу не беспокоило, что это дурной тон. Сейчас ей было важно рассказать и показать подруге свои татуировки.
Найдя такую знакомую дверь, Гермиона сразу её открыла. На стенах всё также висели плакаты, но на полке осталось всего лишь несколько книг. Они напоминали, что всё изменилось, что это всё происходит не на следующий год после победы над Воландемортом.
Эти книги говорили о том, что все они стали взрослыми.
Все, кроме неё. Для неё время было неподвластно.
— Гермиона, зачем ты меня вытащила со стола? Мы же могли доесть, а потом пойти ко мне? — такие логичные вопросы, на которые она сама хочет знать ответ.
— Не знаю… Просто захотела.
Она всё делала на эмоциях. Даже сейчас.
— Ладно, ты хотела мне показать татуировки. И это, конечно, всё интересно, но не так, как татуировка нашего общего знакомого, которая дополняет твою, — они выросли, поменялись, но также остались прежними.
— Он просто исполнил мою мечту. Я хотела парную татуировку, а никто не соглашался кроме него.
— Так романтично, — она уже представляла их свадьбу.
— Так хаотично, — но для Гермионы он стал даже не возлюбленным, а разрушением, что возвращало её обратно.
— Интересно… А вы признавались в любви? — её уже не волновали татуировки маглорождённой, как возможная связь подруги с их общим школьным врагом.
— Да, — она не хотела ей врать. Джинни была той, кому Гермиона могла доверить многое, но девушка не была Гарри. Только ему из всех здесь присутствующих она могла полностью излить свою душу.
— И как?
— Со вкусом лжи. Я его заставила встречаться со мной. Это уже третий день как мы с ним пара.
— Что?!
У Гермионы зазвонил телефон.
— Что?! — теперь была её очередь удивляться. — Когда в магическом мире появилась связь?
— Сначала ответь, — и это было самым верным поступком.
Если бы девушка проигнорировала звонок, то её ждала медленная и мучительная смерть. Она забыла закрыть квартиру. Это уже не первый раз. Но не расскажешь Лизбет, что Малфой — маг и он переместил её к друзьями из прошлого. Так ещё и Джинни, что не забывала каждый раз ей говорить о том, чтобы она сказала Лиз, что ночует у них.
— Лиз, сегодня не жди меня. Пока, — она отключила звонок, а вместе с ним и телефон. Гермиона была уверена, что брюнетка стала бы часто ей звонить. Она редко ночевала не дома. И у этого всегда были причины, но не сейчас.
Нет, причина была. И у неё было название — СЕМЬЯ. Но о ней знала только Гермиона.
— Ура, ты остаёшься! — и её обняла Джинни. Она всё осталась такой же активной, только там на кухне и при недавно встречи волшебница казалась ей потухшей. Но нет, Джинни просто не показывала себя.
— Так ты мне не дала другого выбора.
— Вообще, это твой выбор, Гермиона. И я рада, что ты выбрала нас.
А как она могла выбрать не их? Грейнджер так цеплялась за семью. И вот она снова у неё.
Джинни, что всё также крепко её обнимала, не веря, что всё это наяву. Миссис Уизли, которая приготовила её любимый пирог. Мистер Уизли, что всегда подмечает любое изменение в дорогом ему человеке. Рон, от которого несло уютом. Джордж, что и без Фреда оставался таким же проказником. И Гарри, который всегда готов тебя поддержать.
Сейчас было неважно, как она изменилась. У неё были они. Её семья.
